Стаи слов

* * *
Летела как-то пoд вечер одна изящная мысль и, пролетая мимо окон, думала: «Залечу-ка я к кому-нибудь на огонек». Но в каждом окне ей открывалась одна и та же картина: полусонные лица, освещенные сиянием голубого экрана. И она передумала.

* * *
Для кого мы пишем? «Для Бога или для соседей», – ответил один лауреат Нобелевской премии. Мысль о том, что это никто не прочтет, не всякого остановит. Пишу – потому что не могу не писать. Вот и весь ответ. Но ведь все равно нужно, чтобы кто-то прочел. Хотя бы кто-то один…
И это не тщеславие, не слабость, а естественное желание быть услышанным. Мы же и говорим потому, что хотим, чтобы нас услышали. И отозвались…

* * *
Внутреннее равновесие, к которому мы обычно стремимся (и которое считается полезным для здоровья состоянием), в творческом отношении оказывается совершенно бесплодным. Творческий порыв – это ответ на дисгармонию, это слово в споре с самим собой или с жизнью.

* * *
Чем отличается стая от стада? Стая: ничьи птицы или звери. Стадо: чьи-то бараны, овцы, коровы (лошади, заметим в скобках, в табунах). В стае – все дикие, крылатые или просто свободные, но соединенные вожаком из своих же собратьев. Стадо ведомо чужим – пастухом из людского племени. Стая – единение вольных, стадо – сборище подневольных. Стая поет (или воет), стадо мычит.

* * *
Несвобода как результат самоограничения, пожалуй, единственное состояние несвободы, которое не воспринимается как насилие.

* * *
Самое безопасное для нервной системы – это поставить себя в условия эксперимента и постоянно жить в нем. И при этом надо принять за аксиому, что успех и неуспех опыта вероятны в равной мере. Тогда «удалось» – это не триумф, а «не удалось» – это не провал. И то и другое – просто результат.

* * *
Никак не могу избавиться от привычки проявлять инициативу, хотя знаю, к чему это обычно приводит. Но срабатывает (помимо моей воли) какая-то легкомысленная пружина, и вот уже летят опрометчивые слова: «Давайте сделаем!» И рикошетом от стены снисходительного равнодушия – пауза. И мой ответ этой безответности: «Ну, хорошо… Тогда я сама…»

* * *
Канарейка жила в клетке. Хозяин ее кормил, поил и развлекал всякими разговорами. Канарейка скучала. Она не любила свою клетку, но любила хозяина. И она пела, чтобы его порадовать, и старалась быть веселой. Но какое уж веселье в неволе! Наконец хозяин отпустил ее на волю. Канарейка налеталась вдоволь, повидала белый свет и почувствовала, что ей чего-то не хватает, но так и не поняла, чего именно – клетки или хозяина…

Фото автора