Квартирант - часть пятая

Глава V
                Проводив, в очередной раз, сына в командировку, Марья Юрьевна осталась вновь одна. Сколько лет она провожала сына в дорогу, а привыкнуть к разлуке с ним, так и не смогла.
   Погрустив, как всегда, после его уезда, еще с неделю, Марья Юрьевна вновь приступила к написанию своей книги, под названием «Моя Родословная».
   Эту книгу она писала практически всю свою сознательную жизнь.
   Вначале это были только наброски, но вот уже двадцать последних лет, как она к этой книге приступила вплотную.
   На написание других книг, а написано у неё было немало, она больше не отвлекалась.
   Материала, для своей семейной книги, у неё было подобрано предостаточно. Кое – что она взяла из городского архива, многое обнаружила у себя дома, когда делали ремонт в освободившихся, после уезда соседей, квартирах.
   Тогда были вскрыты некоторые перегородки, стены комнат. В одной из таких стен и был обнаружен большой семейный архив. В нём оказались: бумаги, письма, фотографии, семейные драгоценности, которые могли бы быть изъяты и уничтожены при новой Советской власти.
   Самой потрясающей находкой, для Марьи Юрьевны, оказалось, найденное, среди рукописей отца, письмо, которое было написано рукой её матери, и адресованное отцу, Юрию Петровичу.
   Прочитав письмо, пожелтевшее от времени, она была удивлена тому, почему отец, даже после смерти матери, его от неё скрыл?
   «Если он не думал мне показывать, хотел скрыть эту историю от меня, то тогда, почему это письмо не уничтожил, а оставил? Может быть, хотел мне рассказать обо всём позже, но не успел этого сделать?»– Читая строки письма, Марья Юрьевна не могла поверить, в то, что стало ей известно.
   Узнав из письма, что её отец Юрий Петрович на самом деле был для неё дедушкой, а отцом являлся его старший сын Николай, она ещё долго не могла в это поверить.
   Придя, наконец-то, в себя, она перерыла весь домашний архив, в поисках какой-нибудь зацепки о своём родном отце, но кроме, как свидетельства о рождении, удостоверения об окончании кадетского училища, да фотографий по которым она могла догадаться, кто из братьев на фото есть на самом деле ее отец, она ничего не нашла.
   Глядя на фотографию, не трудно было сопоставить, кто из них её отец. Так как с одним из сыновей отца она жила в одном доме с самого рождения, его знала хорошо, с ним была дружна, а вот другого, который на фото был старшим из детей, его она не видела в доме ни разу.
   Помнила она и то, что ещё в 1936 году, после того, как отпустили отца из заключения, куда его забрали по обвинению в измене родины, следом за отцом, спустя год, забрали брата Александра, как теперь Марья Юрьевна понимала, что это был для неё дядя Саша. Старшего сына отца она никогда не видела, все считали его погибшим.
   Позже, занимаясь подбором всех архивных документов для написания своей книги, под названием «Моя родословная», роясь в домашнем архиве, она обнаружила выписку из полицейского участка, которую выдали отцу – Юрию Петровичу, где говорилось, что сын, Николай Юрьевич Творецкий, пропал без вести. Ни живым, ни мёртвым он так и не был найден.
   Рассматривая все фотографии, Марья Юрьевна всматривалась в лицо старшего брата, как теперь выяснилось, отца, – Николая, она находила с ним сходство с собою.
   «Значит Николай, старший сын отца, и есть мой отец»– заключила, глядя на фото, Марья Юрьевна.
   Отец, которого Марья Юрьевна знала с рождения, а именно, Юрий Петрович, ничего так и не успел ей, что – либо рассказать о её рождении. Может, не хотел, а может быть и сказал бы, но погиб в годы войны.
   Тогда, на оборону города были брошены все силы в те страшные военные годы. Вот и отец, будучи уже в преклонном возрасте, всё же взял в руки лопату и рыл окопы, пока не попал под обстрел немецкого бомбардировщика.
   Похоронив отца, когда ей сообщили о его гибели, в одну могилу с матерью, тогда она ещё не знала, что он ей приходился дедушкой, она была счастлива, что отец с матерью лежат в одной могиле.
   Вспоминая, при написании книги, то время, перед глазами, как на экране, встали годы блокады. При одном – только воспоминании, её начинало трясти, и она не могла закончить главу в своей книге, где нужно было описать именно это время, эти трагические для нее, да и для всего народа, годы.
   В это трагическое время погибли все её родные: отец, его две дочери, они умерли в эвакуации, их мужья, те погибли на фронте.
