Полустанок Часть 6

http://www.proza.ru/2016/02/01/2109 

  – От, какие вы скорые! Дайте, хоть  с мороза отойти... автобус ждала минут сорок, да ехала с полчаса, пока до вас добралась, –  не торопясь, начала издалека Авдотья. – Смотрю я, хорошо вы кушаете, богато…иль нынче праздник какой?
 
  – Ой, не смеши… или не помнишь, сколько в прошлом годе грибов было? Видимо-невидимо, знай только, набирай!  Вон, сосед наш,  Кузьмич, их мешками возил. Мы с Иришкой пару раз сходили и собрали,  почти три ведра и всё белые, белые… и насушили и замариновали… Вот, теперь, как нашли. А в июне урожайный месяц  на землянику был… варенья закатали несколько литровых банок, –   рассказывала  про заготовки Зара. – Да ещё и коровушку нашу Зорьку, отдали по осени молодым соседям Ивану и Насте, что через дорогу от нас живут.  У меня-то уже сил нету за ней ходить, а так, по договорённости, они нам молока, творожка, масла приносят, а если свинью заколют, то нам и мясо перепадает… опять же носки вяжем, Иришка, сама знаешь, на вокзале приторговывает.  Как-то с заведующей  сельмагом разговаривала, так она сказала, что  Нюрка Сковородина – продавщица,  скоро в декрет пойдёт, вот и пообещала Иришку  взять на её место,  так и живём - не пропадём…
 
  – Да уж, домовитые, справные вы, бабы, ничего не скажешь!  Кому-то повезёт с такой женой, как Иришка – прямо как нарочно тянула время Авдотья.
  – Авдотья, ты угощайся, кушай, чай пей, да про новость, что хотела рассказать,  не забывай. Если бы что-то не важное, так тебя бы ни в жисть, никаким калачом к нам не заманить, –  теряла терпение Ирина, а у самой сердечко аж подпрыгивало внутри: очень хотелось от лейтенанта весточку получить.

  – Ну, так  вот, –  деловито начала гостья, –  сижу я сегодня, как обычно,  пассажирский  встречаю; вскорости  он прибыл, народ повалил на платформу и тут, сразу же напротив наших с тобой «торговых точек», –  ящиков, стало быть, появляется знакомое лицо… Солдатик твой!
  –  Да не солдат он, а лейтенант, неужто не видала  у него звёздочки на погонах… – немного смущаясь, поправила рассказчицу Ирина.
  –  А мне какая разница?  Военный, он и есть военный, ну там солдат иль лейтенант, я в их чинах не разбираюсь… слушай дальше, а лучше, плесни-ка мне ещё полстаканчика  для сугрева, промёрзла я… В общем, смотрю,  крутит он головой, тебя, видать, ищет… Подошёл ко мне и спрашивает так, вежливо:
 
  –  А не подскажете ли, добрая женщина, где та девушка, которая  здесь горячей картошечкой, да сальцем торговала?
 
  –  Я назвалась, как положено, ну… чтоб познакомиться и после,  рассказала про тебя. Говорю, –  «приболела наша Иринушка, уж две недели, как из дому не выходит,  может передать что от Вас?» Погрустнел он как-то сразу и стал  себя по карманам хлопать, ручку искать, чтобы, значит, тебе записку написать, а я говорю: «Дак Вы на словах  скажите, что хотели, а я поеду её проведывать и всё, как есть, передам, слово в слово, не сомневайтесь…». Тут он заулыбался, Константином представился и сказал, что через две недели снова будет проездом через нашу «Поспелиху»… вроде как командировка у него опять намечается и что будет очень рад, если тебя увидит…Так что вот, девушка, поправляйся, как следует, и прямиком – на вокзал, на свидание…Ох, видать влюбился он в тебя, чувствует, моё сердце, ох, чувствует…– закончила свой монолог Авдотья, намазывая вареньем, очередной блинчик.
   
  – Ну, уж скажешь, тоже… влюбился…– старалась скрыть волнение Ирина; тут же спохватилась, собрала тарелки, вилки и пошла на кухню.
  – Сейчас чашки с блюдцами и чайник принесу … ты же не торопишься, Авдотья?
  – А куда мне торопиться? Что у меня семеро по лавкам, что ли? Давно уж все детки выросли, да разлетелись.
 
