Что мне делать с собою такой?

Подходит к концу январь. Завершается фейерверк дней рождений у моих друзей, завершаются праздники, и я даже разобрала новогоднюю ёлку. Так незаметно в чехарде мы уже проскочили месяц нового года. Мы ещё не привыкли писать 2016, а уже одна  двенадцатая его часть осталась позади. Я начала этот год с красками и тонкими текучими гелиевыми ручками. Я очень много рисовала в январе. Рисунки стали ещё одним удивительным способом встретиться со своим внутренним миром и эмоциями, странным шифром, выбивающим меня из колеи. И если раньше, где-то год назад, я напоминала себе дочку одной из моих коллег, которая на новогоднем празднике в истерике запустила в Деда Мороза коробкой с красками: «Ты что мне принес? Краски!!;;;;! Я же просила куклу!», то теперь я с удовольствием малюю разными цветами и оттенками, а потом танцую перед своими рисунками. Танец и рисунок слились у меня в одно. Магия вылетевшей на свободу Девы-Птицы. Правда, иногда потом, оттанцевав, я реву часами. Рисунки высвобождают какие-то скрытые и зажатые струнки души, к которым не пробирается мозг и до конца не может рассказать тело. И, оказывается, чтобы понять, насколько я изменилась, у меня на время нужно было отобрать кисточку, краски и оставить только белый и черный цвет.

Я писала однажды в рассказе «Черно-белое кино» о том, что четкое разграничение  на два цвета– это детство нашей психики. Всё в мире либо черное, либо белое, либо хорошее, либо плохое: однозначность. Едва приходят краски – приходит взросление. Черно-белый мир проявляет собственное детство. Я считала, что черно-белая дзен-графика в моих рисунках – это мой строгий внутренний мужик-Самурай, а краски – это мой внутренний ребёнок-Лисёнок. А, может, всё наоборот? И я по-прежнему какая-то перепутанная? Конкурс дзен-графических метафорических карт, объявленный после Рождества, отобрал у меня краски и пространство. Я, начиная с Девы-Птицы, рисую на больших листах. Мне всё время формата А3 маловато! А тут всего лишь открытка. Фотография девять на двенадцать. И вмести в неё целый мир: Дом, Дерево, Солнце, Птицу, Деву. Трудная задача. Лисёнок взял хвост в зубы: макать некуда, и стал просто бегать вокруг Самурая: «И чего это ты там делаешь?». И оказалось, что черно-белый мир столь же эмоционален и силен, как и мир с красками.

Мастер-класс по дзен-картам показал мне психологию некоторых участников. Всё-таки на рисунки ходят и те, кто бывает на психологических тренингах, и те, кто просто хорошо рисует, чье хобби – рисование. Очевидно, я и Лисичка Аня – вольные художницы. Мы совершенно не специально, из-за транспорта, опоздали, в результате пропустили часть теории и оказались за отдельным столом, ибо участников много, все столы уже заняты. И едва нам дали команду приступить к работе, мы просто стали рисовать. Мы не дергали инструктора Ксюшу тем, правильно ли мы распределили пространство, не искали оценки учителя: «А хорошо ли получается? А, может, ещё чего-нибудь добавить?» Мы просто рисовали своё. Может, это и плохо. Мы упустили шанс чему-то научиться у профессионала, усовершенствовать технику. Но мы такие.

Конкурсы рисунков лично для меня не являются забегом за победой или признанием. Это способ испытать и попробовать что-то новое в заданных рамках. И я заметила, что лично у меня нет нарочитой красивости. Есть рисунки, которые КРАСИВЫ и ПРАВИЛЬНЫ. И я ими любуюсь. Есть с кокетливыми завитушками и кренделями. Лисичка Аня очень любит завитушки, как и Сергей, тренер «Клуба счастливых женщин». Его не было на мастер-классе, но я видела его рисунки раньше. Они очень женственные. При том, что он, несомненно, является мужчиной. Видно, с внутренней женщиной у него лады. Завитушкам я даже завидую белой завистью. В них есть легкость бытия. В моих рисунках концентрат эмоций. Помню, что когда я отправила Эльфийке Светлане свои первые рисунки, она сказала, что именно из маленьких квадратиков прёт сила и мощь, хотя там всего лишь бабочка или орхидея.

 Когда мы выложили в общую палитру мастер-класса свои творения, именно мои рисунки привлекли наибольшее внимание эмоционально: реакция дыханием и междометиями. Я заметила, что почти все их потрогали и повертели. У всех сразу вышли какие-то образные метафоры. Хотя правильностей и красивостей в моих рисунках точно нет.

После мастер-класса я рисовала без остановки. И мои образы мне снились. И я танцевала. И я понимала, что чтобы я ни рисовала: солнце, дом, дерево, землю, огонь, я рисую Любовь. И когда вместо нужных пяти рисунков конкурса передо мною лежало семь, я начала реветь. Черно-белый мир оттаял и залился водой. Я никак не могла понять своих слез. Но слезы и эмоции понять мозгом невозможно. Хотя мозг потом постепенно что-то догоняет. И только сейчас, именно в момент, когда я начала писать этот рассказ и вспомнила своё «Черно-белое кино», я поняла, что, похоже, Рождество для меня действительно состоялось. Очевидно, мой маленький внутренний ребенок поверил, что  него есть внутренняя взрослая мама и в мире есть Любовь. В черно-белом мире проявилась Любовь. И, может быть, Вера. В моём «Не верю?» появился знак вопроса.

