На Буцефале по забытому Вавилону

На берегу пустынных волн
Стоял он, дум великих полн,
И вдаль глядел. Пред ним широко
Река неслася; бедный чёлн
По ней стремился одиноко
(Медный Всадник А.Пушкин).

24 мая 1703 года  в придворном журнале Петра Первого существует странная запись, повествующая о том, что приказав рубить деревья и ставить себе дворец на Санкт-Питербурхском острове, который ныне зовется Заячьим, Петр отправляется к СЕБЕ, в Канецкую слободу. Причем Меньшиков не советует ему рубить дом из нового леса, предлагая взять из Канецких слобод любой дом, которых там великое множество. Позвольте, а как же пушкинские строки «на берегу пустынных волн, стоял он, дум великих полн»? Неужели врал великий поэт и тайный жандарм империи о событиях того времени?
Давайте не будем спешить, и обвинять Пушкина в несостоятельности.  Этот поэт требует внимательного прочтения. Тем более, в поэме «Медный Всадник» речь идет именно о Медном Всаднике, а не о Петре Первом.
Я писал в иных работах, что этот памятник стоял задолго до появления Петра на невских берегах и поставлен он основателю этого города Георгию Победоносцу, Великому Князю и Великому Хану Георгию Даниловичу.
Фальконе не отливал памятник, он лишь его переделывал: его ученица Коло заменила голову, а Фальконе изменил положение правой руки – вытянув ее к Неве. Уберите эти переделки и перед вами святой Георгий поставленный здесь задолго до нашествия Романовых на Русь и создания из Руси-Орды-Великой Тартарии  нового государственного формирования – Российской империи.
Медный Всадник не медный. Там меди мало. Но, тем не менее, Пушкин его зовет таковым. Мне удалось разгадать эту тайну, и рассказанное дальше, удивит нового моего читателя, а того, который знаком с моими работами, прочитанное поможет сложить в реальную картину знания о Петербурге до Петербурга. О русском городе Орешек .
Николай I, милостиво встретивший „Полтаву" и даже „Бориса Годунова", проявил странную нетерпимость к „Медному всаднику", несмотря на прославление в ней его „великого пращура". Судя по рукописному экземпляру поэмы, хранящемуся в Ленинской библиотеке в Москве, цензорский карандаш монарха прошелся преимущественно по тем строкам поэмы, которые казались недостаточно почтительными по отношению к императору Петру (и потому после смерти Пушкина были старательно сглажены В. Жуковским).
Неужели Жуковский посмел править самого Пушкина? Да посмел! По указу самого царя, желавшего скрыть от поколений тайну Медного всадника.
Сегодня, вы не найдете объяснения славянского слова медь. Кивание на Мидию, Мидгард, прочие названия, мало что проясняют. Латинские же толкования, как правило, связанные с местом добычи меди, совсем уводят в сторону.
А между тем в рукописи есть правка царя, коснувшаяся названия всадника. Там он МЕДНИЙ, то есть ДАВНИЙ или ДРЕВНИЙ. Для более полного понимания приведу слово НАМЕДНИ означающее НЕДАВНО или в предшествующее время.
Слово медь означает старину. Метал, окисляется на воздухе и производит впечатление древности, старины, уже через малое время. Если медь не чистить, то она превращается в дряхлость и вид ее говорит о старости. Глядя на окисленный медный таз для варенья, изготовленный менее года назад, я ловлю себя на мысли, что он пролежал в земле долгие годы, хотя точно знаю, когда он куплен.
Молодой чиновник Евгений сталкивается не с Петром, переделанным Фальконе, а с Древним всадником, основавшим этот город 1350 году.