   Но, самой трагичной утратой в годы блокады была смерть, самого дорогого ей человека ее всей жизни. Эту боль и тайну она хранила в себе, и никак не могла рассказать своему сыну, так как не решалась это сделать, не зная, как тот отреагирует на новость. А когда она, наконец-то, решилась это сделать, то у сына уехал вновь, как он сказал в последнюю командировку.
   Зиму, Марья Юрьевна, переносила неважно, так как реже бывала на свежем воздухе.
   Одной, чтобы выйти на улицу, она боялась. Боялась, что сможет поскользнуться и не встать.
   Дарьюшка не часто, но, всё же, выводила её прогуляться по скверу.
   Летом же они вдвоём выезжали на дачу, которая была выделена ей, Марьи Юрьевне, еще в советские времена, как профессору, члену Академии Наук СССР.
   Каждую зиму сын её отправлял на два месяца в санаторий, который располагался в чудесном хвойном бору под Питером. Где она восстанавливала свое здоровье, отдыхала, писала.
   Вот и на сей раз, она ждала сына, чтобы тот её отправил в санаторий.
   Юрий приехал, как всегда, всего лишь на неделю. Только для того, чтобы отправить мать с соседкою в санаторий, и  тут же уехал на объект. Он спешил, ему надо было закончить его, как можно быстрее, так как к лету предстоял уже совершенно другой проект, который так же займёт много времени. О следующей своей запланированной командировке он боялся говорить матери, и впервые задумался, что надо привести в дом жену, чтобы матери было легче, да и самому пора отойти от бесконечных командировок. Он решил принять предложение от руководства Управления, работать здесь, в своём городе.
   С матерью он так и не успел, как следует поговорить, пообщаться и вновь, как и прежде поспешил уехать.
   О своей предстоящей командировке он сказал матери только тогда, когда ее забирал из санатория, уже весной, увозя её с соседкой, на дачу.
   Он пообещал ей, что это будет его последняя командировка.
   Командировка же его была в село под названием, «Сусловка».
   Название матери ничего не говорило, она только очередной раз ревновала сына, что он оставляет её одну, и опять она не сможет с ним поговорить по душам.
   После того, как Юрий отвез на дачу мать с соседкой, собрав, уже выгоревший и постаревший рюкзак, он отправился в очередную командировку.
   В Управлении же он дал начальству положительный ответ, что он займет место руководителя отдела, после окончания строительства дороги.
   С этим он убыл в последнюю свою командировку в село «Сусловка».
   Приехав на дачу, Марья Юрьевна воодушевилась. Лето всегда ей приносило больше сил. Свежий воздух на даче вдохновлял её.
   Она дописывала свою книгу, оставалась последняя глава, которая была самой большой и самой трудной для нее.
   Эту главу она посвятила своим родителям и себе. Тема для неё была самая близкая, но и самая болезненная.
   Будучи на даче она вновь вернулась к главе, где описывала блокадные, пережитые ею, годы.
   Часто ей становилось трудно дышать, при каких-то воспоминаниях, и Дарьюшке несколько раз приходилось её отпаивать валокордином или валидолом.
   Соседка журила Марью Юрьевну, запрещала ей писать долго, и клялась, что если та не будет её слушать, то она будет вынуждена позвонить сыну, и всё рассказать ему.
   К концу лета, глава, хоть и с большим трудом, всё же была закончена. Оставалась не раскрытая тема, – это исчезновение её родного отца, о котором она узнала из письма своей матери, отцу.
   Как-то, после последнего сердечного приступа, Марья Юрьевна, отважилась, всё же, рассказать о своих тайнах, Дарьюшке, испугавшись, что она не успеет этого сделать сама. Взяв с соседки клятвенное обещание, что то, что та услышит от нее, останется между ними, и, что, кроме сына, в случае какой-то трагедии с ней, с Марией Юрьевной, не узнает ни одна душа.
Дарья клялась всеми святыми, при этом осеняла себя, размашисто, крестом, скрепив три пальца на правой руке.
   Марья Юрьевна поведала ей трагические моменты своей жизни.
   Юрий приехал домой уже из «Сусловки» в сентябре, ему надо было забрать с дачи свою мать с соседкою и привести в город.
   Он спешил. Заехав в Управление, сдав отчётные документы, взяв машину из гаража, он направился на дачу. Он не хотел долго задерживаться в городе, впервые его тянуло вновь в свою последнюю командировку, туда, где он оставил самое драгоценное для себя, любимую женщину.
   Приехав на дачу, увидев мать, он понял, что мать его совсем стала старенькой, что пора её больше не мучить, не оставлять одну в одиночестве.
   Когда мать попросила его прочесть её работу, а если нет времени, то с ней поговорить по душам, то сын, обняв мать, улыбаясь, сказал:
   «Мамочка, родная моя, я обязательно ее прочту, но не один. Я скоро приеду домой с любимой женщиной, вот с ней – то и прочтем совместно нашу родословную».

