Цыганский язык

1.

Конец февраля. Аудитория на филологическом факультете МГУ. Оля, хорошенькая первокурсница, уже в третий раз пересдает экзамен по введению в языкознание.

Напротив нее сидит Александр Георгиевич Хлебников, профессор. Он считается «самым злым преподом на филфаке». Такую репутацию Александр Георгиевич приобрел, ежегодно отправляя на пересдачу как минимум половину своих студентов. Принимая экзамены, он цеплялся к каждой мелочи, требовал знать все и, как правило, сильно занижал оценки. Часто студентам приходилось пересдавать ему экзамен не один раз, и на филологическом факультете из поколения в поколение передавалась история о девушке, получившей «удовлетворительно» только с шестой попытки.

Тем не менее, студентки относились к Александру Георгиевичу с большим уважением и многое ему прощали. Его семинары всегда были интересными, профессор Хлебников как никто другой умел увлечь своим предметом. Он свободно говорил на английском, немецком, испанском и норвежском, неплохо знал шведский, греческий, китайский и турецкий. Особый интерес для Хлебникова представляли редкие, экзотические языки. Когда он, объясняя то или иное правило, приводил примеры из якутского, эскимосского или суахили, студентки приходили в восторг.

Олю Александр Георгиевич терпеть не мог. Она не привыкла работать – у нее и так было все. Любящие родители, материальное благополучие, красивая и дорогая одежда, учеба в элитной гимназии… Даже поступление в МГУ не было сложной задачей для этой одаренной от природы и просто удачливой девушки.

Оля ненавидела однообразный, монотонный труд. «Радоваться каждому дню и брать от жизни все» – вот был ее девиз. На пары Оля ходила по настроению, домашнее задание делала через раз и большую часть своего времени проводила в ночных клубах. При этом, как ни странно, ей была присуща любовь к литературе и английскому языку. Оля обожала музыку «Битлз», переписывалась в «Фэйсбуке» с людьми из других стран, читала британскую и американскую классику в оригинале. Однако ничто не могло заставить ее выполнять упражнения по грамматике или учить наизусть огромные тексты.

Несмотря на легкомысленное отношение к учебе, Оля закрыла зимнюю сессию всего с двумя «хвостами». Добрая преподавательница по русской фонетике поставила ей тройку, латынь девушка списала. Экзамен по античной литературе у Оли принимал аспирант – стеснительный паренек, совсем еще неопытный. Увидев его, она сразу поняла: одной ее улыбки будет более чем достаточно, чтобы получить хорошую оценку. Английский Оля с первого раза пересдала на четыре.

С Хлебниковым дела обстояли совсем по-другому. Кто-кто, а он умел мстить нерадивым студентам.

Итак, Оля сидела за партой и готовилась. Перед ней лежала небольшая бумажка, на которой было написано:

Вопросы к экзамену по курсу «Введение в языкознание».
Билет № 6.
1. Ударение и просодия, типы ударения.
2. Классификация индийских языков.

Оля очень волновалась – индийские языки она знала хуже всего. «Опять не повезло, – думала девушка. – В прошлый раз достались нуристано-читральские языки, или как их там. Неудивительно, что он меня завалил. Теперь индийские. Как вообще можно запомнить эту фигню? Одно дело – английский, итальянский, французский, и совсем другое – раджастани, махараштри… фу! Почему мне никогда не достаются хорошие языки, романские там или славянские?»

Из-за пересдач Оле пришлось в корне изменить образ жизни. Она больше не гуляла с друзьями, не ходила на дискотеки – каждая свободная минута посвящалась языкознанию. Часами Оля сидела за учебниками и трудами отечественных и зарубежных лингвистов. От недосыпания и общего переутомления девушка стала историчной и нервной. Как же она ненавидела Александра Георгиевича!

