Перелёт 13-я гл

XIII.
     Как и многие девушки, Лиза снам верила. Но в свои неполные двадцать пять, считая себя совсем взрослой и самостоятельной, она предпочитала теперь сны анализировать «научно». Имея классическое филологическое образование, девушка решила для себя обязательно быть компетентной в этой области: ведь, нередко сочиняющие люди любят использовать придуманные сны, как способ нахождения ответов или постановки вопросов в своём творчестве. Поэтому Лиза увлекалась чтением статей психологов и всяких исследований специалистов на тему сновидений. Свои сны, если утром она их помнила, девушка любила и пыталась самостоятельно в них разбираться, а самые отчётливые и  интересные иногда кратко записывала, надеясь  использовать их когда-нибудь для своих целей в литературной жизни. Воображение у неё было живое и яркое, поэтому после рассказа Станислава о его сне девушка не могла никак успокоиться и лихорадочно сопоставляла все детали картины, возникшей перед глазами, с рассказами вороны в парке и котёнка-медведя в квартире у Катерины. Лиза начала чувствовать, что в ближайшем будущем помимо переноса крыльев, если он вообще состоится, случится что-то такое, что вызовет очень серьёзные испытания для всех участников ещё до обещанного «конца света». Но более всего её волновала судьба Станислава, потому что она не думала теперь о нём, как о своём шефе – интересном и умном человеке, к тому же обаятельном мужчине, пусть и намного старше её. Поначалу её намерения были, как у всех молодых специалистов: она надеялась на свои способности, привлекательность и даже некоторую дерзость в работе – всё,  чтобы завоевать доверие и интерес старшего редактора и на этом быстро сделать свою карьеру. Но очень быстро Лиза поняла, что влюбилась в него сама и влюбилась по-настоящему, поэтому соглашалась на любое поручение от него, лишь бы не терять его внимание, пусть даже и служебное. А теперь, с развитием таких невероятных событий, девушка собралась  сделать всё возможное и невозможное, чтобы переписать нарисованную разговорчивой бело-чёрной вороной картину  будущего. Но как? Этот вопрос вырастал до гигантских размеров, вытесняя собой все остальные мысли о жизни. Она сердилась на себя и отчаянно искала малейшую подсказку во всём, что с ними  произошло, но никак не ухватывала хотя бы тонкую ниточку к ясному ответу на причину своих тревожных предчувствий. Ворочаясь и пытаясь заснуть, Лиза машинально, время от времени, глядела на цифры на экране электронных часов и подсчитывала, сколько осталось до звонка будильника. Сон никак не шёл. В конце концов, она пригрозила себе, что возьмет у матери снотворное и выпьет, как Катерина, но, похолодев от этой мысли, вдруг ощутила, как её сознание мягко и ласково уволакивается в какую-то пустоту, где нет ни мыслей, ни движения. И девушка, наконец, заснула.

   ... Она оказалась в чуть светящемся молочном тумане. Непонятно было, висит она или двигается, непонятно даже, что она сама собой представляет и она ли это вообще.  Оглядеть себя она никак не могла, но непривычные ощущения и переживания переполнили её доверху, утопив глубоко внутрь всякие прежние реакции на мир. Через некоторое время она всё-таки определила для себя, что  куда-то движется, и теперь краешком памяти о своём собственном «Я», которое когда-то было Лизой, ей захотелось увидеть своё тело. Этого не получалось: зная уже, что двигается, она не смогла осознать и почувствовать грань, от которой начиналось её личное, конкретное  «Я», или понять, где теперь физические границы того, что раньше называлось телом. И всё же органы чувств слабо, но отзывались на внешнее воздействие. Например, она замечала, что если туман становился гуще, то терялось всякое представление о привычной  трёхмерности мира, а если чуть прозрачнее, то сквозь него виднелись сгустки более плотного тумана рядом. Всё это было похоже на полёт в облаках, как если бы она летела в самолёте, только не было ни звуков, ни ощущения движения вперёд, и совершенно не было понятно, сколько времени она находится в таком состоянии. Наконец, впереди (хотя это вряд ли возможно назвать  утверждением - скорее, допущением) разряжение тумана стало отчётливее, в нём как будто проявилась большая дыра, или округлый проём, за которым  что-то переливалось ярче, гуще, многоцветнее, чем это белёсое, одинаково равнодушное пространство.
Нет, не многоцветнее, - сама для себя определила девушка, - всё это предстало в ином спектре ощущений. Как будто она прикоснулась к состоянию нескончаемого восторга  и полноты  сил, и они вмиг заполнили её всю. Теперь она точно знала, что ей непременно надо было туда, в то отверстие, откуда шёл зов, так как теперь она - неотъемлемая часть, равная по природе и одинаковая по состоянию сознания с тем, кто там, за этим проёмом, ждёт её.