   Услышав слова сына, мать поняла, что у того, наконец-то, появилась женщина, с которой он будет счастлив, так как у сына совершенно по-другому горели глаза, ни так, как прежде.  Такого взгляда она никогда ранее за ним не замечала.
   «Ну, Слава Богу!– проговорила Марья Юрьевна.   Наконец-то, мой сын женится! Надеюсь, сынок, что это у тебя серьёзно», – проговорила она, и они вновь расстались.
   Юрий торопился в «Сусловку». Его тянуло к Ольге. Он не хотел терять ни дня, ни часа больше на разлуку с нею.
   Между тем, в то же самое время, когда Юрий Сергеевич думал об Ольге, сама Ольга, успокоившись, после того, как прочла письмо, адресованное ее прадедушке, позвонила дочери, чтобы узнать, как обстоят у той дела.
   Дочь пообещала к ней приехать, хотя бы на пару дней.
   «Правда Славик мой приехать не сможет»,– поспешила сказать она матери.
   Ольга Ивановна была даже этому рада. Ей хотелось поговорить с дочерью, как говорится, тет на тет.
   О Юрии она не решалась дочери сказать. Она не была ещё готова делиться этой новостью с дочерью, а только хотела рассказать той о находке, которая обнаружилась в сундуке. Она так и сказала по телефону:  «Приезжай, доченька, у меня, для тебя, есть интересная новость. Я бы хотела с тобой обсудить её».

   Настя приехала через два дня, взяв отгул перед выходными днями.
   Мать её не встречала. Она не думала, что дочь может там быстро приехать.
   Войдя в дом, Настя была удивлена его переменам, вокруг всё сияло от чистоты. Сама мать, помолодевшая и похорошевшая, смотрелась ещё моложе. Ей показалось, что мама выглядит даже моложе её самой.
   В ежедневной суматохе, работа – дом, дом – работа, Настя, как-то на себя не стала обращать внимания последнее время, и ей стало даже сейчас стыдно за себя.
   «Мамуличка, ты что, влюбилась? Ты светишься, как солнышко».
   Мать смущенно опустила глаза. Не думала она, что дочь, так быстро её разоблачит.
   Обнявшись, они рассмеялись и стали кружиться по комнате, как две подружки.

   «Ой, мамочка, как дома хорошо! А воздух, здесь, у нас, какой чистый и свежий! Им дышать – не надышаться».