Приход на арт-группу «Песочница отношений» вернул мне краски, и оказалось, что при всём калейдоскопе цветов мне достаточно листа форматом А4 и на нем останется много белого незаполненного пространства. Я теперь умею немного читать свои рисунки. Получается, во мне больше нет сжатого комка эмоций, что распирают и не вмещаются в границы моего тела. Палитра разнообразна, эмоции разнообразны и для них есть место.

Обнаружила я и ещё с один феномен, когда мы в микро-группах трактовали образы отношений, отраженных в наших произведениях. Я сталкивалась с этим и раньше во время боди-арта на Мангутае и на прошлой арт-группе. Некоторые, если не многие, женщины боятся черного цвета. Черный цвет – плохой! Как и эмоции есть плохие: отвращение, гнев, злость, страх. До них пока что не доходит, что нет плохих и хороших цветов, нет плохих и хороших эмоций. Они просто есть.

В рисунке отношений с моими новыми коллегами женщины меня просили не наделять некоторых новых знакомых, противостоящих той группе людей, что меня привела под знамя, черными красками. Забавно. Черные краски в том рисунке принадлежали мне, а не другим. Я Ведьма. Я знаю, как я прошла под знамя, расчистив себе путь чужими руками. Может быть, впервые в жизни. И я не испытываю ни стыда, ни сожаления, ни сочувствия к тому человеку, что убрала. Мои новые коллеги удивляются, как спокойно я приняла и выполняю все недоделки и не выполненные  моей предшественницей дела за  прошедшие полгода. Я спокойна: это теперь мои дела и моя работа согласно должностной инструкции. Однако я знаю ещё кое-что. Я разрешила применить оружие в рамках закона против другого человека. Это оружие может быть точно также применено против меня. Закон бумеранга. Хотя могут ударить не так же, а туда, где больнее. Закон равнозначности эмоционального ответа. Поэтому я выставляю защиты там, где могу. Можно быть открытой, но не обязательно при этом быть дурой.

Я Ведьма. Теперь я это точно знаю после встречи со своей ненавистью. На январской социальной медитации Мастера Игры, где мы проживали семь разных психических состояний, я посмотрела свой ненависти в глаза и испытала её в своём теле. Меня действительно стоит бояться. Знаете, какое физическое состояние ненависти у большинства? Сжать руки, сжаться всем телом, трястись, кричать, орать, брызгать слюнями. Моя ненависть другая. Хорошо, что я была в этом упражнении в паре с Забавной Ведьмочкой Наташей. Она смогла меня вынести и словила только одну фразу. Главную. «Смотри мне в глаза! В глаза!» Хорошо, что она тут же отключилась от меня на свой процесс, иначе пострадала бы. Ведьмы так и убивают. Тихо, спокойно, глядя в глаза. К тому моменту я уже абсолютно расслабилась, заземлилась, и мне не нужно было кричать. Я качала ненависть через себя из центра земли. Много ненависти. И она шла потоком. И я могла этим потоком управлять. И знала, что убью любого, кто встанет у меня на пути. Шёпотом. Никто вокруг и не заметит. Даже если будет много свидетелей. Потому и расплакалась в конце упражнения. Мне жаль тех, кого я ненавижу. У них нет шансов.

Однако самым болезненным и диагностическим моментом «Песочницы отношений» стал для меня расклад уже существующих метафорических карт. Мы проводили диагностику прошлого, настоящего и будущего в выбранных для проработки отношениях. Хотя для меня это сейчас скорее не какие-то конкретные отношения с мужчиной, а потенциально возможные. Карта, означающая будущее, расстроила. Слово «ребёнок» и картинка «столб, обмотанный веревками».  Моя первая реакция: слёзы, отвращение, отторжение. Бревно! Неживое! И хотя женщины меня успокаивали, мол, веревка – это связь, столб с веревкой – коновязь, или вообще просто слишком много всего накручено, я продолжала твердить: «Столб! Виселица! Неживое!»

Карты попали в моё слепое и больное пятно. Я действительно повзрослела и  пришла в свои реальные сорок один год. Я в своём возрасте. Ни больше, ни меньше. И моя основная и нерешенная проблема трёх лет Пробуждения остаётся больной и открытой раной. Семьи с любимым и любящим мужчиной нет. Ребёнка нет. И сейчас я понимаю, что проблемы материнства и любви мужчины можно решать вместе, а можно отдельно. Ребенок и мужчина могут быть связаны. Могут и не быть. И я не знаю, могу ли я быть биологической матерью. У моего организма для меня нет никаких гарантий.

Я знаю путь материнства без мужчины. Один из них  родить «ребенка для себя» от случайного встречного. Но я и по молодости его для себя отрицала. А теперь и подавно. Слишком стара, чтобы играть в игры случайного зачатия. С моими гормональными проблемами может понадобиться гораздо больше, чем  «пять минут позора», чтобы получить счастье на всю жизнь. Да и декретный отпуск себе в одиночку я не могу позволить. В нашем мире стало слишком дорого жить, а у меня есть только один стратегический запас – я сама.

