Французский король

В начале февраля в Иркутск вернулись холода, по утрам было минус тридцать четыре градуса. В понедельник утром Игорь Зубаков чувствовал себя неважно. Новогодние праздники уже прошли, а до 23 февраля ещё далеко.  Тяжелая стопка газет и журналов в рюкзаке за спиной. Журналы «Капитал», «Краткий справочник предпринимателя», «Оптовик Сибири»,  газета «Деловая неделя». Ничего, до обеда он все разнесёт по учреждениям. Хоть бы кто-то из знакомых кофе напоил или чаем. Вчера в гостях у известной в городе поэтессы и автора фантастических рассказов Жанны Рай он смешал рябину на коньяке и спотыкач. Выпил совсем не много, а голова закружилась, чуть в обморок не упал. Тогда  его уложили на диван, а Жанна продолжила читать свой рассказ о путешествии в прошлое, о реинкарнациях современных людей. Тогда Игоря и осенило, что он потомок Меровингов. Может быть зря он раскодировался? 
Игорь Зубаков работать принципиально не любил, даже над стихотворными строчками. Что в голову пришло, то и пришло, поток сознания. Проза тоже не получалась, это сколько надо на бумаге накорябать, а потом тыкать в клавиши!
Да и зачем стараться, всё равно никто до конца текст не дочитает.
Как только перед ним  появлялся белый лист бумаги, все мысли разбегались куда-то.
Хотелось быть кем-то выдающимся, но как выдашься, так и вдашься.
Псевдоним он придумал звучный – Эдгар Клошар.
Гарри тоже звучит неплохо, но «гаррики» - это Губерман.
Поэт Эдгар  Клошар пребывал в дурном расположении духа.
Сам он был никому не интересен. Девушки красивые его не замечали. Ему скоро 30 лет, а он не женат и невесты нет. Маленького роста, скрюченный. Усы отпустил, как у Сальвадора Дали. Длинные волосы он собирал в пучок, как герой фильма «Горец». Да и на стрижку денег не было.
Вот если бы он был потомком знатного рода. Стихи об испанском короле он уже написал для одного монархического сайта. Но испанский престол прочно занят Хуаном Карлосом и наследный принц имеется. А вот на французский трон  претендентов не мало, та же испанская династия. Как определить, без анализа ДНК, кто на самом деле из рода Меровингов? Говорят, все европейцы родственники в шестнадцатом поколении. Испанцы не так часто бывают в России, а вот французы её оккупировали в 1812 году. А до этого многие французские аристократы бежали в Россию от революции. Мог он быть их потомком? Они ведь тоже предпочитали руки зря не марать тяжелой, черной работой.
И Пушкин, и Гоголь-Яновский и графы Толстые  – все аристократы. Пушкин, он даже княжеских и царских кровей, и святые в родне побывали. Да Лев Толстой землю пахал, но фермера из него не получилось.
А  кто бы стал читать Толстого на сайте проза.ру, никто бы и не разместил такой объем. И в Союзе писателей его бы точно с порога завернули, увидев толстенную рукопись в руках.
А кто бы заметил Пушкина на сайте стихи.ру, Евтушенко под псевдонимом не распознали, и Александр Сергеевич бы затерялся среди полумиллиона авторов. Хотя как подумаешь, от взрослого населения Руси  это полпроцента, менее пяти промилле, меньше чем  алкоголиков, к которым поэтов нередко приравнивают.  А кто бы стал читать поэмы двадцатилетнего автора в писательских союзах? Не глядя на стихи, отчитали бы молодца: « Не более пяти четверостиший, молодой человек!»
Недавно королева Беатрикс отреклась от трона в пользу сына. А ради него, Зубакова-Клошара, кто отречется, хотя бы от кресла на колёсиках, и табуретки никто не подарит.
Что бы писать стихи или прозу нужно уже быть знаменитым, хоть чем, но прославиться. А легче прославиться, если у тебя известные родители или благородные предки.
Меровинги его привлекали тем, что могли претендовать на любой европейский трон. Всё равно он путает французские сыры с итальянскими сырами, а вина с испанскими, даже грузинскими. А вообще король должен быть иностранцем, и не знать языка, как персона равноудалённая от народа и бюрократии.
