Шушарик

               

                ШУШАРИК.
                1.

     Пока не ясно, почему предутренние сны самые яркие и лучше запоминаются. Накануне поездки к деду в дачный поселок Насте приснился памятный сон. Недалеко от дома у дороги ей встретилась большая грустная собака. Девушка во сне потянулась к незнакомому псу, чтобы погладить его по лохматой голове. Но тут же в изумлении одернула руку, так как увидела на голове у собаки дыру, с запекшимися сгустками крови. Однако удивление от странного сна было минутным и не нарушило ее жизненного расписания. Уже через пару часов она вошла в электричку вместе с пассажирами, которые в январский пятничный день ринулись на отдых в дачные поселки. Они атаковали вагон и заполнили его огромными рюкзаками и сумками. 

    Поглядывая в морозное окно, Настя рассуждала о густонаселенном городском социуме. «Парадоксально, что вокруг твердят об отдышке от гиподинамии, когда все поголовно бегают, высунув языки, как гончие псы, лишь ненадолго возвращаясь в свои места обитания. Уже в детском саду на тебя надевают рюкзак, который по мере возрастания хозяина увеличивается в длину и ширину. Мол, с тонким намеком, что ты тут странник по лабиринту очень короткого отрезка времени, в упругой пружине тикающего пространства. Так что, если не научишься быстро бегать, то не успеешь оглянуться, как тебя кто-то оттолкнет или вообще собьет с ног, не заметив в суете, что мимоходом ободрал твою кожу вместе со скальпом. И когда из тебя выпадут под ноги скользкие мозги, то их запросто брезгливо обегут, приняв за обычные выделения из сопливого носа». 

    Настя была выпускницей учительского вуза, и это были ее последние каникулы, потому размышления по поводу сопливого носа были для нее весьма актуальны. Еще несколько месяцев работы над дипломом и она сама станет сеятелем прописных истин, которые в реале детям наблюдать негде. Учительское будущее ей представлялось своеобразным Армагеддоном, где она будет сражаться за уже искушенные детские души. Врагами ее уроков станут супермены и монстры из безбашеной игровой индустрии, маразматики из ютубов и умозрительные нигилисты из бесчисленных шоу-фэйсов, буков и чатов. Предводителем же этой нечисти из виртуального портала будет изощреннный колдун-иллюзионист, в образе симпатичного Гарри Поттера, который с презрением смотрит на созидающих людей, наименовав их маглами-простаками или лохами. И вместе с ней будут сражаться за истину Шекспир и Гете, Пушкин и Гоголь, Толстой и Чехов. Не просто будет даже им в растерянных детских душах зачать совесть. 
            
    В монотонной дороге старшее поколение лениво листало журналы и шелестело газетами, а младшее - смотрело на экраны смартфонов и планшетов, резво соревнуясь в примитивной моторике со спутниковыми сигналами, для которых у них не нашлось более важного применения, чем стрелять, бегать и прыгать в анимационных играх. В зимних шапках и наушниках игроманы были похожи на отрешенных истуканов. Вглядываясь в разные лица, Настя констатировала, что друг друга городские марафонцы в упор не видят. 

      После громогласных теорий о человеке разумном и конкретных типах его  психологии, утвержденных в академических учебниках, оказалось, что никаких таких типов и инстинкта вообще в природе людей не наблюдается, в том числе, и пресловутого инстинкта материнства. Поэтому, даже то, что было аксиомой морали в прошлом поколении, следующее не только не совершенствует, а наоборот, отбрасывает, проявляя кричащее скудоумие и непонятную дикую агрессию, в постоянном делении на своих и чужих, которой нет ни у одного из видов зверей. Как это ни парадоксально, но спутниковая эра породила злобных, слабодушных типов, с паническим страхом перед любым трудом, любой ответственностью и любым препятствием на жизненном горизонте. Возможно ли им, вообще, освободиться от иллюзий, в которые их поселили с раннего детства? Наверно, это будет болезненно или даже трагически.
                ***

       Когда электричка прибыла на станцию, толпа буквально вынесла Настю на платформу, за которой среди старых берез виднелась утоптанная широкая дорожка, ведущая к дачному поселку. Идти пешком по лесу предстояло почти два километра, и легкая девушка бодро закинула на плечо коньки, поправив на спине внушительный рюкзак, с всякими вкусности для деда и овчарки Коры. Кроме этого, Настя несла небольшой футляр с ноутбуком - каникулы каникулами, но защита диплома не за горами. Однако, как только студентка удобно распределила свою поклажу, чтобы спокойным шагом дойти до поселка, она услышала за спиной жалобный возглас и увидела, что рядом с ней топчется немолодая полная тетенька, с огромной сумкой на колесиках. В другой руке у нее был большой прозрачный пакет с теплым пледом. Среди группы пассажиров возникла минутная заминка, так как выянилось, что колесики по заснеженной тропке катиться не будут. Руки у всех были заняты вещами, коньками или лыжами, и они поспешно обходили тетеньку, показывая, что ничем не смогут ей помочь.

 - Не бросай меня, деточка! - Умоляюще затараторила дамочка, обращаясь к Насте, которая по простодушию своего характера никак не могла отвернуться и оставить недотепу с сумкой на колесиках.
 - Хорошо, вы только не волнуйтесь, - бодро ответила девушка, - сейчас придумаем, как теперь дотащить вашу неподъемную сумку до поселка. 
 - Обязательно придумаем, если вы возьмете и мои коньки, - громко сказал высокий молодой человек в лыжной куртке, приветливо улыбнувшись Насте.   

Из-за небольшого роста девушка, взглянув на неожиданного спасителя ситуации, резко подняла голову и поправила съехавшую на затылок вязаную шапочку.
У незнакомца был приятный низкий тембр голоса:
 - Коньки правильно упакованы, так что не беспокойтесь. Хотя для такой миниатюрной девушки, и ваших вещей уже больше, чем предостаточно.

  - Ничего, в турпоходе приходится носить рюкзак намного больше. Да тут идти всего-то пару километров.
Весело сказала Настя, прикрепив мужские коньки с ботинками к своим конькам тонким кожаным ремешком, который нашелся в наружном кармане ее походного рюкзака. Пышная тетенька, приободрившись, ухватилась за молодого человека как утопающий за спасательный круг:

 - Ой, как же вы меня выручили! Ну, просто настоящая служба МЧС! Понимаете, я еще с вечера упаковала эту сумку, потому что брат собирался привезти меня сюда на машине. Однако у него вдруг возникла побочная запарка. Знаете, у него очень солидный бизнес! Утром позвонил и сказал, что они с племянницей приедут завтра. Так что я еле дотащилась на эту утреннюю электричку. 

       Парень, назвавшийся Димой, на вид выглядел отнюдь не слабым, но сумка тетеньки была так нагружена, что им пришлось заметно отстать от прибывших пассажиров и плестись до поселка почти полчаса. Насте даже собственный рюкзак показался тяжелее. Однако пышная тетенька, идя налегке, стала нагло допытывать молодых людей - кто они и где. Выяснив, что молодой человек уже закончил технический вуз, исследует пустоты на Севере и испытывает новые приборы по геофизике, продолжая работу отца и деда, который был известным ученым в своем деле, а Настя заурядная выпускница и ей предстоит работать штатной «училкой», тетенька резво втиснулась между попутчиками и стала бесцеремонно нахваливать свою племянницу: 

 - Наша Светочка сегодня прилетает из Финляндии, и завтра утром они с братом приедут ко мне, провести выходные дни в зимнем лесу. Обязательно приходите к нам завтра на обед, Дима. Как заведено у людей - милости прошу на пироги! Наш двухэтажный дом из красного кирпича напротив дачного магазина. Увидите, какая моя племянница красавица! Не какая-то серая пигалица, а натуральная блондинка - и все при ней! Светочка второкурсница, но папа для нее уже все обеспечил - скоро сама будет руководить одним из его салонов моды. Братец-то мой, не голь перекатная - очень даже солидно оброс жирком! 

      Молодые люди с недоумением молча переглянулись. Мало того, что незнакомая дамочка свалила на них свою неподъемную поклажу, она ни с того, ни сего, начала базарно похваляться брюшным салом своего авторитетного семейства. Возникла минутная пауза. Казалось, в заснеженной березовой роще на морозном воздухе густо потянуло сытым хлевным запашком. Косовато глянув на худенькую девушку, тетенька шумно выдохнула отдышкой и ехидно продолжила:

 - Теперь, куда ни глянь, девицы больно шустрые - главное бы к тридцати годам успеть надежно выскочить замуж. Ну, вообще-то, как говорится - с лица воду не пить. А вот с красивой женой не стыдно и в приличном обществе показаться. Знаете, Дима, когда наша Светочка идет, то все мужики буквально шею сворачивают.
 - Спасибо за приглашение, но я приехал на дачу только на два дня, - сдержано перебил ее молодой человек. - Послезавтра уезжаю в командировку, так что на пироги как-нибудь в другой раз.
               
    Было ясно, что своим наглым выпадом дамочка намекала на присутствовавшую Настю. Конечно, девушка небольшого роста не претендовала на эталон красоты.
У нее было простое милое лицо, с курносым носом, оживленное глубокими карими глазами. На плечи спадали русые волосы, подстриженные, по определению парикмахерши-приколистки, под Жанну Д,Арк. 

 - Категорически не принимаю никаких возражений! - Неожиданно взвизгнула тетенька и надула свои полные губы, позабыв о почтенном возрасте.
 - Милейший, вы так меня выручили, что обычным чаем с вареньем никак не обойдешься. Не чудите, приходите завтра, познакомитесь с племянницей! Представьте, а вдруг это ваша судьба!   

 - Выбросьте из головы всякую ерунду! - Резко ответил молодой геофизик. Настя пожала плечами, показывая, что никак не комплексует по поводу своей обычной внешности. Несколько минут попутчики плелись молча, хотя пожилая дамочка притворно вздыхала, как бы прислушиваясь к настроению Насти, бессовестно позабыв, что та не бросила ее одну пропадать на дороге. Наверно, по привычке обгадив запросто так незнакомую девушку, тетенька нарывалась намеренно, чтобы вызвать в ответ многоэтажную грубость и выставить студентку дико пошлой в присутствии незнакомого молодого человека.

    Однако Настя сдержано улыбнулась, проявив на румяных щеках приятные ямочки, и стала рассказывать Диме, что на летней практике по фольклористике она побывала в Архангельской области, где было записано большинство русских былин. Ее удивило, что сотни лет полуграмотные крестьяне передавали от дедов к внукам и правнукам события, которые происходят с отважными богатырями почему-то за тысячи километров от этих мест! И еще ее поразили предсказания, в которых говорится об опасных пустотах в северной земле.
 - Как здорово, - живо откликнулся молодой человек, - я серьезно отношусь к разным историческим справкам. Такие наблюдения бывают очень кстати. Хотя, многие сведения об изучении крайнего Севера еще с царских времен, увы, канули глубоко в лету.             

 - Ой, какие там еще сказки-рассказки, - опять влезла в разговор скандальная тетенька. - Моя родня давно живет в Соликамске и теперь собирается выезжать именно из-за этих проклятых пустот. Говорят, что у них там огромные провалы от калийного рудника. И Березники тоже скоро ухнут под землю.
 - Вот мы и разрабатываем приборы, которые определяют пустоты, чтобы можно было спокойно осваивать земли, богатые природными ресурсами. - Твердо ответил Дима, поставив сумку, чтобы минуту передохнуть.

     Снежная тропинка уперлась в крайние дома поселка, и Настя с легкой улыбкой повесила на шею молодого физика его коньки на ремешке: 
- До свидания. Мне в другую сторону, к лесному озеру. Так что - всего хорошего.
Девушка сдержано кивнула тетеньке и быстро пошла к узкому переулку. Однако через мгновенье услышала за спиной быстрые шаги Димы и приостановилась.

 - Прости, Настя. Можно на ты? - Девушка улыбнулась. - Давай встретимся сегодня на озере. Я совсем плохо катаюсь - будешь моим поводырем.
 - Так уж и поводырем? - Засмеялась студентка. 

 - Увидишь, я совсем профан. Мама еще два года назад подарила мне эти коньки, а сегодня я захватил их с собой и решился-таки на опасный эксперимент. Она говорила, что это зимнее спасение от гиподинамии.
 - Хорошо, с таким определением я очень даже согласна. Тогда приходи на озеро после обеда. Мне сейчас в доме у деда придется заняться генеральной уборкой. Только учти, сложными фигурами не удивлю, но как удержать равновесие и двигаться по льду, постараюсь научить. 

 - Вряд ли у меня что получится, однако попытаюсь! Запиши мне, пожалуйста, свой номер. - Дима протянул ей мобильник, и Настя набрала несколько цифр. Предложив ей поднять голову и улыбнуться, молодой человек сделал фотоснимок девушки и проверочный вызов - телефон студентки зазвонил колокольным перезвоном. 
 - Все - о.кэй! Надеюсь, что до скорой встречи! - Он на секунду замялся:
 - Ты, вообще-то, не расстраивайся! Ну и тетка попалась, на нашу голову! Диковинный фрукт! Так что, не обращай внимания. Обычный гастрономический субъект, что с нее возьмешь!

 - Не заморачивайся! Сегодня такое в порядке вещей, бывает и хуже. - Девушка махнула ему на прощание свободной рукой. Идя по заснеженному поселку, она подумала, что лед на озере после вьюги может быть настолько занесен снегом, что покататься сегодня не доведется.   
                2. 

    Через пять минут Настя открыла дверь в натопленный дом деда, отряхивая с одежды налипший снег, понимая, что тяжелый взгляд злой тетеньки запросто так из себя не вытряхнешь. Трехлетняя овчарка Кора встретила девушку бурным восторгом, чуть не свалив с ног, за что дед выставил собаку на крыльцо: 
 - Пусть немного охолонет, а то разошлась, не даст спокойно и поговорить.

    Внучка осмотрелась в доме и сразу же приступила к уборке. Вычистив кастрюли и сковородки, девушка начала готовить вкусный обед, зная, что дедуля не слишком утруждает себя разносолами и чаще обходится щами и картошкой. Слушая городские новости, старик как всегда скептически кивал головой и бормотал - не в бога богатеют, шкуродеры. Хотя тут же грозился: нету теперь на них, толстопузов, советской власти.

 - Как же так, дедуля, ты ругаешься и одновременно вспоминаешь и про прежнее время, и про Бога? Ведь советская власть говорила, что Бога нет? - Рассмеялась, утихомиривая его Настя.   
 - Мало ли что и когда они нам говорили в своих агитациях! На всякого враля по семи охальщиков! - Пробурчал дед, - поразводилось грамотеев! Теперь-то, почитай, половина вовсе без совести живет. А раз при советской власти совесть у нашего народа была, то и Бог с нами был. 

     Обычная перепалка с дедом и хозяйственные хлопоты по дому не могли отвлечь девушку от внезапно охватившего ее сердечного волнения. Она не лукавила перед собой, молодой геофизик ей очень понравился. В груди так не по-зимнему стало жарко, что не хотелось даже анализировать, почему. Возможно, из-за того, что
в его голосе слышалось очень близкое ей простодушие, а может быть, она ощутила с его стороны такую же симпатию. Ну, конечно же, вовсе не потому, что у Насти многие подруги уже были замужем, а у нее были хорошие приятели, но не было единственного друга. Она никогда не ставила конкретную цель, подыскивать себе пару. Это уж точно совершенный тупизм. Наверно, давно поумнела после подросткового возраста, когда считают, что совсем неприлично ходить в кино, турпоход или в клуб без кавалера.