Есть и другой путь. Усыновление. И я над ним сейчас думаю. Хотя скорее я склоняюсь к опеке. Опека, конечно, ранит ребенка, поскольку ты словно до конца его не принимаешь: не даешь ему официальных документов, что ты его мама, не даешь свою фамилию. Но так ли важно присвоить себе ребенка в рамках государства? Опека предоставляет возможность хоть что-то от государства для ребенка получить. Опека дает финансовое содержание и льготы, каких нет у детей в семье или усыновленных. И для одинокой женщины такие государственные костыли могут стать существенной поддержкой. Я всю свою жизнь работаю на государство и ничего, ни копейки от него не имела. Ни-ко-гда. Я работаю с двадцати лет. У меня не было переключений на материнство, декретных отпусков и пауз. Я работаю, работаю, работаю. И очень устала. И я не знаю, заслужила ли я у своей жизни или Судьбы право на паузу.

Если я принимаю решение не ждать милостей от природы и мужчин, я должна буду взять под опеку ребенка уже из детского дома, а не из дома малютки. Во-первых, чтобы уже без декретного отпуска обойтись, а, во-вторых, я реально боюсь усыновлять грудничка. Неизвестно, какая генетическая мина в нем заложена и когда выстрелит. И я знаю случаи, в которых у русских усыновителей дети-груднички умирали от врожденных болезней. В каждом возрасте брошенности свои риски и свои травмы. У грудничков – одни, связанные с паталогическим отсутствием любви, у детей постарше другие. Помимо безлюбовья у них есть уже иной, жестокий опыт столкновения с миром взрослых, свои стратегии и способы выживания. Даже у малышей. Я очень хорошо это знаю. Я знаю, как они отогреваются в семьях и в любви. И знаю, что они могут быть неблагодарными. Очень неблагодарными. И это не их вина, а беда. Я знаю положительный опыт и болезненный опыт. И мой испанский Маячок Ведьма-Эльфийка Люсия с её дочкой Светой являются одним из подтверждений для моих страхов и сомнений. Хотя страха во мне уже нет. Если есть проблема, есть и решение. Бояться заранее глупо. И в усыновлении, как и в рождении ребёнка, нужно понимать одну простую вещь: ты делаешь это не ради себя, а из избытка любви. Ребенок не есть гарантия от одинокой старости, он не для того, чтобы подать стакан воды при смерти. Ребенок – это просто Любовь, твоя любовь к жизни и к миру.

Я подошла ко одному из своих очень болезненных ограничений, хотя года три назад, до Пробуждения, ещё когда я не загадала любовь мужчины и  к мужчине, это не было ограничением и являлось для меня естественным шагом, следующим за покупкой квартиры. Я была уверена, что построю свой дом и тогда усыновлю. Дом я построила. Как снаружи, так и внутри себя. Я люблю мою квартиру и моё Луговое. Люблю и себя со всеми Лисятами, Самураями, Шаманками и Тиграми вместе взятыми. И сейчас, придя под знамя, я буду вынуждена переступить порог детского дома. Шефская благотворительная работа над одним из домов ребенка является обязательной для сотрудников под знаменем. Так что я получила возможность увидеть, как я изменилась и могу ли смотреть своему страху в глаза.

Метафорическая карта, представлявшая настоящее в отношениях с мужчинами, тоже была говорящей: слово «страх» и больной в кровати под капельницей. Женщинам даже показалось, что я боюсь не только близости, но и Смерти. Они не читали то, что я пишу. И не очень хорошо меня знают в некоторых аспектах. Естественно. Самое страшное в моей истории это то, что Смерти я не боюсь. Честно. Поэтому и была на грани самоубийства. Обдумывала так же трезво и реально, как сейчас усыновление. И умереть не боюсь. У меня по-прежнему есть ощущение полностью выполненной жизненной программы. Любовь мужчины и материнство в принципе в программу заложены не были. В этом я по-прежнему немного крайоновка и Майа.

У меня есть ощущение, что эта жизнь дана мне на доделывание недоделанного или просто поиграть. Словно мне и рождаться было не обязательно. И при кажущейся медлительности моей жизни и ненасыщенности для меня самой, не умевшей раньше ценить свои достижения, моя жизнь словно соткана из параллельных жизней. Я умудрилась попасть в реальную театральную студию в детстве. И с одной стороны, я была девочкой, школьницей, хорошисткой-отличницей, жившей полной школьной жизнью: председатель совета отряда, тимуровка, участница всех сборов макулатуры, металлолома и школьных смотров и концертов, а с другой – девочка, жившая театром, игравшая в спектаклях, рано попавшая во взрослую театральную студию, где ей говорили комплименты и целовали руку. Да, девочка, умевшая ходить в длинных платьях и научившаяся подавать руку для поцелуя гораздо раньше, чем для рукопожатия. Та же самая, что стояла между отцом и матерью в пьяных ссорах, помогала отцу на даче с рубанками и молотками, собирала ржавые гвозди, копала землю, садила цветы и овощи, полола, таскала на себе десятилитровые ведра и канистры с водой, потому что водопровода на даче не было. Три параллельных жизни одновременно.

Потом из театра выросла и попала в «Детский орден милосердия». В то время, когда мои ровесницы только начинали мечтать о славе и об актерстве, я свои роли уже отыграла и занялась благотворительностью: работа с детьми-инвалидами. В начале 90-х об этом только-только начинали говорить. Типа в СССР инвалидов не было. Все бодры, веселы и здоровы. И вот с одной стороны опять школа, где я отличница, сценаристка для спектаклей, лидер наших девочек в педклассе, а с другой – «детский орден милосердия». И осколок тимуровской работы.