Вообще идея о пустынности тех мест принадлежит Петру Великому. Именно он создал легенду о том, что город заложен в пустынных местах, где никто не жил. Пушкин же пишет об обратном: здесь и челн и чухонские избы. То есть то, что Петр уже не видел, прибыв на берега, где уже стоял Великий Город. Мало того, Медный всадник смотрит на ту сторону Невы, где жили чухонцы. А, вот о левой стороне реки в начале поэмы, ни полслова. Не смотря на то, что Евгений чиновник, яко бы пушкинского времени, он свидетель наводнения, катастрофы унесшей жизнь его любимой девицы по имени Параша. Причем наводнение описано с такой силой, что сомневаться не стоит – катастрофа необычайная для этих мест, привычных к наводнениям. Пушкин рисует, какое то, событие, которое произошло задолго до Петра, приведшее к сумасшествию главного героя.  Нечто похожее на гибель Помпей, в результате, которого город полностью разрушен. И событие это – наводнение необычайной силы.
Итак, Петр посетивший современный Заячий остров, приказывает рубить там лес,  акцентируя, что в этом месте дикие заросли. В ответ на резонное замечание, о том, что домов в канецких слободах полно, Петр все же приказывает отметить в журнале пустоту этих мест. Но вот странность: на шведских картах прекрасно видна крепость Ланцкрона, в месте, где впадает Охта в Неву, показаны и иные поселения. А вот левый берег, как будто подтерт и подтерт не так давно, возможно намедни. На русских картах нет ничего, схожего со шведскими экземплярами, ни поселений ни крепости Ниеншанц или по-русски Канец.
Однако, сохранившийся домик Петра показывает, что порубка дома явно скандинавская, да и расписан он был под кирпич. У русских бревна круглые, и венцы вяжутся по иному. В петровском домике технология отсталая: бревна плохо подогнаны, с торцов ромбами. То есть Петр все таки послушался Меньшикова и привез дом из канецкой слободы. Кстати, и сени там не русские – маленькие по размеру. А в русских сенях даже свадьбы играли! В общем, чухонская это изба.
Слобода, это селение вдоль дороги, ведущей в город. Как правило, жители слободы освобождались от налогов князем. Поэтому, я предполагаю, что Канец, это одна из крепостей, прикрывавших какой то большой город.. И поставлена она в месте, наиболее уязвимом.
Слово канн, существует во многих названиях городов. Как пример приведу Канск. Очевидно слово КАН самостоятельное. Вот его то, я решил исследовать. Начнем с того, что у большинства тюрских народов, слово обозначает КРОВЬ. Это открытие привело меня  к другому, а именно ХАНУ.
Хан - титул верховного правителя у восточных народов;, более древняя форма хакан.
Уже Шелун переменил титул шен-ю, который носили его предшественники, на "хакан" (в Китае "kho-han"), имевший значение "императора". Постепенно все государи центральной Азии приняли титул хакана. 
Григорий Typский называет вождя гуннов "chaganus". Византийские историки обозначают короля аваров именами caganoV и cagan. В письме к Маврикию Тиберию в 598 г. тюркский государь называет себя "хаганом". Армянский историк Моисей Хоренский употребляет выражение "великий хакан" (vezourk khakan) для обозначения одного восточного князя.
То есть канецкие слободы упоминаемые Меньшиковым, не что иное, как ханские слободы или хаканские, то есть императорские. А это говорит о том, что раз есть такие слободы, есть даже крепость Канец (императорская крепость) значит, и есть сам имперский город. Кстати, в журналах Петра эти слободы, весьма многочисленны и даже делают плоты для отправки леса в Швецию.
Наличие вокруг Питера огромного количества замков, приписывается поздними екатерининскими стройками. Павловск, Пушкин, Петергоф, даже Инженерный замок, все это сооружения, которые существовали ранее, заявленных официальной историей времен. Эти крепости, защищали подходы к главному городу – к Северной Пальмире.
Сегодня Орешком зовется совсем малая крепостица на острове. Это лукавое переименование не случайно: Крестовский остров стал Заячьим тоже неспроста. Что то, очень сильно прятали. И прятали, нашу с вами русскую историю, создавая миф о пустынности этих мест.
