Парикмахер

Жизнь никогда не останавливается, все движется, все меняется, все "вылупливается", пробивается через землю, растет. Мои волосы тоже не исключение, вот и приходится выходить на улицу, чтобы посетить уже хорошо знакомого парикмахера.

Через дорогу армяне сняли подходящую площадь на первом этаже высотного дома и теперь стригут, бреют и завивают всех желающих, цена приемлемая, не кусается так, как в Москве, потому ручей разнообразного контингента не иссякает. Хозяин держится на плаву, пока не утонул, но деваться некуда, сыт тем, что есть.

Усаживаюсь в кресло, и Ашот, мужчина уже в почтенном возрасте, взмахнул ножницами над моей всклокоченной головой, в которой всегда есть место непричесанным мыслям, а такие мысли всегда просятся наружу, что и случилось дальше.

 - Если человеку дать все, что он захочет, что он будет делать? - мой первый вопрос не смутил, не поставил в тупик моего находчивого парикмахера, Ашота. 

 - Он скажет, дайте еще больше! - через секунду ответил улыбающийся хитро Ашот.

 - Вы так уверенны? Неужели, все жадные и злые на земле? Разве нет добрых людей?- попробовал я поколебать спорное для меня мнение.

 - А Вы посмотрите на пальцы на моей руке, они все разные, так и люди, - нашелся Ашот.

 - А что стоило Богу сделать всех добрыми, почему он позволил сотворить подлецов!
- высказал я в сердцах крамолу, не стал держать камень на сердце.

 И тут Ашот не подвел, мудро спросил, но в вопросе уже таился ответ:

 - Каким рождается человек?

 - Чистым Ангелом, - угадал я.

 - Вот Вам и ответ, - Ашот махнул рукой с расческой, показывая в неопределенность.

 - Значит, пока человек растет он сам превращается из Ангела в порочное существо?

 Ашот промолчал, но его склоненная голова говорила сама за себя.

 - А Бога нельзя никогда, ни при каких условиях винить, Он ни в чем не виноват! - добавил Ашот для вящей убедительности непререкаемый в веках и потому бесспорный аргумент.

Мы на несколько минут замолчали, я рассеянно смотрел в зеркало на свое изображение, изображение смотрело на меня и снисходительно улыбалось уголками губ.

 - Вы знаете, был такой знаменитый артист, Фрунзек Мкртчян? - вырвал, культурно вытащил  меня из дум, не отрывающийся в прямом и переносном смысле от моей головы, Ашот.

 - Как не знать? - я с готовностью кивнул пока еще не достриженной прической.

 - Он сам рассказывал, - и Ашот продолжил пересказывать эту поучительную историю, но  привожу ее в собственной интерпретации, извините за самовольность.

  Фрунзеку как-то, пришло время, наверное, как уже давно и крепко заслуженному артисту, заслуженно выделили в личное и на вечное пользование автомобиль, и он его на другой день пригнал в салон обивки кресел. Там, на месте, мастер на все руки прикинул цену вопроса, тысяча с носа (100 руб. в то время зарплата инженера) и дело с концом, но ввиду того, что перед ним явился такой дорогой и уважаемый гость, все будет сделано в качестве подарка и ни копейки с Фрунзека не возьмут, пусть он хоть ляжет тут плашмя, костьми и чем угодно!

 Довольный Фрунзек шел домой пешком, а артисты, особенно заслуженные, всегда пребывают в своих мыслях где-то там далеко на небесах, отрываются от реальности и часто не замечают обыденных вещей. Так и наш герой не заметил, как с его лакированного ботинка соскользнул один несчастный шнурок, ну не лежалось ему в этом месте, вот он и исчез в поисках собственной свободы. По дороге на счастье встретился обувной магазин, не идти же домой позорно в одном шнурке, уважаемому человеку?