А пока знатные родственники не нашлись, он работал распространителем газет и другой печатной продукции. Разносил он газеты по выходным и понедельникам. Зарабатывал три тысячи рублей в месяц. Такова была его служба и должность – office.
Испанского языка он не знал совсем, также как и французского. Но от Анатолия Ивановича усвоил vers - стихи и  verser. Порой он именовал себя версификатор и мастер верлибра.  И еще три слова: Imaginer и главное Arriver a Paris. То, что часто повторял Анатолий Иванович.
«Христофор Колумб никогда бы не открыл Америку, если бы не взял кредит у Испанского Короля - банк ВТКБ». Назойливо твердило радио.  «И за этот кредит до сих пор расплачиваются латиноамериканцы», - добавил от себя Клошар. Нет, испанский король - это уже не оригинально.
Он нашел на свалке франко-русский словарь и заучивал: Roi, royal, royaliste. Стали всё чаще выбрасывать книги, и хорошие книги.
Ах, правда ли, что Гоголь был влюблен в урожденную принцессу Бирон. И эта любовь сводила его с ума?
А зачем работать, если есть возможность не работать? Да и где найти хорошую работу? На авиазаводе – тяжело. Его друг Михаил там работает. Все время уходит  на труд, а где же творчество. Вот написал Мишаня  роман «Томагочи», пять лет  писал и три года пытался напечатать. За это время роман устарел, исчезли томагочи.
Работать в офисе? А ты попробуй, устройся. Да и сидеть целый день за компьютером - тяжело. Да и компьютер он тоже знает плохо. А смысл? 12 тысяч в месяц зарабатывать, на поездку во Францию всё равно не хватит.
Сторожем - материально ответственно, в охранниках сейчас все больше отставные военные. А он Игорь-Эдгар в армии не служил, не прошел по здоровью, не откосил, а действительно у него инвалидность, да ещё алкоголизм проклятый.
Торговля тем более, с его рассеянностью будешь сам за всё платить.
Чтобы жизнь удалась, нужно хорошее образование и блат, как у Альберта  Мурыжкина. Мурыжкин не просто юрист, так ещё работу пришлось бы поискать, он блатной. Сразу после ВУЗа устроили его в районную  юридическую консультацию, там и до сих пор работает. Люди проработали семь  или десять лет операми, их  не берут, а Мурыжкина - пожалуйста. И в литературе ему почёт - сразу Андрей Григорьевич литературную премию отвалил. Свой литературный сайт Мурыжкин организовал на деньги фонда Сороса, между прочим. И женился Альберт во время, на девушке со связями, и ребенка во время завел. Вначале сказки писал, потом пьесы, а теперь детективы. Ещё бы не писать, ему работа сюжеты подкидывает, и псевдоним придумал Куракин, как у князя. На детективах ещё и денег заработать можно. Но кому суп жидкий, а кому жемчуг мелкий. Мечтает Мурыжкин перебраться в Арбитражный Суд Федерального округа.
Очень многих людей Клошар знал по общению в двух домах литераторов.
Дом литераторов №1 союза писателей России помещался в старинном купеческом особняке с лепниной в виде львиных морд. Раньше там, на первом этаже, был буфет, а теперь это помещение сдавали в аренду оптовому складу открыток и сувениров. Творческим людям книги и журналы дохода не приносили, а сдача площадей в аренду под офисы, в самом центре города - верный кусок хлеба. Естественно, за здание разгорелась битва и ко всем вошедшим случайно, с улицы, отношение было подозрительное, не захватчик ли идёт опечатать двери и вручить предписание. Здесь его стихи сурово критиковал тогдашний глава союза  Андрей Григорьевич. Андрей Григорьевич  не уставал повторять, как замечательно в Красноярске писатели за свой счёт издаются, но сам издавался всегда за счёт Администрации. И во Франции Андрей Григорьевич  бывал в составе культурных делегаций от союза писателей и Альянс Франсез, а не туристом, он даже издал в Париже сборник стихов «Сосновый посох». Потом Андрея Григорьевича не переизбрали, тогда он организовал новый, свой собственный союз писателей области, где опять сделался председателем и опять поддерживает русско-французские культурные связи. Впрочем, на карьере Эдгара это никак не отразилось, напечатали его в журнале «Сибирь» два раза за десять лет. Секретарь союза Татьяна Николаевна по-прежнему гнала его в шею: «Приходит тут и приносит, когда мне собаку пора кормить!» Эдгар для них всегда приходил не вовремя. Обучение во Франции осталось несбыточной мечтой, а на туристическую поездку  денег не скопить.