Мой тимуровский отряд состоял из двух человек. Я и козерожка Маринка. В седьмом классе старшая пионерская вожатая обязала меня создать в классе такой отряд. Ну, кого смогла организовать, того и организовала. Задачу нам поставили простую – самим для себя найти, чем в тимуровской работе заниматься. Если кто помнит, тимуровцы помогали пожилым людям и ветеранам в огороде, по хозяйству, и представляли собою некое подобие социальных служб. Иногда анекдотичных. Если посмотреть «Ералаш». И мы с Маринкой отправились по нашему микрорайону в поисках фронта работ для себя. Очень просто искали. Стучались в каждую дверь в каждом доме. Домофонов тогда не было.  Подъезды открыты. В основном нам отказывали. Тимуровцы были не нужны. Однако в одной из квартир весьма дородная и физически здоровая дама, не ветеран и не пенсионер, приняла нашу помощь, и мы вымыли ей все окна в доме. Правда, мы сомневались, что она достойна тимуровского внимания и больше к ней не вернулись, хотя из общения с нею лично я извлекла пару уроков.  Во-первых, научилась добавлять в воду нашатырь, чтобы стекла на окнах блестели, а, во-вторых, вытирать стекло начисто бумагой, а не тряпкой, чтобы разводов не было. Так что наше разовое сотрудничество оказалось взаимовыгодным.

Реально мы нашли тогда с Маринкой только одну подопечную. Именно благодаря ей и моим бабушке и дедушке Агнии и Николаю так отозвалась в моей душе песня в исполнении Ирины Богушевской «Рио-Рита» о том, как пожилая женщина вспоминает свои танцы и этапы жизни, о влюбленности своих друзей, которые ушли, о радости, когда с войны на Халхин-Голе вернулся Коля, о том, что ни друзей, ни Коли нет уже семь лет, а жить ещё хочется.

Мой дед воевал на Халхин-Голе. И бабушка деда пережила. И наша с Маринкой подопечная была, наверное, ровесницей моей бабушки Аги. Она осталась одна, переселенная из каких-то бараков в Иркутске. Детей не было. О ней заботилась соседка с пятого этажа, и нашу помощь приняли. Имени той бабушки не помню. Она почти не ходила, только по квартире. У неё болели ноги. Если у моей Маргариты слоновость и огромные ноги, которых она физически не в силах поднять, на них лопается кожа и течет лимфа, то у той старушки ноги были сухие-сухие, тонкие, однако на них тоже были какие-то свищи и сочилась лимфа. Мы приходили к ней несколько раз в неделю, помогали убраться, покупали продукты и выносили мусор. И мы очень много с нею разговаривали.

Странно. Я совсем забыла об этой части своей жизни. Совсем. Только на днях вспомнила под «Рио-Риту». Я забыла подробности рассказов той бабушки, кроме одного. О танцах на набережной Ангары. В тридцатые годы прошлого века. Как во время танцев начался дождь, и они с подружками бежали домой босиком по лужам, взяв туфли в руки, чтобы не промочить. Туфли были большой ценностью. Дороже собственного тела. И это мне рассказывала сухонькая старушка с сочащимися лимфой ногами. Но в своём рассказе и в светящихся глазах в тот миг она была молодой, той самой девушкой, что бежит босиком под дождём.

Классе в одиннадцатом мы с Маринкой перестали тимурить: это было не обязательным, нас никто не контролировал, мы тогда с учебой перед выпуском, с «Детским орденом милосердия» и всем прочим отвлеклись, и больше к той старушке не вернулись. Отчасти нас останавливали страх и стыд. Нам было стыдно, что мы её бросили, хотя у неё и без нас была помощница. Думали, будет винить нас за это. И мы боялись: вдруг придем и узнаем, что её уже нет. Умерла. И мы не возвращались. Так что для меня та старушка всё ещё жива. И даже иногда бегает под дождём, когда я слышу «Рио-Риту».

После школы была учеба в институте и полтора года параллельной работы в школе. Потом в Челябинске параллельно преподавала в вузе, писала диссертацию, защитилась, и переводила на международных усыновлениях. Утром в Магнитогорск в детский дом смотаешься  на 315 километров туда и обратно, вечером на курсы по второму высшему испанский преподавать. Постоянно две параллельные. И в каждом детском доме оставляла в группе что-нибудь своё, отдельно от усыновителей. Мелочь: карандаши, книжки-раскладушки или раскраски, памперсы. Мелочь, которая в документах не числится и быстро выходит из употребления.

Так что, если оглянуться назад, я прожила за сорок один год не одну жизнь, а несколько. И благотворительность, и театр, и иллюзию власти  (член советов, заведование кафедрой) я уже с лихвой  отработала. Отслужила. Не стыдно. И очень хочется под знаменем сейчас не служить, а жить, как ни странно. Мне нравятся определенный режим и заданные рамки. И пусть нужно определенное время находиться на территории, но компьютер есть, задачи есть: работай. Лишь бы достойно платили. И лишь бы закрепиться. Получить свой собственный контракт, а не чужой декретный. Тогда и усыновлять можно. Или рожать. Если пройду за страх будущего «БРЕВНО».

Если уж говорить о страхах в отношениях с мужчинами, то все три года Пробуждения характеризуются одной стойкой тенденцией: мужчины сидят в иллюзионах (интернет, тренинги) и за рамки иллюзиона не вылезают. И сводил меня с ними не страх болезни или смерти, а мой страх сумасшествия. Я боялась, что я душевно и психически больная, но с очень странной болезнью, и поэтому начала писать записки сумасшедшей. Эта способность писать и выплескивать написанное в информационное пространство была одновременно и способом самоанализа, и способом поддержки неведомых мне людей, проживающих нечто подобное, и криком о помощи в пустоту. Эксперимент Ведьма. И мужчины полезли из разных щелей информационного пространства: забытые знакомые, незнакомые ряженые. Тигры, Волки, Муромцы, любители горячего шоколада, статуй, русалок и лягушек. И все какие-то с вывертом и наворотом. Так, чтобы если бы я до этого не считала себя полностью сумасшедшей, то сдвинулась бы окончательно.

