Алёша и Мартемьян

   Темнело. Алёша гулял по двору уже третий час. Он чувствовал себя обиженным и очень несчастным. Конечно, не стоит без разрешенья лезть в банки с вареньем. Но и бабушка не права: только за это выставлять его за дверь. Теперь Алёша ни за что не пойдёт домой. Пусть будет страшно, темно. Пусть ночью придут какие-нибудь чудовища. Пусть…
Бабушка уже два раза высовывалась из форточки и звала Алёшу, но  мальчик не откликался. Стал под навесом парадного, чтобы его не было видно, и притаился.
Сейчас в комнате светло. Папа ходит туда и сюда. И бабушка с мамой рассказывают ему об Алёшином преступлении. Его немного утешало, что грешен не он один. Рядом ходил кот Мартемьян, тайно слизавший сметану и тоже за это наказанный. Мартемьян бродил и пел бархатным баритоном. Бабушка говорит, у него оттого такой красивый голос, что он очень любит сметану.
Алёша и Мартемьян уже натерпелись страданий и устали. Алёшу мучила совесть. Мартемьяну надоели мальчишки, проверявшие, крепко ли пришит у него хвост.
На небе зажглись звёздочки. Стало совсем темно. Из окна первого этажа над самой головой Алёши рокотал телевизор.
— Сынок! — услышал Алёша мамин голос. — Куда ты пропал? Иди домой!
Тут Алёша не выдержал,  выскользнул из-под навеса и побежал домой.
Дома он сидел понурившись и не отвечал на вопросы. На душе было тяжело, в желудке — слишком много сладостей. А тут ещё мама подошла и погладила сыночка по голове. Алёше стало совсем стыдно, и захотелось плакать. В постели он отвернулся к стенке и стал рассматривать царапинки и пятнышки на обоях…
 Из стенки вышел Мартемьян в бабушкином фартуке. Он был бы совсем похож на молочника, если бы не уши. Он подмигнул Алёше жёлтым глазом и беззвучно сказал:
— На, угощайся! — и вытащил из-за спины банку с вареньем.
Алёша угощение не взял. И банка стала белой.
— Ага, — подумал он, — ага, в банке- темьян, ты тоже мог бы быть львом или тигром.
И Мартемьян стал расти, расти — и вырос под самый потолок. И тут Алёша понял, что такому Мартемьяну уже не нужна сметана.
— Ты что делаешь? — сказал Алёша. — Соображаешь?
И Мартемьян стал уменьшаться, уменьшаться, пока опять стал маленьким. "Таскай уж лучше сметану", — подумал Алёша и проснулся.
В комнате было светло. В окно виден кусочек голубого, словно вымытого утренней свежестью, неба. Стрижи, пронзительно вереща, проносились мимо, быстро-быстро трепеща узкими крыльями, будто стригли ими воздух. Алёша стал думать о том, как хорошо быть птицей, летать, куда захочешь, даже в далёкие края. Тут он вспомнил, что папа обещал купить ему на птичьем рынке скворца. Но как же Мартемьян? Он такой хитрый и может съесть птицу. А кот увидел, что Алёша проснулся и прыгнул к нему на кровать.
— Да ну тебя, Мартемьяшка, — сказал Алёша. — Ты только и умеешь, что сметану таскать.
Мартемьян посмотрел на Алёшу своими жёлтыми глазами с тёмными щёлочками посередине, как будто хотел сказать: "А мне больше ничего и не надо". И Алёше показалось, что кот улыбается. Он удивился и посмотрел внимательнее. Кто знает, чему ухмыляется Мартемьян? Может быть, думает, что вот Алёша только говорит всякие умные человеческие слова, а потом они будут вместе сметану да варенье таскать.
— Нет, — сказал Алёша, — надо купить скворца.
Мартемьян повёл ушами, взглянул на Алёшу и спрыгнул на пол.
Весь день кот молчал и вообще имел вид задумчивый и печальный, а вечером подошёл к Алёше, потёрся об его ногу и замяукал. Алёша взял кота на руки и стал гладить. Мартемьян заурчал, сперва обиженно, потом ласково. Оба совсем забыли, что утром дружбе, казалось, пришёл конец.
Вдруг Мартемьян перестал мурлыкать. Привстал и замер, вглядываясь в тёмный проём двери.
— Интересно, Мартемьяшка, как это ты видишь в темноте? — спросил Алеша.
Кот ответил тихим урчаньем.