Дом литераторов № 2 союза российских писателей делился на две части - в одной писатели, в другой адвокатская контора. Во дворе раньше стояла времянка два на два метра, в этой дворницкой будке и обитал Андрей Тимченов. Человеком - понедельником был Андрей Тимченов. Женщин Андрей практически не замечал, сочинял депрессивные стихи про электричку, идущую на тот свет, а мадригалы дамам - никогда.
А вот Эдгар Клошар постоянно влюблялся и все неудачно. Встретил Эдгар в доме российских литераторов прекрасную Натали С., посвятил ей двадцать стихотворений. А Натали восхищалась пожилым Анатолием Ивановичем. Ещё бы, ведь Анатолий Иванович мог сказать вот так небрежно: «Когда я последний раз был в Париже и встречался с французскими литераторами…» Анатолий Иванович дал Натали рекомендацию в литературный институт, и она уехала  навсегда.
Потом Эдгар влюбился в Лорелею, когда прочёл её стихи в газете «Ямщик». Но рослая Лорелея, Клошар ей был до плеча, мужчину в нем не видела.
Влюблён он был и в Жанну Рай, но у Жанны было слишком  много виртуальных воздыхателей в Интернет.
Вот бредёт Клошар мимо памятника Вампилову. Вампилов как-то сумел бросить сочинять стихи. А Эдгару бросать невозможно, пьесы у него тоже не получаются. А если бросить литературу вовсе, с кем он тогда общаться будет?
И представилось на миг, идут по Большой Перспективной, ныне Карла Маркса улице, трое: Александр  Вампилов, Глеб Пакулов и Геннадий Машкин. Всех троих уже нет на белом свете. Да и Анатолий Иванович уехал на постоянное жительство в Москву, там, в Переделкино года через три скончался от сердечного приступа. Все-таки столица поглощает чужие жизни. Иркутск же город издревле торговый, на перекрестке дорог. Иркутск гостям помогает, благоволит купцам, людям с хитрецой, умеющим урвать, учуять свою выгоду.
Каждый дом в центре имел своё лицо и нрав. Вот купеческий особняк, вот новорусский терем. Огромный магазин-офис-лабиринт в самом сердце Иркутска.
Вспомнился опять Андрей Тимченов, как блуждал он в этом лабиринте и терял себя. Работал санитаром, заболел  гепатитом.  При его болезни выпивать было никак  нельзя. Печатался он в газетах, которые теперь исчезли. Его устроили работать дворником на территории дома литераторов №2. Очень удобно: днем метёшь, вечером читаешь стихи. Живи да радуйся, но Тимченов всё больше погружался в хандру  и, наконец, умер в сорок лет. Ах, дом литераторов №2! Раньше туда было можно прийти на молодежный вторник, а потом, после отъезда Анатолия Ивановича, они замкнули дверь.
Учрежденческую жизнь Эдгар наблюдал  со стороны.
В основном офисы продаж, туристические агентства, адвокатские конторы.
Вот в этом здании раньше было много фирм и фирмочек, офисов, сервисов. На пятом этаже помещалась редакция «Усть-Илимская правда», а вместе с ней молодежная газета «Перекрёсток», где все они печатались. А теперь только один банк ВТБ.
Антикафе «Достоевский» в понедельник закрыто. В четверг будет поэтический вечер, и он прочтёт свои стихи, и его угостят кофе и булочками…
Он поднимался по лестницам, брёл по длинным коридором, мимо проходили люди с папками и чертежами. Из-за дверей вылетали слова: «Куратор проекта,  проектно-сметная документация,  аутсорсинг, экономическая оценка инвестиций, логистик нужен очень»
Пробегали мимо бизнес-леди в лисьих, енотовых и норковых шубках, шагали деловые люди в кожаных мерлушковых пальто от Керимова. А Эдгар всю зиму проходил в китайском пуховике.
Он останавливался отдохнуть, перелистывал журналы: «Новый офис продаж Пегас Туристик, поездки - Таиланд, Испания, Турция, Италия, Китай - нет только  Франции. Рестораны доставки - грузинская кухня, мексиканская кухня, русские пироги, итальянская пицца, японские суши и роллы. Нет французской кухни, странно!»