Встретившись с клиентками Мастера Игры на тренинге перед Рождеством  и послушав их рассказы о панических атаках и мытарствах, связанных с психиатрическими клиниками, я понимаю, от чего я себя смогла уберечь просто тем, что писала и наблюдала за каждым своим шагом. Я наблюдала за собою, потому что считала себя сумасшедшей, и старалась себя не выдать: ну, типа, я нормальная. Телесно-ориентированные и шаманские практики психотерапии прошедшего года помогли мне понять, что я действительно нормальная и даже хочу нормального от мужчин. Но мужчины очень любят иллюзионы. Большинство из них – так и не повзрослевшие дети или подростки, хотя годы, указанные в паспортах говорят о другом.

И я их понимаю, и мне их даже немного жаль. Они, обнаружив мои рассказы в интенете, придумывают себе бог невесть что. Во-первых, я женщина, с которой можно играть. Правда и ложь! Я живу, как играю. Я так ЖИВУ. Я игрок с открытыми картами и колода – крапленая. Однако многих игр не понимаю и не принимаю. Я точно знаю, когда идет не моё. Я не иду на контакт с большинством игроков иллюзиона, потому что ненавижу маски и маскарад. Мне интересно живое человеческое лицо. Хотя за лицами я часто вижу образы. Очевидно, это тотемные животные людей или особенности их энергетического устройства. Я так вижу. Я такая.

Некоторым мужчинам кажется, что я одичавшая от одиночества женщина. И отсюда любители горячего шоколада, отсюда предложения интима. Я действительно одичавшая. И в первый момент запуска Пробуждения я думала, что готова лечь под первого попавшегося и  проявившего ко мне интерес мужчину. Секс попёр. Когда просыпается тело, реально чувствуешь себя сумасшедшей или кошкой во время течки. Ломает. Зверь просыпается первым.
Однако сюрприз Пробуждения в том, что вместе с телом включается мозг и энергетическое восприятие других людей. И тут-то понимаешь, что ни фига подобного. Под любого не ляжешь! И ещё в тех, кто интерес проявляет, хорошенько покопаешься. И, как бы ни ломало, будешь искать Своего. Не эфемерную половинку. Я настолько неромантична, что в половинки не верю, даже после Крайоновского близнецового пламени. Мы с Крайоном периодически расходимся. Что поделать, если я Рыжая Майа из Плеяд. Не идеал, ибо идеалов не существует. Не принца на белом коне или мультяшного героя. Из всех мультфильмов Диснея люблю только Шрека и Фиону. Будешь искать живого, теплого, взрослого, свободного мужчину с достоинствами, которые сможешь уважать, и недостатками, которые готова принять. Будешь искать не секс, а близость. И будешь воспринимать секс как естественную, нормальную, обязательную на определённом этапе жизни, но не единственную составляющую близости. Близости духовной, ментальной, физической. И добор, когда секс, ум и духовность – это три разных мужчины тебя не устроит. Лучше уж никак, вместо как-нибудь.

Когда пошло сексуальное Пробуждение, ко мне просто липли водители автобусов и маршруток, представители Таджикистана, Узбекистана и еже с ними. И на сайте знакомств писали они же. И очень оскорблялись, когда я им не отвечала. Мол, одинокая, без детей, всю жизнь никому не нужная, и ломается как целка, строит из себя порядочную. Мужчины добрые. Иногда. Найдут, что сказать тебе, даже если ты просто молчишь. Но я-то понимала, что их злит моё молчание или отказ именно потому, что им чего-то от меня захотелось. Не хотелось бы, не обижались бы.

Нас не трогает и не задевает то, к чему мы равнодушны. Пройдём мимо и не заметим. Так и мой немуж не запомнил ни деревянных бус, ни глиняного горшка, что стали его единственными подарками за семь лет, ни то, что назвал меня «свободной женщиной». Для него это значения не имело. Поэтому забыл. А я запомнила. Кстати, он очень оскорбился, что он не академик Королёв. Но ведь не академик же! И не Королёв. Правде нужно смотреть в глаза. Нужно четко понимать термины, в которых живёшь. «Я называл тебя своей женой!» Ха! Где и пред кем?! На женах женятся, закрывая их от нападок государства и общества, давая защиту, опору и поддержку. С жёнами делят права и обязанности. Жене Дают Право требовать и рассчитывать на что-то. А кем была я? Любовницей? Но любовницы при женах появляются. Жены не было. Подругой? С подругами не спят. Правда, спать перестали быстро. Ибо не подруга, а мама. Спать с мамой – инцест: «Не прикасайся! Не трогай! Возбуждает!» Юридически я называлась просто и верно: сожительница. Некрасивое, но честное слово. Сожительница с Бревном. С Абсолютно Пассивным Мужчиной. Даже в пору секса нужно было быть гимнасткой на бревне, чтобы хоть что-то получить.