Позволь читатель небольшое отступление? Работая над очень сложным жанром исторического детектива, я должен уместить в малой миниатюре, целый симбиоз знаний. Я к сожалению не романист, а выбрал путь в литературе  Проспера Мериме и Валентина Пикуля. Миниатюры последнего малоизвестны, но именно они, оказали на меня неизгладимое впечатление объемом информации. Я убедился, что за каждой фразой автора, есть смысл, понять который в полном объеме можно лишь самостоятельно поработав над материалом. И вот тогда, направление заданное автором, превращается в настоящий роман. Автор дает возможность каждому превратиться в исследователя и превзойти его в творчестве.
 Поэтому не стоит обижаться на то, что я не даю ссылки, которые требуют о меня мои критики. Миниатюра рассчитана на анонс знаний и желание пробудить в тебе творчество и поиск. Все сказанное легко проверяется самостоятельно, и пишу я для людей желающих мыслить, а не для тех, кто, походя, бросив слово «бред» (а иногда и похуже), пошел своей дорогой, посвистывая носовыми дырками в голове, не желая проветривать мыслями свой чердак.
Я знаю, что я прав и мои работы еще будут изучать потомки. Откуда такая уверенность? Причина простая – когда я работаю, то ловлю себя на мысли, что кто то, ведет меня по канве исследования. И этот кто то, серьезно решил, что настало время явить правду. Я не провидец и не пророк. Нет и нет! Я просто в силу своей специальности оперативника склонен к анализу и возможно дедукции Шерлока Холмса.  Не лишним будет сказать и то, что я потомок древнего дворянского рода и мой титул (очень редкий и малоизвестный) означает не простого дворянина, а дворянина имеющего духовный сан по праву рождения. Упреждаю шутников, я не царь и даже не папа римский. Все гораздо прозаичнее, но, в то же время,  удивительно. Предания моего рода, более, чем замечательны. Да и потом не в писательской славе дело, мои предки дали мне возможность быть равным в любом обществе, а сам я добился достаточных успехов, что бы сказать самому себе: «Я состоялся». Здесь суть в желании передать знания и рассказать миру, кто такие на самом деле славяне, да и вообще русские люди. Поэтому, прочитав мои работы, постарайся самостоятельно развить тему, и ты увидишь, какие горизонты тебе откроются. То, что видно ныне мне, захватывает дух от величия моей земли и моего народа. Я счастлив быть русским человеком и благодарю Бога за Его милость ко мне.
Продолжая рассказ об Орешке, я должен рассказать о причине русско-шведских войн. Их много, и они не только петровских времен. Организатором их всегда являлся римский епископ, именующий себя нынче папой. Древние вотчины Руси на реке Неве, всегда тянули этого понтифика, а вот почему, ты узнаешь в самом конце повествования. Открытие человечеством тайны пирамид, произведет на тебя меньший шок, нежели то, что тебе предстоит услышать, приятель. И помогут мне в этом Пушкин, да еще ряд французских художников.
А пока, я хочу пояснить, что произошло во времена Георгия Даниловича. Мы его знаем под разными именами. Это Георгий Победоносец, Святой Юрий, Гюр-хан, Александр Македонский и прочие.
В правление этого князя, он имеет еще один титул – ВЕЛИКОГО ХАНА (ХАКАНА). На тюрский она переводится, как ЧИНГИС ХАН.
Никакого татаро-монгольского нашествия на Русь не было. Под этим термином скрыто становление великого русского государства, Великой Тартарии, Руси, Орды. Причем, орда не столько государство, сколько крупное воинское формирование – все вооруженные силы страны. Быть вызванным в орду, означало быть вызванным в ставку к Сталину. Либо ярлык на княжение, либо голова с плечь. Становление Руси, отмечено в Библии и вообще в духовных книгах, как появление ига давлеющего над миром. Как появление ВАВИЛОНА.  Как создание огромной империи подчинившей себе известный тогда мир.  Как общая родина всего человечества.То есть мечта глобализаторов уже однажды сбывалась
Собственно говоря, Вавилония это Русь и означает огромное скопище людей.