  На некоторое время, может быть, мгновение, может, много дольше, но кто бы мог измерить эту длительность? – на это некоторое неопределимое время она как будто замешкалась перед прыжком, и тогда поток чего-то восхитительно нежного, свежего и радостного подхватил её и внёс в этот проём, в зовущий густой  жемчужный свет. Безмерное ощущение счастья и невероятных сил впитало и растворило её в себе, сделав единой с ним вновь - с этим текучим живым огнём, который  так долго ждал её... То мягче, то ярче переливалась и вспыхивала, чуть колыхаясь, эта густая, необъяснимо светящаяся субстанция, как  живое огненное существо непостижимых размеров, создавая  из самого себя самые причудливые формы, забавляясь и любуясь ими, а потом поглощая их обратно. И она  теперь была неотделима от его действий, от могущества его идей, от игры в их воплощение, от восторга и полноты смысла в собственном существовании.

Это продолжалось долго, хотя кто мог бы опять измерить, насколько это было долго? И вдруг внутри него возникла потребность непременно пробовать что-то иное, как-то иначе почувствовать и познать внешний мир. Тогда из глубин себя, светового пространства своего тела, как сосредоточения всех созидательных сил и невероятных замыслов, этот живой жидкий огонь выплеснул каплю, никак не пытаясь вернуть её обратно. И капля эта мгновенно обрела отдельное и самодостаточное сознание, обнаружив, что находится на чём-то устойчивом, неживом и твёрдом. Это была спокойная твердь - берег вне огненного моря, новое пространство, в котором её заполнили иные ощущения и переживания от внешних запахов и звуков, оттесняя куда-то вглубь, в быстро возникающую другую память всё, пережитое ранее. Теперь она сама то сжималась, то росла, то вытягивалась, то распадалась на мелкие брызги, тут же сливаясь обратно и, наконец, обрела определённую и  устойчивую форму. Она обрела возможность видеть не только свой свет, но и всё, что её теперь окружало. А вокруг неё стояли диковинные существа, глядящие на неё с восторгом и любовью. Над ними, ещё выше, на неё смотрело светлеющее небо, на краю которого просыпалась и улыбалась большая ослепительная звезда... Начинался новый, удивительный и длинный день.

   Лиза проснулась и сразу села. Такого сна она даже в современных сказках представить себе не могла. Хлопая глазами в темноту, девушка судорожно пыталась понять, что с ней было. Сон был настолько яркий, детальный и … невозможный, что утренний сумрак ощущался как нечто наоборот нереальное и пустое. Но тут замурлыкал будильник, и обычное утро жёстко определило своё законное место в привычной прежде картине мира.