Пробуждение сделало меня Ведьмой. Ведьма знает, что значит секс, и знает, что такое энергия. Я из тех, кто легко и без секса цепляет к себе ошметки чужой информации: шлейф энергии у эмоционалов большой и в контур тела не всегда вмещается. Поэтому приходится чиститься. А через секс такого на себя налепишь! Не отмоешься. Если честно, я бы не хотела видеть и чувствовать чужую энергию: прилепы, серость, заплаты. Однако я вижу и поэтому не иду на случайные связи. Но я не осуждаю такие связи в других. Хотеть физической близости – естественно, нормально, не стыдно. Стоит любить и уважать Зверя в себе. Вопрос в другом: как ты потом эту близость ассимилируешь, как проживаешь. Я знаю женщин, которые себе говорят: «Можно!». И идут на такие связи. А потом сами же себя уничтожают своим собственным презрением к себе: «Я шлюха! Я грязная! Я тварь!». И здесь уже два варианта выжить. Разрешила себе, так бери и пользуйся. Принимай наслаждение и радость. Не разрешаешь, то признай: «Сейчас я себе этого не разрешаю». Сейчас я такая. Но не уничтожай себя!

Почему я расстроилась и заплакала, увидев на метафорической карте будущего Бревно? У Офелии с картины Джона Эверетта  Миллеса, которая так зацепила меня и о которой я писала в рассказе «Притворщица», был хотя бы Гамлет-Древо. Пусть пассивное, но живое дерево. А у меня гладкое отёсанное бревно. Пассивнее некуда. Мне  на собственной шкуре известно, что такое, когда мужчина не хочет. Активен только тот мужчина, что точно знает и заявляет своё «хочу!». Всё остальное – пассив. Лично для меня. И здесь я не выпендриваюсь и не придираюсь. Я осознаю себя и, можно сказать, оберегаю пассив от себя. Я просто энергетически съем такого мужчину и сделаю его импотентом. Оно мне надо? А уж тем более ему зачем?

Может, поэтому я не рассматриваю как мужчин даже тех иллюзионеров, с которыми столкнулась вживую. Ни Мага-Отшельника. Ни Мастера Игры. Мастер Игры такой же пассив, как немуж. Свои желания проявлять не пытается. Даже на прощальных обнимашках-благодарностях в конце тренингов он стоит как столб: «Подходите, кто хочет. Я готов обниматься!» А кто не хочет, так типа и не очень-то надо было. А чего хочешь ты? Впрочем, женщины всегда подходят. На тренингах много одиноких, одичавших без мужчин и ласки женщин. А тут можно безнаказанно об Мастера Игры погреться. И когда я вижу очередь за этими обнимашками, в моей голове звучит голос Шамана: «Женщина, это не твоя очередь!»

Кстати, на тренингах Ведьмы Наташи и Шамана Кости  обнимашки – это броуновское движение, в котором все передвигаются и подходят друг к другу, не ожидая, что кто-то подойдет первым. Бывали случаи, когда я подходила к Косте и другим участникам-мужчинам первой, бывали случаи, когда Костя или другие мужчины становились инициаторами в обнимашках-благодарностях. Но одиноко стоящих в ожидании столбов не было.

Привлекательно в Мастере Игры то, что он свои слабые места-травмы знает. В какой-то мере он тоже играет с открытыми картами. Это делает его ранимым. Но и сильным одновременно. Я вообще уважаю мужчин, приходящих на тренинги Наташи, Кости и Мастера Игры. Они признают свою слабость, они признают свои чувства, и от этого они растут в моих глазах. В них появляется сила. Раньше я видела такое только в испанских мужчинах-усыновителях. У испанцев мужчинам чувствовать можно! И я восхищалась этим. Теперь я вижу такую способность и у некоторых наших русских мужчин.

Я благодарна Шаману Косте, потому что во многом через него для меня раскрылись телесные практики. И он для мня связан с образом Целителя. Наташа появлялась в моих снах с какими-то вещами, связанными с травмой, с мужскими и женскими отношениями, просто с рисунками. Первую половину прошлого года мы чаще встречались во сне, чем наяву. Костя мне снился лишь дважды. И оба раза, когда я засыпала с запросом на болезнь и исцеление. В первом сне он вставил мне на место грудной позвонок. Во второй раз, когда я в секунды схватила ОРВИ после столкновения из-за рабочего места за компьютером на факультете, он пришёл во сне и сказал: «Это твоё место! Заняла и никому не отдавай! Кто не успел, тот опоздал!» И я выздоровела. Реально. Утром же. И теперь везде и всегда занимаю и не уступаю своё место.

Косте я благодарна и за взрослую, здоровую реакцию на то, что я пишу. Удивительно, но только три мужчины, если считать редактора журнала «Мост» и «Край городов», отреагировали адекватно с моей точки зрения и так, как я этого хотела бы. Костя, Медведь из отряда Волка и редактор. Они сказали, что видят то, что я пишу, для них это интересно и представляет ценность. И никакой игры. И никаких ряженых. И никаких цитат. Медведю отдельное спасибо! И прошу прощения за ошибку. Я просчиталась. Медведь меня младше на день, а не на два. Так что по энергетическому плану он Императрица, а не Император в знаках карт Таро. И это совсем неплохо. Даже хорошо. Императрица – очень активный энергетический знак: гибкий, подвижный, живой. Императрица движется по горизонтали, тонкий политик и мудрый руководитель. Поэтому я даже рада, что Медведь – Императрица. И целитель из моих снов первого года Пробуждения. У него и у моего двоюродного брата-врача скорой помощи я во многом взяла образ Илиа в «Слиянии двух лун». Эх, мои целители, Братья-Волки! Спасибо за поддержку. И, надеюсь, мой опыт пригодится вам в общении с вашими любимыми женщинами и с вашими дочками. Девочкам очень нужна нежность, любовь и поддержка отца. Она кожей должна знать, что она любима. Тогда и другим себя обидеть не даст.

