Пламя Севера. В процессе, 2 глава

Часть I
 
  2367 год от дарования Изначальным Огня
  Северные земли.
 
  Столица северных городов, Арен Лауд, пылала тысячами огней, приветствуя перелом года. От жара таял выпавший за ночь и тёмное утро снег и оплывали витые сосульки, а крики, восхваляющие Мать, звенели до самых небес
 
  Властительница Легерсис смотрела на свой город с вершины башни Семи Гроз. Черные стены и пламя костров, черные накидки и пламя волос - у всех пятерых, леди и ее детей.
 
  Сегодня с ней был только сын, старший и единственный.
 
  Лорглэйс еще не получил титула лорда, и будь на то воля матери, никогда бы им не стал. У леди оставались три младших дочери, благоразумные и куда более трезво смотрящие на мир. Каждая из них была достойна стать правительницей первого из городов Севера и принимать в своем зале как некромантскую знать, так и светлейшую Киллин, ангельскую вестницу. Они никогда не бросят тень на честь дома. А сын...
 
  В памяти Легерсис накрепко отпечаталась последняя встреча с крылатой воительницей, спустившейся с гор и прошедшей по ледяной пустыне, чтобы напомнить ей о негласном договоре. В тот день леди Арен Лауд разрешилась от бремени своим первенцем, черноглазым мальчишкой, и принимала гостью в постели. Киллин долго смотрела на ребенка, в молчании отогревая руки у огня, а перед уходом подарила перо из своего крыла.
 
  Такие же дары получили и другие наследницы Легерсис, но ни одна при виде оного не ревела так, как Лорглэйс.
 
  Традиции требовали растить старшего как будущего лорда, но Легерсис пошла им наперекор, дав такое же образование дочерям. Лорглэйсу, впрочем, больше нравилось возиться с травами, смешивая из них ароматные настои и чаи, нежели яды, а книги он читал о дальних странах, а не о магии. У леди Легерсис оставалась возможность доказать его непригодность в качестве правителя, но... несмотря на холодный рассудок, она не хотела причинять неудачному сыну боль.
 
  Сейчас он стоял подле нее, высокий, слишком худой, смуглый и обожженный безжалостным солнцем, и наблюдал за праздничными процессиями. Он вырос красивым, и это служило утешением сердцу матери.
 
  - Дядя Айкерис, - тихо заметил Лорглэйс, указывая куда-то вниз. - Накануне он предложил мне поехать с ним в Армо. Ненадолго, на полгода-год, - обернулся он к леди-матери, изгибая губы в обаятельной улыбке. Меньше всего он походил на северянина.
 
  Весь в отца.
 
  - Дом Армо слишком близко от моря, - нахмурилась леди Легерсис, склонившись и выискивая в далекой толпе рыжую голову брата. Многочисленные косы, сжатые на концах бронзовыми и стальными кольцами, рассыпались с полных плеч. - Там опасно, сын.
 
  - Я должен учиться править, мать. Я... - Его взгляд был пронзительным и умоляющим, горящим надеждой вырваться и стать достойным. Вернуть гордость за себя в глаза матери. - Я хочу этого.
 
  Айкерис внизу развел руки, и с них подлетели вверх дуги огня. Толпа разразилась восторженным рёвом. Кричали не только гости из Дома Армо.
 
  В отличие от сестры, Айкерис не унаследовал дара природного некроманта, но учился неизменно усердно. Сейчас его считали четвертым по силе среди северных лордов, а кое-кто ставил вровень с леди Ароис, четырехсотлетней колдуньей, обучавшейся в подземном городе Ночер и оставившей там бренную плоть. Айкериса любили. Люди устали от стальных традиций, им была милее обжигающая свобода повелителя пламени.
 
  Нетрудно догадаться, зачем наследника Арен Лауд хотят видеть в Доме Армо. Это очевидно всем, кто имеет хоть каплю разума и дальновидности.
 
  Но Лорглэйс продолжал смотреть на мать с безумной надеждой, и леди Легерсис хотелось закричать, перекрывая голосом восхищенную толпу. Но она сдержалась, как и полагается закаленной холодом и огнем стали.
 
  - Нет, сын, - распрямив спину, искоса поглядела она на наследника. - Ты останешься здесь и пригласишь ко мне в покои лорда Айкериса, чтобы мы обсудили с ним это недоразумение лично. И прими тебя Мортис, если попытаешься сбежать. Поклянись мне, что не ослушаешься, - велела леди, схватив отпрянувшего сына за запястье, - поклянись, Лорглэйс.
 