  «Диск! Расшифровать диск!» – вспомнила Лиза, но следующей мыслью была мысль о Катерине. Ей невыносимо остро захотелось немедленно мчаться в больницу и умолять Катю взять её с собой. Нужно убедить её, что она теперь не Лиза – младший редактор небольшого издательства, незамужняя, способная, симпатичная, как о ней говорили, и смелая, какой она сама себя всегда считала,  девушка, и что всё, что здесь - это временное, случайное стечение обстоятельств, в которых запуталась Лизина душа. И тайные сильные чувства к Станиславу казались теперь девушке мелкими и смешными. Теперь она настоящая только там - в океане живого света или огня, способного одним всплеском творить новый мир, а другим следующим рождать ещё более фантастические идеи.
   Стремительно соскочив с постели и накинув халат, девушка поспешила в ванну. В кухне уже хлопотала мать. Отец обычно вставал позже, чтобы не мешать дочери спокойно собраться на работу.

- Без завтрака я тебя не отпущу, так и знай! – мать поставила на стол кашу, яичницу и йогурт. – Ты убегаешь рано, приходишь поздно, чем питаешься, мне только гадать остаётся.
 
- Мамочка, я всё это сейчас же съем! Я ужасно голодная! – Лиза выскочила из ванной в халате и, чмокнув мать в щёку, затем  сев с размаху на табурет, начала стремительно уплетать завтрак. Мать налила ей чай. Лиза чуть сморщилась, показывая, что хотелось бы кофе, но та решительно покачала головой:

- Да ты за день, наверное, столько кофе пьёшь, что потом успокоиться не можешь. Я же заглядывала к тебе в комнату: ты так беспокойно спала, что впору было температуру мерить. А что, вдруг ты и, правда, простуду подхватила?  - мать тоже налила себе чаю и села рядом за стол. – А, может, ты влюбилась, наконец? – и она, с деланно равнодушным лицом, не поднимая глаз, начала мешать в чашке сахарный песок. – Мы же с папой  совсем не знаем, как ты и с кем ты встречаешься, а? – и она взглянула в упор на дочь, чтобы застать её врасплох прямым вопросом.

- Мам, как только, - она допила чай, - так сразу, … мы же договорились! И спасибо за завтрак, - проговорила девушка уже на бегу в комнату.  На столе надрывался мобильник.
 
- Лиза! Доброе утро! Я уже тут, внизу со Стасом, - Павел был бодр и дружелюбен, - завтракай скорее, мы минут десять тебя подождём!

- Я готова! Через минуту буду внизу! – ответила Лиза, и стремительно оделась. Потом  покидала в сумку телефон, планшетник, маленький фонарик, который решила ещё накануне обязательно взять с собой, и выскочила в прихожую к зеркалу.

 У вешалки стоял отец:
- У вас же там пожар случился, куда ты бежишь с утра? – строго спросил он.

- Папочка, - отца она также чмокнула в щёку, отчего тот сразу обмяк, - мы как раз все и собираемся, чтобы с этим разобраться. Меня внизу уже шеф мой ждёт. Пока-пока! – застёгиваясь на ходу, девушка бросилась вниз по лестнице. Внутри лихорадочно стучала лишь одна мысль: наедине переговорить с Катериной, чтобы рассказать ей свой сон, а там...Но дальше Лиза думать не хотела.

***

- Доброе утро, Лизонька! – Станислав был как-то по-особому приветлив, но девушка, казалось, даже не заметила этого. Она увидела обоих мужчин возле авто, кивнула и решительно направилась к задней дверце, бодро проговорив на ходу:

- Доброе утро всем!
 
- Диск с тобой, не забыла? – не утерпел спросить Павел.

- Я его даже не вынимала...Вот он! - девушка  извлекла конверт с диском из сумочки, повертела им перед Павлом и, не собираясь его отдавать, решительно опустила обратно в сумку. Потом забралась на заднее сидение автомобиля.
 
- Садись, Стас, поехали, -  Павел сел за руль, а Станислав  почему-то продолжал  стоять, взявшись за ручку дверцы и что-то явно обдумывая.

- Паш, а, может, нам сначала в больницу заехать? – вопросительно начал он.