   Пробыв два дня дома, обговорив с матерью обо всём, наевшись досыта любимых пирогов с грибами и рыбой, Настя собралась в дорогу:
   «Как не хочется уезжать, но, надо. Я теперь замужняя женщина! Мамочка, тебе я желаю только счастья. Если, как ты говоришь, твой квартирант, такой прекрасный человек, то я, только двумя руками «За». А на счёт письма этого, что ты мне показала, я посоветуюсь со Славиком своим, может быть, вместе мы и решим, куда нам обратиться по этому вопросу».
   Проводив дочь до автобуса, Ольга Ивановна вновь осталась одна с мыслями о Юрии.

   Юрий, как и сказал Ольге Ивановне, приехал быстро. Но для них, обоих, эта разлука казалась, что длилась вечно.
   Переступив порог Ольгиного дома, Юрий, увидев её, тут же воскликнул: Боже, как я за тобой соскучился, милая!– И, схватив Ольгу в охапку, закружился с нею по комнате. Я скучал очень за тобой, а ты? Ты скучала по мне? – Он целовал её, а она, смеясь, шептала: Юрочка, я очень по тебе скучала! Время так долго тянулось, пока тебя не было. Мне казалось, что прошла целая вечность!»
Они ещё долго объяснялись в своей любви друг к другу. А ночь для них была сказкой. Ольга и Юрий были счастливы.
   Только на следующий день, уже ближе к вечеру, сидя за столом, ужиная, Ольга вдруг вспомнила о письме, что нашла в сундуке и, показав его Юрию, спросила: «Милый, ты мне сможешь помочь в этом вопросе. Без тебя я не справлюсь».
   Поужинав, Юрий встал из –за стола, и сказав: Спасибо, дорогая за ужин!– взял из рук Ольги письмо.
   Конечно же, милая, я тебе помогу. Вот теперь есть причина тебе поехать со мной в Питер. У меня мама, как энциклопедия. Обратимся к ней за помощью. Она с городским, да и с областным архивом в дружбе. Сколько помню, она туда ни однократно обращалась по своей работе, как – только начинала писать свою очередную книгу. Так что я через месяц повезу в Управление снова документацию о проделанной работе, вот вместе и поедем.
   Ольга Ивановна была счастлива. Хотя её и пугала встреча с Юриной мамой, но она дала согласие на поездку.
   Время летело теперь быстрее, чем того хотелось. Дни пролетали один за другим так быстро, что она удивилась, когда увидела, что на исходе уже месяц. Вскоре Юрий ей сказал, что заказал билеты на самолёт.
   Ольга Ивановна волновалась, так как знала, что Юрий будет её знакомить и представлять матери, как жену. Неделю назад он ей сделал предложение стать его женой.
   Собрав небольшой чемоданчик в дорогу, сложив в него необходимые для себя вещи, которые понадобятся ей в дороге, да и в гостях, она стала перебирать фотографии.
   Найдя фото своего прадеда Николая, в его документах, там, где он был ещё совсем молодым, а так же, взяв с собою, на всякий случай, фото своей прабабушки Веры, где та тоже была ещё девчонкой, Ольга Ивановна, позвонила дочери, и сообщила той, что ненадолго уезжает из дома, в Питер.
   Дочь приглашала мать заехать к ним в гости, но Ольга Ивановна пообещала ей, что к ним она заедет только на обратном пути.
   Сердце ее тревожно стучало. Она волновалась по поводу встречи с будущей свекровью, а также, сможет ли она, что – либо узнать по поводу родственников неизвестной ей Марии.
   Покидала она своё село, свой дом в большой тревоге. На дворе стоял декабрь месяц.
   Они договорились с Юрием, что все вопросы они будут решать уже на месте и по мере их поступления.
   Юрий в первую очередь планировал, познакомить Ольгу со своею матерью, затем, они поедут и подадут заявление в ЗАГС, а после займутся поиском дочери Ольгиного прадедушки. Он, конечно, больше всего, надеялся на свою мать. Так как та была сведущая в поисках каких-либо документов в архивах. Ему хотелось, чтобы всё это завершилось к Новому году.
   Но дело так быстро не делается, как ты этого хочешь.
   В Петербурге, Ольга Ивановна была всего один раз в своей жизни. Ездила с детьми на экскурсию, но это было так давно, что, выйдя из самолёта, и проехав на такси по городу, она всему увиденному удивлялась и восхищалась.
   Свою мать, Марью Юрьевну, Юрий, на всякий случай, предупредил о своём приезде с Ольгой.
   Он боялся, что матери, от неожиданности, вдруг, не дай Бог, станет плохо.
   Марья Юрьевна волновалась так же, как волновалась и Ольга Ивановна.  Она попросила соседку Дарьюшку, чтобы та навела у неё во всех комнатах порядок, сделала генеральную уборку, и приготовила, что-нибудь вкусненького, из еды.
   Когда молодые были на пороге квартиры, у неё уже всё было готово.
   Сама Марья Юрьевна одета была в скромное платье, которое украшал белый, ажурный воротничок и дорогая брошь.
   В свои годы, она бодро смотрелась, да и чувствовала себя хорошо, после того, как узнала, что сын, наконец-то, вводит в дом будущую жену.
   Сын при встрече с нею, когда приезжал ещё в сентябре, забирать её с дачи, сказал, что его любимая женщина, очень схожа с нею.
   «Конечно же, мамуль, в том возрасте, когда ты была ещё молода, как моя Оленька».
   Встречая молодых у порога, она поняла, глядя на Ольгу Ивановну, что сын был прав, та действительно была с нею чем-то схожа.
   -Мама, это моя Оленька! Я же тебе обещал, что ты дождешься, когда в дом войдёт моя жена. Вот я, наконец-то, её нашёл. Она так далеко спряталась от меня, в далекую глубинку.
   Знал бы я, раньше, что моё счастье живёт в этом селе, только Богу известном, под названием «Сусловка», я бы давно туда полетел. Но, я всё же её нашёл,– Юрий всё время улыбался. Он был счастлив вдвойне, что угодил матери, а самое главное, что он, наконец-то, нашёл одну единственную, нашёл ту, без которой жизни, в дальнейшем, не представляет.
   Познакомив, Ольгу с матерью, Юрий повёл её в свою комнату.
   Пока молодые с дороги приходили в себя, Марья Юрьевна с Дарьюшкой накрыли стол.
   «Какая милая, красивая женщина! – тихо воскликнула Дарья. – Она так на вас похожа! Я же помню вас, какой вы были в молодости. Мы тогда с мужем поселились сюда к вам».
   Всё было готово, и Марья Юрьевна пригласила молодых к столу.
   Ужин проходил в тихой беседе.
   Ольге Ивановне впервые было уютно в этой милой компании, только чувство, какой –то тревоги не покидало её.