Сегодня Вавилон известен, как  один из крупнейших городов Древнего мира, столица Вавилонии, а затем державы Александра Македонского. То есть Георгия Победоносца или Великого Хана Георгия Даниловича. Распространения этого названия на Руси, чуть поменьше, чем фамилия Иванов. Города, села, реки, ручьи, поля, пустоши и пр. так или иначе, носят косвенные упоминания о Вавилоне. Особенно много их на Алтае.
Естественно, что Георгий Данилович, строил и свою столицу, не смотря на то, что ей ранее была вся совокупность городов Золотого Кольца России – Господина Великого Новгорода. Это так называемый Царский Рим в междуречье Оки и Волги
Строительство Вавилона отмечено в духовных книгах, как Вавилонское столпотворение. Действительно, в городе возводилось множество зданий с колонами и стоявшими отдельно столпами. Это был город великой архитектуры. Ты его сегодня можешь видеть в остатках старого Санкт-Петербурга.
Да, дружище, город Святого Петра и есть ВАВИЛОН, который затем погибнет во время Великого Потопа, наводнения описанного в поэме Пушкина ДРЕВНИЙ ВСАДНИК.
Очевидно, в 16 веке произойдет наводнение невиданной силы. Связано оно будет с извержением вулкана, скорее всего Везувия или Этны, возможно исландским вулканом. Здесь нужно поработать с геологами. Цунами накрыло великий город и он был разрушен. Разрушен настолько, что люди уже не могли его восстановить в прежнем виде. Но кое, что осталось. Петропавловская крепость, Стрелка Васильевского острова, Биржа, Исаакий, Казанский собор, Эрмитаж, арка Генерального штаба, Марсово поле, Александрийский столп, набережная Невы в граните, Аничков мост, набережная Мойки и еще многое другое. Ну и конечно Медный Всадник. Про это можно почитать у меня в цикле миниатюр «Вокруг да около Петра». Остались и крепости-замки оборонявшие Вавилон со всех сторон света. Фактически город перестал существовать, но на его развалинах жили люди.
Ты можешь подумать, что такое событие не оставило следа в средневековье. Это не так. И сейчас мы обратимся к художникам, работы которых в изобилии существуют в мире людей. Много их представлено в Эрмитаже.
Юбер Робер (фр. Hubert Robert, 22 мая 1733, Париж — 15 апреля 1808, там же) — французский пейзажист, получивший европейскую известность габаритными холстами с романтизированными изображениями античных руин в окружении идеализированной природы. Его прозвищем было «Робер из Развалин» (Robert des Ruines).
Известен живописными фантазиями, чей основной мотив — парки и реальные, а чаще воображаемые «величественные руины» (по выражению Дидро), множество набросков к которым он сделал во время пребывания в Италии.
Каприччо Робера высоко ценились современниками, о нем писал в поэме «Воображение» (1806) Жак Делиль,Вольтер избрал его для украшения своего замка в Фернее. Его картины представлены в Лувре, музее Карнавале, петербургском Эрмитаже и других дворцах и усадьбах России, во многих крупных музеях Европы, США, Канады, Австралии.
Художник имел обыкновение оставлять на полотнах свои фирменные метки. В каждой картине среди надписей на стене руины, на памятнике, каменном обломке, даже на клейме коровы и др. можно найти имя: «Hubert Robert», «H. Robert» или инициалы «H.R.». На некоторых картинах среди изображённых людей художник оставлял свой автопортрет (седовласый мужчина средних лет). Сегодня это считается шуткой художника. Особенно потешаются историки над  его картиной Античный храм (пер. Эрмитаж), где он сам себя изобразил у великолепных развалин. Мол, шутка гения. Нет, друзья мои, гений эти развалины видел еще при своей жизни и рисовал картины с натуры. Если вы присмотритесь к этой картине, то увидите, что этот храм сегодня встроен в Зимний дворец и называется Старый Эрмитаж, а «Архитектурный пейзаж с каналом» 1783 года, это не что иное, как Зимняя канавка. Желающие найдут в его работах и Исакий и колоннаду нынешнего Казанского собора и памятник Александру перед Исаакием. А еще скульптуры с Аничкового моста.