Вот веб - угол, там, в компьютерном клубе, в подвале работал его приятель, тоже скрученный церебральным параличом. Приятель бесплатно размещал его опусы на стихи.ру.
А вот многоэтажка. Раньше здесь было два проектных института, потом один разорился полностью, а другой потеснили. Затем  пристроили секцию, потом ещё две секции, потом башню с куполом, получился шестиугольник Сатурна. Гексагон. Множество организаций помещалось в этом здании, с одной стороны банк, с другой стороны банк, торговый центр, картинная галерея, в подвале - музыкальный магазин. Здание блестело оконными стеклами, точно тысячами глаз. Аргус и Азраил - подумал Эдгар.  Казалось,  здание медленно вращалось. Чтобы не поддаться дурноте Клошар начал повторять про себя:
«Я сегодня французский король
Я - Меровинг и в этом вся соль
Я брожу меж скульптур ледяных
Ослепительных рифм Людовик. Roi»
Снаружи все блестело рекламными огнями, а внутренний двор - довольно мрачный бетонный, без деревьев и газонов, автостоянка да площадка с мусорными контейнерами.
Здесь в гексагоне, на втором этаже, в вихре бумаг обитала Лорелея. Было ей за тридцать, но одевалась она по-молодежному, мини в любую погоду, глубокое декольте, золотой крест, осветлённые кудри, красная помада.
Учреждение называлось - Сибирский ФинансИнвест КонсалтингСтрой, сокращенно СФИНКС. На дверях красовалась табличка: Генеральный директор Эдуард Африканыч Голощенский, референт  Лариса Леонидовна  Крутько. Эту офисную русалку звали Лариса, но любовную лирику она печатала под псевдонимом Лорелея. Ведь Лорелея красивее, в детстве её дразнили  Лариса - крыса, страдает Лора от запора. А Лорелея всех милее. Кроме того, директор не должен был догадываться, чем она занимается на работе.
Кабинет  генерального директора состоял из трех помещений: приёмной, зала для заседаний и деловых встреч, и потайной  комнаты для работы с секретными документами и отдыха.
В приемной находились компьютер, телефон-факс, стол секретаря, сканер-ксерокс-принтер, сейф и десяток кресел, оббитых флоком, а также шкаф для одежды, шкаф для бумаг, зеркало, часы. У окна - кадка, где топорщила резные листья чудная монстера.
В зале заседаний - стол директора, длинный стол для заседаний, двадцать кресел с обивкой из искусственной кожи, компьютер, сейф, кадка с лимонным деревом, аквариум с рыбками - пираньями,  шкаф для бумаг, карта мира с географией деятельности предприятия. Зал был отделан деревянными панелями, за одной из панелей скрывалась дверь в комнату отдыха.
В центре зала красовался новенький цветной принтер формата А0, его привезли всего неделю назад, ещё коробку выбросить  не успели. Директор хотел, чтоб новый принтер увидела китайская делегация, чтобы прямо у них на глазах были распечатаны чертежи нового жилищного комплекса «Аквамарин».
В комнате отдыха находился банкетный стол, пять кресел с обивкой из искусственного меха, сейф для особо ценных бумаг, ноутбук, вешалка и диван. Порой директор ночевал на работе. В комнате было все, чтобы нормально пообедать - холодильник, микроволновка, чайник.
Лорелея полировала ногти, ожидая гостей. Рядом гудел кофейный аппарат, стояли красивые чашки.  В сейфе, то, что осталось от банкета, две заветные бутылки полусладкого шампанского «Корнет», бутылочка коньяка – «Белый аист». Конфеты - трюфель бабаевский, 500 рублей за килограмм. Кедровый грильяж, 1700 рублей за килограмм, между прочим. Надо достойно угостить иностранцев и себя не забыть.
Заместитель директора уехал встречать очередную делегацию. А сам директор в отпуске, и когда начальства нет, можно и расслабиться слегка.
Лариса Крутько - референт генерального, Ирэна Размиковна - юрисконсульт и начальник отдела кадров, Баргай Бальбуров – начальник сметно-экономического отдела, Альберт Мурыжкин - адвокат областной коллегии адвокатов. Четверо собрались в потайной комнате, чтобы отметить покупку Лорелеей норковой шубы. Вешалку-стойку с шубой поставили в центре комнаты рядом с накрытым столом.