     Подсознательно в ней уже вызрело жизненное кредо: или-или. «Или встретится родная тебе душа, или так и придется остаться одной». Потому ей были не понятны женщины, которым кажется, что буквально все окружающие пялятся на тебя и ухмыляются твоему одиночеству. Ничего нет отвратительнее, чем быть лишь бы с кем, в угождение ненужным предрассудкам, тем более для сомнительного комфорта. Без пяти минут учительница никак не считала людей без пары ущербными, и не воспринимала глупые басни о старых девах.

      Накрывая на стол, Настя краем уха услышала, что дед, прогулявшись утром с овчаркой к озеру, проверил для внучки прочность льда, с которого сильный ветер смел почти весь снег.
 - Посмотришь, какой у нас тут лед. Сегодня озеро, как зеркало. Вода в этот раз застыла спокойной, так что наш каток лучше городского будет. - Дед сдержанно вздохнул. - Заждались мы тебя, Настюша. Понятно, что теперь у тебя учеба, а как пойдут учительские дела, так и вовсе деда позабудешь.

 - Не охай, дедуля! Это не по твоей серьезной натуре, - отшутилась девушка, у которой от жалости сжалось сердце. Ее никогда не покидала тревога за деда и часто немым укором вспоминалась его сухощавая фигура, у резной калитки. Конечно, она не права - постоянная беготня никак не оправдывает. Больше двух месяцев их не проведывала. Дед вовсе не хочет возвращаться жить в городе.
А здесь больше пяти лет сам, без женских рук, одичал в молчанке.

 Во время обеда внучка старалась отвлечь старика от тяжелых мыслей, рассказывая ему о своих дебатах с вострозаумными учениками на преддипломной практике. Видя, что ей нравится работать с детворой, и она в школе в своей природной стихии, дед заулыбался, похвалив - ты у нас Настюша, человек. Девушка радостно вздохнула - такая похвала от строгого деда дорогого стоит.
 - А как же, вся в тебя, стараюсь, - внучка шутливо потерлась головой в его подбородок.   

 - Да, нет, больше в бабулю. Она тоже смолоду такая же легкая была. - Ласково сказал дед, оттаивая глазами после долгого одиночества. Настя вывалила на стол  из своего рюкзака привезенную ему прессу. Когда старик стал мирно шелестеть газетами, она переоделась в теплый лыжный костюм красного цвета. Потом девушка  присела у зеркала, тщательно причесала волосы и подвела губы помадой, чтобы не обветрить их на морозе. Захватив коньки, студентка весело позвала истомившуюся в ожидании собаку на озеро.
                3.   

     На синем небе ярко сияло обманчивое солнце, которое уже через несколько часов незаметно переползет на ночную сторону, оставляя зимнему дню долгие сумерки. Молодая овчарка уверенно побежала впереди, и Настя вдруг спохватилась, что не взяла с собой поводок. Вокруг было безлюдно, но большая собака могла испугать кого-то из приезжих. Скорее всего, Кора считала девушку себе ровней, так как та избаловала ее еще щенком, и потому беспрекословно подчинялась только приказам деда. Поэтому студентка легким бегом неслась вслед непослушной собаке, строго приговаривая ей, идти рядом, и буквально выскочила на берег лесного озера, который внезапно проявился из-за густого орешника.

    Зеркальная поверхность гладкого льда была настолько безупречна, что девушка задохнулась от восторга. Казалось, солнечные лучи стояли на прочном ледяном поле на своих длинных золотых ногах. Рядом с низким берегом лед был совершенно прозрачным, проявляя подводные камни и даже ракушки. Только у дальней отмели синели небольшие сугробы снега, задержавшегося у темного камыша.

   Так уж получилась, что первой заметила Диму Кора, которая угрожающе зарычала на молодого человека, громко позвавшего Настю с берега. Наверно, он только успел зашнуровать свои ботинки на коньках, и тут же беспомощно застыл перед оскалившей на него пасть овчаркой. Произошло минутное замешательство. Настя ухватилась за собачий ошейник, пытаясь остановить напиравшую своенравную собаку, но та угрожающе надвигалась на чужого человека, отгоняя его от своей хозяйки. Диме ничего не оставалось, как ступить на скользкий лед, чтобы отойти подальше от лающей собаки, но он не удержал равновесие и беспомощно растянулся на зеркальной поверхности. Действительно, молодой человек не соврал, на коньках он не мог даже ходить. Овчарка двинулась за ним, не обращая внимания на пытавшуюся удержать ее легкую девушку. 

 - Посмотри, на снегу возле рюкзака твой кожаный ремешок, - прокричал молодой человек Насте, потирая ушибленную руку, увидев, что рычащая Кора не смогла и метра протащить девушку по скользкому льду, так как ее лапы безнадежно заскользили еще у самого берега. Угроза миновала, и Настя, строго браня овчарку за непослушание, привязала ее крепким ремешком у высокой сосны. 

 - Не знаю, что такое на нее нашло. Не сильно ушибся? - Спросила Настя, быстро натянув ботинки с коньками на ноги и подойдя к Диме, который уселся на лед метрах в двух от берега и больше не пытался подняться.   
 - Терпимо! Что с нее взять! Собака она и есть собака, - улыбнулся молодой человек. - А вот со мной случился позорный конфуз! На таком скользком льду я не пройду и метра. Это точно была глупая затея. Прошу учесть, что я детства зимой катаюсь только на санях или лыжах. Так что придется по-пластунски ползти к берегу, чтобы не усугубить свое невыносимое горизонтальное состояние переломами конечностей.

 - Ну, я этого не допущу! Сейчас же поднимись и дай руку. - Сказала Настя, сделав возле него небольшой круг. Она каталась с уверенным мастерством и совсем не ожидала, что Дима в первый раз стал на коньки.   
 - Нет, это бесполезно, - молодой физик обреченно махнул рукой.
 - Я не удержусь - как куль с песком! 
 - Не дрейфь, куль с песком не разобьется! Ты только не торопись и крепко держи меня за руку.

 - Ты такая маленькая, что даже собака тебя за собой тащила. Куда уж тебе меня удержать! - Засмеялся Дима, кое-как поднявшись и стараясь удержать разъезжавшиеся по льду ноги.
 - Эту собаку и мужик не удержит, а на льду главное не сила, а ловкость и спокойствие. - Настя крепко взяла его под локоть, показывая, как надо прочно стоять на коньках.
 - А теперь медленно, двигайся вперед - шаг за шагом, шаг за шагом. Просто забудь, что ты на коньках.

  Дима чуть наклонился и с трудом продвинулся на несколько метров от берега. От непривычного напряжения у него выступила испарина на лбу. Он тоже не ожидал, что вместо приятной прогулки с девушкой попадет в нелепую ситуацию, так как коньки полностью лишили его свободы передвижения. 
 - Видишь, получается, совсем не плохо. - Неуверенно подзадорила его студентка. - Постой здесь на месте и привыкай держать равновесие, а я пробегусь к дальним сугробам.
               
   Настя легко оттолкнулась носками от прочной поверхности и быстро заскользила к синему льду возле затопленного камыша. Слабый морозец на солнце почти не чувствовался, но ее лицо горело не от мороза. Она летела на коньках, как птица на своих крыльях, кружась и подпрыгивая в быстром беге, как обычно, уверенно и радостно, совсем не испытывая страха. Сердце тоже прыгало от восторга. Хвойный и березовый лес по кромке озера празднично отражался в хрустальном зеркале сияющего льда.

      «Боже! Как же я соскучилась по всему этому богатству! От такой красоты хочется и смеяться, и плакать»! - Опустившись на корточки, девушка медленно проехала вдоль камышей, застывших в наметенном сугробе. Дальше двигаться было опасно, так как начиналось глубокое место с водоворотами, из-за чего лед становился крохким. Иногда случалось, что приезжие горе-рыбалки, не знающие отмели и глубины на озере, не обратив внимания на таблички с предупреждением, все же забредали за высокие камыши и проваливались со своим рыбацким снаряжением.  Прозрачный лед завораживал чудным преломлением света у самого дна. Настя поднялась и оглянулась на Диму - молодой человек комично застыл на ледяном зеркале всклоченным изваянием, со спутанной копной волос на голове. Наверно, от непривычного напряжения ему стало жарко, и он отбросил свою вязаную шапку на берег. 

 - Это не очень правильная идея, - крикнула ему студентка, отталкиваясь от льда и летя по озеру, закинув руки за спину. - Без шапки на льду никак нельзя. Это только кажется, что жарко! 
 - Смотри не улети в небо! Ты не катаешься, а летишь по озеру! - Крикнул ей молодой геофизик, откровенно восхищаясь ее легкостью. - Остановись на минуту, будь милосердной, помоги доковылять до берега. Мне хочется быстрее снять с себя эти проклятые кандалы.   

 - Может, еще хоть чуток попробуешь, ведь здорово же! - Попыталась уговорить его Настя.
 - Нет, лучше уж я добреду на четвереньках или сброшу их на месте и добегу по льду босиком. Прости, не привык быть беспомощным.   
 - Ну, нет! На льду никак не годиться переобуваться. Сейчас помаленьку дойдем вместе. Дай руку. 

      Настя протянула ему руку, но молодой человек вдруг неожиданно обхватил ее крепко за талию и шутливо развернулся, попытавшись проехать с ней по кругу. Однако не удержался и повалился на спину, захватив за собой и девушку, прижав ее к груди. Но Настя быстро вскочила и освободилась из его объятий, решительно потянув за собой к берегу. И тут Дима стал дурачиться, смеяться и кричать: 

 - Брось меня, недотепу! По льду пойду только босиком! Заявляю категорический протест! Хоть убей - больше не стану на ноги в эти кандалы!
 - Перестать хохотать и сейчас же прими вертикальное положение!

Девушка попыталась поднять его, но он, смеясь, легко перетягивал ее руку и опять падал на спину. А потом совершенно по-детски начал кривляться, изображая упрямую собаку:
 - Гав-гав! У-у-у, учительница-мучительница! Не принуждай - так далеко по льду не дойду! До берега больше пяти метров! Лучше найди и для меня ремешок! Может быть, вдвоем с овчаркой меня и дотащите!

  Стоя на четвереньках, Дима боднул ее в колени головой и стянул с руки варежку зубами. Запрокинув голову, Настя хохотала до слез и успокоилась, только услышав яростный лай Коры, которая никак не могла взять в толк происходящее на льду. Да и как же ей было понять то, что не понятно даже самому понятливому человеку. Ведь объяснение было в сияющих глазах людей, которые обменивались мгновенными вспышками букетов живого света.

 - Не дурачься, поднимись со льда и скорее пойдем к берегу! Слышишь, как рвется собака.
 - Ну, смотри, ты за меня в ответе! Если разобьюсь насмерть, ты Кора, свидетель. - Дима обернулся к лающей овчарке. - Запомни, друг человека, кто будет виновен в моей ранней смерти. Вообще-то, это была авантюрная затея - становиться на коньки в моих-то годах. Теперь на лед больше ни ногой! Зимой - только на лыжах!

 - Не зарекайся, еще научишься! Видно, что из меня тренер никакой! - Махнула рукой Настя.
 - Нет, что ты! Из тебя тренер - самый, самый, что ни на есть, замечательный! Просто эти ботинки оказались на размер меньше, чем мне надо. Надо было еще в городе их примерить и не позориться!    

  Взяв ее крепко за руку и не переставая хохотать, Дима все же дошел до берега. Присев на поваленное дерево, у которого они оставили свои вещи, он стал стаскивать тесные ботинки с коньками. Девушка сразу успокоила свою овчарку и дала ей горсть сдобных сушек. Когда Дима переобулся, он подошел к Насте, мягко притянул ее к себе и шутливо сказал: «Вот теперь я на твердой почве и ты легкая птица в моих руках». Но ее внезапно охватил страх, что он вдруг услышит сильный стук ее сердца. Девушка выскользнула из его теплых рук и снова побежала кататься. В состоянии полной невесомости от их неожиданного взаимного притяжения Настя полетела по гладкому озеру в воздушном танце, легко отталкиваясь острыми коньками от зеркальной поверхности. 

   Молодой человек присел на поваленное дерево и откровенно любовался танцующей девушкой. Солнце уже стремительно собирало у горизонта свои слабые лучи, и тонкая фигурка в красном костюме сливалась с румяным закатом, который окрасил серьезное лицо Димы торжественным светом. Накатавшись вволю, Настя вдруг вспомнила, что в спешке не захватила для себя запасную одежду. «Поводок для собаки не взяла, носки забыла - вот что значит не приезжать к деду больше двух месяцев. Ну, совсем дырявая голова», - поругала себя Настя, подъезжая к берегу, и почему-то вспомнила о своем странном сне.

       На берегу Дима закутал разгоряченную девушку своим широким шарфом. Он не говорил много слов о мастерстве ее катания, сказав просто, что у нее врожденный талант фигуристки. Обо всем остальном Насте сказал близкий взгляд его темно-серых глаз. Бывалый геолог подал ей большую чашку чая из дымящегося паром термоса и сразу же потребовал, чтобы она надела его запасные шерстяные носки. В которых ее маленькие ступни буквально утонули, но быстро согрелись. 

 - Тоже мне, туристка! Теперь нельзя и полчаса оставаться на снегу, а я думал, что еще поболтаем с тобой сегодня. Пей чай и бегом домой переодеваться! - Сказал он заботливо, потрогав ее влажную руку выше кисти и покачав головой.
И сказал он это настолько домашним голосом, что Насте подумалось, будто они знакомы давным-давно, с самого детства. Удивительным образом, у них возникло взаимное доверие, и даже самые житейские определения звучали в унисон.

 Пока они пили горячий чай, Дима стал рассказывать, что весь год они с ребятами постоянно мотаются в командировки, так как решили закончить испытания нового прибора и доказать признанным корифеям магниторазведки преимущество его применения при исследовании геолого-петрографических особенностей и трещноватостей горных пород. Когда он заговорил о специфике своей серьезной работы, его открытое лицо мгновенно утратило будничность, и на нем проявились волевые черты и твердость характера, уверенного в своем деле:

 - Понимаешь! Теперь есть много способов проведения полевой магнитной съемки. Сегодня при исследовании земной коры и поиске залежей руд и минералов наиболее эффективной считается аэромагнитная съемка. Конечно, проводится и георадиолокация, давно есть приборы с применением сейсмозвука и электрозвука.

 - Стоп! - Настя шутливо прикрыла ему губы своей ладонью. - На секунду притормози. Не запрягай так быстро! То, что ты сейчас говоришь, для меня абсолютный нуль - темный лес. Представь, что ты читаешь урок нашей Коре. 
 - Извини - занесло, не сообразил. Мне просто захотелось рассказать тебе, чем
я живу, - виновато вздохнул он. 

 - Ничего, мне это интересно. Я вникну! Только ты вводи меня в свою заумную тему постепенно. Обычно точные науки от гуманитариев на космическом расстоянии. Но училки - дотошный народец. Мы сами постоянно учимся и копошимся в разных книжках. - Комментарии были излишни. Дима улыбнулся:   

 - Давно считается, что в математике ум занят собственными формами познания - времени и пространства. И еще подобен кошке, играющей своим хвостом. Знаешь, мне здорово повезло на настырную училку по физике. Мой дед был геолог и отец тоже геофизик, но они были постоянно заняты и абсолютно не проявляли ко мне никакого интереса. Так что, если бы не она, то я вряд ли приобрел бы такую интересную работу.

 - Прекрасно, когда так случается, - заметила Настя, не решившись расспросить Диму о семье. Захочет - расскажет. Но его откровение отозвалось в ней сочувствием - ее домашние были людьми сердечными. 
 - Может быть, и мне удастся кому-то помочь найти свой путь, - серьезно сказала она. - Хочется, чтобы они с детства уже могли отличать настоящее от суррогата. Даже страшно представить, какое сейчас захламление мозгов! Самые нужные профессии считаются не престижными.

