О стихотворении Маяковского

Вот его стихотворение, ранее казавшееся мне бессмысленным, неожиданно раскрыло мне свое таинственное содержание и из бесполезного нагромождения слов, превратилось для меня в драгоценность.

Я сразу смазал карту будня, плеснувши краску из стакана; я показал на блюде студня косые скулы океана. На чешуе жестяной рыбы прочёл я зовы новых губ. А вы ноктюрн сыграть могли бы на флейте водосточных труб?

Когда Маяковский говорит о том, что залил серые будни краской мы понимаем, что скука и однообразие буден изменились, появился цвет нового взгляда. Этот новый взгляд принесло действие смазывания будней, как смахивание мусора и пыли с разноцветного мира.
Но, что такое блюдо студня?
Студень напоминает мозг, череп же есть блюдо на котором как бы он лежит. Мозг символически может обозначать умонастроение и на нем автор хочет показать косые скулы, хочется сказать, скулы азиатского внутреннего океана, темного океана хаоса, непредсказуемой силы, разрушающей старое и ветхие будни, обнажающего дионисийскую суть первозданной жизни.
Но студень может обозначать инертность и оморфность мещанского уклада на блюде мира, что в общем одно и тоже.
Читаем дальше. Всем известно, что рыба символически обозначает Христа, а  чешуя жестянной рыбы - металлический оклад икон. Одновременно жестяная чешуя - защитная кольчуга учения, кольца смысла которой стали жестянкой, слабым металлом. Чешуя это слова, мысли, а жестянная рыба, сама по себе, - мертвое, холодное, никчемное христианство.
Зов новых губ, это внутренний зов людей желающих прикоснуться к иной, новой религии. Или иначе, пыльному христианству - нет, да - новому дионисийству живой жизни.
Водосточные трубы это водяные вены. Сыграть на водосточных трубах это все равно, что сыграть на органе мессу новой, непосредственной, живой реальности, потому что орган - это большая флейта, а человек - музыкальный инструмент.
Вода с неба - это новый дух оживляющий трубы вен новым небесным звуком жизни.
И в конце заключительный вопрос. - А смогли бы вы жить этой живой жизнью?
В результате оказалось, что Маяковский пишет о новой религии революции, от которой ожидали, что она оживит мертвые будни кондового христианства. Но новая религия оживила эти мертвые будни смертельными буднями и страданием гражданской войны.