А он сидит рядом с ней, спокойный и невозмутимый, и читает какую-то книгу о готском языке. На нем поношенный синий свитер, надетый поверх белоснежной рубашки. Седые усы странным образом контрастируют с короткими темными волосами. Из-под очков выглядывают прищуренные серо-голубые глаза – то веселые и насмешливые, то раздраженные и недовольные, то внимательные и задумчивые, но всегда хитрые.

«Сидит, читает про свой готский язык! – со злостью думает Оля, время от времени поглядывая на преподавателя. – Кому это надо? Нет бы почитать нормальное что-то! Это не человек, это зомби! И он ненавидит меня. Он получает удовольствие, издеваясь надо мной. Когда же это закончится? Не могу больше так жить!»

Подготовившись, Оля встает, подходит к столу Хлебникова и садится на стоящий рядом небольшой стульчик. Александр Георгиевич откладывает книгу в сторону. Оля робко начинает:

– Ударение – это выделение определенных отрезков звучащей речи. Существует три типа ударения: силовое, долготное и музыкальное…

Александр Георгиевич слушает ее, время от времени кивая головой. Оля по-прежнему волнуется – молчание преподавателя пугает ее. Лучше бы он спорил с ней, ворчал, ругался. Только бы не молчал!

Типы ударения Оля знает очень хорошо, но этого недостаточно, чтобы наконец сдать экзамен. Девушка перешла ко второму вопросу:

– Индийские языки происходят от древнеиндийской ветви индоевропейской семьи, – рассказывает Оля. – Вместе с иранскими языками они восходят к индоиранской, или арийской общности, – девушка на секунду останавливается. – Один из древнейших индийских языков – ведийский. На нем написаны Веды.

– С какой религией связаны Веды? – спрашивает Александр Георгиевич.

– С индуизмом, – голос Оли становится все тише, все слабее, все неувереннее.

– Правильно, продолжайте.

– Позже появляется санскрит… э…

– Какие существуют две разновидности санскрита?

Оля молчит. Она не знает ответа на этот вопрос. Или все-таки знает? В любом случае нужно посидеть и подумать. Как говорится, на экзамене студент способен вспомнить даже то, что никогда не знал.

Александр Георгиевич тоже молчит. Кажется, он может прождать вечность. Оля не выдерживает и признается:

– Я не знаю.

– Плохо. Следующий вопрос: известны ли вам какие-либо литературные произведения, написанные на санскрите?

Оля жалобно смотрит на Александра Георгиевича и через некоторое время отрицательно мотает головой.

– Что вы молчите? Я не понимаю ваших жестов. Скажите «да» или «нет».

– Нет, – еле слышно произносит Оля.

– Тогда расскажите мне о надписях царя Ашоки.

Тут Оля, никогда не отличавшаяся особой сдержанностью, громко разрыдалась. Это уж слишком. Она ничего не знает, ничего не понимает и не может понимать.

Александр Георгиевич спокойно смотрит на плачущую Олю – подобные сцены происходили у него на пересдачах каждый год.

– Успокойтесь, – почти приказывает он.

Оля всхлипывает и небрежным движением руки вытирает слезы – от ее правого глаза почти до виска протягивается широкая блестящая полоса туши. Хлебников с недовольным видом продолжает:

– Перечислите мне все крупнейшие современные индийские языки.

– Ка-ка-ка-кашмири, – с трудом выговаривает еще не до конца успокоившаяся Оля. – На нем говорят в предгорьях Тибета. Гу-гу-гуджарати – штат Гуджарат, далее Синхали – на острове Шри-Ланка…

Выслушав Олю, Александр Георгиевич сказал:

– Вы не назвали один-единственный из основных индийских языков. Какой?

Оля пытается вспомнить, что же она забыла упомянуть.

– Это не самый типичный индийский язык, – говорит Александр Георгиевич, – он стоит особняком.

Оля по-прежнему молчит.

– Этот язык распространен по всему миру, – подсказывает Хлебников.

Тут Оля снова начинает плакать.