- Ничего, как говорил один древний мудрец, - все проходит, пройдет и это. Мания киборгов исчезнет, как и поклонение суете. Обычная временная дурость. - Сказал Дима с ударением на «а» и покачал головой:
 - Хорошо, если школа не убьет в них насмерть интерес к знанию, и они будут размышлять и хотеть создавать что-то стоящее. А ты будь уверенней! Я сразу заметил в тебе особый талант - чувствовать живого человека.

- Да, я переживаю за них, особенно за тех, кого энергичные мамаши уже с детства замотали в конфетную обертку, - тихо вздохнула Настя.
 - Ты права. Они тупо считают, что оберегают их от реальности, а потом им уже не до осмысления - глухое тление, в примитиве сугубо жвачных. Скепсис Мураками - тупое просиживание год за годом в пивном баре. Мне как-то у него запомнилось, прямо в точку: «За сорок минут это повторялось три раза - глоток коктейля, долгий телефонный разговор, сумочка и уборная». 

 - Жутковато! А мне запомнился огромный загородный склад, похожий на притаившегося зверя. Помнишь, в нем были закрыты старые пинбольные машины?
Их игровое поле зияло страшным ртом, в котором из улыбки выпали все зубы. Но, его персонаж все же бросил игру и освободился из жизненного тупика. Хотя, в наши дни эта болезнь так прогрессировала, что чаще неизлечима.
 - И не только игромания, с первого взгляда, безвредная. - Живо отозвался Дима. - Я иногда думаю, что любая мания, от тупой мании величия, противоречит разуму. Скрытное рабство у своих пороков, дикое слабодушие. Сегодня это тревожный индикатор о потери мышления на планете.   

 - Получается, чтобы сохранить ребенка, его надо с детства готовить к неприятию мира, в котором больше негатива! Иначе он впитает в себя равнодушие и эгоизм. А потом будет ныть и заматываться в свой персональный червячный кокон, виток за витком, не найдя смысла в живом. Хотя в педагогике нам зачем-то навязывают поощрять в них странное лидерство! Но я категорически против! Лидером должен стать только праведный и мудрый, совершенно бескорыстный и уже признанный мастер своего дела. 
   
       Дима согласно кивнул ей и подбросил овчарке сдобных сушек. На секунду на Настином лице проявилась сугубо учительская серьезность. Однако она смахнула ее и продолжила с легкой улыбкой:    
 
- Теперь смешно вспоминать, но в детстве я была страшной выдумщицей! Пишу какое-то сложносочиненное предложение, и тут же представляю его в образах. Ну, так, будто все движутся или стоят в одной шеренге, взявшись за руки, а вот в сложноподчиненном - они, голубчики, у меня выстраивались в затылок друг другу или двигались паровозиком. И еще, в дороге я часто играла в слова, подбирая подобные и разбирая их по смыслу.

 - Это здорово, и мне пришлось однажды в сомнительно комфортных условиях составлять слова. Я как-нибудь тебе расскажу! Знаешь, я  уверен, что тебе будет замечательно легко работать с детворой! Это точно твое! 
 - Ну, не будем обо мне, - пожала плечами Настя. - Прости, я так бессовестно тебя перебила. Ты хотел мне рассказать о своей важной работе. Но, представь, я в этом, ни в зуб ногой! Даже забыла из физики, что такое магнитное поле земли.

      Дима, смеясь, натянул ей шапочку на нос и разлил в чашки остатки горячего чая. Затем он взял в руку длинный прутик, встал в позу сутулого профессора возле кафедры и прошамкал старческим голосом:

 - Не забывайте, уважаемые господа, что до сего времени природа как геомагнитного, так и гравитационного поля земли, увы, так и не выяснена. Позор на мою лысую голову! - И уже обычным голосом просто объяснил:
 - Однако, достопочтенные слушатели, уже исследовано, что в любой точки земной поверхности существует магнитное поле, которое определяется полным вектором напряженности Т.

Улыбнувшись, геофизик начертил прутиком на снегу график со стрелками семи элементов магнитного поля. И хотя Насте было не все понятно, она слушала его
по-учительски прилежно, зная, что весьма не просто объяснять дремучему обывателю сложные научные доктрины.
   
 - Так вот, наиболее достоверной и приемлемой гипотезой, объясняющей магнетизм Земли, является гипотеза вихревых токов в ядре. Считается, что под мантией на глубине 2900 километров находится железное ядро в плазменном состоянии, с высокой электропроводимостью. Возможно, благодаря гиперомагнитному эффекту и вращению планеты, возникло слабое магнитное поле. Именно при вращении Земли это поле приводит к индуцированию в ядре вихревых токов. Вот эти токи и создают, точнее, регенерируют магнитное поле, как в динамо-машинах. И планета крутится со скоростью тридцать километров в секунду.

 - Как интересно! А вдруг эта солидная динамо-машина остановится или замедлит ход? - Покачала головой Настя. 
 - Фу! Чур-чур, на тебя! - Дима постучал по дереву.

 - Видишь, сразу сообразила, на чем держится наш воздух! А говорила, что для тебя это темный лес. Дело в том, что в средних широтах магнитное поле образует экран, отгораживая поверхность планеты от холода космоса. Но в полярных районах, где и мне уже приходилось работать, действие этого экрана гораздо слабее, потому там бывает полярное сияние. Я завтра покажу тебе чудные снимки крайнего севера. 

 - А я обещаю, что изучу эту тему, и уже буду задавать вопросы по существу. Тем более что я тут у деда буду больше недели. Так что полистаю в интернете.
Я как-то набрела там на рисунки из древнего русла перуанской реки Ики. Так там на нескольких гладких камнях для нас миллионы лет назад оставлена информация, что внутри нашей планеты огромные два рукава потоков воды, которые и вращают планету вокруг своей оси. Там еще есть какие-то четыре шара, по два в каждом полушарии, а по середине не ядро, а что-то похоожее на двигатель мельницы. Можешь найти сам. Или я сброшу картинки на телефон, и мы посмотрим вместе. Это вовсе не так, как ты рассказал. А вдруг это правда? 
 - Через неделю я как раз вернусь из командировки. Не думай, что все так заумно. Исследовать здорово. Геофизика - это наука о содержании земли-матушки. Надо знать свою среду обитания, учитывая, что нам пока больше жить-то и негде. Мне приходится исследовать геологические породы еще до ледникового периода. И получается, что наша планета не так уж и безопасна. Повышение средней температуры всего на четыре градуса, приведет к затоплениям. И в Антарктиде тогда станет теплее на пятнадцать градусов. Многое в природе пострадает, - тихо вздохнул он. 
 - Знаешь, а мне бывает страшновато смотреть на звездное небо, в нем наша абсолютная незащищенность, фатальный приговор живому. - ответила Настя, плотно застегнув свою лыжную куртку. Расставаться не хотелось, но надо было идти. Хотя общее настроение взаимной симпатии обещало новые теплые встречи.   

   Пряча термос в рюкзак, молодой человек стал что-то искать, и она поняла, что он приготовил для нее сюрприз. Дима достал из кармашка маленькую плоскую коробочку и протянул ее девушке.   
 - Послушай, шуршит? Это тебе Шушарик, от меня на память. Пусть живет у тебя. 

 Настя поднесла картонную коробочку к уху и услышала слабый шорох изнутри.
 - Ой, там, действительно, кто-то шуршит! А кто это? 
 - Говорю тебе, это чудик такой, Шушарик! Посмотри! - Дима положил ей руку на плечо, прикрыв своей теплой курткой.   

      Осторожно приподняв крышечку, девушка увидела коричневатого палочника. Он медленно двигался по листу комнатного цветка, шевеля шестью тонкими ножками.   
- Ах! Какой он забавный и разлапистый, совсем как маленький кустик! Зачем же ты его мне отдаешь?

 - Понимаешь, суета-сует, и я замотался. Неделю назад мне его притащил бывший одноклассник. Уже два года у них живет такая дивная пара, а детенышей они раздаривают знакомым. А я, балда, оставил его здесь на даче. Утром ехал в электричке и переживал, выжил ли он тут. Как видишь, живой! Зарылся в сухие листья. Но послезавтра мне опять в дорогу. Вот я и подумал, лучше ему жить у тебя, если ты не возражаешь.

- Нет, конечно же! Я обязательно узнаю в интернете, как за ними надо ухаживать.
 - Только имей в виду, что у них иногда от испуга бывает каталепсия - такая особая криптическая защитная поза. Замрет где-то среди листьев, как призрак, никак не отличишь от сухой ветки. Можно подумать, что он уже не живой. Но после отойдет, как ни в чем не бывало, и опять начинает двигаться. 

 - Спасибо! Такое маленькое чудо! Пусть живет, - сказала девушка, пряча коробочку в карман лыжной куртки.
 - Вот и ладушки, а сейчас тебе уже пора домой, а жаль, так не хочется расставаться, - он на секунду запнулся, подбирая точные слова. - Знаешь, Настюша, я как увидел тебя утром в электричке, то сразу подумал, что и ты тоже, как будто выросла в домашнем цветке на окне, - добавил он, пожав ее руку в пушистой варежке.

     Настя улыбнулась, понимая, что Дима нашел для нее сравнение с Дюймовочкой. И от нежности в его голосе, ее сразу окутало домашним теплом - Настюшей ее называли только дома. 
 - Приходи завтра утром часов в десять на лыжах, только коньки не бери. - Он погрозился на свои коньки:
 - У-у, из-за этих колодок чуть не стал калекой! Зато зарубил себе на носу, что хорошо кататься на льду могут только маленькие феи. Но завтра я возьму реванш и покажу тебе настоящий мастер-класс катания на лыжах! Тут недалеко за березовой рощей есть несколько хороших горок. Накатаемся от души, не хуже, чем в горах.
 - Я знаю, где это. Обязательно буду. Сейчас попрошу деда подготовить мне на завтра лыжи.

Дима не удержался, легко поднял ее на руки и покружил. Настя, в смущении, стала на ноги, не зная, как отреагировать на его внезапный порыв. Он шутливо наклонил перед ней свою голову:
 - Секи ее, мне очень хотелось покружить тебя еще на льду. Готов понести наказание, что без спроса.

 - Наказанием будет легкий экспромт, сочинение на вольную тему! - Засмеялась девушка. - Изобрази, как бы сказал об этом чудо-озере, - она на секунду задумалась, - тот же Харуки Мураками.
 - Об этом зимнем озере? - Переспросил Дима и поднял руки над головой, по-самурайски нахмурив брови. - Хотя я не актер, возможно, как-то так:

«Чуткое ухо уловило шорох ускользающего за горизонт светила, и хрустальный заяц гордо предъявил ему свою спину, с тонкими разводами тату, начерченными маленькими ножками», - Дима по японской традиции низко ей поклонился.   
 - У тебя хорошо получилось, похоже, - захлопала в ладоши Настя. - Я заметила, что у Мураками легкие аллегории, как музыкальные паузы. Но тебе тоже пора, мороз к вечеру заметно крепчает!         

   Она отвязала Кору и держала ее у своих ног на коротком поводке. Умная собака больше не рычала на Диму и послушно дала хозяйке вести ее домой. Однако Настя идти обычным шагом не могла - ее быстрые ноги понеслись по заснеженной тропке. На сердце было так легко, что казалось, оно само бежит по снегу впереди нее. 
                4.

     Утром девушка проснулась рано, слыша сквозь сон, как дед хлопочет на кухне у печки, и по привычке переговаривается с Корой, которая уже несколько раз подходила к закрытой двери ее комнаты, мягко ступая большими лапами, с плотными когтями. Настя спала на своей детской тахте под грубкой, еще теплой со вчерашней топки. Широкое окно дед зимой прикрывал от ветра деревянными ставнями, и девушка, выбравшись из-под одеяла, открыла их и опять быстро легла в постель. Мгновенно в маленькую комнату хлынул зимний белоснежный свет, и сна как не бывало. В долгом ожидании каникул студенты мечтают по-настоящему выспаться. Но сегодня у Насти все изменилось - рядом на столике возле настольной лампы в цветочном горшке копошился потешный Шушарик, который обживался на новом месте.    

     После вчерашнего необычного знакомства в ней пели птицы. И чтобы не томить себя всякими фантазиями, Настя решила заняться домашними делами. В десять они с Димой отправятся на дальние горки кататься на лыжах. Так что до прогулки она еще успеет приготовить обед и испечь вкусные пирожки с яблочным джемом, чтобы взять их с собой к горячему чаю. Дед хорошо смазал ее прочные лыжи. В кухне по радио передавали, что погода днем переменится, и к вечеру возможен снегопад, с порывами ветра. «Хорошо, что только к вечеру, - думала девушка, замешивая сдобное тесто. - Сегодня целый день можно спокойно гулять на лыжах по лесу, потому что поздно вечером Дима уедет в город, а завтра утром улетит в командировку. Он сказал, что только на неделю».

Пока ей было не привычно думать о себе не в единственном числе, а о них вдвоем. Видя озабоченную внучку, дед, казалось, сердцем почувствовал в ней перемену, и спросил, как бы между прочим, одна ли она собирается идти на лыжах. На что Настя сдуру ответила, что не одна, хотя больше о Диме не сказала ни слова. Дед, видя приподнятое настроение внучки, больше ничего не спросил, но видно запереживал, громко прихлебывая чай из большой кружки.
         
     Около десяти часов, прихватив с собой небольшой рюкзачок, девушка стала на лыжи и бодро вышла со двора, оставив возмущенную собаку дома: «Сначала научись вести себя прилично»! Строго выговорила она овчарке за ее вчерашнее рычание. Высоко в небе слоились белесые перистые облака, и утренний снег хорошо держал лыжню. Быстро подкатив к лесному пригорку, Настя взглянула на мобильник - было десять, но Димы на месте не оказалось. Подождав минут пять, девушка решила не стоять на месте, чтобы не замерзнуть, и сама бодро пошла в сторону дальних горок через березовую рощу. Она подумала, что, когда он ей позвонит, скажет ему, чтобы он шел вдогонку по ее лыжне.

       Минут сорок Настя спокойно шла легким шагом до указанного места, радуясь нарядному белому лесу, и остановилась передохнуть, услышав веселый шум катающихся людей. Одна из крутых горок с небольшими трамплинами была уже хорошо укатана. Вокруг нее собралась приличная компания дачников - с лыжами и детворой на санках. Достав из рюкзачка мобильный телефон, она удивилась, что звонков не было, впрочем, как и надежной связи тоже.

 - Дохлый номер! Здесь почти не берет. Нет покрытия. Попробуй вон с той дальней горки!
Крикнул ей мальчишка, вычищая с лыж налипший снег. Девушка покачала головой на его «дохлый номер», но все же поднялась повыше и сама набрала номер телефона Димы. Однако на несколько долгих звонков ей никто не ответил. Настя совершенно  растерялась. В груди вдруг больно кольнула немая обида, и вспомнилась вчерашняя злая тетенька, с ее присказками о племяннице-красавице.

   «Фу! Ну и дурра», - мысленно выругала она себя, сняв варежки и проводя по векам внезапно повлажневших глаз. «Ничего, надо быстро успокоиться. - Но обида уже першила слезами горло и резко полоснула темнотой в глаза. - Сейчас все пройдет, просто глаза устали от невыносимо долгой белизны снега, да и березы вокруг стоят сплошь белые - так и лезут в глаза, так и мельтешат! Что ж, как для зимы, очень даже удачно пристроились, будто маскируются на белом снегу», - выдохнула Настя, вытирая платком мокрое лицо и руки.