Шубу она приобрела во время Шоп-тура  в славный город Манчжурию.  Шуба стоила 3000 долларов, норка третьего сорта, крашеная в ореховый цвет, но зато с капюшоном и коленки прикрывает, и сшита не из кусочков, и куплена не в кредит. Все сослуживицы делились для Ларисы Леонидовны на две категории: те, что уже приобрели норковую шубу и те, что копили деньги на неё, об остальных и говорить не стоило.
Ирэна Размиковна шубу носила из каракуля, но и каракуль смотрится  благородно, кроме того деньги она копила на поездку за рубеж.
С Ларисой вместе они торговали косметикой Орифлейм и  Фаберлик, под лозунгом «Французские парфюмеры работают на нас», торговали среди сотрудниц, навязывали соседкам по подъезду, предлагали и знакомым по литературе - тоже дополнительный рынок сбыта.
Своим рабочим местом Лариса Леонидовна дорожила, потому что предыдущий начальник был просто ужасным. Прежний «дирик» он ненормальный был, только резолюции строчил: рассмотреть, разобрать, наказать, урезать коэффициент трудового участия, лишить квартальной и годовой премии.
Решили приготовить французский офисный коктейль. Смешали  в кастрюле бутылку  шампанского, коньяк, добавили ломтики одного лимона и дольки двух апельсинов, сок «Дары Придонья» яблоко прямого отжима. Разлили в бокалы с широким дном.
Французская офисная шипучка удалась на славу.
Начался бессвязный разговор. Лорелея принялась читать стихи из своей первой книги:
«При свете звёзд рождаются поэты,
И соловьи поют свои сонеты.
Лучами солнца,  летнего согреты,
Мы на любой вопрос даём ответы!»
Баргай вдруг сказал печально: «А зря Андрей Тимченов написал «Игры в домино с Чингисханом», дух Чингисхана мог его убить за фамильярность. Даже мы, буряты, родня чингизидов, между прочим, боимся и благоговеем, и так запросто писать о Чингисхане не смеем». Говорить об искусстве больше не хотелось.
После второго бокала все начали мечтать, мужчины о карьере, женщины о любви.
Альберт видел себя председателем арбитражного суда округа, вот он в мыслях банкротит одно предприятие, вот спасает от гибели другое, вот у него берут интервью, вот его показывают по местному, а затем и по центральному телевиденью.
Баргай в мечтах становился генеральным директором. У него был шикарный офис с эксклюзивными наливными полами с восточным орнаментом. И он пишет брошюру об особенностях бизнеса в Сибири и на Дальнем Востоке, сам Брайан Трейси пожимает ему руку.
Ирэна Размиковна мысленно покидала Россиянию и уезжала в Париж, и получала французское гражданство.
Выпьем, пока директора нет, Мурыжкин и Баргай разлили шипучку.
Выпили ещё по глотку, и Лорелея начала грезить. Везёт же некоторым - в банк устроились! ВТКБ или  ВТБ лишь бы в банк и не рядовым сотрудником. Кроме курсов делопроизводства она ведь закончила ещё и бухгалтерские курсы.
А ещё Лорелея мечтала удачно выйти замуж, за банкира или предпринимателя. Ведь как здорово: муж директор, а жена его заместитель. Хотя можно и вообще не работать. В мечтах возлюбленный дарил ей норковую шубу первого сорта цвета сапфир, с капюшоном из соболя, колечко с бриллиантом, серёжки с изумрудами, а потом ещё шубу из чернобурки.  И всё это так идёт к её голубым глазам. Правда, обеспеченные люди, как правило, женаты. И вот банкир её мечты разводится с женой, и жене оставляет коттедж в Испании, а ей Лорелее покупает квартирку, комнаты две или три:
«В этой квартирке чарующей
Страсти предаться бушующей»
Потом он должен был подарить ей автомобиль. Только начала она представлять марку и  цвет, а тут какой-то бродяга врывается, усатый и лохматый Клошар  прерывает её мечты.
Они забыли прикрыть двери, и вот результат. Клошар  с пачкой прессы и нарисовался, точно учуял спиртное. «У меня просто глаз выпал!» - взвизгнула Лорелея.