 
***
 
  Айкерис Пламенный Ветер возвращался домой окрыленным. Север и три его Дома из четырех городов на краткую декаду собрались за стенами Арен Лауд, и от одной мысли о подобном объединении у лорда Армо начинали дрожать руки. Традиции запрещали лишать Дома целостности, но он грезил наяву королевством свободного Севера.
 
  Они могут стать могущественнее Ночер, города мертвых летописцев, и возвыситься даже над полулегендарным Домом Танис, основанным Первым среди детей Мортис. Они выжгут всех, кто поднимется против. Даже если на их пути встанет Черных храм и сама Киллин.
 
  Даже если Мать обретет плоть и воспротивится решению своих детей.
 
  В столь же приподнятом настроении, пылая от нетерпения, лорд Айкерис ворвался в зал святилища и велел привести леди Тарию. Если решение принято, незачем его откладывать.
 
  На счастье молодого лорда, ждать долго не пришлось: его люди были слишком шумными, чтобы их игнорировали даже в этой истинной обители смерти.
 
  - Твоё присутствие здесь неуместно, лорд Айкерис.
 
  От колонны отделилась тень и, почти скользя, вышла в свет.
 
  Если в холоде ковалась воля севера, то характер владычицы Тарии, опаленный при жизни сотней зим и закалённый в посмертии, едва уступал жестоким нравам семьи здешних правительниц. Надсмотрщица Севера, достопочтенная летописица Ночер, смотрела на Айкериса пустыми глазницами мертвеца. Её иссохшее бледное тело лишь слегка прикрывали алые ткани служительниц святилища.
 
  Айкерис, слишком взбудораженный, чтобы испугаться или удивиться, обернулся на голос. В рыжих голосах плясали отблески огня, лижущего края глубоких чаш.
 
  - Почтеннейшая Тария, - широко улыбнулся лорд, шагая вперед, - ты не заставляешь ждать! Прошу, прости меня за поздний визит: я лишь беспокоился, все ли в порядке. Холод и снег для старейших из нас губителен, а расстаться с тобой подобным образом никто не желает. Не так ли? - обернулся он к малочисленной свите, но никто не сказал ни слова.
 
  Айкерис, не смутившись, подошел к личее почти вплотную и сдавил ее хрупкие ладони, прежде чем опуститься на колено. Куда более бережно он коснуться губами одного из колец на едва обтянутых подобием кожи пальцах.
 
  - Холод губителен для живых не меньше, - жрица не шелохнулась, обращая к склонившемуся лорду своё лицо. Или то, что когда-то им было. Сухой рот её почти не двигался, а звук шёл откуда-то изнутри мёртвого тела. - Иначе чем объяснить, что ты укутался в меха сильнее обычного, лорд Айкерис?
 
  Улыбка мужчины стала шире, а пальцы сжались крепче. Он поднялся, возвышаясь над Тарией на две с лишним головы.
 
  - Я принес дар, - игнорируя вопрос, отозвался он, нехотя отстраняясь и легкими движениями сбрасывая на пол тяжелый плащ. Неизменная чернота одежды пылала празднично-алым шитьем и вшитыми между швами амулетами.
 
  Отогнув край камзола, некромант запустил за него пальцы... и вытащил перо. Кончик его был надломлен для большего удобства письма, а черные ворсинки едва гнулись, давно превратившись в живую сталь.
 
  Вновь преклонив колено, он с той же улыбкой протянул перо Киллин.
 
  Старейшая молча смотрела на него. По детям Ночер никогда нельзя понять, какие мысли протекают за безжизненной личиной, даже если те и облекают себя в человеческий образ.
 
  - Лорд, это ВАШЕ перо?
 
  - Это мое перо, госпожа, - растянулись губы еще шире, а в черных глазах уже плескалась пламенная сила. - Мой дар почтения тебе и всему Ночер. Ты принимаешь его?
 
  Рука Тарии нависла над даром. Ангельское перо, один из неотъемлемых предметов лорда, дающийся вместе с первым вздохом и отнимаемый с последним.
 
  Символ власти...
 
  Тарии опустила руку.
 
  - Это ВАШЕ перо, - уже утвердительно повторила она.
 
