Я не хотела так...

В эту поездку я напросилась сама. Было самое начало зимы, которая просто вытекла из осени, засыпала землю обильным, но тяжёлым мокрым снегом и бесконечно хныкала, перемежая неустойчивые морозы с противными сырыми оттепелями. Город к концу года всегда надоедал - предновогодняя суета, экзальтированно приподнимавшая настроение до состояния лёгкой и ненужной вовсе лихорадки, была ещё впереди, а летняя беспечность уже утонула в ворохе тёплых одежд и повседневных забот. Хотелось тишины, отрешённости от дел, свежего воздуха, наконец.

Странно - меня взяли. Двое серьёзных мужчин, отдыхавших от своих, неведомых мне, но наверняка больших, может даже глобальных, забот, может - просто - от мелких неурядиц повседневности, ехавших явно расслабиться вдалеке от попрёков и требований, а уже вторично - сходить на охоту, так как сезон-то охотничий был, а вот погоды подходящей не было, эти двое неожиданно согласились на моё присутствие. Правда, строго указали, что "место моё за печкой", что мир не будет вертеться вокруг меня, у меня есть право тихо присутствовать, не ходить в лес и не лезть в мужские разговоры. Меня всё устраивало, так как даже общаться, а не то что лезть в какие-либо разговоры совершенно не хотелось. Хотелось оказаться где подальше и побыть наедине с собой самой. А не с непонятным мне человеком, пусть иногда даже и очень близким, коим был один из них. Долгие годы с перерывами.

За двести вёрст в областную глушь ехали на машине. Потом немного пешком - чистить дорогу для авто не захотелось, а пешая тропинка к дому была, видно кто-то недавно навещал избушку, а свежего снега с того момента не легло. Суббота ушла на прогрев дома, вялую истому, какая возникает даже с небольшого холода у тёплой печки, средь серого крепкого табачного дыма, какие-то их между собой "бу-бу-бу", которые мне были не только не интересны - просто не нужны. Я вела разговоры сама с собой и молча.
В воскресенье мужчины отправились в лес. Надежды на охоту не появилось - за ночь в погоде ничего не поменялось. Просто ушли гулять. Я видела, что у кромки леса они покурили и чуть разошлись по сторонам. Мне нечего было в лесу делать. Я бродила вокруг дома, сходила сараю, пробралась к бане, которую топить не собирались, промокла. Конечно - берцев у меня не было, брать валенки не имело смысла, старые туристские ботинки на шнуровке даже с полиэтиленовыми мешками на стопах не выдержали и позволили влаге пропитать носки. Я посидела у печки, сбросив обувь и ёрзая голыми пальцами по поленнице, сохнувшей на полу напротив топливника. Переоделась и.… меня неудержимо потянуло к лесу. От его кромки дом был виден, я легко вернусь! Но начало леса - не ровная линия. Ствол туда - ствол сюда... Вскоре я потеряла участок из вида. Было часа три, ещё не стемнело, тем более, что день случился светлый - даже солнце ненадолго отбросило тень от взятого на всякий случай посоха, рядом с которой вырисовался бесформенный синеватый мешок - моя тень, свидетельство ста деревенских одёжек, в которые я замоталась в попытке скрыть отвыкшее от холода и ветра тело.

Минут через пятнадцать я поняла, что заблудилась. Для меня не было ничего проще. Леса я не боялась, просто хорошо осознавала, что ничего там не сумею сделать, и в первую очередь - сориентироваться. И мне нельзя туда ходить в одиночку. Я повернула обратно по своим следам, но вскоре увидела, что уде бродила по этой небольшой поляне, так как следы расходились из одной точки в три стороны. Только одни были глубже и шире - значит, здесь я проходила раньше. Я пошла по самым глубоким, как более ранним, возможно, ведшим прямо к дому? В них уже появились небольшие лужицы, вытекавшие снизу, где земля всё ещё не замёрзла. Вода эта нижняя окрашивала снег вокруг следов бурыми расплывчатыми пятнами - разбавленным осенним соком перегнивающей листвы. Следы почти уже сливались с пожухлой травой, местами всё ещё поднимавшейся над неустойчивым снежным слоем. Ужас - темнело стремительно!
Я услышала за спиной лёгкий шелест, не звук даже, а намёк на звук, но всё же отличавшийся от абсолютной лесной тишины. Обернулась - мне показалось, я вижу знакомую камуфляжку. Севшие связки предательски подвели - оклика не получилось. Я быстро сделала оборот вокруг своей оси... сейчас я пойду ему навстречу! Нога неожиданно увязла в незамеченном сугробе, скользнула по заметённой снегом наледи, поехала куда-то в сторону, и я провалилась в яму. Отчаянно схватилась за какую-то ветку, та обломилась, громко хрустнула. Почти сразу в ответ раздался выстрел. Подступившие сумерки как будто на мгновение исчезли, я ясно увидела его, успела узнать лицо, несмотря на расстояние и успела понять, что уже не остановлю течение событий, не поймаю на лету пулю, не крикну и не скажу... Больше я ничего не помню.

Он ушёл в лес, забыв налобный фонарик. И когда стало смеркаться, взял охотничью винтовку перед собой, нёс наготове - лес всё-таки, мало ли что... В наступившем сумраке уже мелькали зелёно-жёлтые светящиеся точки - чьи-то дикие глаза отражали лесную темноту хищными фонариками. На резкий хруст ветви была одна мгновенная реакция - спустить курок. Человеческие глаза не отражают ночной свет.

Я иногда внимательно и подолгу смотрю на него. Я не знаю, что он тогда пережил. Не помню. Я не хотела так. Но не жалею. Я жалею его. Ему с этим жить. Я не зову его сюда. Хоть и хочу теперь быть вместе. Может, я что-то не поняла, когда была рядом? Может, оба не поняли, не хотели? Не успели...