Александр Георгиевич смотрит на нее. Почему он раньше не замечал эти вьющиеся русые с рыжиной волосы, эти зеленоватые глаза, эти веснушки на слегка курносом носике, эту тонкую загорелую шейку? Неужели Оля похожа на… Лену? На ЕГО Лену?

– Язык, который вы не назвали – цыганский, – говорит Александр Георгиевич.

– Точно! – воскликнула Оля.

– Цыгане – это потомки представителей низших индийских каст, – Александр Георгиевич вздыхает и смотрит в окно. – Ненавижу цыган. Поганый они народ.

Оля с удивлением смотрит на Хлебникова. О чем это он?

– Сейчас я расскажу вам историю, которая произошла со мной, когда я был студентом, – говорит Александр Георгиевич и начинает свой рассказ.


2.

Москва начала восьмидесятых. Город, совершенно не похожий на современную столицу России. Не было ни Москвы-Сити, ни Макдональдсов, ни китайских и японских ресторанов. Агитационные плакаты на каждом углу, ларьки, где продавали «Фанту» и «Пепси», люди с авоськами в руках, звучащие из окон песни «Чингисхана» и «Бони эм». На дорогах вместо «Ниссанов», «Фольсвагенов» и «Тойот» – «Волги», «Жигули» и «Восьмерки». Такой была Москва…

В августе 1981 года Александр Георгиевич… нет, тогда просто Сашка – приехал учиться в Московский Государственный университет. Мальчик из простой семьи, жившей в далеком сибирском городке, он отличался необыкновенным трудолюбием и целеустремленностью. Интерес к иностранным языкам появился у него в подростковом возрасте. Тогда же он и решил поступать на филологический факультет МГУ. Вскоре это стало целью всей его жизни.

После окончания школы Сашка, круглый отличник, поехал в Москву и успешно сдал вступительные экзамены в МГУ. Узнав, что он поступил, мальчик был счастлив. Лучший университет СССР, профессора – ученые с мировыми именами, возможность изучать несколько иностранных языков… Все Сашкины мечты воплотились в жизнь.

Он был единственным парнем в группе. Однокурсницы не воспринимали его всерьез – такова участь большинства филологических мальчиков. Когда девушкам нужна была помощь по учебе, они всегда обращались к Сашке (учился он на одни пятерки). В остальное время они практически не вспоминали о нем. Сашка, впрочем, не сильно переживал из-за такого отношения – по-настоящему его интересовала только одна девушка.

Лена… Самая прекрасная и загадочная из его одногруппниц. Высокая, стройная, с длинными русыми локонами и глазами редкого светло-зеленого цвета. Да, она во многом походила на Олю, но у нее было то, что недоставало этой резковатой, взбалмошной и неуравновешенной девчонке – особая грация, сдержанность, плавность движений. Сашка сразу почувствовал: эта девушка – особенная.

Лена была дочерью дипломата, жила в довольно обеспеченной по меркам того времени семье, и Сашка прекрасно понимал: они вряд ли когда-нибудь станут парой. Тем не менее, он стремился быть как можно ближе к ней. На лекциях Сашка садился рядом с Леной, всегда спрашивал, как у нее дела, иногда провожал ее до метро. Спустя два месяца он попытался пригласить Лену в кино, на что услышал:

 – Спасибо, Саш, но я не могу. Понимаешь… ты хороший, добрый парень, но ты нравишься мне только как друг. Извини.

Сашка был расстроен. Больше он не оказывал Лене знаков внимания, но это не означало, что его чувства ослабели. Напротив, отказ вызвал еще больший интерес к девушке. В перерывах между занятиями Сашка не сводил глаз с Лены и вслушивался в разговоры ее подруг, пытаясь понять, как ей понравиться. Однажды он услышал, как Лена рассказывала одногруппнице (дело было после Нового года):

– Ой, Маш, мне папа такое колечко подарил…

«Эврика!» – хотелось воскликнуть в тот момент Сашке. Теперь он знал, как завоевать любовь Лены.