  Ирина сложила посуду в таз, налила воды в кастрюлю и поставила греть на плиту, чтобы потом  помыть всё, как следует, горячей водой.
  – Слышишь, Зара, а что у вас говорят про пропажу Серёжки? Есть хоть какие новости-то?  Вся округа гудит, сплетни  ходят… рассказывают, что даже с района приезжали с собаками искали… – приглушённым голосом спросила Авдотья.
 
  Ирина услышала  только конец странной фразы «… приезжали, с собаками искали» и, прихватив чайник с чашками, поспешила в комнату:
  – Это ты о чём говоришь? Кого искали с собаками?
   
  Зара и гостья переглянулись. По всему было видно, что Авдотья не хотела говорить об этом  при Ирине, как-то уж совсем грешно было сто раз мусолить случившееся.  Новость о пропаже Сергея Дерябина до вокзального люда дошла быстро. Говорили разное, но никто в точности не знал, что произошло: ушёл вечером из дома,  не сказав матери ни слова, и пропал. Куда делся, не понятно, как сквозь землю провалился…
 
  – Да тут такое дело… я думала вы знаете, – оправдывалась Авдотья, отодвигая от себя чашку. – Все же вокруг только и судачат: «Серёжка пропал… сгинул, бедняга», Афанасьевна вон, слышали, уж вторую неделю пьёт без просыпу. Хоть и дурачком был, а всё-таки жалко, сынок-то родной…
 
  – Как… как это, пропал? – всполошилась Ирина, – Куда пропал? Зара, почему ты…да что же это…как ты про такое могла смолчать?
  – Чего ты кричишь? Ну, да… пропал, искали всю неделю, даже солдат, говорят, привозили, целую машину…без толку – занервничала Зара. Она вытерла испарину со лба и приложила ладонь к груди, – А что  тебе говорить? Ты сама-то в ту ночь чуть ли не на ладан  дышала… вспомни, он же, гадёныш, покалечил тебя…
   
   Авдотья уже пожалела, что завела этот разговор. Доходили слухи, что  не просто так Серёжка пропал, а убили его, правда, тело не нашли. Опрос людей,  кто - что видел, что знает, участковый проводил по всей округе: предполагали и то что, может быть, уехал куда-нибудь на случайной попутке, по радио оповещали даже. Словом, пропал человек  ни сном, ни духом.
 
  – Ладно, пойду я, а то скоро темнеть начнёт, не выберешься…– вздохнула расстроенная Авдотья. Не ожидала она, что попадёт впросак, рассказывая о такой страшной новости про Сергея, всё-таки  похожих случаев, чтоб кто-то из деревенских исчезал насовсем, она отродясь не слышала.
   
   Вечером Зара слегла с сердцем. Ирина ходила взад вперёд по комнате, считая правильным, что надо бы сбегать за Олегом Анатольевичем, чтобы  послушал её, лекарства какие  прописал, но Зара  даже слышать  ничего не хотела. «Боже мой, в доме из сердечных только валерьянка и больше ничего, вот и лечись, как хочешь и не помирай» – лихорадочно думала она,  соображая, что же делать. 
   
   Старушечье лицо разом потеряло живость, глаза потускнели, но больше всего заботило то, что Зара не хотела разговаривать: лежала на кровати без движения,  сложив на груди, жилистые натруженные руки; глядя на неё, так и лезла в голову навязчивая мысль, – «краше в гроб кладут».   Казалось, что  жизнь вокруг постепенно затихает: в печке догорали дрова, гири у ходиков никто не подтягивал, и даже Таврик, –  весёлый, игривый щенок, раньше мельтешил перед глазами, носился туда-сюда, пугая всех, что того и гляди попадёт под ноги, а тут притих, затаился и лежал у себя в коробке, не поднимая головы. 
   
   Сон не приходил. Ирина  силилась вспомнить подробности той смутной ночи, когда сквозь неясное сознание ей слышался какой-то тревожный шум, вроде как стук в окно, подумала тогда, «может Афанасьевна пришла бутылку самогонки одолжить», потом почему-то Зара ушла и так и не появилась до двух часов ночи… А чем     объяснить  её рыдание? Что же случилось в ту ночь, ведь именно тогда-то и пропал Серёжка... – бесконечно задавала себе вопросы  Ирина, мучаясь до самого утра: очень хотелось получить правдивые ответы, но, на самом деле, было бы лучше их не знать…

продолжение следует

http://www.proza.ru/2016/02/08/1029