     Осмотревшись, она присела на круглый пенек. На высоком пригорке зеленой хвоей темнели старые сосны. Девушка смотрела на веселую детвору, но одной кататься на лыжах ей совсем не хотелось. Сквозь радостный смех отдыхающих в нее уже просочился бездушный приговор вчерашней тетеньки, который та категорично вынесла всем серым пигалицам. Настя сжала виски ладонями, отстраняясь от ее  подкожной злобы, вспомная горькие строки Шекспировской "Зимней сказки":
"Они с отвагой пьяной бьют безумцы ветер. За то, что им подул в лицо; бьют землю за то, что прикоснулась к их подошвам." Душили слезы. Немного передохнув, она выпила чашку горячего чая и медленно пошла обратно домой. Настроение было - хоть волком вой. «Лучше бы каталась сейчас одна на коньках на любимом озере, и было бы очень даже замечательно, как обычно! А то к вечру заметет лед снегом, так и не накатаюсь вовсе. Да и Кору надо было взять с собой, хотя бы ей была радость от этого дурацкого гуляния по лесу»… 

       После полудня солнце еще раз выглянуло из быстрых темно-рыжих облаков, и налетевший ветер вскоре начал сыпать хлопья рваного снега. Настя вышла из лесу и упрямо добрела до пустынного озера. Она долго молча стояла на пустынном берегу и не позволяла себе плакать. Идти домой в таком состоянии не хотелось, чтобы своим видом не расстроить деда. «Ох ты, несчастная, верушка-поверушка! - Прошептали ее холодные губы. - Куда ни глянь, заметает беспросветная зимняя стужа, а ты вдруг так глупо открыла свое сердце, сразу нараспашку. Забыла, простодыра, что теперь не твое время года! Не для серых пигалиц! Забудь о нем!»

       Но ее глаза наполнялись слезами и упрямо смотрели на поваленное дерево и на узорный лед, где она вчера легко мчалась на коньках, вспоминался смех Димы и его теплые руки. Быстрая поземка заметала вчерашние следы, и вскоре не стало видно даже глубоких отпечатков от лап овчарки у сосны. Только сегодня Настя заметила, что открытая поверхность озера похожа на заячью фигурку, с длинным ухом у темных камышей. От густого снега хрустальный заяц быстро преобразился в обычного лесного, с белым зимним мехом. Теперь она плакала и о том, что уничтожена идеальная поверхность любимого катка. Телефон не зазвонил, морозный ветер продул ее всю насквозь. Надо было возвращаться домой.      
                5.   

    Когда Настя вошла в дом, началась настоящая метель. Дед отряхнул с нее намерзший снег и стал отпаивать горячим чаем с медом, поначалу не заметив унылого настроения внучки. Девушка переоделась и подошла к большому зеркалу. Строго взглянув в свои покрасневшие глаза, она встряхнула влажными волосами: «Надо же, какое бахвальство - с лица воду не пить! Но разве я - это только мое лицо! Все банально соответствуют пошлой злобе дня насущного, где суд ослиного судьи привычен! Да и надо ли заморачиваться, флейта ты или барабан?
И какая еще вечность, когда вокруг сплошной обман. Нечего мне о нем переживать!» Однако на душе после этих слов легче не стало.

      Накормив деда обедом, Настя взяла книгу и прилегла на тахте. Не читалось. Потом она вдруг поднялась, достала из рюкзачка мобильный телефон и положила его рядом с собой. Собака ходила следом за ней по дому, и дед покачал головой, чувствуя, что внучка не просто замерзла в лесу, а с ней явно, что-то не так. Несколько раз он подходил к ней, заводя разговор, но она больше отмалчивалась. И дед, потоптавшись, включил телевизор и стал смотреть новости. Настя прошлась на цыпочках и прикрыла дверь в свою комнату. Отвернувшись к стене, она тихо заплакала в подушку. Кора, пристроившись на коврике возле тахты, изредка шумно вздыхала, сочувствуя ее страданию.

         К ночи ветер совершенно рассвирепел и стал грохотать по крыше, грозясь настоящей снежной бурей. Дед зашел к Насте и позвал ее ужинать, тихо ворча, что, если отключат свет, то придется зажечь керосинку. Девушка заставила себя накрыть на стол, хотя сама почти не притронулась к еде. Она понимала, что дед уже заметил ее заплаканные глаза, но ничего не могла с собой поделать. Однако он не на шутку растревожился и ждал от внучки подробных объяснений. 

 - Не обращай внимания, дедуля! Это просто дурацкое настроение, ничего серьезного!
 - Как же так, не обращать внимания, если ты пришла из лесу сама не своя! Даже с лица вон, сразу спала и не ешь ничего! Лучше не темни, рассказывай, как на духу! Ты же знаешь, что со мной брехня не пройдет!

 - Ну, разве ж я когда тебе врала? - Возмутилась Настя. - Говорю тебе, чепуха! Все мои переживания - обычная дурость, не стоят и выеденного яйца. Просто вчера на озере мы катались вместе с парнем. Знаешь, так весело было. Он геофизик, несколько лет назад вуз закончил. А сегодня мы договорились пойти кататься на лыжах, а он почему-то не пришел, не позвонил и на все мои звонки не отвечает. Вот такая случилась ерунда.

Твердо сказала Настя, и ее глаза опять наполнились слезами. Дед тихо вздохнул, потеребив край скатерти. Внучка знала, что это признак его крайнего переживания:   
 - Не пришел, значит? Подумаешь, цаца какая! Так, нечего тебе за ним убиваться! Как говорят, даже у самого важного павлина, самая обычная куриная задница! - Настя покачала головой, но промолчала. Дед шумно высморкался в большой платок: 

- Значит, ерунда, говоришь? Нет, это не ерунда! Это значит, что дождались и мы, внученька! Выросла уже! Вот такие они пакостные, эти проклятые сердешные жалости. Знаешь, Настюша, я частенько о тебе думаю. Бывает, как вылупишь глаза на потолок, ну, никак не заснешь! Так только про тебя у меня сердце и болит.
И всегда про одно - как бы тебе это самое счастье теперь найти.

     По телевизору-то все больше ужасы показывают! Ну, будто и вовсе живые люди у нас повывелись. И кино ихнее, все с тухлым душком, с особой корытной философией. Да и новая агитация жизни, куда ни глянь - все, с мордобоем! И что интересно! Оказывается, морды-то они бьют друг другу, чтобы прихватить себе корыто поширше! Смотришь, выдрали они себе это корыто, но и тут им не до покоя! Глядь, снова кровят морды! Это значит, что от корыта теперь всех отпихивают. И кто у них не при своем корыте, то называется лох или лузер. Вот я, старый пень, и думаю, внученька, что видно болезнь у них теперь такая. Особый корытный склероз у них образовался на ихние старые для нас агитации!   

Настя рассмеялась: - Ну, дедуля, ты прямо самобытный философ! На Диогена похож, грек такой был. Он назло обожателям роскоши жил в деревянной бочке. И ты тоже все по-своему понимаешь. Правильного теперь маловато, тоже днем с огнем искать надо. Но я даю тебе твердое обещание, что больше не буду плакать, - она шумно вздохнула:
 - Хотя, знаешь, деда, Дима не такой, не прикорытный! Он настоящий! Вчера я думала, что пока еще есть такие люди, то все еще может наладиться к лучшему.   
 - Хорошо, коли настоящий. - Дед нахмурился:

 - Значит, послушай, девка, такое мое авторитетное мнение - если стоящий парень, то сам объявится! Уймись и не реви! А то будешь теперь всю ночь реветь и карманным телефоном клацать. 

 - Сказала тебе, что не буду, значит - не буду. - Настя решительно взяла со стола телефон и демонстративно вынесла его в холодный коридор, плотно притворив дверь.
 - Вот и умница! Авось, теперь и заснешь, - дед покачал головой и продолжил:

 - Так вот, думаю я по ночам эту свою думу и воображаю. Просто так, по-дурному. Мы, мужики, тоже ведь бываем дурак дураком, только представляемся суровыми. Значит, перебираю я в памяти всех моих служивых знакомых, всех мужиков, с кем сводила жизнь. И каких только не вспоминал - ну, никто бы тебе в пару не подошел. И хорошие же мужики были! А вот, ни за кого бы из них я не отдал бы тебя замуж. Такая вот у меня дума дурная, Настюша.

 - Эх, ты мой, родненький! - Настя крепко обняла деда, скрыв слезы. - Пойми, ведь у твоих хороших мужиков в то время и была своя хорошая пара! Зачем же ты их ко мне в мое время равняешь!
 - По-твоему, только по каждому времени пара и бывает? - Дед засмеялся: 
 - Да, видно я как-то не додумал.
 - Ты лучше скажи, как это ты умудрился себе нашу бабулю красавицу высмотреть? - Улыбнулась Настя, зная, что говоря о бабушке, дед обычно успокаивается, вспоминая себя молодым.               

 - Да, так, будто случайно вышло! Мы с товарищем как-то на летнюю танцплощадку забрели. - Оживился он.
 - Я тогда уже отслужил, но был еще при форме. Только увидал ее - сразу в груди что-то ухнуло! Видела бы ты, как она легко кружилась под музыку! Ну, думаю, если сейчас подойдет к подруге и оглянется на меня, то точно, что моя судьба.

 - Ух, ты! Почти как у князя Болконского! И он так себе загадывал. 
 - Не, я про такое не помню. Но бабуля твоя на меня все же оглянулась.
И потом я напросился провожать ее домой, так и познакомились.

 - А о чем вы говорили в тот вечер? Уже не помнишь? - Настя села напротив деда, подперев голову руками, вспомнив, что именно так обычно смотрела на него бабушка, когда он что-то рассказывал за столом.   
 - Как же! Все помню. Вот идем мы с ней по улице, и луна светит такая июньская. Ну, желтая-прежелтая, как наша глазунья. И я ей тогда рассказывал, как у нас в части старшина гонял всех перед приездом большого начальства. А уже перед самым отбоем ему наши деды для хохмы сказали, что в кладовой, в мешках с солью завелись черви. Так он со страху заставил нас те мешки ночью носить и высыпать на помойку.

     Настя звонко рассмеялась. Дед улыбнулся, видя, что у нее высохли слезы, и добавил, прищурившись:
 - Вон, как ты заливаешься! Докумекала, что черви бы в соли не выжили, а твоя бабуля в тот вечер серьезно промолчала. Так я и сообразил, что и я ей тоже приглянулся.
                ***
  Оставшись одна в комнате, девушка больше не плакала. Она присела у настольной лампы, взяла к себе на листике Шушарика и стала его рассматривать. Палочник медленно пополз по руке, а потом перебрался на воротник ее халата. За день насекомое преобразилось - коричневого цвета на рыжеватых щупальцах стало меньше, а зеленые пятна стали ярче. Наверно, он быстро приспосабливался к новому комнатному растению.

 - Сейчас почитаем, кто же ты такой, Шушарик, - сказала шепотом девушка, поместив его в коробочку. Она полистала информацию в интернете и нашла фото разных палочников.

 - Ого! Сколько видов! Так, ты у нас phasma? Южное насекомое призрак! На фото такой же милый Шушарик - чудо природы, с поразительной мимикрией. Даже ходит, из стороны в сторону, покачиваясь, как ветка на дереве. И корм обычный - подходят листья дуба, смородины, земляники и разные комнатные растения.
               
   Настя взяла палочника на ладонь и осторожно приоткрыла его небольшие крылья. Передние лапки у насекомого были расположены у самой головы. Сейчас они приняли вид резных листьев комнатного цветка.
 - О тебе пишут, Шушарик, что ты безвредный и любишь тепло. И еще сказано, что к двум годам ты станешь золотистого цвета и подрастешь. В городе я поставлю в аквариум два цветка в горшочках и поселю тебя там, чтобы ты не потерялся.    
 
      Нежно дунув на потешное насекомое, Настя бережно положила его в коробочку с листьями, сделав на крышке небольшие отверстия для воздуха. «Не забыть бы утром поставить горшок на книжный шкаф, а то, мало ли, что взбредет в голову нашей большой собачке», - подумала девушка, укладываясь спать и мысленно ругая себя за отвратительную истерику.   

         Когда Настя погасила свет, она долго слушала завывание вьюги за окном. Сна не было, но уже не было и болезненной обиды. Она опять вспоминала Диму, его серьезные темно-серые глаза. Ну, и какая же дура! И откуда в ней взялась эта глупая придумка, что он все же пошел к пыхатой тетеньке в гости? И вообще, с чего это в ней вдруг взыграло тупое самолюбие. Мерзость, какая! Как будто за чужое корыто зацепило! Правильно он ей вчера сказал: суета тупо мечется сама в себе, а мысли летают сами по себе, где-то на стороне. Слепая дурость - примета дня. Нет бы, ей сразу подумать, что все произошло по-другому. А вдруг с ним что-то случилось? Опять вспомнился сон о раненой собаке, и девушка, переживая, тихо помолилась, чтобы с Димой не случилось никакой беды. Под бормотание затихающей метели она уснула и не слышала, как в коридоре тихо заскулила Кора, которую все же беспокоили колокольчики вызова из брошенного возле нее мобильника.
                6.   

     Последний безответный звонок Дима сделал после десяти ночи и со вздохом положил смартфон, решив попытаться позвонить Насте утром из аэропорта. Сквозь обычный городской шум в окно комнаты еще билась уходящая метель, и ему вымучено казалось, что она бьется в его висок. Он не принадлежал к тем людям, у которых настроение руководит их действиями или влияет на принятие решений. Сегодняшний день выдался никаким, и Дима знал, что не по его вине. Как он твердо знал и то, что из плохой ситуации надо уходить.

     Полчаса назад он заказал такси на раннее утро. Однако отец, услышав его разговор из своей комнаты, тихо зашел к нему и просительно сказал, что завтра сам отвезет его в аэропорт, для чего и машину оставил на стоянке возле дома. Дима промолчал. Свежая рана кровоточила. Кто-то из умных сказал, что с горем надо переночевать, а потом оно постепенно стихает, и на душе остаются только рубцы, как от колющей раны. Он прикрылся теплым пледом, заставляя себя уснуть, так как до девяти часов утра надо быть в аэропорту.

   Не спалось. Наверно, зря он сегодня выпил несколько чашек кофе. Хотя, смешно винить какой-то напиток в твоей затяжной нервной лихорадке. Проведя долгий день в неприкаянном топтании среди чужих прохожих, он понял, что переживать в одиночестве сильное потрясение слишком рискованно и подобно передвижению на льдине, оторвавшейся от прочного материка. Приподнявшись, Дима взял новый смартфон и посмотрел на вчерашнюю фотографию Насти. С экрана улыбалось ее милое лицо. И он с грустью улыбнулся ей в ответ.

   Из кухни раздавались шаги, и по квартире густо потянуло сигаретным дымом. Отец не курил уже несколько лет. Наверно, он ждал, что сын выйдет из комнаты, и они поговорят. Однако Дима не вышел. Говорить с ним не хотелось, да и не о чем. Конечно, он жил в этой реальности и понимал, что такое в ней бывает. Но пока Дима не знал, как можно с этим жить, если оно обосновалось в сущности твоего отца. Хотя твердо знал, что от такого лекарства нет.

 К вечеру он справился с гневом, но в нем зияла дыра, будто из черепной коробки что-то исчезло. Так бывает при ампутации одной из частей твоего тела, когда человек ищет ее и не хочет принять, что у него нет руки или ноги. Воспаленные вены на висках сжимали уставшие глаза, не давая им уснуть. Сегодняшнее никак не могло повлиять на его жизнь, но мучительные мысли, исторгаемые прочь, снова возвращались и бились в сознание, повторяя отвратительный образ подлеца и крича о жестокости его скотского лицемерия.

      В таком состоянии лететь никуда не хотелось. Завтра ему предстоит обычная командировка к смежникам, лабораторные испытания прибора, который важен для защиты диссертации его друга Миши. Осенью после внезапной смерти мамы Диме было совсем не просто мобилизовать себя для научной работы. И тогда именно его верный Мишка ни на день его не оставил и серьезно поддержал, помогая систематизировать материал уже готовой кандидатской. Дима не подкачал и получил высокую оценку своего нового метода по разработке Кольских минералов. На праздничном банкете отец говорил об их семейной династии геофизиков, пророча ему блестящее будущее.