   Поужинав, Юрий предложил Ольге прогуляться по вечернему городу. Она не возражала. Ей хотелось вдохнуть свежего воздуха.
   Домой они вернулись за полночь. Мать уже спала. Юрий с Ольгой вошли потихоньку, прошли в свою комнату, и, раздевшись, быстро уснули.
   Проснувшись, Ольга, выглянула в окно. Утро выдалось снежным. За окнами падали крупные снежинки. Она подумала о своём доме.
   Уезжая, она попросила соседей за домом присмотреть.
   Юрий уже встал, и с матерью суетился  на кухне.
   Когда Ольга вошла туда, растерянная, что её не разбудили, Юрий, чмокнув её в висок, проговорил: «Ну, что ты, милая. Разве я мог тебя потревожить. Ты так сладко спала. Я уже с мамой обговорил по поводу твоего письма. Ты сейчас показываешь ей всё, что ты привезла, она подумает, как дальше нам с тобой действовать.
   Ну, и сегодня же, дорогая, мы идём с тобой в ЗАГС, подавать заявление. А сейчас в ванную, и за стол».
   Ольга, подчинившись Юрию, пошла в ванную комнату. Позавтракав, она принесла письмо, адресованное ее прадеду, и несколько фото, которые захватила с собой.
   Марья Юрьевна, взяла из рук Ольги письмо, которое было вложено в конверт, и фотографии. Посмотрев, на конверт, она обратила внимание на обратный адрес, от кого было письмо. По ее бледному лицу пробежала судорога. Она вытащила из конверта пожелтевший листок и, прочитав несколько предложений, схватилась за сердце.
   Юрий, с Ольгой, подбежав к ней, расстегнули пуговицы на платье, что стягивали её горло. Юрий тут же принёс матери лекарство.
   Когда, наконец-то та  пришла в себя, Юрий с упреком сказал:
   «Ну, ты мать, и напугала же нас! Что случилось с тобой? Я сейчас вызову скорую».
   «Нет – нет,– тут же ответила ему мать. – Ничего не надо, мне уже хорошо.   Ты, сынок, когда читал это письмо, видел обратный адрес на конверте?»– задала она вопрос сыну.
   «Нет, я его не видел,– он посмотрел на Ольгу.
   Оля ты мне давала письмо без конверта, верно?»
   Ольга Ивановна мотнула головой, сама бледнея, предчувствуя какую – то беду: «Да, я давала без конверта тебе, Юра».

