Совсем немного про измену

- А жена, значит, заходит к нему в кабинет, а они там,  расположились в «неудобной позе», ну, она не долго думая, и  бросилась её душить…
- Дааа, - только и спросил я,  как интересно.
  Не поверишь, я даже улыбнулся наивности его рассказа. Это даже не рассказ, а так сплетня местного масштаба. Стоит на работе, извини за выражение, пукнуть за углом, и тебя, уже, весь коллектив начинает подкалывать, а ты-то знаешь, что в это время был один, потому как, оглянулся десять раз, что б, ни дай бог, ни кто не услышал, ведь стыдно будет. Так вот, десять раз оглянулся и совершенно не тужась, тихонечко, что б не создать ни каких турбулентных завихрений вокруг себя, и даже не низкими басами, а тонким тонким фальцетом, твоя нежная любительница приключений, пропела свою лебединую песню, пропела, и блаженно заулыбался, потому как ей стало легче. И вот, ты идёшь, весь довольный жизнью, с облегчённым сознанием, а молва уже летит впереди тебя, и уже все знают, где это было, и как, и каким звуком, а к концу дня, так вообще скажут – полные штаны наложил.
  Ну, такой у нас народ, любит позлословить, придумать, и приукрасить, и ни куда от него не деться, везде глаза, везде уши. Будь постоянно на чеку, будь готов, что когда-нибудь твой, пусть даже малюсенький секрет, станет достоянием общества, и это общество, будет глядя тебе в глаза улыбаться, а за твоей спиной шептаться, и осуждать тебя, и твой секрет. Ну, вот так устроен наш внутренний мир, не можем мы, пройти мимо пукающего человека, что б, не обсудить его, хоть и у самих, весь рот в дерьме. Хоть и сами постоянно, делаем, то же самое, но это ведь делаем мы, и это наш секрет, и  думаем мы, что о нём, ни кто не узнает, ни одна живая душа. А что там узнавать? Мы все одинаковы, у всех у нас, первое слово – МАМА. Я не знаю, ни одного человека, кто бы первое слово произнёс совсем другое, к примеру – АВТОБУС. Смешно, да? А раз мы всё делаем одинаково, то не смешно ли тогда осуждать кого-то за то, что и сами делаем регулярно?
- Что, она прям так сразу, влетела в кабинет и бросилась её душить, - спросил я, что б поддержать беседу.
- Я не знаю, - ответил он. Да и откуда он может знать, сам он этого не видел, ему это рассказали, а он, в виду того, что я только из отпуска, решил посвятить меня в последние события из жизни нашего коллектива, вот так и рождается обычная и примитивная сплетня. Немного правды, а остальное вымысел
  Посплетничаю теперь и я на эту тему, мой милый друг. Не потому, что я безгрешен, а просто, это  весело, это наша местная САНТА – БАРБАРА. Слушай и тоже улыбайся, и тоже, осуждай меня, и вспоминай себя…
- Итак, начальник, решил гульнуть от жены. Ну, такая мысль его посетила, и наверно не сразу, а она как жемчужина созревала в его сознании, как искорка тлела, постепенно разгораясь. А он, я так думаю, не стал тушить её, пока она была маленькой. Он лелеял, думками подкармливал, глазами поглядывал по сторонам, и, можно сказать – раздувал её, эту искорку-мысль, искорку-желание. А он, этот начальник, надо сказать, уже не совсем молодой, и даже не красавец, уж очень он похож на слизняка вопросительным знаком, и весь он скользкий, кривой, и не приятный, даже в общении. Может показаться, что я сгущаю краски, но это отнюдь, не мои мысли вслух, это общее мнение зрителей САНТЫ-БАРАБРЫ. Ну, и жена его, тоже не молодая, но, говорят, ещё очень даже и ничего из себя женщина, не видел, судить не могу. Да и деток у них уже трое, и всё-то у них хорошо, и с виду, счастливая семья. Но эта искорка-мысль, не смотря на всё видимое благополучие семьи, стала перерастать у него в идею фикс, в мечту, можно сказать.
  И вот сидит наш начальник на работе, за своим рабочим столом, поглаживает его своими начальственными руками, и думает – эх, жизнь то уходит, а я даже и не изменил жене ни разу, за всю жизнь, а ведь старею. Другие, вон как хвастают своими похождениями, а мне даже и рассказать нечего, я ведь  даже и ни пол раза, даже, стыдно сказать, в старости вспомнить будет не о чем. И приуныл он за своим столом, и всё ему противно стало, и стол его широкий начальственный, уже не радует, и домой идти не охота, потому как ждёт его там обычная и ежедневная известность, по минутам расписанная. С порога последние новости от жены, про детей и соседей, ужин, тоже обычный и ежедневный, потом одинокий душ, и бесконечный сериал по телевизору, а дальше на правый бок и спать. Раз в месяц секс, если сильно захочется, хотя и сексом это уже назвать сложно, облегчение тела – это будет точнее, быстрое и без всяких там прелюдий, потому, как за дверью  спят дети. И вот, жуёт наш начальник свой ужин и думает, а почему бы мне не гульнуть? Кто мне может помешать в этом? Да ни кто, я ведь начальник, и кабинет у меня, вон какой большой и удобный, и диван, вон какой мягкий, и стол, вон какой широкий, а вот бы на этом столе, да… Эх...