  «Диссертация моего сына поразила сегодня даже маститых ученых георазведки. Своим открытием он сделал значительный рывок вперед и в научной карьере уже лет на пять обошел на дистанции и отца, и даже своего знаменитого деда. Я горжусь им и уверен, господа, что очень скоро мы с вами будем поздравлять уже молодого академика». Диме стало неловко перед своим коллективом за его высокопарный тост. Но за столом со спиртным проходит всякое. Да и ребята привыкли к амбициозным выходкам гонористого профессора.

    В последнее время, частенько слоняясь без дела по квартире, он заходил к Диме в комнату, с нравоучениями. Даже в те дни, когда они с ребятами допоздна корпели над своими схемами, отец устраивал перед ними лекции, с показательными примерами героизма первопроходцев из суровой истории геологии. Однако Дима прекрасно знал, что настоящим геологом был его неугомонный дед, который был признанным трудягой и до семидесяти лет не вылазил из дальних экспедиций. А отец слишком уж рано стал вальяжным матрасником - забросил серьезные полевые исследования и преобразовался в оседлого бумажного червя, с надежной преподавательской нагрузкой.

    Узорное дверное стекло пропускало свет с кухни, и Дима прикрыл глаза рукой. С улицы к окну изредка подлетали одинокие снежинки от уходящей метели. Вспомнилось, что уже с осени отец внешне изменился и стал развязнее. Однако он тогда посчитал, что тот сильно страдает по маме, потому сочувствовал и терпел его выходки, понимая, что другой на его месте мог бы запросто спиться от горя. Хотя его придирки становились невыносимыми. Так случилось и сегодня утром, когда тот вдруг спозаранку позвонил на дачу и потребовал без объяснений, чтобы сын возвратился в город первой электричкой.

    Отец резко прервал его возражения и сказал, что подъедет за ним на машине к вокзалу. Причина осталась не ясной, так как разговор прервался. У Димы внезапно разрядился телефон. Зарядное устройство осталось дома, в уже собранной в командировку дорожной сумке. Из-за непонятного нетерпения в голосе, Дима в тревоге закрыл дачу и побежал на станцию, решив, что обязательно позвонит Насте из электрички. Однако на перроне с ним случилось происшествие как в банальной театральной пьесе. Он машинально достал из кармана телефон, хотя сразу сообразил, что ее номер был записан только в памяти потухшего мобильника.

       И тут у вагона внезапно поскользнулся подросток и выбил из его руки злополучный телефон, наступив сапогом на отломанный кусок с симкой, буквально втоптав ее в снег. Дима молча собрал запчасти, не сказав виновнику ни слова - не о чем, уже произошло. Пересмотрев в вагоне собранные черепки, он понял, что уже никто не возьмет эти жалкие осколки в ремонт. Получалось, что теперь он вообще никак не мог позвонить Насте. «Ничего страшного не случилось, она все поймет», - убеждал себя Дима под стук вагонных колес. Второй день он летал на крыльях, и в нем звучали все духовые оркестры. Наконец, с ним произошло необыкновенное чудо - он встретил свою Настю. 

 Однако было досадно уезжать в командировку, так и не поговорив с девушкой. Она была особенная, и Диме было невозможно даже подумать, что он ее обидит, оставив без объяснений свой отъезд. Всю дорогу он переживал. Когда же электричка прибыла в город, его вдруг осенило, что возможен выход и из этой нелепой ситуации, так как недавно Мише в какой-то мастерской из поломанного мобильника все же скачали из поврежденной симки номера телефонов.

     Было около полудня, когда он увидел у машины отца, стоящего недалеко от здания вокзала. Дима сразу понял, что зря повелся на его очередную прихоть - тот был очень даже здоров и в хорошем настроении. Он сходу попросил у него мобильник и узнал у Миши адрес мастерской. Пока Дима говорил по телефону, отец с нетерпением топтался рядом. Когда же сын вернул ему телефон, он картинно открыл дверь автомобиля и представил ему моложавую женщину, которую Дима не заметил. От меховой шубы дамы шел тяжелый запах дорогих духов. Она вышла из машины, с улыбкой пожав его руку. Ее звали Римма Валерьевны, однако она предложила называть ее запросто Риммой.

   И тут до Димы дошло, что именно ее отец вчера в телефонном разговоре называл Римуля. Значит, это из-за ее раннего звонка ему внезапно захотелось уехать из дома на дачу. Случайно услышав несвойственный отцу тон, с придыханием, Дима быстро собрал дорожную сумку и решил провести два дня за городом. Уже выходя из квартиры, он нашел в кладовке коньки и сказал отцу, что возвратиться в субботу вечером. Для себя у него тоже был весьма веский аргумент - забрать домой в тепло забытое насекомое. Увидев, что сын взял коньки, отец ухмыльнулся ему вдогонку: «Надо же! Неужели впал в детство и захотел научиться кататься? Не поздновато ли? Ну, так начудить могла только наша мама - подарить коньки сынуле к двадцатипятилетию! Позабыла, что твой дружок уже обзавелся своим сынком»!

  Диму покоробил его жлобский юмор, но он смолчал. В электричке он даже поругал себя, что психанул и перед дальней поездкой уехал на дачу. Конечно же, это дурость с его стороны. Отец имеет полное право на свою личную жизнь. Хорошо, если кто-то будет о нем заботиться. Может, перестанет дергаться по пустякам. Оглядывая в вагоне дачников, экипированных зимним спортивным инвентарем, Дима решил отдать коньки кому-нибудь из подростков. Понятно, что у него нет ни особого желания, ни возможности учиться кататься.

  Однако, присматриваясь к пассажирам и раздумывая, кому бы их отдать, он вдруг увидел сидящую у окна необычно серьезную девушку с коньками, в возрасте студентки старшекурсницы. Мгновенно, в его душе все перевернулось, и глупое недоразумение с отцом испарилось. Диму поразил ясный взгляд ее карих глаз. Она была так обаятельна, и все в ней было так ему мило, что в удивлении от своего внезапного заоблачного состояния, Дима сравнил ее с нежной весенней мимозой. Теперь он был счастлив этой незапланированной поездке, и мамин подарок помог найти ему повод для знакомства.

      Наверно поэтому, неожиданно вышедшая из автомобиля знакомая отца, была воспринята им приветливо, и Дима с улыбкой пожал ее руку, в благодарность за ее утренний звонок, вытолкнувший его вчера в случайную дорогу, которая привела его к Насте. Помня близкий взгляд девушки, Дима не сомневался, что они будут вместе, какая бы дорога ни выпала им в дальнейшей жизни, даже на сплошном бездорожье.

Когда они уселись в машину, отец прогрел мотор, но тут позвонил Миша и сообщил, что в выходные дни нужная ему мастерская работает. У Димы появилась надежда вскоре поговорить с Настей, и он попросил подвезти его к магазину, где купил себе новый смартфон. Решив больше не утруждать отца, Дима сказал ему, что после мастерской доберется домой на метро. Однако в ответ неожиданно услышал возражение, но не от него, а от Риммы:
 - Ну, что вы! Конечно, необходимо восстановить телефон! Мы подождем! Немного погуляем или посидим в кафе. Правда, дорогой?
 - Без возражений! Нет вопросов! - Весело поддержал ее отец, и Дима назвал ему адрес. 
                7.

   Приметная мастерская по ремонту мобильников, как и объяснил Миша, находилась в цокольном этаже высотки напротив станции метро. Внушительной приметой было огромное полотно цветного граффити на серой стене, с синим котом в шляпе с пером. Неизвестный райтер вдохновенно изобразил его в одном кривом  сапоге. Спустившись по разбитым ступенькам вниз, Дима сразу подумал, что могут возникнуть проблемы. Открыв за металлической дверью вторую, весьма обшарпанную, он попал в редкую шарагу, в которой за работающим компьютером предстала в наличии одна штатная единица, с окрашенной ярко-рыжей головой. Именно по этому признаку он определил, что это был совсем не тот спец, так как Миша описал ему того как длинного и выбритолысоголового.

      Дима забеспокоился, вспомнив еще весьма важное предупреждение, что нужный ему спец западает на С2Н5ОН и надо проявить терпение, если тебе интересен результат. Хотя, результат будет нулевым, в случае пребывания мастера в длительном запое. Судя по обстановке, шарашка была еще та. Три огромных стола с компьютерами были завалены всяким хламом и запчастями от телефонов. Складывалось впечатление, что тут собирают из нескольких разбитых мобильников один, похожий на новый. Скомканная упаковка от разной штучной еды вываливалась из переполненных мусорных корзин, а в нескольких картонных коробках на виду была выставлена пивная тара.

      Увидев вошедшего, рыжий, не снимая наушников, вопросительно поднял густые брови. Дима достал из кармана разбитый мобильник, на что тот показал ему красноречивый жест, соединив ладони крестом и небрежно кивнув в сторону мусорника. Однако Дима отрицательно покачал головой и достал из бумажника пятьдесят долларов. Рыжий, похоже, заинтересовался, нехотя вылез из-за стола и подплыл к металлической стойке, отгораживающей клиентов от мастеров. Наверно, его заинтересовала доставка новых запчастей:   

 - Ты чо, я не ясно тебе сказал? Я тут чо, хрен-самоделкин, твои коцнутые пазлы склеивать? 
- Не возникай, дружище, - просительно сказал Дима, подстраиваясь под его кибер-слэнг. - Не в ремонте дело! Мне ясно, что надо выкинуть! Ты только достань из погнутой симки номера, а черепки оставь себе. Приятель рекомендовал вас как спецов по этому делу. Понимаешь, утром в командировку, так что позарез надо! 

   Деловито засопев, рыжий поковырялся пинцетом в разложенных запчастях и ткнул в кнопку на своем мобильнике. С минуту слышались гудки вызова, и Дима сказал себе, что этот дохлый номер на сегодня никак не выгорит. Однако на том конце все же кто-то подал голос. Видно, что голос рыжему совсем не понравился, однако он, как походная труба, стал упорно возвращать абонента в полной отключке к земной жизни. Дима понял, что в этом сомнительно трудовом коллективе подобная ситуация была штатная. Потому, переживая, прислушивался к рыжему, повысившему свой голос до командного абсолюта:

 - Ты где, Штык? Врубись, я тебе говорю! Очнулся? Тут один нормальный чел пришел, ему надо из коцнутого барахла перекачать на флешку память. - Дима понял, что на том конце ему бурно возразили, так как рыжий отодвинул руку с телефоном, чтобы уши не завернулись в трубочку от многоэтажного приветствия. Но тут же снова повысил свой голос до воя пожарной тревоги, вбивая в коллегу истину о труде праведном, как острые гвозди:
 - Ты чо мне лепишь? Ты вооще понял Штык, чо ты щас мне сказал? Ты мне вчера божился, что утром будешь работать! Я тебе чо тут, папа Карла - один за всех вкалывать! 

  После напоминания о трудовых обязанностях, вероятно, последовало менее слабое возражение, так как штатный работник уже не послал своего руководителя, а согласился, чтобы клиент оставил запчасти, и он выполнит работу завтра. И тут рыжий встрепенулся и показал виртуозный мастер-класс по восстановлению трудовой дисциплины. Одной фразой ему удалось закачать в коллегу и адреналин, и гормоны радости: 

  - Не, Штык! Завтра никак не прокатит! Клиент утром улетает. Не ори на меня! Напоминаю, что ты задолжал Молотку! Если тебе вооще склеило память, я тебе щас ее освежу! Напрягись - твое последнее пионерское предупреждение кончилось уже два раза позавчера! А теперь врубись, за работу сегодня этот нормальный чел оставляет тебе пятьдесят зеленых. Бери ведро на голову и чтоб мухой был тут!
Хэ-рэ! Через час подгребай, как штык!

- Усек, как я его? - спросил Диму рыжий, засмеявшись своему каламбуру. Наверно, кличка Штык возникла совсем не случайно.
 - Чо мог, то и помог! Железно внушил! - Он красноречиво поднял руку со сжатым кулаком. - Так что, чел, с тебя для меня пивко! Оставляй деньги и флешку, к семи будет готово.
 - Почему к семи? - Спросил Дима, - ведь он пообещал прийти через час. Я забегу через пару часов.

Рыжий засопел и нехотя выдавил:
 - Ну, и клиент пошел непонятливый! Это я ему внушал, чтобы он был через час. Твое счастье, что ты не слышал, чо он прошуршал мне в ответ. Врубись, он вооще нормальный спец, плохих не держим! Правильно шарит! Мозги у него! Из любого фуфла пулю слепит. Можно сказать, гений!

Высказываясь для Димы, рыжий говорил медленно, будто с трудом вспоминая слова:
 - Понимаешь, затосковал мужик, дребедень у него в голове. Ну и приболел, естественно. Но до семи фирма гарантирует! Не бось, разберемся в твоих черепках! Ты меня андерстен?
 - Кажется, что понял, - вздохнул Дима. - Очень надеюсь.   

   После нервотрепки Дима тихо ругался: «Ну и раздолбаи! И главное - предлагают услуги только наивысшего качества. Да знают ли они, как работали мастера! Надо бы Насте подать идею, чтобы в школе рассказывали о городах мастеровых. Пусть узнают, как механики корпели над каждым винтиком, кузнецы ковали литье, а зодчие строили дома и мосты на века. У мастеров было имя, почтение к делу. И для чего? Чтобы их потомки влезли в пузырь из прогресса, с пластиковыми пазлами от хрен-самоделкиных»?

  Он еще раз огляделся возле подъезда, чтобы не заблудиться вечером в сумерках. Приметное граффити с синим котом выглядело запоминающе. «Ничего страшного, - постоянно уговаривал себя Дима, - если номер Насти будет известен даже после семи, еще успею несколько раз позвонить и попросить у нее прощения за испорченный день. А если вдруг обиделась и не возьмет трубку, то приеду из командировки и попрошу деда рассказать, как ее найти в городе. Если же дед окажется сердитым и не захочет говорить, то буду искать ее между лекциями. Все равно найду»! Казалось, никакие неприятности не могли омрачить его счастья - встречи главного человека, в образе милой девушки.

       Дима был геологом, самым что ни на есть профессиональным искателем. В суровой работе по поиску ископаемых главным счастьем для геолога бывает чистый природный самородок. Но в своем возрасте он уже знал, что в совершенно неустроенной природе людей вычислить или составить карту поиска важнейшего для тебя самородка, единственного человека в твоей жизни невозможно. Случайная встреча с Настей произошла настолько необычно, что Дима второй день не мог прийти в себя. Здорово было и то, что, неожиданно взяв с собой коньки, он быстро познакомился с ней на катке лесного озера, в непринужденной обстановке. Идя к автомобилю, Дима в досаде подумал, что так и не выяснил, для чего же отцу надо было вытаскивать его в город утром, если он предупредил, что возвратится вечерней электричкой. Ведь как хорошо было бы им вместе с Настей кататься сейчас на лесных горках. Ответ ему стал известен через пару минут.   
                8.
        Уже было обеденное время, и над городом закружились первые хлопья снега обещанной метелицы. Подойдя ближе к ожидавшим, Дима увидел, что отец заботливо укутал женщину, подняв большой воротник ее шубы. Они стояли возле кафе, отвернувшись от снежного ветра, и о чем-то оживленно говорили между собой, не заметив Диму, подошедшего сзади. Издали он услышал, как отец торжественно сказал Римме, что приобрел для них путевки на южный курорт. Однако она стала капризно ему выговаривать, что он обещал ей зимнюю поездку не в Испанию, а ближе к экватору: 

 - Я же говорила тебе, дорогой, что мечтаю попасть на самый горячий юг, хоть на экватор! А ты меня опять хочешь прокатить с ветерком и дождиком, как прошлым летом на Алтай. - И она выпятила свои полные губы, напомнив Диме вчерашнюю тетку с сумкой на колесиках. 
 - Ну, не дуйся! Ведь на Алтае было великолепно! Мы с тобой провели там целый месяц на дивной природе - и катание верхом на лошадях, и снежные барсы в вольерах, и алтайский мед! Нет, ты вспомни, Римуля, какой душистый был мед диких пчел!