Да, я вспомнила, когда у меня начал вылетать грудной позвонок. Я жила с немужем. Особенно в последний год. Позвонок выскакивал и выскакивал. Иногда я даже повернуться не могла или руку поднять. И бегала к моей соседке Любке-Марии из рассказа «Метеорит» за помощью. Она медсестра и вправлять позвонки умела. Так что, девочки-мальчики, если ваши грудные позвонки пришли в движение и покидают своё место, значит, с вашими любовными отношениями что-то очень не в порядке. Лечите. Лечите Любовь. И позвонки сами встанут, куда надо. 

У меня сейчас с декабря идет мощное расширение в области груди. Трещу костями днем и ночью. Видно, Любовь созревает. Только пока неясно к кому.
«А как же Маг-Отшельник?» –  спросит кто-то. А никак. Свободен. От меня. Правда, он сумел нанести мне травму, которую я пока не разберу. Для меня загадка, почему я оглохла в его присутствии и вообще не хочу больше его слышать, почему у меня рвотная реакция на слова «медитация» и «Просветление». Я даже в мыслях перестала эти слова произносить. Иначе сразу тянет к белому другу. Максимальная степень отвращения. Или поздний токсикоз? Забавная Ведьмочка Наташа надо мной уже смеется. Еле-еле на социальную медитацию семи психических состояний к Мастеру Игры меня пойти уговорила. О, Боже! Опять. Медитация!

Маг-Отшельник для меня тоже полный пассив. Почему познакомившись с женщиной вне тренингов нужно было встречаться с ней в тренинговом пространстве? Зачем было выпендриваться и говорить со мною два месяца моими цитатами, когда я при знакомстве сразу сказала, что я пишу? Как за два месяца общения умудриться сделать так, что женщина ничего о тебе не узнала? Только мутные фразы, намеки и красиво закатанные глаза. А я в такие закаты не верю. Станиславский и Ведьма не дружат с плохими актёрами.

И Магу-Отшельнику стоит поучиться у Мастера Игры. Мастер Игры умудрился за одну лекцию на фестивале рассказать про всю свою семью, детство, родственников, отношения с бывшей женой и детьми. Причём совместил эту информацию с лекционным материалом о чувствах и эмоциях. Я, правда, понятия не имела ни о ком, кроме его детей. И жену только после фестиваля на фотографиях друзей увидела. Поняла, что жена, потому что дети при ней те же, что при Мастере Игры, были. Я в некоторых случаях очень не любопытна. По этой же причине понятия не имею о жизни и творческом пути Мага-Отшельника. Пока мужчина сам не счел нужным что-то мне рассказать, я дёргаться не буду. Я Тигр. Зачем мне растрачивать энергию на пассив?

Но ты же многое поняла! И фантомы-проекции увидела, что он вызвал, и травму Насильник. И понимаешь, что насильник не он. Спасибо за фантомы. Особенно за бородатого одноклассника Павлова и воспоминание о выпускном бале. Я до сих пор иногда смеюсь. Как на него Долька лаяла! Она его за версту чуяла. Он ещё в дверь не постучал, а собака в истерике бьется.

И за травму Насильник спасибо. И всё? И всё. Я действительно многое поняла. Ведь до Мага-Отшельника ни один мужчина, с которым я встречалась во время телесных практик, реакции насилия не вызвал. А я с мужчинами взаимодействую в любых телесках. Почему? Себя изучаю. И мужчин. Тут женщины мне заявили, что если ты не общалась с мужчиной наедине, ничего о нем не узнаешь. Ха! Или женщины себя плохо знают, или пока у меня дар такой особый. Но я как-то многое и без «наедине» узнаю. Мало того, что просто энергию вижу, я же и наблюдать умею, и видеть, и слышать, и читать. А один телесный тренинг стоит многих вещей «наедине».

Маг-Отшельник боится женщин и женского тела. Маг-Отшельник боится оценки. Маг-Отшельник боится быть отвергнутым. Поэтому и его приглашение на бал: «Если хочешь, присоединяйся  к нам». Не «я хочу, чтобы ты пошла с нами», а лучше «я хочу, чтобы ты пошла со мною», а «если ты хочешь…». Не хочу. И дело не в том, что не так пригласили. Я же потом ещё музыку послушала и танцы на видео посмотрела, что для бала следовало разучить. Чтобы точно знать, хочу или не хочу. Я теперь великая Хочуха-Нехочуха. И если сказала «не хочу», требую от себя ответить и на вопрос «А чего хочешь?». Я сама с собою очень странно порою разговариваю. Я только представила, что мне нужно будет надеть это платье с кольцами в подоле, нужно будет держать спину и маску светскости на лице, танцевать непонятные переходы и скачки, и всё во мне закричало: «Не хочу!» Не мой стиль. Те, кто видел, как я танцую, поймут, что салон 19 века не для меня. Меня можно с бубном на поляну, в клуб на латину, в крайнем случае, в гарем, ибо «порядочные девушки так не танцуют», но не на бал 19 века!

А чего хочешь? Зук! Я хочу танцевать зук! И как только появится возможность, я вернусь к латиносам. В «Перечной мяте» больше нет зука. Но я нашла другой клуб. И вот только получу зарплату на новом месте, пойду открывать новые просторы и новых учителей танцев.