- Я уже звонил туда, если будем задерживаться в лаборатории, то я вас оставлю и сам в больницу смотаюсь к часу дня. Меня обещали пропустить к врачу. Ты садись скорее, нам ехать-то, оказывается, минут сорок. И то, если пробки позволят.

- Павел, я поеду с Вами в больницу, имейте в виду, - заявила Лиза тоном, не допускающим возражений, - мне очень надо повидать Катерину.

- Так всем надо, - отозвался Станислав, - а что-то ты сегодня очень решительная, Лизонька, давно тебя такой не видел. Наверное, выспалась хорошо, - попытался пошутить он.

- Да...- как-то странно и неопределённо проговорила девушка, - и «снился мне сон, удивительный сон», - вдруг пропела она на известный мотив. – Павел, а Вам сегодня что-нибудь снилось?

  Павел быстро вырулил на улицу и вопросительно глянул в зеркало на Лизу. Но ответить не успел. Пришлось тормозить.

- Да куда ж он едет?! – в сердцах рявкнул Павел, едва успев крутануть руль. Черный внедорожник подрезал его прямо вплотную. – Ох, Лиза, извини… И нет, сегодня я спал без единого сна.

- Паш, ты помнишь, что нам медведь сказал? Чтоб мы были осторожнее сегодня, - на всякий случай заметил Стас. – А что, Лиза, - он обернулся к ней с переднего сиденья, - у тебя сон был интересный? И был...по нашей теме, так сказать?

- Был! Но пока я не буду рассказывать. Мне надо увидеть Катерину!  - девушка откинулась с головой на спинку кресла и слегка прикрыла глаза. – Мы долго будем ехать, можно я подремлю?

   Через минуту она уже спала. Станислав оглядывался несколько раз на неё с недоумением и даже с некоторым беспокойством.

- Да оставь, пусть дремлет, ... бывает, Стас, что от сильного волнения люди, наоборот, в сон впадают.  Где-то я об этом читал.

- Но ты тогда уж не гони так, пусть поспит, а то сейчас опять какой-нибудь лихач будет перед нами вытанцовывать первую ... а! – он не успел договорить, потому что Павлу пришлось резко затормозить. Непонятно откуда перед ними  выскочил маленький жёлтый автомобиль, развернулся поперёк движения и встал намертво.
 
- Это что сегодня такое? – хмуро пробормотал Павел, ожидая вместе с другими разрешения ситуации.

Стас обернулся и увидел, что Лиза крепко спала, съехав всем телом на оба сидения, свернувшись калачиком и не проснувшись даже от резкого торможения. При этом ремень безопасности придерживал её, вероятно, от соскальзывания вниз.
- А она не проснулась, - удивился он.

- Ну-у, ...поехали! – в сердцах нажал на гудок Павел. Однако из автомобильчика выскочили по очереди две девушки и стали одновременно отчаянно звонить, поворачиваясь во все стороны и жестикулируя себе в помощь. Павел обернулся – за ним и за двумя рядами по обе стороны встали все авто. Но не все водители были терпеливыми. Некоторые поспешили к девушкам разобраться побыстрее. После переговоров и фотографирования трое крепких мужчин – водителей, решительно толкая, переместили автомобильчик, к тротуару. Все стали постепенно двигаться.
   А Лиза продолжала спать. Тем не менее, весь путь до лаборатории был непростой. Казалось, всё на дороге случалось с единственной целью – задержать любыми способами Павла и друзей.  Наконец, они добрались до здания, где была лаборатория, и Павел въехал на стоянку.
 
- Смотри, к нам Клёкотов идёт! – с удивлением показал Стас на приближающуюся от входа фигуру следователя. Павел отстегнул ремни:
- А он нам тут зачем? Или жаждет прочесть рассказ? И ведь не избавиться...- он вылез первым, следом вылез Станислав. Лиза по-прежнему спала.

-  Добрый день, запаздываете... Утро для нас уже прошло! – начал капитан Клёкотов.