 Дима застыл, пораженный. Мгновенно вспомнилось прошлое лето - раздражение отца перед командировкой на Алтай и слабый голос мамы. Вспомнилось, как она быстро угасла в тот месяц в больнице. Он подолгу держал ее сухую руку, и ему разрывал сердце ее ожидающий взгляд, без слез, на дверь больничной палаты. Дима понимал, что в ней была надежда, что отец успеет возвратиться из поездки, и она еще с ним простится. Но на телефонные звонки он почти не отвечал. И объяснял все запросто - такая проклятая у нас работа…

    Услышав о веселых прогулках, Дима хотел дать отцу по физиономии. Первый раз в жизни ему захотелось ударить человека, и от закипевшей ненависти даже стало душно на морозном ветре. Однако тот обернулся к нему и бодро спросил, все ли в порядке. И на его одутловатой физиономии не было и следа осознания своей крайней мерзости. 
 - Нет, не все! - Резко ответил Дима, с трудом себя сдерживая.- Я пока многое не понял! Объясни, зачем ты меня с утра выдернул в город, если я сказал, что приеду вечерней электричкой? 

 - Дома поговорим! - Мгновенно взбычился отец, стянув рот в узкую полоску. - Хватит уже болтаться, садись в машину!
 - Да, мальчики, поедем! А то ожидается настоящая метель. Но обещали, что к ночи утихнет, и на завтра будет летная погода. - Миролюбиво сказала Римма. Однако с физиономии отца уже сползло благодушие, и от гнева заходили желваки.

 - Я не поеду, - твердо сказал Дима. - Мне надо заехать в лабораторию, так что возвращусь поздно.
Возникла секундная пауза, и Римма мягко потянула отца за рукав куртки. Он растерянно обернулся к ней и сказал, не глядя на Диму:
 - Понимаешь, сына, мы хотели тебе сообщить, что Римма Валерьевна переедет жить к нам. Сам понимаешь, нечего нам встречаться по разным углам. А завтра мы тоже уедем немного отдохнуть. Ты же знаешь, что у меня есть пару свободных недель после зимней сессии.   

 - Все это ты мог бы мне рассказать вечером. - Оборвал его Дима, у которого от ненависти сводило скулы.
 - Я не понимаю! - Закричал отец, отбросив всякое приличие. - Ты прямо как с цепи сорвался! Что это мне еще за поза в пятой позиции! Ты что вчера на коньках не накатался?
 - Успокойся, дорогой! Не надо так нервничать! Причем тут коньки! - Попыталась удержать его Римма, видя побледневшее лицо Димы.

 - Причем тут коньки? Я сейчас расскажу тебе причем! - Выкрикнул он, с подлой ухмылкой, грубо отодвинув ее руку:
 - Притом, Римуля, что наша мама была немного того, ку-ку, не от мира сего! Совсем блаженная! Представь себе, надумала два года назад подарить ему коньки, как малышу из детсада. Так вот, он вчера ринулся с этими коньками на дачу, чтобы покататься на озере! - Когда он высказался, его щеки раздвинулись в омерзительной гримасе.

 - Не смей вспоминать о маме своим злобным языком! Не то я за себя не ручаюсь! -Не сдержавшись, прервал его Дима.
 - Ну, правда, дорогой! Зачем ты так уж! Мало ли кто и как отдыхает!
 - Нет! Как это успокойся! Да ты только посмотри на него! Он такой же блаженный, как и она! Редкостный моралист! Скоро его на выставках редких животных будут показывать! - Закричал он в бешенстве, брызгая слюной и тряся головой.          

  И это мгновенное бешенство вскрыло нарыв тщательно замаскированного неприятия им духовной сути сына, диаметрально противоположной его собственной, отвратительно подлой. Дима ощутил ненависть отца каждым позвонком своего спинного мозга. Однако он решил смолчать, давая ему открыто выкричаться, осознавая редкостный момент, когда скрытный призрак подлеца проявился реально, во всей мерзости своей злобной спеси. И явил себя сам, без мимикрии лицемерия, ловко маскирующей его в среде интеллигенции. Он словно вывернулся наизнанку шкурой своей порочной сущности - безумного властолюбии, в блевотине низменного сладострастия. 

 - Представь, Римуля, и завтра он тоже летит в какую-то Тмутаракань, чтобы выручать своего Мишу! - Войдя в злобный раж, отец полностью сбросил тормоза приличия. - Знаешь, на нем ведь ездят все, кому не лень! Так  он до самой лысины будет на них вкалывать - то Мишу, то Гришу за хвосты вытягивать! Да у меня на потоке сегодня студенты поразворотливей! А они все скопом у костерка, мошкару собой кормят! И все при общем медном котелке!

 - Успокойся, возьми себя в руки! - Испуганно проговорила Римма, погладив его по задергавшейся щеке. Однако он орал, не обращая внимания на прохожих, обращаясь исключительно к ней:   
 - Пойми! Я же для него стараюсь! Сколько уже прошу его, зайти в НИИ деда в Москве, где я договорился о его докладе на симпозиуме в Дубне. Но он и ухом не ведет! Уже бы успешно устроился в столице и работал для большого бизнеса. Там же перспективы - да еще с именем деда и при моем-то уме!

У Димы непроизвольно сдавило горло - вспомнилось, как они с мамой жили с дедом, беспомощным после инфаркта. В свои последние каникулы он записал под диктовку его книгу о геологических экспедициях по северному Уралу, где прошла большая часть суровой жизни деда. Именно он посоветовал Диме работать над исследованием Кольских минералов и профессионально описал ему все сто пятьдесят из них, которых не обнаружено больше нигде на земле. Когда дед умирал, то тоже ждал, что сын хоть на денек к нему приедет, но так и не дождался. Отец и в то лето нашел для себя срочные поездки, в неведомо куда и зачем. Однако после похорон много раз говорил, что сам занимался изданием последней книги академика. 

 - Не ори, и не пугай своим воплем прохожих! - Дима решился, наконец, прервать его. - И что ты тут мелешь о своем незаурядном уме? Да возле твоей головы никакой ум и мимо не пролетал! Иначе бы ты сам занимался наукой. И не смей совать нос в мои дела! Зачем мне столица, если я работаю здесь с хорошим коллективом по протезейским отложениям? Этого тебе уж точно не понять! 

         Наверно, Дима высказался настолько гневно, что отец, поперхнувшись на полуслове, сник. Испугавшись неожиданно резкого тона, он даже не ответил на его обвинение. Однако Римма тут же подошла к Диме и мягко прикоснулась к его руке: 

 - Ну, успокойтесь! Я вообще против ссор! Если вы из-за меня так расстроились, то не переживайте. Я вовсе не буду вам докучать. У меня легкий характер.
 - Не в вас дело. - Покачал головой Дима.

 - Тогда с чего ты вдруг надумал ехать сегодня в лабораторию? Ведь ты сказал, что после мастерской мы сразу поедем домой. - Как ни в чем ни бывало, даже с обидой в голосе, спросил его отец, снова водворившись в броню интеллигентного самообладания. Но Диму нестерпимо жег выплеснутый им яд. Даже казалось, что к горлу подкатывает мерзкая тошнота. Он понял, что и после сказанного, отец снова трансформировался в педантичного профессора и решил сделать вид, что у них все просто замечательно.

 - Да, так, возникла крайняя необходимость. - Неохотно выдавил из себя Дима, с презрением глядя ему в глаза.
 - Мне вдруг вспомнилось, что там еще с прошлого лета засахарился пчелиный мед. - Он с горькой усмешкой посмотрел на Римму. - Вот я и подумал, привезти его вам к чаю, чтобы слаще было. И еще мне вспомнилось, папа, как мучительно тогда умирала мама в онкологии, так и не дождавшись тебя из командировки с Алтая. Впрочем, как и ослабевший после инфаркта дед. - Отец протянул к нему руку, побледнев от внезапного страшного разоблачения. Но Дима брезгливо отошел от него и решительно продолжил:

 - Поражает твое дикое изуверство - исчезать, когда кто-то из близких лежит на смертном одре. Подумай, есть ли для тебя в жизни, хоть что-то святое? Знаешь, а ведь мама дала тебе точное определение. Перед смертью она мне сказала, что ты как призрак в семье, как тень, которая бесследно исчезает, когда с кем-то беда. Но только сегодня, слушая твой злобный крик, я понял, как же ей было с тобой плохо.

- О, боже! Какой кошмар! Простите меня, Дима, я не знала, - тихо вскрикнула Римма, закрыв лицо руками. 
- Сами решайте. Живите с ним, если не боитесь когда-то остаться брошенной. 
Отец судорожно глотнул воздух и оцепенел в каталепсии. Казалось, с его физиономии мгновенно исчезли все заимствованные черты живого, и она застыла в виде восковой маски, снятой с его трупа. Дима отвернулся и быстро ушел прочь.
                9.
Пролетавший снег освежал его разгоряченное лицо, но грудь разрывало от яростных толчков крови. Он приказывал себе успокоиться, пытаясь подавить сильное желание уйти из дома и больше никогда не видеть отца. До назначенного в мастерской времени оставалось еще несколько часов. Можно было бы заехать к Мише домой или в лабораторию к ребятам, однако Диме не хотелось их тревожить своим унылым состоянием. Спустившись в метро, он вышел в центре города и просто бродил по заснеженным улицам, заходя в магазины и в небольшие кафешки, согреваясь горячим чаем и кофе. Хотя для него такое долгое праздное топтание было чрезвычайным. Среди горожан, бегающих в радостном ажиотаже среди множества товаров, он напоминал старого Сократа в центре Афин, со стороны наблюдающего большое количество вещей, которые совершенно бесполезны для его счастья.   
               
      Дима был давно на космическом расстоянии от городских обывателей. Выбирая работу геофизика, он подготовил себя к исследованию планеты в экстремальных условиях, далеких от городского комфорта, потому совершенно не понимал тех, кто в путешествиях ищет для себя пустое развлечение. Как-то случайно ему довелось увидеть телепередачу американской компании, рекламирующей свой крутой инвентарь по спортивной игре в крокет. Для большей убедительности они надумали устроить для потребителей импровизацию игры на плоском плато горы Килиманджаро, на высоте почти в пять километров.

 Тогда его поразил идиотский оскал ведущего, радостно сообщившего зрителям, что там сложновато играть в крокет, так как из-за нехватки кислорода приходиться надевать кислородные маски. Увы, сам факт потери воздуха до сих пор всем по барабану. Наверно, некоторые даже считают, что здесь есть дежурные по планете. На самом же деле - сплошной крокет. И в километре атмосферы, и даже ползком будут глотать воздух и думать, что это не их дело. Выпив очередную чашку кофе в супермаркете, Дима глянул на огромное табло, с яркой рекламой вкусной еды, и скептически усмехнулся. На его месте давно пора быть другому - с макетом почти не изученной планеты, с ее подвижными мегаплитами, материками и вулканами. Однако, увы, пока никакой тревоги нет, хотя фатальные катастрофы и большие потери вполне реальны у жителей, без альтернативной среды обитания.   

  Скандал с отцом и вынужденное ожидание заставили его сегодня долго бродить по городу и всматриваться в лица прохожих, мелькающих в холодной метели. Дима пристально искал и не находил в их глазах живого интереса к чему-нибудь нужному. К досаде, на замкнутых лицах чаще была банально брезгливая вывеска, без содержания. Возможно, он искал в них ответ на причину страшного омертвения человека, которого теперь не считал кровно родным. Он не хотел быть сыном подлеца и потому сразу вырвал из себя с корнем чуждую ему мерзость. Ему даже казалось, что сообщником отца был город, где мерзавцы благополучно скрывают свою сущность, лицемерно пребывая в мимикрии насекомоподобных.

В настоящем мужском деле и в суровых условиях такое бы не прошло. Там каждый на виду, и признаки гниения сразу ощутимы. Несмотря на метель, среди больших домов не хватало воздуха, и Дима поспешил к открытой реке. На Грибоедовской набережной он немного успокоился и постоял возле высокого храма Спаса на Крови. Грандиозное строение, с веселыми куполами, вызвало чувство присутствия живого. Словно рядом с ним были люди, оставившие свой труд в рукотворной красоте. «Хотя и долго, - размышлял Дима, - но и его возвратили к жизни после кропотливой реставрации. Сообщали, что в главном куполе более восемнадцати лет, никем не замеченный, находился немецкий фугас. Застрял в нем во время одной из страшных бомбежек и надолго затаился. Смертельно опасный, в сто пятьдесят килограмм! Однако и его все же обнаружили и благополучно уничтожили люди»…   

Архитектура и монументальные скульптуры на площадях, улицах и мостах тоже дышат легкими людей. Хотя из века в век их терзают, преступно уничтожая даже эталон правильного. Правда о бездушии отца так резанула в сердце, что Дима у храма думал о злобных Раскольниковых, которые не придут в это место, чтобы раскаяться в преступлениях, тайно выношенных в круто нафаршированной чип-голове, с топором на поясе. Они прижились в своих элитных особняках и авто, скрываясь от бездушно вычеркнутых ими из нормальной жизни, брошенных в глухом забвении. Снова надо всем воцарился ростовщик, Мозер Достоевского, с его циничной похотью шелеста купюр, вместо живых звуков. Как мудро написано в 3-й Книге Царств - в золоте, которое приходило к Соломону в каждый год, весу было шестьсот шестьдесят шесть таланов золотых! Вот он, тот зверь, с тем же числом, пожирающий всех, преклонившихся перед ним, бездумно ослепивших себя этим мертвым блеском и никогда не осознающих своего порочного рабства.       

На заметенной набережной людей почти не было. Дима долго смотрел на неподвижную воду в твердом состоянии. Темный лед на реке мрачно поглощал свет от белого снега. Вечно бегущая, спешащая в быстром течении вода остановилась, вдруг сбившись с дыхания, подчинившись холодной силе, изменившей ее живую природу. Сейчас она едва дышит, медленно струясь где-то по самому дну русла. И кто ее теперь слышит? Затвердевшая вода посреди обезличенного города, где серая тяжесть неподъемной суеты тянет на каменную  глубину обессиленные души, заледеневшие и утратившие легкость радости.            

  Увидев пару намокших чаек под нависавшим мостом, он нащупал в кармане остатки раскрошенной вчерашней сушки и бросил ее замерзшим птицам. «И вам плохо. Так, летите же за город, к своим, пока вовсе не закоченели! Не разумно? Что ж, надо переждать непогоду»! Порывистый ветер прижал чернильное небо к земле, свирепо растягивая над ней бумажные свитки из клубов снежной пыли. Пространство стало плотным снежным саваном, поглотившим дневной свет. Автотранспорт тускло полз в зыбком искусственном тоннеле из желтых пятен. Однако Диме не хотелось уходить от вьюги, и он упрямо шел по скользкому тротуару, стремясь закутаться в этот снежный саван, чтобы забыться от мертвого призрака, который вылез из злобной спеси отца. Отчаяние кричало о возмездии, но его ум не находил выхода из внезапной ситуации. Хотя знал, что такому кощунству оправдания не бывает. 
       