Повторяю, Роббер пишет то, что видел своими глазами – разрушенную русскую столицу – древний Вавилон, город Орешек основанный Георгием Даниловичем  в 1350 году. Только, разрушенный наводнением. Посмотрите эти работы, и вы увидите на них жителей, живущих обыденной жизнью, среди развалин, одетых в одежды по моде того времени. Сегодня эти картины считаются изображением Италии. Это не так. Все они посвящены Вавилону. И видит эти руины на левом берегу Невы художник-пейзажист в конце 18 века, во времена правления Екатерины и массовой фальсификации истории русского народа, переделок вавилонских руин в новые храмы. Точнее, то, что смогли переделать. Остальное, просто развалили. Исаакий и Казанский собор не строили. Их ремонтировали.
Таких художников много. Очевидно. Их влекли пейзажи древнего города, отраженного в Библии. Понимая, что этот город строили все народы мира и лучшие мастера, они спешили запечатлеть, хоть то, что осталось.
Юбер родился в Париже в 1733 году. Девятнадцатилетним юношей начал посещать мастерскую скульптора Слодтца, привившего ему любовь к античности и рассказавшему ему о Риме-Вавилоне на севере, о северной Пальмире. Через три года Робер приехал в Рим в качестве сверхштатного пенсионера Французской академии и начал работать под руководством Панини, одного из ведущих мастеров архитектурного пейзажа в Италии. Но особенно внимательно прислушивался к советам выдающегося мастера Д.–Б. Пиранези, побывавшего на севере, в Риме. Именно под его влиянием молодой художник постепенно сложился как «живописец руин».

«Рим, даже будучи разрушенным, учит», – написал он на одном из рисунков. Преклонение перед античностью Робер выразил в картине «Художники». Среди обломков гигантских колонн, статуй с трудом различимы две фигурки живописцев, зарисовывающих руины. Интересно отметить, что они изображены с портретными чертами самого Робера и Пиранези. В этом ничего странного нет. Оба художника работали в Орешке. Они писали то, что видели своими глазами, а историки, которые не в состоянии были объяснить их работы, привычно пояснили труд летописцев-рисовальщиков их фантазиями.  И не впервой! У нас половина раритетов написано или сделано умалишенными фантазерами. Хотя в лечебнице для душевнобольных место, как раз историкам. Патологические врали эти господа, готовые продаться за очередной грант или бенифициарии римского престола, страстно желающего скрыть истинную БЫЛИНУ мира.
Недаром Робера поразили контрасты Орешка, сочетание величественных руин с современной жизнью города. Капустный рынок, расположившийся вокруг античной колонны, пасущиеся на Форуме коровы, рабочие, перевозящие, только что извлеченную из земли античную статую. Эти каждодневные сценки привлекали его пристальное внимание. Его и Пиранези. А ведь это времена Екатерины и Елизаветы. Времена реставрации великого Вавилона. Бледненькой реставрации и приписки себе значимости в создании города на Неве, построенного по принципу Константиновского форума в современном Стамбуле (Византии, Трое, Ёросалиме, Царьграде, Киеве, Константинополе, Втором Риме и прочем – все это названия одного и того же города на Босфоре-Иордане, МАТЕРИ ГОРОДОВ РУССКИХ).
К концу XVIII века Робер становится одним из самых модных художников. Его живопись популярна не только у французских меценатов. Русские вельможи Строганов, Шувалов, Юсупов стремятся украсить дворцы его картинами. Екатерина II приобретает полотна для Царского Села, а император Павел заказывает в 1782 году четыре декоративных панно для Гатчинского дворца. Все картины написаны с натуры. Впрочем, рассказы о великолепии Орешка могут привести к большой беде для Романовых. Именно поэтому создается легенда о написании этих картин в Италии или остальной Европе. Как следствие, автор погибает во времена французской революции, на деле оказавшейся лишь подготовкой к походу Ватикана на Вавилонию-Русь.