   Юрий взял из рук матери конверт и, увидев, на конверте обратный адрес своей квартиры, проговорил:   «Мать, ты можешь объяснить, что это значит? Я ничего не могу понять».

   «Наконец-то я нашла развязку всей этой старой, запутанной истории в своей «Родословной»,– загадочно проговорила мать. И пошла в свою комнату. Через минуту она принесла увесистую шкатулку, из которой извлекла письмо своей матери, адресованное Юрию Петровичу, и фотографии, на которых были изображены дети.
   Я потеряла уже всю надежду, что смогу, когда-нибудь, раскрыть эту тайну, распутать этот клубок семейный. Но… видно судьба меня вознаградила.
 Это письмо от моего отца, вернее от моего деда, своему сыну. Как я понимаю, прадеду Оли, а моему настоящему отцу».

   Юрий от неожиданности стал заикаться, а Ольга стояла бледная, как полотно.
   –Вы, та самая Машенька?! Вы та, которую я хотела найти?!– Глядя на Марью Юрьевну, воскликнула Ольга.
   «Вот почему меня преследовала тревога,– подумала она, и содрогнулась от мысли, которая пронзила ей мозг.
   Боже! Значит Юрий мой родственник?!
   Если она мне бабушка, то он мне дядя?!» – Она, еще больше бледнея, теряла сознание.
  Юрий, бегая вокруг неё, давал ей, как и матери своей, под язык валидол, и, ничего не понимая, твердил: «Оленька, что с тобою? Милая, приди в себя. Успокойся».
   До конца не осознавая, что здесь сейчас произошло, он всё говорил и говорил ей, порою заикаясь, а она, Ольга с большим трудом, поднялась со стула, и тихо поплелась в комнату.
   Через минут пять она уже стояла перед ними одетая со своим чемоданом.
Прошептав: «Простите, пожалуйста, я должна побыть одна»,– она вышла за порог квартиры.
   Юрий стоял в полном оцепенении. Он ничего не мог понять, что сейчас произошло.
   Очнулся он только от громкого крика матери:  «Юрий, сынок, немедленно верни её. Беги за ней. Верни её, Юрий! Я тебя умоляю!»

Продолжение следует. Начало на http://www.proza.ru/2015/12/05/1961


Рецензии
Брависсимо!!! Какой великий труд Вы совершили,Аннушка,какая трогательная,жизненная основа романа.Можно заблудится,как в дремучем лесу.
Очень захватывающая и интересная.С нетерпением буду ждать продолжения.Спасибо за великий Ваш труд.Вы - гениальная писательница! Пусть никогда не иссякает Ваше
творчество.С любовью,Тамара.

Тамара Рожкова   03.02.2016 13:55     Заявить о нарушении
Вы захвалили меня. Спасибо на добром слове. С теплом души, Анна.

Анна Присяжная   04.02.2016 17:13   Заявить о нарушении