 Зайдя на мост, он подошел к сфинксам и долго смотрел в их отрешенные от земной суеты нездешние лица. Как понять их неземной, всюду преследующий взгляд? Все пять переселенцев, высеченных из сиенита, преодолели долгий путь с Африканского континента и прижились у Академии Художеств. Что ж, рядом с ними мышление художников и теперь витает к своим собратьям - творцам скульптур, по дальнему маршруту в обратную сторону, в три с половиной тысячи лет. Подобный огромный сфинкс, но более древний, сооружен и возле пирамид в Египетской пустыне.

 Интересно, видел ли его в свое время Леонардо да Винчи, гениально сумевший так же точно передать это преследующее движение взгляда женщины в своей картине? Какая-то странная загадка, для потомков. Не зря, говорят, что он зашифровывал свои размышления, записывая их с помощью зеркала. Ну, и что же там получится?
В двойном имени этой незнакомки в зеркале проявится - azilanom. Nom - в переводе обозначает имя. Возможно, художник имел в виду какое-то исчадие преисподней! Подобное негативное отношение к ней мастера проявляется и в имени Джаконда. Да и ее тонкие губы, в едкой улыбке, не обещают ничего, кроме коварства, которое мучительно преследует человека. Так, что это? Олицетворение чудовищной мимикрии всей лживой эпохи? Никакая культура за сотни лет так и не спасла жестокую сущность злобного животного, с человеческим телом, если тот вдруг добровольно отказался от своей живой души.               
                ***
     В ранних сумерках ветер стал перегонять плотные тучи со снегом за город. В сыром воздухе ощущалось, что метель отступает. Подходя в назначенное время к мастерской, Дима уже старался не подумать о скандале с отцом и лишь вспоминал свой счастливый день с Настей. После долгой прогулки рана стала затягиваться - обретенная любовь оказалась сильнее боли. Ему было крайне необходимо хотя бы услышать ее голос. И он беспокоился, что ожидал напрасно, и никто в шараге так и не перебросил на его флешку номера из разбитого телефона. Возле подъезда с приметным синим котом даже лампочка не горела. Но, как оказалось, все было в порядке. Нужный мастер на часок вынырнул из глухого запоя и выполнил обещанную работу. Хотя к вечеру и единственный дежурный по услугам населению, имел изрядно помятый вид. Наверно, нудное сидение в одиночестве его окончательно приморило. Однако, увидев Диму, рыжий встрепенулся и вернул ему флешку:

 - Нормалек, чел, все готово! А ты сомневался! - Дима, улыбнувшись, отдал ему пиво и спросил:
 - А как же мастер?
Рыжий махнул рукой.
 - Глухо! Тоскует! Хотя я ему очень даже внушил, и он обещал, что завтра в восемь будет на работе, как штык. 

 Дима еще раз окинул взглядом захламленное помещение и непроизвольно протянул рыжему свою визитку:
 - Вот, передай ему! Захочет жить человеком, пусть позвонит. - Увидев на столе блокнот, он переписал из нового смартфона номер. - Скажи, что мы работаем серьезные приборы по геологии, чтобы шарить внутри земли-матушки. А вдруг и у него что-то путное получится, раз и он хорошо шарит. Пусть приходит, если хватит сил бросить С2Н5ОН. При серьезном деле тосковать будет некогда!

Удивленно пожав плечами,  рыжий взял визитку: 
 - Хэ-рэ! Мне-то чо, передам! Пусть живет! 
               

     Придя домой, Дима понял, что в квартире отсутствовал тяжелый запах дорогих духов. В комнате отца тихо работал телевизор. Дима перенес номера из флешки на новый смартфон и сразу же набрал Настю, но она ему не ответила. К этому времени расстроенная девушка по строгому выговору деда уже вынесла свой телефон в холодный коридор и пила с ним чай, успокаиваясь после долгого дня плача. Дима об этом не знал, потому, снова и снова набирал ее телефон, придумывая для нее нежные слова: «Ну, не сердись, моя хорошая, возьми трубку! Прости меня, растяпу несчастного, летящая по льду! Ну, услышь, как я скучаю! Обиделась, что мы не катались на лыжах с лесных горок! Если бы ты знала, милая, какие мне сегодня достались крутые горки! Всю душу в кровь стесало, будто ледниковая глыба по ней прошла»…                10.               
  Отец погасил в своей комнате свет, но Дима все никак не мог уснуть. То ли от нервного срыва, то ли от беготни в сырой день противно знобило. Нервный озноб вызвал ощущение дежавю, как будто с ним это уже когда-то происходило, повторялось уже пережитое критическое состояние. В памяти мелькнуло бледное лицо Миши, с прокушенной от боли губой, с которой по его небритому подбородку стекали размытые дождем капли крови. В последний день их экспедиции он ободрал себе колено до обнажившейся кости, поскользнувшись на мокром камне возле озера Имандра. Дима под арктическим ветром быстро наложил стерильную повязку и ввел ему необходимые антисептики. Потом до прибытия в город они с Данилычем больше суток за ним ухаживали и переживали, чтобы не случилось заражения крови.

 Это было прошлым летом, которое всегда будет отзываться в нем, как то памятное лето. На западной меридиальной впадине Кольского полуострова им довелось быть втроем в экспедиции по исследованию рудных грунтов и трещеватостей своим методом. После окончания полевых работ они ждали в назначенном месте вертолет. Исследования проходили в июле, самом теплом месяце Карелии. И погода подарила им почти южные дни, до пятнадцати градусов. Они испытывали свои приборы за открытым высокогорным рудником Расвумчорр, с освоенным 600-метровым рудоспуском внутри горы.

         За горным массивом Часначорр остались следы древних ледников, когда-то сгладивших вершины гор. Там они с Мишей отсняли на кинокамеру прекрасный материал, с редкими красотами короткого лета, решив, что дома вместе составят интересный сюжет для полнометражного фильма. Уникальный северный пейзаж, с нежной тундровой зеленью и яркими цветами, дополняли суровые валуны и мореные отложения. В этих грунтах находятся кристаллические породы, мощные толщи архея и протерозоя - граниты, гнейсы, диабазы.    

 Дима потом вспоминал, что ему показалось подозрительным, что местный проводник лопарь не захотел подождать с ними у костра прибытия вертолета и быстро ушел в сторону своего поселка, жестикулируя и что-то бормоча на своем наречии. Оставалось менее четырех часов до прилета вертолета, и вдруг набежали плотные тучи. Мгновенно ветер развернулся и задул со стороны Арктики, со свирепой силой, более сорока метров в секунду. И сразу же началась кутерьма дождя со снегом. Стало ясно, что вертолета не будет.

   Они находились на голом каменном плато у озера Имандра, под огромной скалой. Дима сразу заметил в ней на двухметровой высоте природное углубление, похожее на пещерку. И при первых порывах ветра он быстро залез туда и вбил в скалу несколько крюков, по которым им удалось забраться со страховкой наверх уже под сильным дождем. Пещерка оказалась менее метра в высоту и трех в глубину. Так что даже палатку ставить было негде, и им пришлось мучиться в полусогнутом состоянии, кутаясь в спальники и согреваясь у походной спиртовки кипятком.

Высушиться было невозможно. Они кое-как переоделись, но донимал страшный холод - температура упала до двух градусов. Вечером заболевший Миша стал тихо бредить. Данилыч с уступа набрал в походную фляжку ледяной воды, и они ставили ему на лоб примочки. В ту ночь Дима совсем не спал. Было непонятно, отчего у Миши начался такой сильный жар. Может, он просто застудился, но они с Данилычем переживали, чтобы у него от опасной раны не началось заражение крови. Хотя геологи народ бывалый, однако ситуация сложилась критическая. Непогода могла затянуться на несколько суток. Было очень тревожно. Они надели на себя теплые свитера и куртки, но от сырого озноба сводило онемевшие конечности. В тесной пещерке совершенно негде было размяться и приходилось всю ночь ворочаться в спальниках на каменистом дне.

       Он слушал завывание свирепого ветра и старался отвлечь себя, представляя обширные северные земли. Предполагают, что здесь в древности существовала исчезнувшая страна Арктида, на отдельных архипелагах и крупных островах, омываемых тогда теплым течением Гольфстрим. Не случайно, у горы Нинчурт были обнаружены древние лазы в подземелье. Но, ни местные, ни исследователи так и не смогли пройти вглубь загадочных пещер. Проявились явные агрессивные геомагнитные аномалии, как бывает возле месторождений урановых и редкоземельных руд, когда у людей начинается головокружение и возможны галлюцинации. Естественно, что саамские шаманы и лопари пугают всех приезжих злыми духами. 

 Однако все это еще предстоит осмыслить. В самом центре полуострова с древности стоят две усеченные пирамиды, в которых георадаром «Око» обнаружены характерные пустоты. Исследования подтвердили, что этим антропогенным строениям более 9000 лет, так что они намного древнее других подобных сооружений на земле. В последней экспедиции сотрудники Пулковской обсерватории сделали необычное предположение, что в них когда-то могла быть точная обсерватория, фиксирующая галактические изменения. Там в округе на сто пятьдесят километров нет никаких селений - лопари суеверно боятся тревожить духов предков.

Но Дима сразу скептически воспринял такую гипотезу. Он считал, что наука должна соответствовать логике общей культуры и быта народа конкретной эпохи. Поэтому, в любой гипотезе обязаны присутствовать свои «почему» и «зачем». Так, зачем же и кому тысячи лет назад надо было в пирамидах исследовать какие-то галактические изменения? Вряд ли солидные научные обсерватории выглядели бы так топорно. И вообще, возможна ли была прикладная астрономия в допотопной пещерной культуре, в существующей на сегодня истории обезьяноподобных людей, которая записана во всех  учебниках земли?

      В ту бессонную ночь, как и при проведении своих исследований, Диму вдруг охватил внезапный азарт первопроходца. На какое-то время он даже перестал слышать гул северного ветра. «Гипотеза явно абсурдна! Что-то тут эти теоретики перемудрили! - Рассуждал он. - Нет бы им, было подумать, а для чего вдруг такие потуги, с громадными каменными пирамидами? И зачем было полудиким племенам высматривать в суровом климате севера дальние созвездия? Чтобы выращивать богатые урожаи зерна и улучшать волосатость козлов и баранов? И пню ясно, что это чушь несусветная»!

 Отвлеченные размышления вызвали в нем прилив бодрости. Он повернулся с бока на бок на неровной поверхности. Холодный дождь с монотонным шумом стекал по каменной скале. И Дима вдруг представил, как долго в природе происходило творение этого надежного каменного укрытия, теперь ставшего для них спасением от смерти. Напрашивался естественный вывод, что и древние пирамиды тоже были необходимы именно для укрытия. Под вой ветра ему казалось, что они втроем брошенные жители земли, затерявшиеся в опасной северной пустыне. Им еще повезло, что ветер не задувал в их пещеру.

    После полуночи Миша, наконец, очнулся. Дима напоил его горячим чаем и снова ввел обезболивающее, хотя тот слабым голосом пробормотал, что температура у него поднялась из-за больного горла. Данилыч сказал, что утром они обязательно заменят ему повязку на раненой ноге новым бинтом с антисептиком, так как, судя по вою ветра, надежды на прибытие вертолета и завтра равны нулю. 

   Но Дима точно помнил, что и тогда надежда его не оставляла. Он сжимал волю в кулак, в уверенности, что они все вытерпят. «Нам, главное, спасти Мишку, - твердил он мысленно - все остальное не смертельно». Как оказалось, что о многом остальном, он тогда даже не мог подозревать. Спать в ту памятную ночь тоже не хотелось. Ненастье и тревога полностью лишили его сна, как и теперь… 
                Приподнявшись, он опять нажал на кнопку телефона и посмотрел на милое лицо Насти, вспомнив ее вчерашний рассказ, как она в детстве представляла разные виды сложных предложений и играла в слова. Той ненастной ночью, лежа в спальнике, Дима тоже упрямо подбирал по смыслу слова, пытаясь назло непогоде, выяснить назначение древних пирамид. Перебирая слова из разных известных языков и вникая в их значение, геофизик составил собственную доктрину возможных событий древности. Получалось, что все оставшиеся на земле пирамиды, по самому смыслу этого слова, обозначают надежные укрытия. Он разделил слово на две части, заменил в них корни по подобному смыслу  и сложил отдельные части в единый смысл.

 - Слышишь, Миша, ты не спишь? - Позвал он друга громким шепотом.
 - Так, пытаюсь дремать, а что у тебя? - Дима знал, что Миша давно привык к его чудачествам, хотя и в этом они тоже похожи.

 - Да так, дивная головоломка! Идейка одна есть! Послушай, как тебе это:
 - Пиро - техника - огненный фейерверк или взрыв, а хла - мида - длинное покрытие, покрывало. Отбрасываем от первого слова вторую часть, а от второго первую, складываем и получаем - пирамида - огненное укрытие. А теперь представь такую версию - была планетарная катастрофа, и в этих наспех построенных пирамидах укрывали людей, животных, и свозили все необходимое для эвакуации. Возможно, у них была облицовка и внутри своеобразный накопитель энергии, чтобы давать электроээнергию подземным городам.

 - Класс! Знаешь, и я как-то подумывал, что проще всего эти огромные камни было перетаскивать какой-то техникой под водой. Да и песок там вокруг, как со дна океана. Достоверно и то, что сто миллионов лет назад даже на севере Африки пустыни не было, а были тропические джунгли. Но геолог Уильям Дэвис еще в конце прошлого века авторитетно заявил, что следов затонувших континентов с Атлантидами нигде на земле не обнаружено. Не зря, и Аристотель говорил - Платон мне друг, но истина дороже. - Прошептал ему Миша. 

 - Что ж, за сотни тысяч лет, да еще после ледников, следов почти не осталось. Хотя в их же мифах сказано о грозных Диоскурах, перед которыми все падали ниц, когда те спускались с неба. Да и зачем такая древность! В Эфиопии уже в нашей эре кто-то помог соорудить необъяснимый храмовый комплекс в Лалибеле, с высеченными из единой скалы церквями из вулканического туфа. Один котлован 8000 кубических метров, в крепчайшей скальной породе! Причем, одиннадцать храмов выдолблены из монолитных глыб изнутри и соединены подземными ходами длиной по 250-300 метров. Представь себе - и колонны, и барельефы, и скульптуры выполнены без грамма цементирующего раствора. - Живо вспомнил Дима, протянув Мише кружку с горячим  чаем.

 - А как тебе мегалиты в стране инков, из блоков весом 200-500 тонн каждый? - Миша благодарно кивнул ему и мгновенно выпил чай. И опять протянул ему пустую кружку, чтобы тот плеснул еще. Дима снова наполнил кружку травяным напитком, облегченно вздохнув, что друга наконец-то оставила опасная лихорадка. Да и в окрепшем голосе уже слышалась присущая ему увлеченность.

 - Есть даже версия, Димка, что в Сансауамане перед плотной укладкой эти огромные глыбы вообще размягчались, как наш пластилин. Чудо - между ними не проходит даже лезвие ножа! Хотя инки, как и другие аборигены в то время, имели лишь примитивные медные и каменные инструменты и не знали о существовании колеса. Кто же перетаскивал и укладывал такие монолиты, когда наука и сегодня не может даже представить методы такой уникальной обработки или транспортировки? Давно понятно, что теория Дарвинизма, как и другие подобные ей «измы» на костылях, абсурдны. Впрочем, наша геофизика, хоть особо не афишировала, но и никогда не принимала такого бреда.      

 - Вот я и подумал, - продолжил Дима, - что, возможно, они же и соорудили эти пирамиды как временные укрытия перед большой эвакуацией с земли. Хотя, загрузку производили с суши. Помнишь, там обнаружены нижние и верхние проемы и площадки? Представь, что в нижние ворота происходила загрузка, а в верхние осуществлялась погрузка на летательные аппараты, даже на космические корабли.