Начальники производственных отделов принимали делегации из Китая, из Германии и даже один американец подъехал. По конторе гремело дружное: «Нихао!»
А тут этот. Едва войдя, Клошар начал декламировать:
«Не дождался с тобою я флирта.
С неба звёзд золотых не хватал,
И луна чистой каплею спирта
Покатилась поэту в бокал.
И внезапно войдя в этот офис,
О маркиза, я падаю в пропасть,
Глаз твоих, референт Лорелея.
Холодею, балдею, немею.
Я французский король -
Я святой Людовикус,
А казнить королей -
Это лютость и дикость!»
Пока присутствующие не одумались, Клошар  налил себе бокал шипучки и выпил залпом. Глядя в перепуганное лицо Лорелеи, прочёл он своё коронное:
«Стенька Разин по Амуру,
С Пугачевой проплывал,
Он мадаму Помпадуру
Лихо в омуты кидал!»
Баргай заметил: «Французский король кончил свой век на гильотине, кстати, в отделе оформления у нас есть гильотина для бумаг, но твоя голова, Клошар, тоже пролезет! Эдгар был королем Англии. Франкомания - это девятнадцатый век, а сейчас Соединенные Штаты Америки правят миром». Клошар ответил: «Вам не хватает здесь французской пиццы с зелёным горошком. Отведав французскую пиццу, вы посмотрите на всё иначе. А пока отсутствует тарт фламбе, я закушу трюфелем и грильяжем! Бонбон!»
Эдгар схватил дорогущую конфету, развернул быстренько бумажку и отправил кедровый грильяж прямо в рот. Лорелея только ахнула: «1700 рублей за килограмм!» Клошар  хмыкнул в ответ: «Килограмм я не съем, моя прекрасная маркиза Помпадур, у вас тут грамм триста всего конфет!» И он схватил ещё штук пять конфет и сунул себе в карман. Этого Лорелея стерпеть не могла и отвесила Клошару оплеуху, острые, узорчатые ногти вонзились в щёку неудачливого поэта: «Не смей меня звать Помпадурой, я директорские  конфеты не буду оплачивать из своего кармана!»
«Ассасины! Порвали сердце мне, как тузик грелку!»  - воскликнул, падая Клошар. «Absent ami! Mort un homme!» В падении, о, ужас, он пытался восстановить равновесие, растопырил руки и повалил вешалку с новой норковой шубой. Блестящая, металлическая, золотистая вешалка стукнула Клошара по лбу, он растянулся на полу и затих, и дышать перестал, точно вешалка и норковая шуба придавили его насмерть.
«Такое уже было, приехал бурятский поэт Нимбуев в деревню, выпил стакан самогона и умер», - сказал Баргай. « Нет, просто обморок» - заметил Альберт.
А Лорелея криком кричала:  «Уносите его куда-нибудь, вдруг «дирик» вернётся или его зам, или товарищ генеральный из китайской компании его увидит. Уносите и досвидос!
Господин Чжан Дэхай не терпит пьяниц на работе, он может не заключить с нами контракт!» Она подняла шубку и прижала её к груди: «Цела! Слава Богу, цела!»
«Но как мы вынесем его мимо вахты? Запакуем в коробку из-под плоттера. В такую коробку и двое бродяг войдёт». Сказано, сделано. Бесчувственное тело засунули в черный полиэтиленовый мешок для мусора, затолкали в огромную коробку, уложили на строительные носилки. Благо в конторе вечный ремонт и на носилках регулярно таскали  кирпичи от сломанных перегородок. Мурыжкин и Бальбуров унесли короб во внутренний двор гексагона, положили возле мусорных контейнеров. Лорелея и Ирэна наблюдали за выносом Эдгара из окна. Вот мужчины вернулись в комнату. Все обошлось как будто, никто ничего и не понял. Только веселиться больше не хотелось.  На улице по-прежнему было холодно. И дамы переживали, а вдруг он, Эдгар Клошар, там,  в коробке замерзнет.
Мурыжкин заметил: «Это статья уголовная, оставление  без помощи, я позвоню, пусть охранник знакомый приедет, увезёт этого лузера»
Коробку с бедолагой внутри уже трогал лапой бродячий пёс и понемногу начинал грызть. Коробка  запрыгала, зашевелилась. Значит, жив курилка!
