Про Чехова, Сибирь и шампанскую бутылку. Часть 1

Когда Чехов строил планы на поездку в остров Сахалин, он собирался доехать до Тюмени, а там сесть на пароход и плыть, плыть, плыть аж до самого Томска.

- Тобольск! – восклицал он, - столица Тартарии! Самарово, Сургутское, Вартовское – ах, какие названия! Какие, должно быть, удивительные люди живут в тамошних палестинах…

Приехав на тюменский вокзал, он велел извозчику везти на пристань. Каково же было его изумление, когда он узнал, что первый пароход на север ожидается только через три недели. Ему сделалось досадно.

- Говорил мне Суворин не соваться в эту вашу Сибирь, - начал было думать Антон Палыч, но осекся.

- Фуй, барин, не боись, - крикнул с козел кучер. – В нумера поедем, к Веретельникову! У него вечером цыгане будут, да с медведем.

- Люди, львы, орлы и куропатки, рогатые олени, гуси, пауки, молчаливые рыбы, обитавшие в воде, морские звезды и те, которых нельзя было видеть глазом, - подумал вдруг Чехов, глядя на коловращение тюменской жизни вокруг. - Пожалуй, я эту фразу применю где-нибудь. Запишу для памяти.

Вечером, слегка подкрепившись, между пятой и шестой переменами блюд, он решил последовать примеру героя детской книжки и отправить на север вместо себя бутылку с запиской. Он потребовал бумаги, перо и чернил и прямо за обеденным столом принялся писать своим бисерным почерком с козявкоподобной буквой «б». Написав послания по-русски и по-французски, он свернул их трубочкой и вложил в только что опустошённую бутылку «Перье Жуэ».

Назавтра, на главпочтамте, он залил пробку сургучом и придавил печатью города Тюмень. Выйдя на берег Туры, посмотрел на реку с большим доброжелательством, поцеловал бутылку в губы и отпустил с миром.