- Так ещё пол-одиннадцатого, помилуйте! Мы в пробках толкались, едва не целовались, - Павел с ворчанием пожал протянутую ему руку. Станислав со словами «Здравствуйте, Евгений Петрович!» просто кивнул и  обернулся к машине. Лиза так и не вылезла.

- Паш, да что с ней? Так и спит, как будто тоже... таблеток напилась, - Стас бросился открывать заднюю дверцу.

- А что с девушкой? Она сама садилась в машину? – хмуро спросил Клёкотов.

- Сама-сама! Да из дома выскочила бодрой, я бы сказал, даже решительной, - ответил Павел, - а потом, узнав, что ехать долго, сказала, что хочет подремать. И заснула так крепко, что в дороге при торможении ни разу не проснулась.

- А ну-ка отойдите, - попросил капитан. Друзья посторонились, и он нагнулся к Лизе:
- Дышит ровно, пульс нормальный, щёки розовые, … ну что, будить?

- Так это... - замялся Станислав, - она же, глядите, пока и нашего громкого разговора не слышит. Странно это как-то!

- Вот что, мужики:  мне некогда. И как там, в сказках спящих принцесс расколдовывать надо? Поцелуем? – он, было, хотел наклониться ниже к спящей девушке, но Станислав физически отодвинул его в сторону:

- Это мы сами умеем, - сурово проговорил он, - и мы не в сказке.

- А что, Стас, попробуй,  - вдруг поддержал следователя Павел, - всё лучше, чем трясти или по щекам шлёпать...

  Станислав сердито взглянул на него из-под руки, опирающейся на дверцу,  потом нагнулся, аккуратно приподнял Лизу, чтобы та оказалась в сидячем положении, и, положив ей руки на плечи, ласково коснулся губами лба девушки. Она вздрогнула и проснулась.

***

- Станислав...Иванович...! Ой! Вы что? – Лиза отодвинулась от него в изумлении. Но потом, мгновенно оценив ситуацию и чуть вспыхнув от смущения, тут же лукаво проговорила:
- А что, я так крепко спала, что меня словом не разбудить? Но так мне тоже понравилось... - она повернула голову на стоящего рядом со Стасом Павла и увидела чуть дальше капитана Клёкотова. – Евгений Петрович, - вылезая, приветливо обратилась девушка, - а Вы как тут? И ... здравствуйте! – после чего, оглядев всех троих, она достала конверт с диском из сумочки и скомандовала:
- Вперёд! К кому нам надо попасть?

- Лизонька, дай мне диск, - ответил ей Станислав,  - а то всех могут не пустить.

- Нет, диск возьму я, – Клёкотов быстро и ловко отобрал у Лизы конверт и спрятал в папку, -  я для этого и приехал, потому что потом этот диск я вам не верну, он в вещдоках будет, понятно? - Надо было бы его сразу у вас забрать.

- Это собственность Катеньки! – бросился к нему Павел.

- Да, и поэтому я позволил вам на некоторое время оставить диск у себя. Но теперь по ходу следствия диск будет необходим, - он жестом остановил Лизу, которая собралась с ним резко спорить, - однако я позволю Станислав Ивановичу присутствовать при извлечении информации, если это удастся. А потом мы перепишем всё содержание на чистый диск, так что вы ничего не потеряете. Понятно?

- То есть, нас с Лизой туда не пропустят? – спросил Павел хмуро.

- Да, можете нас ждать внизу, можете уехать, как хотите. Пойдёмте, Станислав Иванович, время специалистов очень ценно.

- Стас, мы поедем к Кате, звони нам сразу, как прочтёшь! Пошли, Лиза, - и Павел опять открыл машину.

- Спасибо Вам, Евгений Петрович, - крикнула вслед уходящим девушка, тот обернулся, помахал рукой и громко ответил:

- Привет передавайте Екатерине Юрьевне! От меня лично!