Пожилой охранник прибыл с  женой Валентиной, по образованию фармацевтом. Она определила, что парень не так пьян, как слаб. Вдвоем они повели под руки Клошара к машине. Эдгар был бледен, на щеке пламенели следы когтей, его усы печально опустились вниз, заиндевели. Клошар шептал: «Зачем вы меня оживили. Я летел, лёгкий, как пузырёк шампанского в мою прекрасную, фантастическую Францию. У дверей собора Нотр-Дам де Пари меня встречали Александр Дюма и Гийом Аполлинер. Двери распахнулись, и Папа Авиньонский Бенедикт XII протянул мне стеклянную корону Людовика XV. Не возвращайте меня в Бастилию». Решено было везти  Эдгара в фармацевтический офис.
Аптечный склад «О! Леся» торговал в основном биодобавками. Сотрудницы Валя и Рита выглядели как две немолодые, но красивые ведьмы. В крохотной комнате - всюду  маленькие пробирки с коричневым порошком, бутылочки со спиртовой настойкой чаги, трутовика и лиственничной губки. Самые дешевые, простые  столы и стулья. С фотографии  на стене внимательно смотрел микробиолог Агарков, иркутский гений, изобретатель сибирской панацеи. Валентина заклеила царапины на лице поэта. Поставили чай. Клошару налили полстакана кипяченой воды, в воду добавили три столовых ложки спиртовых грибных настоек. Маргарита достала пакетик с чем-то похожим на мел: «Белемниты толчёные, муж - геолог подарил, они вызывают отвращение к водке».  Содержимое пакетика также отправилось в стакан Эдгара. «Травите, бедного поэта, стихов не будет вам за это!» - ворчал Клошар, морщился, но лекарство выпил. Валя и Рита произнесли в унисон: « Не отчаивайтесь, молодой человек, вы ещё послужите науке химии, биологии и фармакологии. Сочините что-нибудь о нашей продукции, и мы потесним французских фармацевтов. Вот гриб-волшебник Рейши, он же ганодерма, а по-русски трутовик лакированный, вот Шиитаке - чёрный гриб, настойка на 70% медицинском спирту. А вот ещё - фитоцен, кардицен. Мы о них статьи в разных газетах печатали. Без рекламы никуда мы».  Клошар, при словах 70% спирта, оживился и гаркнул: «Пей настойку шиитаке - все заживёт, как на собаке!» « Неплохо, но грубо! Ещё сочиняй» - поощрили Валя и Рита. Ещё могу: «Прозябали мы во мраке без настойки шиитаке! Коль здоровье ваше хрупко - поможет лиственничная губка!» - хрипло выкрикнул Эдгар. И дальше его понесло, как всегда:
«Я король трутовик! Я могуч и велик!
Фитоцен прими гречишный,
Будешь бегать, как мальчишка!»
Валя и Рита кивали головами: «Вот такой  рекламы нашей продукции не хватает, давали объявления, но нужна реклама наглядная, запоминающаяся. Мы тебя возьмём к себе в помощники. Агарков написал диссертацию о пожирании целлюлозы дождевыми червями, так что приноси ненужные рукописи, съедят. Когда Агарков заболел, врачи ничем не помогли, а что вы хотите, семьдесят лет уже, пожил и хватит. И тогда он начал делать препараты сам из агарика сибирского,  из гречихи, из трав. Постепенно встал на ноги, бросил трость. Оформить как лекарство все это сложно и дорого, а как биодобавку наподобие рыбьего жира легче…»
Через неделю в понедельник 11 февраля, в 6 часов вечера на площади имени Кирова кружился глобальный ёхор. Профессиональные бурятские танцоры в шапках из волчьих морд, высоко подпрыгивали и откалывали в прыжках невероятные коленца, зажигая собравшийся на площади народ, побуждая войти в круг, взяться за руки. В третьем круге хоровода прыгал Клошар, и усы его снова торчали вверх. Был он весел и совершенно трезв. Наверное, ископаемое лекарство помогло, или  грибы подействовали - отвращение к водке появилось у него. Когда кто-то из приятелей подносил стаканчик, Клошар пробовал на вкус и тут же сплёвывал, «наверное, попалась некачественная». Зато он полюбил спиртовые настойки из шиитаке и рейши, но не более двух столовых ложек в день…
Пришло жаркое лето, и расцвели пионы, и закружил хоровод вокруг горы Ёрд, и Сурхарбан.  По центру города бродит розовый бочонок на тонких ножках - девушка с рекламой сети японских ресторанов «Империи суши». За ней идет в черном шлеме и плаще Дарт Вейдер - реклама магазина модной одежды, затем два крепких парня в костюмах «легендарных булочек с корицей». И следом семенит человек гриб. Гриб - это Эдгар Клошар. На нем широкополая бурая шляпа и пурпурная мантия. Он выкрикивает:
«Я французский король! Чёрный гриб среди белых грибов!