 Зашел в магазин Фрунзек и подошел к витрине, и какая оказия случилась, как назло, шнурки продаются только парами, а ему нужен один, зачем, на кой ляд ему второй, не воблу же на нем сушить?

 Стоит и думает наш весь из себя заслуженный, пере заслуженный артист, которому не далее, как вчера, машину подкатили задаром, и еще и обивку салона поменяют за просто так, за здорово живешь, а смогу ли я попросить сердобольного продавца купить мне у него один шнурок, ведь он стоит сущие копейки, чтобы мне на второй не тратиться?

 Рассказал мне всю эту историю Ашот и говорит:

 - Вот видите, каков человек и что в нем сидит?

 Я только одобрительно рассмеялся в ответ, уж больно красочен получился сюжет с Мкртчяном, не в бровь, а в глаз, как раз по нашей теме.

 Зеркало передо мной большое, сзади видна, отражается смежная крохотная комната для маникюра и прочих женских прибамбасов, где на стул неслышно присела женщина, хоть и спиной, но в пол-оборота, так что ее длинные качественные ножки, в идеально обтянутых колготках, как принято сейчас, еле-еле прикрытые донельзя короткой юбкой, мне рассмотреть удалось во всех координатах, что я даже позволил себе полюбоваться этой природной красотой совершенного женского тела, опуская медленно глаза, начиная от самой волнующей вершины до отточенного каблучком и острым носочком миниатюрного низа.

 И как вы сами понимаете, когда мужчина видит перед собой красивую женщину, без недостатков, в его голове начинают усиленно крутиться мысли особого свойства, из чего я и сотворил определение, правда, опять в своем вызывающем на себя огонь каверзном вопросе:

 - А женщины, они могут быть умнее мужчин?

 Ашот не был бы Ашотом, если бы затянул с ответом.

 - Женщины мудрее! - коротко и ясно выдал мне истину Ашот.

 - Может, практичнее? - мне не хотелось так легко отдавать на откуп женщинам такую дорогую мне человеческую ипостась, как мудрость.

 - И практичнее тоже, - согласился Ашот.

 -А способна тогда женщина на любовь? -  я не прерывал ни на секунды свою психологическую атаку.

 - А что такое любовь, Вы знаете? - Ашот замер в ожидании.

 - Отдавать себя, - робко заметил я.

 - Вот! Только женщина и может любить! - Ашот эмоционально прочертил в воздухе ножницами прямую уверенную линию.

 - Но, как? - возмутился я, - Я же вижу, сегодня женщина любит одного, а потом через время любит уже другого! И в каждом случае она уверяет нас, что любит честно и искренне? То есть женщина меняет мужчин в зависимости от его финансового состояния! И получается женщина в любом случае, если ей очень это нужно, может себе внушить любовь к любому мужчине?

 - Вот Вы видите перед собой девушку, Вы в нее влюбляетесь, а через время встречаете еще лучше этой, и забываете первую любовь, ведь начинается вторая. - довел до меня, открыл именно с этой стороны, печальный факт все такой же находчивый Ашот.

 - Вы хотите сказать, что невозможно обойтись одной любовью? - нахмурил я брови.

 - Именно так. Или Вам не попадаются такие примеры по жизни постоянно? - поднял брови Ашот.

 - Получается, любовь - это внушение, самообман? - готов был я уже согласиться.

 - Получается, - Ашот не возражал.

 - А как же природа? - зацепился я за последнюю надежду.

 - С природой не спорят, - это были последние слова моего парикмахера, моя прическа обрела милые мне формы и пора было уже и честь знать, сматывать удочки.

***

Если не устали и прочитали до конца описание моего посещения мудрого Ашота, то честь вам и хвала, но боюсь, не так много вы вынесли из моего диалога с моим знакомым парикмахером, чтобы удовлетвориться.

А мне хотелось, как раз поспорить дальше ... а удовлетворение можно оставить на потом, если вы, конечно, не возражаете?