  И поплыли у него в голове мысли, и совсем не начальственные, а обычные, плебейские. И увидел он себя в розовом тумане, в роли красавца с обнажённым торсом, а на столе у него красивая и тоже обнажённая девушка лежит в «неудобной позе» раскинув ноги, и улыбается ему. И так ему жарко и сладко стало, от этих своих совсем не начальственных мыслей, что даже что-то очень знакомое, но давно забытое, за месяц-то успеваешь забыть об этом, зашевелилось у него ниже пояса…
  Итак, решено, решил он, и автоматически погладив то, что зашевелилось ниже пояса, надо изменить жене, и чем быстрее, тем лучше. А вот с кем? Это очень просто сказать – надо срочно изменить жене. А попробуй ка, измени, это дело такое, даже если ты начальник, и то не каждая подчинённая согласится с тобой, да и ты тоже не каждую потащишь на свой широкий стол. И вот, совсем загрустил он, совсем ему стало тоскливо, и женщины есть в коллективе, да всё не те, о которых мечтаешь в своих розовых мечтах, в свободное от начальничьих мыслей время, всё больше предпенсионного возраста. Хотя, некоторые из них возможно и согласились бы, и даже с большой радостью согласились, но представив их на своём столе, в «неудобной позе» и радостной улыбкой на лице – изменять жене почему-то совсем расхотелось. Что делать, куда бежать, где искать – подумал он, и понял, что желание, и возможность, и даже положение, ещё ничего не значат в данной его ситуации.
  Есть, конечно, и те, которые те, и которые даже очень и очень, - вертелось у него в голове, но почему-то было боязно им предлагать эту авантюру. Да и как предлагать, а вдруг они не так поймут его, а мужья-то у них молодые, и не известно, кто у кого потом на столе будет лежать, в неудобной позе, а может и под столом, либо в тёмном подъезде. Кстати, надо лампочку вкрутить, а то не ровен час, - пронеслась мысль….
  А ведь он хотел, всего лишь разок, или пол разка, как получится по обстоятельствам, сразу-то не поймёшь, а аппетит хоть и приходит во время еды, как известно, но что б понять, надо сначала попробовать. А он уже почувствовал, что ему обязательно должно понравиться, но только с кем? Короче, он хотел, всего лишь небольшую интрижку, и всё, без всяких обязательств, и неприятных для него последствий. Для начала разок, и не обязательно на столе, но разок обязательно, и потом можно мечтать, вспоминать, и радоваться жизни в кругу семьи. Семью-то свою, он как раз любил, и жену, кстати, тоже, ведь не зря столько детей у него. Но вот только с кем?
  Но мысль и желание, делают своё дело. Ищут выход, прощупывают вход, зондируют почву, да не на огороде, где расположились зрелые тыквы и застарелые кабачки, где хризантемы  уже отцвели и основательно подсохли, где даже подсолнухи и те  увяли. А на клумбе, где высаживаются ещё молодые цветочки, сразу после колледжа, с нежными стебельками, и  пухлыми выпуклостями и не менее приятными изгибами, так волнующими, что хочется запустить в этот цветник руки и гладить их, и прижимать к себе, а потом вдыхать и наслаждаться….
  Так он сидел целыми днями и думал, и ни как не мог решить эту загадку, это с виду простейшее уравнение с одним неизвестным. Кто будет икс?
- Я не хочу сидеть за этим столом и исполнять эти обязанности, я способна на большее, - услышал он рядом с собой нежный голосок, услышал и выглянул из своего розового тумана, что б посмотреть, а кто это тут способен на большее? А на большее оказалось способно совсем уж очаровательное и молодое существо, лет двадцати, с длинными и тёмными волосами до плеч и карими глазами. А ещё это существо так ласково улыбалось глядя на него, что он невольно представил её на своём столе, в «неудобной позе».
- А что,  - пронеслось в его голове, очень даже подходит.
- Так что вы говорили, на счёт того, что способны на большее, - спросил он, разглядывая все её припухлости и изгибы. И он, как ему показалось, даже почувствовал аромат её тела, такого молодого и нежного. Вот она, смотри не упусти, - промелькнула мысль в голове, и даже руки  затряслись у него от радостного нетерпения…
- Да, я способна на большее, и я готова это доказать вам, - продолжала улыбаться она, глядя ему в глаза.
- А ваш муж не будет против, - услышал он свой вопрос, и с ужасом  понял, что его рот разговаривает с ней сам, не дожидаясь, команды говорить…
- А что муж, мы же ему об этом не скажем, ведь так?
- Конечно так, - опять он услышал свой голос, но теперь совсем чужой, напряжённый и с хрипотцой. Колени ходили ходуном, руки дрожали…
- Ну, так как, - спросила она. Вы согласны?