  Лиза кивнула, а потом интуитивно зажмурилась и вдруг увидела вместо Клёкотова удаляющегося  огромного медведя на тонких ножках. Девушка от испуга вскрикнула, открыла глаза, но Клёкотов и Станислав уже миновали крыльцо и входили в здание. Тогда она решила, что это ей привиделось, и поспешила сесть в машину вперёд, рядом с  Павлом.

***

- Что тебе снилось, Лиза? – участливо спросил Павел, мягко и быстро ведя машину, - ты нас обоих удивила и  забеспокоила своим таким ... хм,... крепким сном.

- Мне снились звери, разные странные звери, которые играли со мной, как будто я совсем маленькая, почти младенец, - отвечала рассеянно Лиза, и было видно, что мысли её ещё где-то, - они подкидывали меня вверх, к солнцу, а потом ловили в свои пушистые мягкие лапы. Кормили меня какими-то вкусными диковинными фруктами, а потом умывали и рассказывали сказки... Неужели нельзя было разбудить меня иначе? Неловко как-то, теперь я буду всё время  стесняться Станислава Ивановича.

- Почему стесняться - то? – переспросил Павел, - мы все оказались в такой странной ситуации, что предвидеть каждому своё ближайшее будущее довольно трудно. Могу только сказать, что та, какой ты вышла утром из дома и та, какая ты сейчас – это как две разных Лизы, - он слегка повернулся и улыбнулся ей, - но ты умница и красавица, не будь я так влюблён в свою Катеньку, я бы только о тебе и думал.

- Спасибо, Павел, а знаете, этой ночью мне тоже приснился диковинный сон. Вы помните, как ворона рассказывала, что в каждом мире находился кто-то, кто просил её взять с собой. Теперь я их понимаю... - она замолчала, - ничего прекраснее я не испытывала раньше этого сна. И утром я..., представьте, я тоже хотела просить Катерину взять меня с собой. Но когда Станислав Иванович поцеловал меня... - она запнулась, как будто испугалась того, что сейчас скажет Павлу, однако, тряхнув своими пышными каштановыми волосами, решилась и продолжила:
 
- Он меня как будто расколдовал. Я поняла, что никогда не смогу оставить его и..., и весь этот мир, - закончила девушка вдруг упавшим голосом.

- Да, это ты правильно говоришь! Мне очень больно отпускать Катю, но я понимаю этих зверей, которые каждый раз прощаются с ней, зная, что для них это навсегда, что только их потомки увидят опять новый день и её… И я понимаю  свою, совсем небольшую ответственность и огромную ответственность Катеньки. Не понимаю только, почему ей надо… - он не закончил мысль и посмотрел на экран навигатора. – Видно, судьба наша такая. Главное, чтобы диск восстановили! Гляди, подъезжаем уже. Сейчас припаркуюсь...

- Ой! Смотрите! Там у проходной в больницу Клёкотов стоит и машет нам рукой! Как это возможно?

- Дежавю... Ничего не понимаю. Пошли? – и он из машины вышел первым.
 
  Лиза, в полном изумлении медленно вылезла со своей стороны, подошла к Павлу и тихонько взяла его за руку. Тот вопросительно посмотрел на неё, и она тихо ответила:

- Я боюсь...

  Навстречу им быстро шёл  капитан Клёкотов, с которым полчаса назад они расстались у здания с криминалистической лабораторией. Лиза на всякий случай закрыла глаза, но ничего, как обычно и должно быть,  не увидела. Девушка открыла глаза и пригляделась: это был Клёкотов в той же куртке, и с той же чёрной папкой, как и полчаса назад.

- А диск, - растерянно спросила она подошедшего следователя, - где диск?

- Здравствуйте, Лиза и Павел Алексеевич! Причём тут диск? Он же у кого-то из вас. Я сюда приехал час назад поговорить с Екатериной Юрьевной, и меня к ней пропустили. И вот, решил на улице позвонить Вам, Павел Андреевич, да увидел, что вы уже подъезжаете. Вы же сейчас к ней?

           /продолжение следует/