Его учитель Пиранези, еще более эффектен. Его черно-белые гравюры впечатляют реализмом.
Джованни Баттиста Пиранези (итал. Giovanni Battista Piranesi, 4 октября 1720, Мольяно-Венето (близ городаТревизо) — 9 ноября 1778, Рим) — итальянский археолог, архитектор и художник-график, мастер архитектурных пейзажей. Сделал большое количество рисунков и чертежей, но возвел мало зданий, поэтому с его именем связывают понятие «бумажная архитектура». Умер при странных обстоятельствах. Все доски с офортов, как водится, хранятся в Ватикане. Доступ к ним закрыт, по причине надписей на их обратных сторонах, места, где сделаны зарисовки. Слово Вавилон там одно из главных. Естественно, что допустить наличие в 18 веке человека видевшего Вавилон своими глазами, было нельзя. Пиранези был отравлен ртутью. Похоронен в церкви Санта-Мария дель Приорато.
Жан Оноре Фрагонар ( 5 апреля 1732,Грасс — 22 августа 1806, Париж) — французский живописец и гравёр. Работал в стиле рококо. Создал более 550 картин (не считая рисунков и гравюр). Рисунки Вавилона поражают жизненностью. Известнейший художник своего времени. По официальной версии, умер в Париже всеми забытый. Все доски гравера в Ватикане.
На картинах этих мастеров хорошо видно, что изображённые на них люди живут среди руин и совершенно не могут хотя бы привести их в приличный вид, не говоря уже о каком-то восстановлении. Либо люди были очень ленивыми, либо не могли работать такими масштабами и по неведомой им технологии. Первое неуместно, люди всегда привычны к труду, другое дело, забытая технология. Забытая после романовского переворота и Великой Смуты. Что это за технология, я рассказывал ранее.
К сожалению, из-за невежества наших предков до наших времён дошло не так много остатков невского Вавилона, но и существующие экземпляры ставят достаточно много неудобных вопросов историкам, которые либо скромно отмалчиваются, либо несут полную ахинею, загрязняя тем самым историческую память о великом прошлом. Науки история нет. Есть мифология, хорошо оплачиваемая сильными мира сего.
Найди работы этих мастеров читатель, и ты поймешь, как выглядел Ленинград ранее.
Однако, снова к Пушкину.
На дворе стоит ноябрь. По улицам идет молодой человек по имени Евгений. Он - мелкий чиновник, который побаивается знатных людей и стесняется своего положения. Евгений идет и мечтает о своей благополучной жизни, он думает о том, что соскучился по своей любимой девушке Параше, которую не видел уже несколько дней. Эта мысль порождает спокойные мечты о семье и счастье. Молодой человек приходит домой и под «звук» этих мыслей засыпает. Следующий день приносит ужасную весть: в городе разразилась страшная буря, и сильное наводнение унесло жизни многих людей. Природная сила не жалела никого: буйный ветер, свирепая Нева – все это пугало Евгения. Он сидит спиной к "бронзовому кумиру". Это памятник Медный всадник. Он замечает, что на противоположном берегу, где жила его любимая Параша, нет ничего. Васильевский остров гол и разрушен. Страшные разрушения везде. Ему кажется, что наводнение захлестнуло весь мир и мир погиб.