- Конечно, согласен, - он даже оглянулся по сторонам, ему так и казалось, что в кабинете, есть кто-то другой и этот другой,  разговаривает с этим нежным созданием, которое оказывается, уже готова на большее…
- Ну, и…, - произнесла она, с явным намёком на более решительные с его стороны действия.
- Да, конечно, - засуетился он, да, конечно, но я первый раз, и понимаете ли, даже не знаю с чего начать…
- Так давайте начнём с начала, - и показала на диван, или вы хотите на столе, вот так, -  она легко запрыгнула на стол и приняла именно ту «неудобную позу», о которой он так давно мечтал.
- Да, да, да, - давайте именно так. Он вытер об себя свои потные ладони, и протянул их к  привлекательным выпуклостям на её груди, а она подвинулась ближе к нему и обхватила своими ногами, да так плотно, что он не выдержал и застонал в предвкушении того, к чему так долго стремился…
  Розовые трусики, расстёгнутые брюки, руки продолжают гладить эти манящие холмики…. Ах, какой пассаж…
   Ты на работе, а жена дома, и ты думаешь, что она ни чего не знает и значит всё хорошо? Неееет, мой дорогой друг, если ты так думаешь, то уж лучше сиди дома и даже и не рыпайся налево. Муж только подумает, его мысли только зашевелятся в не том направлении, а сердце жены, уже начинает волноваться. Женское сердце, оно хоть и доверчивое, и его легко обмануть, но только, если женщина сама этого хочет, если она не чувствует угрозы своему благополучию.  Вспомни, как она иногда говорит тебе, когда провожает на работу:
- Смотри не напейся, - и ты смотришь на неё недоумённо, и делаешь вид, что удивляешься, - мол, ты что, даже и в мыслях-то нету. А тебе и не вдомёк, что вы только подумали у себя на работе выпить, а она уже это знает, и по только ей понятным знакам, она тебя вычислила, и предупредила. Мол, выпить можешь, но не напейся. И потому как здесь не большая опасность, она на неё, может посмотреть пока сквозь пальцы.
  Но только попробуй глянуть в другую сторону, только попробуй задуматься об этом, и женское сердце не успокоится, пока не докопается до самой сути, до причины – чего это её ненаглядный стал так задумчив, уж не замыслил ли что крамольное? И отвечает он иногда ни впопад, и взгляд у него блуждающий. Уж не угрожает ли их семье опасность? А подводных скал много, а лодка совместной жизни такая хрупкая, только зазевайся и вот он, молодой и нахальный риф, так и прёт, так и лезет вперёд, так и старается пробить борт твоего корабля,  и зазевался капитан, и всё, нет больше семьи...
  И сложились в этот момент в женском сердце все пазлы и про похудение, и про новую косметику, и про камасутру, и непонятные взгляды на себя любимого в зеркало, и почуяло оно беду, и заволновалось очень. И решила жена проверить, а всё ли хорошо, у её благоверного, и словно специально, проходила она, мимо его работы. А он, её муж, и отец её детей, хоть и начальник, но без секретаря, как на грех. Ну, не положен ему секретарь по штатному расписанию, бывают и такие начальники.
  И вот, открывает она дверь его кабинета, и… Ах, какой пассаж…
  Дверь-то замыкать надо, прежде чем, пускать слюни на молодой  цветок, прежде чем протягивать руки к  лепесткам и пухлым бутонам, прежде чем вдыхать аромат  девичьего тела…
  Ах, какой пассаж, как верно подметил классик. А дальше всё, как по пИсанному. И нахальный риф получил по заслугам, атака была благополучно отбита, о чём свидетельствовал клок  тёмных волос зажатый в руке жены. И её благоверный, хоть и запустил, уже было руки, в чужие райские кущи, хоть и вдохнул аромат цветов с чужой клумбы, но вкусить сладость измены не успел, и  ещё  долго будет помнить послевкусие неудачной попытки пройтись налево, и на ближайшую перспективу, опасность миновала…
- Эх, а так всё хорошо начиналось, - вертелось в голове у начальника. Но поезд проскочил на такой скорости, и в такой опасной близости от него,  что ещё чуть и вся его жизнь, его прошлое и будущее оказалось бы размазанным, и безвозвратно потерянным. Женское сердце, оно такое нежное, оно такое чувствительное, но такое решительное…
  Вот и вся история, вот и вся САНТА-БАРАБРА. Я его не осуждаю, было бы глупо с его стороны не воспользоваться таким случаем, можно даже сказать, в его положении, такой удачей. Это как клад найти. Он есть, он рядом, он в земле, может глубоко, а может, и нет, но в руки он даётся не всем, пожилым кладоискателям, а только единицам. Молодым же, таким, как мой собеседник, им гораздо проще, им все клады открыты, только успевай, шуруди лопатой, да сбивай замки с  крышек. А вот наш начальник, теперь и лопату-то, будет с трудом поднимать, хоть и клад рядом, и замок сбивать уже давно не надо….
  Хотя, время лечит, может и наберётся опять сил, и начнёт пропалывать клумбу с молодыми цветами, но уже гораздо осторожнее, и с оглядкой назад, на пристальный взгляд жены…