Он накопит денег и на следующий Новый год подарит ей украшение. Самое красивое, самое дорогое, достойное дочери дипломата. Конечно, понадобится очень большая сумма, и ему придется экономить на всем. Сашка не сомневался: роскошный подарок поможет ему покорить сердце этой неприступной красавицы.

С того дня он начал откладывать деньги. Из стипендии Сашка не тратил ни копейки, в столовой брал самые дешевые блюда, не покупал себе «Фанту» и шоколадные конфеты (а иногда, в суровые студенческие будни, так хотелось сладкого). Вскоре накопление денег стало навязчивой идеей, Сашка превратился в настоящего скупердяя. Часто он мысленно сравнивал себя с гоголевским Акакием Акакиевичем, который, копя на новую шинель, старался ходить как можно осторожнее, чтобы не износить сапог.

Прошел почти год, была отложена очень приличная сумма. Чувства Сашки к Лене только окрепли. По-прежнему одногруппница казалось ему этаким «возвышенным идеалом». По-прежнему он наблюдал за ней в течение учебного дня, стараясь лучше узнать ее, и переживал, если Лена не приходила на занятия. По-прежнему мечтал, чтобы девушка тоже полюбила его.

За несколько дней до Нового года Сашка решил сходить в ГУМ за подарком для Лены. Он не знал, что это будет – колье, браслет или кольцо, но зато точно знал, что купит самое шикарное украшение.

Пасмурный декабрьский день. Красная площадь. Заснеженный Кремль, высокая наряженная елка, толпы радостных людей. Сашка – худенький, скромно одетый паренек в нелепых круглых очках, с добрым, открытым и несколько наивным лицом, шел в сторону ГУМа. Он был уверен – этот день имеет решающее значение в его жизни. Сашка уже представлял, как преподнесет Лене свой великолепный подарок и с каким восторгом она примет его. Одни мысли об этом вызывали у него улыбку.

Неподалеку от входа в ГУМ стояла пожилая цыганка, одетая в черный пуховик и длинную цветастую юбку. Шерстяной платок прикрывал ее темные с проседью волосы.

– За подарками идешь, небось? – обратилась она к Сашке. Голос у нее был низким и хрипловатым.

– Да, а как вы догадались? – удивился он.

– Как, как! – рассмеялась цыганка. – Тут ума много не надо. Вижу я еще, что ты влюблен.

– Да, – Сашка удивился еще больше.

– Подойди сюда. Хочешь, погадаю тебе?

Сашка доверчиво протянул ей ладонь. Та начала водить по ней своим сухим коричневым пальцем.

– Вижу, вижу… Долог и сложен твой путь к счастью. Но твоя верность поможет тебе преодолеть все препятствия.

– Спасибо! – улыбнулся Сашка.

Он вошел в ГУМ. Увидев ювелирный отдел, Сашка запустил руку в сумку, чтобы достать деньги.

Кошелька не было.

В чем дело? Сашка еще некоторое время возился в сумке, не веря, что деньги пропали. Он точно помнил, что положил кошелек. Разве можно было пойти за подарком для любимой девушки без денег? Неужели это… цыганка?

Можете себе представить, как чувствовал себя парень. Вокруг продолжалась предновогодняя суета, но Сашку это больше не интересовало – праздник был безнадежно испорчен для него. С тех пор он недолюбливал Красную площадь – это место ассоциировалось у него с разочарованием и потерянными надеждами.

Через неделю началась зимняя сессия. После одного из экзаменов Сашка увидел, как Лену встречает какой-то парень. Позже он узнал, что это был сын друга ее отца, будущий дипломат. Сразу после выпуска из университета Лена вышла за него замуж. Последний раз Сашка видел ее в далеком 1988 году на Воробьевых горах – она гуляла с коляской. Пять лет спустя, на встрече однокурсников, он узнал, что после развала СССР Лена, ее муж и дочь уехали в Германию. Больше он ничего не слышал о ней.


3.

