Комментарий к одному стихотворению Ф. И. Тютчева

В ноябре  1863 г. Тютчев написал следующее стихотворение:

Его Светлости князю А. А. Суворову

Гуманный внук воинственного деда,
Простите нам, наш симпатичный князь,
Что русского честим мы людоеда,
Мы, русские, Европы не спросясь!..

Как извинить пред вами эту смелость?
Как оправдать сочувствие к тому,
Кто отстоял и спас России целость,
Всем жертвуя призванью своему, —

Кто всю ответственность, весь труд и бремя
Взял на себя в отчаянной борьбе,
И бедное, замученное племя,
Воздвигнув к жизни, вынес на себе, —

Кто, избранный для всех крамол мишенью,
Стал и стоит, спокоен, невредим,
Назло врагам, их лжи и озлобленью,
Назло, увы, и пошлостям родным.

Так будь и нам позорною уликой
Письмо к нему от нас, его друзей!
Но нам сдается, князь, ваш дед великий
Его скрепил бы подписью своей.

<12 ноября 1863>

       Стихотворение было опубликовано Герценом в его Лондонском журнале «Колокол» 1 января 1864 г. Подоплёка этого стихотворения следующая.  Консервативно настроенные круги России подготовили приветственный адрес  генерал-губернатору Северо-Западного края  Михаилу Николаевичу Муравьёву. Под этим адресом стояла подпись и Тютчева. В либеральных и народнических кругах М.Н.Муравьёв имел прозвище «вешатель». Петербургский военный генерал-губернатор А.А.Суворов, внук Александра Васильевича Суворова отказался поставить свою подпись под этим адресом. Это стихотворение наглядно иллюстрирует политические предпочтения Тютчева.
     Граф Муравьёв М.Н. замечательный русский военный и политический деятель. Ещё,  будучи студентом университета,  основал математическое общество, читал лекции по некоторым разделам математики. Участник Отечественной войны
1812 г., на которой он был тяжело ранен. Активный участник декабристских обществ. Впрочем, позже он резко изменил свои взгляды, был прощён императором и сделал блестящую военную и политическую карьеру. Был Гродненским, а затем Курским губернатором, членом Государственного совета, Министром государственных имуществ, Вице-председателем Императорского Русского географического  общества, членом Петербургской академии наук.
       Будучи Гродненским, Минским и Виленским генерал-губернатором (1863—1865), Муравьёв руководил подавлением восстаний в Северо-Западном крае, прежде всего, восстания 1863 года. Благодаря ряду коренных и результативных реформ положил конец польско-католическому доминированию в общественной, социально-экономической и культурно-образовательной сфере над белорусским православным крестьянским большинством края. В 1865 году в знак признания заслуг был пожалован графским титулом и двойной фамилией Муравьёв-Виленский.
     Уместно здесь напомнить, что великий А.В.Суворов в 1794 г. подавил масштабное восстание поляков во главе с Костюшко. За взятие Варшавы Екатерина присвоила Суворову звание фельдмаршала.

Я случайно опубликовал эту заметку ещё раз. Сейчас я эту вторую публикацию удаляю. Но там была интересная дискуссия с одним рецензентом. Я её помещаю здесь:

Публикация серьёзная. Автор пытается очень сдержанно и беспристрастно изложить позицию Тютчева. Но при этом позиция автора всё-таки проглядывает, если я не ошибаюсь. Он солидарен с Муравьевым-Виленским. В контексте нынешних дел меня это огорчает. Помню впечатление о стихотворении Бориса Слуцкого про три раздела Польши.
Владимир Бородин 4   31.01.2018 20:34   •   

Российско- польские отношения нельзя обрисовать одной краской. Тютчев всегда выступал за единство славянских народов и против экспансии Запада на Восток. Польша ещё со времён литовско-польского владычества над Белоруссией и Западной Украиной вела антироссийскую политику. У России тоже за века накопилось порядочно вины перед поляками. Но не надо забывать о сотнях тысяч русских солдат, погибших при освобождении Польши от Гитлера. Я, как и Тютчев, полагаю, что от единства России, Польши, Болгарии, Чехии, Словакии, Сербии и других славянских стран все эти страны только бы выиграли. К сожалению, действительность такова, что даже Россия и Украина не могут договориться друг с другом...

Александр Абрамов 2   31.01.2018 21:23   

Со всем бы согласился, но поляков наши не освобождали, а просто добивали Гитлера. Зачем поставили министром обороны Польши Рокоссовского? Зачем для дружбы с Украиной захватили Крым? Зачем захватили Чехословакию в 1968-ом? А Венгрию в 56-ом? Продолжать о славянском братстве под нашим чутким руководством?

Владимир Бородин 4   31.01.2018 22:37 

При освобождении Польши от Гитлера погибло 600 тысяч советских солдат. У этих солдат были миллионы матерей, отцов, жён, детей. Чтобы они Вам сказали, если бы услышали от Вас, что их отцы и деды не освобождали Польшу? Как у Вас язык поворачивается говорить такое! Конечно, это не оправдывает преступление наших правителей в Венгерских и Чехословацких событиях.