Чёрный гриб излечил алкоголь! Я французский король!
И декрет мой суров, запрещаю дрянной алкоголь.
Пей настойку из чёрных грибов!
Я с собою покончить не дам, никому в алтаре Нотр-Дам!
Пей настойку ганодермы - успокаивает нервы! Снижение цен на Фитоцен!»
Народ в недоумении, французские грибы - это шампиньоны и трюфели. Но Эдгар разъясняет, что  во Франции давно уже все едят китайские продукты. Яблоки китайские гораздо дешевле французских. А грибы шиитаке и ганодерму ещё китайский и японский императоры подарили Наполеону Бонапарту. Жозефина Богарнэ  использовала именно эти грибы для омоложения. И вообще всю Францию от одежды до парфюмерии теперь делают в Китае. И лучшие французские блюда готовят китайские повара.
Французы любят хорошо покушать, но трюфели и шампиньоны давно приелись. Изысканный Ален Делон, и демократичный Жерар Депардье, и гурман-аристократ Пьер Ришар, все теперь едят шиитаке и ганодерму. Не верите, сами их спросите об этом.
И снится Эдгару, после этих разговоров,  каждую лунную ночь, что обедает он в Версале и подают ему суп из свежих шиитаке, а закусывает он пирогом - тарт фламбе, шампиньонами и сыром Бри. И у него есть свой литературный агент и офис в центре Парижа, все его стихи тут же переводят на французский, потому, что он граф Эдгар прямой потомок Меровингов и главный претендент на французский трон. А потом он идёт на показ мод. Знаменитые топ-модели улыбаются ему, все они разодеты в натуральные меха и даже платья на них меховые. И в поэтическом  сне, гневной богиней является на подиум Брижит Бардо и срывает с манекенщиц норковые, шиншилловые и собольи наряды, топчет с презрением дорогие меха, нечего природу уничтожать, обойдётесь искусственными. И правильно, мантия из горностая положена только королям.
И не знает Эдгар, что в девятнадцатом веке его мещанскую прапрабабку и вправду соблазнил один беглый французский роялист, королевских кровей.
P.S 
С тех пор, как 11 февраля 2013 года  Эдгар Клошар танцевал во втором глобальном ёхоре и хороводил на главной площади Иркутска,  много воды утекло. Конфеты кедровый грильяж сильно подорожали и стоят в столице Восточной Сибири 2400 рублей за один килограмм, а в российских столицах  более 3000 рублей. Зарплата у основной части российского населения от 10 000 до 27 000 рублей. 
9 февраля 2016 года, в первый день Сагаалгана  грянет пятый глобальный ёхор. Грядет счастливый, белый месяц,  Новый год по лунному календарю, но Эдгара не будет в Иркутске, он всё-таки уехал в Париж.
В первый день Сагаалгана, в шесть часов вечера по байкальскому времени во всех краях земли буряты и присоединившиеся к ним, повернутся лицом в сторону Улан-Удэ. Выйдя на  площади, под открытым, близким к человеку небом,  они  возьмутся за руки и пойдут по солнечному кругу сначала плавно, а потом всё быстрее и быстрее. Они пойдут, завлекая в хоровод, как можно больше людей разных стран и народов. Когда круг сожмется,  будут они единым народом, рядом с богами.  О, ёхор – танец былой войны и охоты, когда воины, окружив клыкастого вепря или рогатого лося, или страшного медведя, осыпали зверя стрелами, забрасывали его копьями, закалывали клинками! Тот, кто познал глубину  ёхора, скрытый смысл ритмических движений, сходных с болгарским хоро, тот постиг состояние Будды и стал просветлённым уже здесь,  на земле.
Во Франции ёхор закружит у Эйфелевой башни.