Евгений сломя голову направляется туда и обнаруживает, что стихия не пощадила его, бедного мелкого чиновника, он видит, что вчерашним мечтам не суждено будет сбыться. Евгений, не понимая, что делает, не разбирая, куда ведут его ноги, идет туда, к своему «бронзовому кумиру» . Медный всадник гордо возвышается на Сенатской площади. Кажется, что вот она - непоколебимость русского характера, но с природой не поспоришь… Молодой человек обвиняет Всадника во всех своих бедах, он ставит ему в укор даже то, что он построил этот город, воздвиг его на буйной Неве. Но тут происходит озарение: молодой человек как будто просыпается и смотрит со страхом на Медного всадника. Он понимает, что нагрубил самому Александру Македонскому, Великому Хакану, Великому князю, Провидению Бога. Это не просто царек, лежащий в каменном саркофаге в Петропавловском соборе, это Бич Божий. Он бежит, бежит со всех ног непонятно куда, неизвестно зачем. Он слышит за собой стук копыт и ржание коней, он оборачивается и видит, что «бронзовый кумир» несется за ним. Георгий Победоносец сорвался со скалы и решил покарать дерзкого. Евгений понял кто стоит перед ним. От этого осознания он сошел с ума.
Это была очень трудная миниатюра для автора. Я не сказал и миллионной доли того, что знаю. Например, кто такие Евгений и Параша и как они представлены в Библии. Загадка это не сложная, ищущий получит ответ и на нее, особенно если посмотрит на библейскую Есфирь на иконостасе Петропавловки. Так и написано на иконе:. «Царица Есфирь».  Не нашло место и для рассказа о реках Вавилона. Не упомянуты шведы и взятие их крепости в 15 веке русскими войсками. Эти места Петр не завоевал, а купил, про что я рассказал в других работах. Хотя крепость Ниеншанц он брал. Много не рассказано, да и как это сделать в короткой миниатюре? Впрочем, я сделал главное – явил миру забытый Вавилон и знаю, что я прав в этом исследовании. Направление поиску дано, а я заканчиваю миниатюру удовлетворенный. Думаю, что не только Пушкин: «Ай да Пушкин, ай да сукин сын!». Катар тоже не последний из оперов в этом мире. Не даром же комиссар.
Я еще вернусь к Питеру в своих работах. Я в нем учился и это мой долг. Там есть много чего, о чем читатель и не догадывается. Но это уже второстепенная работа. Главное найдено. Теперь в неспешную прогулку по городу моей юности, забытому Вавилону. Нам есть о чем сказать друг другу. Тем более, я еще курсантом, залазил на круп коня под именем Буцефал  и осматривал приваренную голову Петра.
Вот, что пишет греческий историк Арриан:
«На том месте, где произошло сражение, и на том, откуда Александр переправился через Гидасп, он основал два города; один назвал Никеей, потому что здесь победил индов, а другой Буцефалами, в память своего коня Буцефала, павшего здесь не от чьей-либо стрелы, а сломленного зноем и годами (ему было около 30 лет). Много трудов и опасностей разделил он с Александром; только Александр мог сесть на него, потому что всех остальных седоков он ставил ни во что; был он рослый, благородного нрава. Отличительным его признаком была голова, похожая по форме на бычью; от нее, говорят, он и получил свое имя. Другие же рассказывают, что он был вороной масти, но на лбу у него было белое пятно, очень напоминающее голову быка.»
Как видите, явно не любимая лошадь Лизетта Петра. У Георгиевского коня в Питере пол другой. Я сам ему этот пол пастой ГОИ чистил. Примета есть такая у некоторых курсантов. Старые питерцы ее знают.
Многие исследователи считают, что Буцефал был представителем фризской породы лошадей. Также стоит отметить, что Буцефал имел отличительную особенность — ноги коня были снабжены рудиментами пальцев по бокам от покрытого рогом среднего пальца, который, собственно, и формирует копыто.
Желающие могут сами осмотреть ноги Медного всадника, а я заканчиваю миниатюру стизами великого Пушкина:
Но вот, насытясь разрушеньем
И наглым буйством утомясь,
Нева обратно повлеклась,
Своим любуясь возмущеньем
И покидая с небреженьем
Свою добычу. Так злодей,
С свирепой шайкою своей
В село ворвавшись, ломит, режет,
Крушит и грабит; вопли, скрежет,
Насилье, брань, тревога, вой!..
И, грабежом отягощенны,
Боясь погони, утомленны,
Спешат разбойники домой,
Добычу на пути роняя.