А история с балом имела продолжение. Мага-Отшельника нет в моей сети, но есть красавица-стилист Ляна. Хрупкая, нежная, сильная. Ляна на бал очень хотела и превратила его в приключение для себя и своего мужа. Причем она побывала и на новогоднем балу, и на рождественском. И сеть усеяна её фотографиями. А ещё Ляна почитает своего духовного учителя Мага-Отшельника. И потому его фото с рождественского бала тоже в моей сети.

Что ж. На балу был тот, кто хотел быть. Надеюсь, Отшельник посетил бал ради себя и получил максимальное удовольствие. Ляна тоже там веселилась. Лана, то есть я (как звали меня испанцы), была на другом балу: медитация семи состояний. И он мне понравился. Выпускной в сумасшедшем доме – это в моем стиле. Маску на лице точно держать не надо. И никаких ряженых вокруг. Все очень естественны. Даже через чур.

Если кто меня на рождественском балу и удивил, так это Ляна. Вот где синхон. Она сшила себе платье в тех цветах и в том фасоне, что я захотела в первый момент, когда подумала: «Меня пригласили на бал!». Пока музыку не послушала. А Маг-Отшельник, ряженый в генерала? Красивый мультяшный герой. Не Шрек.

Может, я зря пишу об Отшельнике, но один мудрый психотерапевт в своей книге «Искусство любить» сказал, что пациенты тоже лечат своих психотерапевтов. Маг мне не терапевт, но, может, я его так, мимо проходя, полечу. С Ведьмами в игры играть не стоит. С ними нужно говорить прямо и открыто. И не нужно пытаться угадать и удивить женщину её же рассказами. Любой рассказ – это моё прошлое. Его уже нет. Нет той женщины, которая писала три года назад. Нет той женщины, которая писала в апреле прошлого года. Нет той, что писала в декабре. Нет даже той, что начала писать этот рассказ. Я за время рассказа изменилась. Ведьма. Начиная писать, я никогда не знаю, чем закончу. Хотя я знаю, почему именно Маг-Отшельник вызвал травму Насильник.

Мне об Отшельнике говорила забавная Ведьмочка Наташа: «Он добрый». А я доброты не увидела. Он всё время был супервежливым и за что-то извинялся. Ничего не сделал, а извиняется. Всё время сдержанный и на паузе, а сам бегает, как таракан ошпаренный. Отчего бы это? От злобы. Подавленной, сжатой, сдавленной злобы. Той, в которой даже самому себе признаться страшно. Ибо духовному учителю светлому и просветленному, (Ой, опять мой токсикоз!) злиться не подобает. Он весь свет и добро. Ага. И очень хочет кому-нибудь хвост прищемить. Но нельзя. Ибо духовный учитель. А тут я, Ведьма. И Девочка с Топором. Я тоже раньше добрая-добрая была. И всё время прижимала себе пальцы дверями: боялась кого-нибудь дверью ударить и боль причинить. И ходила с травмированными пальцами и сломанными ногтями. А потом достала топор. Теперь мне все сами двери открывают, место уступают. И пальцы целы.

Мне нужно было уйти еще где-то с третьего занятия цигун, когда я почувствовала отторжение к словам Мага во время медитации. Его слова были насилием над моим мозгом. Но я не поняла. Хотя видео с записью гуру, у которого Маг стащил манеры и тексты медитаций, я выключила на второй минуте. Мага не выключила. Зря. Тело подсказывало. А я себя снова притащила на занятие. Мне нравилось физическое ощущение после гимнастики. И тело выдало агрессию как реакцию на агрессию. Я чуть не ударила Отшельника, когда он прикоснулся ко мне. Я снова не поняла. Тупая. Пошла на тренинг. И оглохла. Мозг сказал мне: «Теперь дошло?!» Дошло. Спасибо! Теперь я знаю, где мои границы и как их нужно оберегать. Насилие может быть не только над телом. Может быть и над сознанием. Тело мудрое. Оно понимает всё гораздо быстрее, чем мозг. Тело захотело драться и сопротивляться через две недели. Мозг отключился через два месяца. Эксперимент Ведьма удался. Себе можно поставить оценку «отлично». Но, блин, что теперь делать со словами «медитация» и «Просветление», чтобы не блевать? Спасибо Магу-Отшельнику за урок. Спасибо и до свидания. Надеюсь, партнерши для танцев у него будут. Красивый мужчина. К тому же духовный учитель.

Да, а мне что-то нужно делать со своим Бревном и Ребёнком в метафорической карте будущего. Или менять к бревну отношение. Я же Ведьма. Надо получше приглядеться, после того как в корне изучила проблему. Использовать магию слова и воображения. Итак, Бревно. Или всё-таки коновязь, как подруги подсказывали? Коня к столбу привязать верёвочкой можно.  Коня нет, а веревочка есть. Связь. Да какая крепкая. Много витков намотано. Да. А почему, собственно говоря, бревно? Что оно мне далось? Пусть будет СТОЛБ. Мужской фаллический символ. О как! Стало легче дышать. А даже если и бревно. В моём давнем сне о старухином сыне, что я описала в рассказе «Шаманка», мой ребенок получился из опилок. Может, где-то близко Папа Карло? Хорошо. Согласна и на столб, и на бревно. Уговорила. Слезы можно не лить. Давай, сморкайся! Довольна, Ведьма? Довольна. И что мне делать с собою такой ? Что-что? Жить.