Александр Абрамов 2   01.02.2018 02:15   

В Польше добивали Гитлера, по этом погибло…. В их числе и мой дядя. А родители мои «освобождали» Манчжурию. А друзья «освобождали» Афганистан. Недавно сына вербовали «освобождать» Украину. Мнение поляков об их «освобождении» нами Вам известно?

Владимир Бородин 4   01.02.2018 05:07   

На эту тему лучше Хемингуэя не скажешь:
Я принимал участие во многих войнах, поэтому я, конечно, пристрастен в этом вопросе, надеюсь, даже очень пристрастен. Но автор этой книги пришел к сознательному убеждению, что те, кто сражается на войне, самые замечательные люди, и чем ближе к передовой, тем более замечательных людей там встречаешь; зато те, кто затевает, разжигает и ведет войну, – свиньи, думающие только об экономической конкуренции и о том, что на этом можно нажиться. Я считаю, что все, кто наживается на войне и кто способствует ее разжиганию, должны быть расстреляны в первый же день военных действий доверенными представителями честных граждан своей страны, которых они посылают сражаться.

Автор, этой книги с радостью взял бы на себя миссию организовать такой расстрел, если бы те, кто пойдет воевать, официально поручили ему это, и позаботился бы о том, чтобы все было сделано по возможности гуманно и прилично (ведь среди расстреливаемых могут попасться разные люди) и чтобы все тела были преданы погребению. Можно было бы даже похоронить их в целлофане или использовать какой-нибудь другой современный синтетический материал. А если бы под конец нашлись доказательства, что я сам каким-либо образом повинен в начавшейся войне, пусть бы и меня, как это ни печально, расстрелял тот же стрелковый взвод, а потом пусть бы меня похоронили в целлофане, или без, или просто бросили мое голое тело на склоне горы.

Итак – вот вам книга, спустя без малого двадцать лет, и вот вам предисловие к ней.

Финка-Виджия, Сан-Франсиско-де-Паула, Куба

30 июня 1948 г.

Прощай, оружие! Книга первая.
Глава 1

В тот год поздним летом мы стояли в деревне, в домике, откуда видны были река и равнина, а за ними горы. Русло реки устилали голыш и галька, сухие и белые на солнце, а вода была прозрачная и быстрая и совсем голубая в протоках. По дороге мимо домика шли войска, и пыль, которую они поднимали, садилась на листья деревьев. Стволы деревьев тоже были покрыты пылью, и листья рано начали опадать в тот год, и мы смотрели, как идут по дороге войска, и клубится пыль, и падают листья, подхваченные ветром, и шагают солдаты, а потом только листья остаются лежать на дороге, пустой и белой.

Равнина была плодородна, на ней было много фруктовых садов, а горы за равниной были бурые и голые. В горах шли бои, и по ночам видны были вспышки разрывов. В темноте это напоминало зарницы; только ночи были прохладные, и в воздухе не чувствовалось приближения грозы.

Иногда в темноте мы слышали, как под нашими окнами проходят войска и тягачи везут мимо нас орудия. Ночью движение на дороге усиливалось, шло много мулов с ящиками боеприпасов по обе стороны вьючного седла, ехали серые грузовики, в которых сидели солдаты, и другие, с грузом под брезентовой покрышкой, подвигавшиеся вперед не так быстро. Днем тоже проезжали тягачи с тяжелыми орудиями на прицепе, длинные тела орудий были прикрыты зелеными ветками, и поверх тягачей лежали зеленые густые ветки и виноградные лозы. К северу от нас была долина, а за нею каштановая роща и дальше еще одна гора, на нашем берегу реки. Ту гору тоже пытались взять, но безуспешно, и осенью, когда начались дожди, с каштанов облетели все листья, и ветки оголились, и стволы почернели от дождя. Виноградники тоже поредели и оголились, и все кругом было мокрое, и бурое, и мертвое по-осеннему. Над рекой стояли туманы, и на горы наползали облака, и грузовики разбрызгивали грязь на дороге, и солдаты шли грязные и мокрые в своих плащах; винтовки у них были мокрые, и две кожаные патронные сумки на поясе, серые кожаные сумки, тяжелые от обойм с тонкими 6,5-миллиметровыми патронами, торчали спереди под плащами так, что казалось, будто солдаты, идущие по дороге, беременны на шестом месяце.

Проезжали маленькие серые легковые машины, которые шли очень быстро; обычно рядом с шофером сидел офицер, и еще офицеры сидели сзади. Эти машины разбрызгивали грязь сильней, чем грузовики, и если один из офицеров был очень мал ростом и сидел сзади между двумя генералами, и оттого что он был так мал, лицо его не было видно, а только верх кепи и узкая спина, и если машина шла особенно быстро, – это, вероятно, был король. Он жил в Удине и почти каждый день ездил этой дорогой посмотреть, как идут дела, а дела шли очень плохо.

С приходом зимы начались сплошные дожди, а с дождями началась холера. Но ей не дали распространиться, и в армии за все время умерло от нее только семь тысяч.


Александр Абрамов 2   01.02.2018 09:22