– Вот такая вот история, – сказал Александр Георгиевич. – С тех пор я ненавижу цыган. Так и не удалось мне сделать подарок той девушке. Что за дурак я был!

Оля все это время внимательно слушала Хлебникова, подперев голову обеими руками. Она не знала, чему удивляться больше: тому, что у этого противного препода, словно состоящего из лингвистических фактов, оказывается, есть душа, тому, что в его жизни произошла такая красивая, как ей казалось, и такая грустная история любви, или тому, что Александр Георгиевич рассказал эту историю именно ей, студентке-двоечнице.

Оля уже не вспомнила ни о своих проблемах с языкознанием, ни о злости к Хлебникову. Более того – она забыла, что находится на пересдаче. Ей словно только что показали увлекательную корометражку. Она сочувствовала главному герою, надеялась, что ему повезет. И плевать, что через тридцать с лишним лет, в 2015 году, этот мальчик превратит ее жизнь в ад!

– Дева моя, – обратился к Оле Александр Георгиевич, – прошу вас, если когда-нибудь столкнетесь с цыганами – будьте осторожны!

Тут взгляд Хлебникова упал на Олину зачетку. Девушка вздрогнула. Она совсем расслабилась! Александр Георгиевич снова будет мучить ее вопросами об индийских языках, а потом заставит в очередной раз пересдавать экзамен! Только не это!

Александр Георгиевич открыл зачетку.

– Понимаете, Оля, – произнес он, – есть такие предметы, которые не даются. И не вы в этом виноваты, а просто неинтересно, да и не ваше это.

Оля дрожала. Она была готова расплакаться – уже в третий раз за день.

Тут Александр Георгиевич взял ручку, быстро написал в графе «Экзаменационная отметка» слово «удовлетворительно» и протянул зачетку Оле.

– Вы свободны, – сказал он.

Девушка не верила своим ушам. Как, неужели ее мучения закончились? Но ведь она так мало знала про индийские языки. И самый злой препод поставил ей за это «удовлетворительно»? Чудеса, да и только!

– Спасибо большое, Александр Георгиевич! – закричала Оля.

Хлебников стал наблюдать, как она собирается. Как убирает в маленькую стильную сумочку кучу исписанных бумаг, лежавших на столе (среди которых был крошечный блокнотик – шпоры), как кладет ручки в розовый пластмассовый пенал, как поправляет волосы, как достает из кармана смартфон.

– Да, и еще, – сказал Александр Георгиевич.

– Что? – Оля уже не знала, чего ждать от него.

– Перед выходом обязательно умойтесь, у вас тушь растеклась.

– Хорошо.

– И последите за своим здоровьем. Выглядите вы неважно.

– Обязательно, – Оля направилась к двери. – До свидания, Александр Георгиевич! – выходя, она улыбнулась преподавателю – точь-в-точь так же, как улыбалась когда-то Лена.

– До свидания!

Прошло пять минут, а Хлебников сидел за столом и смотрел на дверь, точно надеясь, что Оля что-то забыла в аудитории и скоро вернется. Затем он встал и подошел к окну.

Серое небо. Местами подтаявший снег. Толпа студентов у входа. И ведь тот декабрьский день был почти таким же!

Да, украшение, пусть даже самое дорогое, вряд ли помогло бы ему обрести любовь Лены. До чего же он был наивен! Но все-таки – кто знает, как сложилась бы его жизнь, если бы не эта случайная встреча с цыганкой?

Кто он сейчас? Доктор филологических наук. Профессор Московского университета. Автор многочисленных научных трудов. Преподаватель, чье имя приводит студенток в дрожь. И просто одинокий человек.

Тем временем радостная Оля выбежала на улицу. Она разговаривала по телефону с подругой Катей.

– Катька, представляешь, – тараторила она, – я пересдала языкоз! Три! Хлебников наконец-то понял меня! Что? Завтра все расскажу. Знаешь, Кать… этот мужчина навсегда останется в моем сердце!