 - Ясно, что от планетарной катастрофы они уходили в давно освоенный ими дальний космос. Да, Димка, вот это была настоящая цивилизация! Не то, что мы теперь, серые недоумки! Блаженно существуем, абсолютно без всякой альтернативы, - прошептал Миша, чуть приподняв раненую ногу и положив ее на рюкзак.
- Может, они оставляли нам планету, надеясь, что мы не станем недоумками? - Засмеялся Дима.

 - Знал бы прикуп, жил бы в Сочи! Не сомневайся, когда возвратятся, то за все спросят! - С улыбкой сказал Миша. - А то, повылазили из-под земли после схода ледника и тут же начудили новые Содомы и Гомморы. Надо бы присмотреться, что было ими оставлено в назидание нам к выживанию, в символах на плато Наска.
 - Ха! Для нас даже такие символы, как оказалось, дремучий лес. Но контуры усеченной пирамиды и человек в скафандре выглядят устрашающе, - вздохнул Дима, выражая бессилие перед стеной идиотизма. - Да, перспективы не утешительные, если это предупреждение о возможной потере атмосферы.   

 - Уймитесь, наконец, пустобрехи! Нашли же место, треп разводить! Говоруны, птицы сообразительные! Из-за ваших гипотез мне уже снится, что озеро Имандра вышло из своих берегов, и нашу пещерку, вот-вот затопит. Усмехнувшись в бороду, проворчал на их дебаты Данилыч, поворачиваясь в спальнике:   
 - Не дай бог, молодцы, задождится на недельку, то и нам с вами придется выбивать на этой скале завещание своим потомкам.
Но его предсказание не сбылось, ветер к утру начисто вымел небо от дождя и затих.
                ***

    Когда они уже летели в вертолете, Дима вспомнил, что его дома с нетерпением ожидает отец. Несколько дней назад он передал по их связи, что ему надо срочно отбыть с аспирантами-геологами на полевые работы в Алтайский край, а мама не должна оставаться дома одна, так как внезапно приболела. Однако Дима сначала определил Мишу в больницу и сообщил его жене обо всем случившемся. Врачи их обнадежили, что раненая нога заживет, хотя лечиться Мише пришлось долго. Домой Дима попал уже в светлых сумерках, совершенно вымученный. В коридоре он внезапно столкнулся с сердитым отцом, выходившим с дорожной сумкой. Не поздоровавшись, тот прочел сыну целую нотацию о его вопиющей несерьезности.

         Дима быстро вымылся и вошел в комнату к маме. За месяц с ней произошла поразительная перемена. Она осунулась, лицо было бледным, с темными кругами под глазами. Он испуганно спросил ее о болезни, но вместо ответа мама стала мягко успокаивать его по поводу ссоры с отцом. Погладив его слабой рукой, она сказала, что у отца сдали нервы, так как через два часа ему надо быть в аэропорту.               
 - Не расстраивайся, сынок. Знаешь же, что он всегда злится перед дальней дорогой. Ты должен был уже с детства привыкнуть, что он у нас не человек, а призрак. Так, мелькнет изредка! Да, и когда он дома, разве он рядом? Будто бы был где-то тут! И вот, его нет! И разговор с ним, как в глухую стену.
 - Ничего, я это знаю и давно не обращаю внимания. Сама-то чего вдруг разболелась?
 - Да так, бывает, сынок, - временами мамы болеют. Ты сильно обо мне не переживай! Помни, что вообще, мама в жизни - явление временное, - пошутила она.
 
   Она еще держалась, даже переживала, что он похудел в командировке, хотя сама уже сильно сдала. Но это Дима понял только через неделю, когда ее забрала скорая в онкологию, и врач сказал, что отсчет уже пошел не на недели, а на дни. Как оказалось, отец знал, что с ней так плохо. Но мама сама просила ничего не сообщать сыну. Она понимала, что он будет переживать и напрасно бить во все в колокола. Злокачественная опухоль у нее оказалась не операбельной. Домой она больше не вернулась, а отец прибыл из командировки за два дня до похорон.

    Все это было прошлым летом. Мамы не стало через месяц после того дня, когда Дима под вой северного ветра твердил, что все остальное в жизни не смертельно. Он тогда не знал, что горе вообще не имеет предела. И то, что о страшной беде было известно родителям, и все было решено ими без него. Дима не смирился бы с фатальным приговором и не отдал бы жизнь мамы без сопротивления. Однако отец подло промолчал, и это останется на его совести, если она вообще предусмотрена у таких типов.
                *** 

  После полуночи ветер повернул, изредка постукивая в морозное окно. И Дима все же забылся в чутком сне. Уже перед самым утром ему приснилось небритое лицо Данилыча, который первый тогда услышал шум прилетевшего вертолета и радостно тормошил его в сыром спальнике. Они втроем выглянули из пещерки и увидели бегущих к ним по каменному плато встревоженных людей. В северном небе над просветлевшим озером Имандра раскинула коромысло яркая радуга. «И надо же, какие подлецы! И как только таких земля терпит! - бормотал Дима во сне, укрываясь одеялом с головой. - И зачем они у меня вчера забрали мой счастливый день! И вообще, зачем мне все это! Со мной хорошие люди, а теперь и моя замечательная Настя».
                11.

 Собираясь в дорогу рано утром, Дима не говорил о вчерашнем. Хотя отец суетился рядом и даже пытался ему что-то сказать о Римме, которая оказалась не такой душевной и замечательной, какой была мама.
 - Прости, сына, - виновато пробормотал он. - Ты у нас в деда пошел, сильный. Пойми, я тогда знал, что мы ее теряем, и боялся остаться один. Но разве ее кто-то может заменить?

 - Слова теперь ни к чему. Не напоминай! Иначе мы с тобой больше никогда не увидимся. - Твердо сказал Дима, допивая на ходу кофе. Видя, что отец уже оделся, чтобы проводить его в дорогу, он вздохнул и молча взял дорожную сумку, согласившись поехать в аэропорт с ним на машине. На крыльце их встретило ожившее морозное солнце. Крепкий ветер уже унес метель дальше от города на юг. И Дима с грустью подумал, что зеркальное озеро занесено снегом, и Настюше на каникулах больше не доведется покататься там на коньках. 
                ***
  Когда в дом завернул робкий зимний рассвет, дед Насти, который всю ночь ругал себя за свою упертую старческую дурость, вышел в холодный коридор и взял оставленный на полке телефон. Включив свет и надев очки, он внимательно пересмотрел непринятые звонки и радостно вздохнул. Погрозившись на топтавшуюся рядом овчарку, дед усмехнулся:
 - Ну, и дура ты у нас, Кора! Ну, никакого с тебя толку, сколько не учи! Ведь слышала же, что звонили! Нет бы, голос нам вчера подала! И сколько было слез зря вылито! А тут вона сколько понаписано! 

Он тихонько зашел в комнату Насти и положил телефон рядом с ней на столик. Заботливо поправив внучкино одеяло и увидев возле цветка необычную картонную коробочку с дырочками, дед с любопытством открыл ее и с удивлением рассмотрел похожего на веточку позеленевшего Шушарика:
- Он, ты какой! Значит, шуршишь? И тебя пригрели, кроху! Значит, живые наши-то детушки! Дак, теперь и мне помирать не страшно! 

 Услышав, что дед вышел, Настя приподнялась с теплой подушки и протянула руку к телефону. Посмотрев на вчерашние звонки, она улыбнулась и залезла под одеяло с головой. Она знала, что в это время Дима едет в аэропорт и больше не могла спать, с нетерпением ожидая от него звонка.   
   
       В аэровокзале Дима сдал вещи с аппаратурой в багаж, прошел регистрацию и решился позвонить Насте. Он надеялся, что ее вечерняя обида уже прошла, и девушка все же возьмет трубку. Однако рядом стоял отец, который ожидал, когда он пойдет на посадку к самолету. Диме стало досадно - тот подошел еще ближе и увидел, что он набрал на смартфоне номер с Настиной фотографией.   
 - Это твоя девушка? Ну, ты удивил, сына! Такая румяная, да еще с коньками! 
Отец улыбнулся, но радость была не очень искренней. Она не удержалась на его тщательно выбритом лице и сползла, оставив глубокие складки морщин. И его лицо, будто не найдя удобной для себя формы, приняло цвет взлетной полосы, серой от очищенного снега. 

 - Настя, это ты? - Обрадовался Дима, увидев, что девушка взяла трубку. - Не молчи! Ну, не сердись на меня! 
 - Не Настя, - машинально ответила она, словно в ней вздрогнула обида после вчерашней метели.   
- Не Настя? - Изранено переспросил Дима. И ее сердце услышало в его голосе намного больше, чем тысячи извинений. И она мягко уточнила: 
 - Ненастье, я сказала тебе, Дима. Понимаешь, ненастье у нас - все дачи замело почти по самые крыши! И вместо чудного катка на озере теперь сплошные сугробы! 

Девушка ни словом не упрекнула его, и Диме стало настолько легко - будто камень свалился с души. И он с юмором рассказал ей о захудалой мастерской у синего кота в одном сапоге и обо всех вчерашних мытарствах со злополучным телефоном. А Настя радостно слушала, укутавшись в теплые звуки его голоса, и из ее глаз непроизвольно бежали слезы освобождения от придуманного ею вчера горя. И Дима, словно почувствовав ее состояние за сто километров, нежно произнес: 
 - Не сердись, Настюша! У меня не было и минуты без мысли о тебе. Теперь я знаю, что и для геолога самый главный азимут, это его сердце.   

 - И я о тебе беспокоилась, - вздохнула Настя. - Но мой телефон так по-дурацки замерз в холодном коридоре возле Коры. А она, хоть и умная, однако не сообразила, что мне звонят.   
 - А Шушарик, не замерз? - Успокоившись, весело спросил Дима, слыша в трубке тихий смех девушки.
 - Нет, он пригрелся в доме и еще больше позеленел. Мы тебя будем ждать!
Ты звони! 
 - Обязательно. Когда приеду, поведу тебя на самый большой городской каток.
 - Это не важно! Возвращайся! 

После долгожданного разговора Дима счастливо вздохнул, взял сумку и кивнул отцу на прощании. Но тот задержал его руку и спросил, протирая запотевшие очки:
 - А кто такой этот Шушарик?
 - О, это чудо надо только видеть! Вряд ли ты сможешь его представить! - Ответил Дима с горькой иронией.
 - Такое милейшее насекомое, с природной мимикрией! Он безобидный и живет в комнатном цветке.

     Отец удивленно хмыкнул и натянуто улыбнулся, попытавшись повторить на лице открытое простодушие сына. Но он вовсе не хотел с ним объясняться и поспешил на посадку. Пусть сам поймет, насколько уже замотал себя в мертвый узел в своем персональном червячном коконе, который сплел за долгие годы отчуждения от нормальных отношений с людьми.
                ***
       Когда Дима подходил к трапу, у него внезапно зазвонил телефон. На экране высветился незнакомый номер и замигал вызов по скайпу. В самолет поднималась большая группа пассажиров. Заинтересовавшись, он остановился и нажал на кнопку смартфона. Перед ним на экране возникла незнакомая лысая голова, с проницательными синими глазами, цвета арктического неба.
- Привет, Митяй! Ну, как я тебя выловил? Я чо тебе кликнул! Хотел сказать, чтобы ты не забыл на своей визитке новый номер записать! Мне только что рыжий ее всучил, а я ему и говорю - будет теперь чел по своим делам раздавать направо и налево! А номерок-то уже не тот!

 - Спасибо, я не забуду! И это все? - Серьезно спросил Дима, глядя на жуткий лейкопластырь, прикленный под правым глазом лысоголового спеца.
 - Вникни, чел, как у меня в извилинах не то бороздит! Хип-хоп отдыхает! Испанцы, гады, уже четыреста лет как затаились! Киданули своих по двум Америкам! А теперь круто зажрались и не шуршат, как они там, в лохмотьях!
А золотишко-то индейцев, видать, в свою казну тогда не хило хапнули! -
Он провел рукой по гладко выбритой голове:
 - Чо, Митяй, страшная у меня рожа, не нравлюсь? 

 - Ну, скажу прямо - фэйс у тебя убийственный, Штык! Сражает наповал!   
- Так, значит, мне уже можно к вам не приходить?
 - Заруби себе на носу! - Низкий голос Димы затвердел как магма:
 - Параграф намбэ ван! Ничто на тебе самом не значит, кроме того, что значит в тебе самом! Лучше возьми свою голову в руки и встряхни. А сам постой рядом и послушай, как в ней звенит!   

 - Да, куда уж нам! С этаким рылом-хрюком в элитный ряд! - Нервно перебил его Штык, упрямо не отводя взгляд. - Знаем, у вас же охренительный IQ интеллект! С вами рядом, разве что на цырлах и в мягких тапках! И чтоб не шуршать! Уже попробовал, не пришелся! - Угрюмо сказал он, глядя на него с упреком. 
 - Ошибаешься! Мы работаем не в тапках, а в резиновых сапогах или в шипованых вибрамах по горкам и по острым камушкам да по речкам с перекатами. И с одним не очень-то дружком - арктическим ветерком. Кому не слабо, конечно! 

 - Не хилая крутизна! - Парень вздохнул и опустил глаза. Однако упрямо выдавил:
 - А ты представь себе, суровый чел, что ты плывешь на своем мощном ледоколе, скажем, где-то на самом грен-фьорде Барецбурга, и видишь, как я невдалеке сижу на ошметке от айсберга, который медленно опускается на дно. И тебе до меня … 

 Диме стало не по себе. На вид, парню меньше тридцати, а жуткий разлом. Хотя, в нем что-то ему импонировало, крича о неприятии подлости. Хотелось верить, что такой не предаст - не будет, изгиляясь, выискивать шкурную выгоду. И еще, в этом колючем северном взгляде что-то синело от упрямого зайца, который не побежал, а отчаянно присел на своей траве перед волком, без надежды, что тот еще даст и ему пожить. Штык прав. Никакой георадар не прощупает пустоту внутренней лихорадки, которая лечится сугубо нужным делом.

- А ты Штык, не сравнивай меня с Великим Гэтсби, что тихо крадет и стесняется!
 - Дима избрал принцип - нарыв вскрывают. - И заруби еще на носу! Это тебе будет параграф намбэ ту! Если кто-то съел твой вчерашний борщ, то не обвиняй теперь каждого встречного дядю лысого. Но реши, естественно, способен ли ты еще потреблять что-то стоящее, кроме 222 килокалорий С2Н5ОН!
 - Ну, ты чел, с юмором! Ценю! - Он, наконец, расслабил измученное лицо и посмотрел на Диму с доверием. 

 - Так вот, я сейчас на неделю улетаю. Но ты сегодня перезвони моему товарищу Мише, я его предупрежу. Он тебе покажет, что мы теперь работаем. Вникнешь и подумаешь, потянешь ли лямку в большой команде.
 - Это такой белобрысый, в очках? Хэ-рэ, у меня есть и его номерок, с прошлого ремонта.

 - Да. Но, когда пойдешь в нашу лабораторию, на минуту вспомни, что там есть и другие серьезные люди, уже с сединами. Так что, не выхиляйся и говори с ними на человеческом языке! Кстати, как твое имя, помнишь? 
 - О, кей! Я Василий, почти Теркин. Терушкин Василий Иванович. Для такого случая у меня и парик найдется!

 - Цирк, на выезде! - Вздохнул Дима, отключив телефон. - И это же надо, так долго катиться без тормозов!
 - Молодой человек, вы летите с нами или можно убирать трап? - Позвала его стюардесса.
 - Да! Простите! Случился важный разговор! - Крикнул Дима, взбегая по ступенькам. - Обязательно, лечу!
    
 21. 01. 2016г.