  - И ты его хочешь, госпожа Тария, - легко повторяя ее тон, кивнул лорд Айкерис, медленно поднимаясь. Вновь решительно, почти грубо схватив некромантку за руку, он силой вложил перо в ее ладонь. Черные глаза впивались в женщину взглядом, не давая сделать шаг назад. - Возьми МОЕ перо, переданное тебе со всем причитающимся уважением... и убирайся из МОЕГО города обратно в СВОЙ, потому что это последнее, что ты и твой рассыпающийся народ здесь получите! Ничто более, - стиснул он ладонь поверх иссохшей плоти, не давая разжать кулак и сминая вместе с ним черную полосу живой стали, - не будет даровано Домом Армо Ночер. Ни тела людей. Ни тела магов. Ни золото. Ничто.
 
  Его ладонь, раскаленная и большая, привыкшая сжимать рукоять клинка, а не подавать милостыню, разжалась под сухую россыпь хруста. В пальцах Тарии осталось ангельское перо, переломанное натрое.
 
  - А теперь иди, пока я отдаю тебе не только эту дрянь, но и твою жизнь.
 
  Будь у неё лицо, что бы оно выразило? Лорд не застал надсмотрщицу живой, но по рассказам знал, насколько суровой была Тария. И сейчас в иссохших чертах он разглядел не удивление, страх или злобу, но холодную ярость белых степей.
 
  Потребовалось несколько секунд. Долгих, прерываемых тихим шелестом пламени секунд.
 
  Тария раскрыла ладонь, переведя всё внимание на остатки пера.
 
  - И вы позволите ему обречь всех вас на жалкую смерть?
 
  Как и ожидалось, голос не изменился.
 
  - Вы, подхалимы, согласны с мальчишкой?
 
  Полтора десятка северян смотрели на нее, не отводя глаз. Они не боялись, опьяненные концом долгого ожидания и могуществом своего господина, но остатки благоразумия не позволили им рассмеяться летописице в лицо. В этом же молчании они расступились, открывая взору Тарии тяжелые двери.
 
  - Уходи, почтеннейшая, - уже без улыбки сплюнул лорд. - Я не стану убивать женщину, качавшую на руках мою прабабку, но не испытывай моего терпения.
 
  Тария не шелохнулась, медленно повернув голову в сторону дверей.
 
  Ей одной, ещё молодой по меркам древнего Ночер, быть может, и удастся обуздать тирана, но что же делать с остальными? Как её взор не увидел их раньше? Обманные чары? Или были правы наставники, не дав прямого согласия на её уход сюда, в снега?
 
  Она сжала перо и развернулась спиной к мальчишке.
 
  - Ты юн и силён, лорд Айкерис, но глуп.
 
  Шаг за шагом она приближалась к тяжёлым дверям, но уже у самого выхода обернулась.
 
  - Ты мог бы стать ярким пламенем, согревающим север, но вместо этого выбрал смерть. Каким бы ярким ни было твоё солнце, мальчишка, оно не разгонит тех теней, которые ты призвал на свой дом.
 
  - "Которые ты призвал на свой дом", - не скрывая ярости, повторил лорд Айкерис, встряхивая кистями. С длинных пальцев плеснуло жидким огнем, бледно-золотым и шипящим. Там, куда упали капли, разъело камень. - Я послушаю твои нравоучения в следующий раз, когда ты позабудешь об этом высокомерном тоне и поклонишься мне как равному вместе со всеми вашими ископаемыми. А сейчас - пошла вон...
 
 
***
 
  Белый Город, долина Ида.
 
  Далёкий южный город Дома Аркс дремал под мелодично-ленивый свист ночных птиц и шум полноводной реки. Не спали только жрицы Мортис, лекари из зиккурата бальзамиров и стража. Ну и, возможно, все те, что предпочитают проводить ночи в объятиях юношей и девиц из городского борделя.
 
  Вместе с ними не спал и слуга, отданный советом в услужение мессиру Архазару. Он не пил вина в компании красавиц и не сплетничал с приятелями, пока господин занимается своими странными, никому не понятными делами. Увы, мальчишка лишь носил книги в кабинет мастера, и это была единственная его ноша изо дня в день: старый лич не имел потребностей в пище, воде и, кажется, даже сне.
 
  В эту ночь, тёплую и тихую, он прибирал в малой лаборатории, стягивал свитки лентами и уносил их в библиотеку. Когда последняя партия была собрана, мальчишка вышел в коридор, бережно прижимая свитки к груди. Он не дошел до подземного книгохранилища, самым недостойным слуги образом рассыпав ношу по ступеням лестницы.
 
  Прежде он никогда не видел вблизи личей, кроме своего господина.
 
  Постигшие обращение Дома Ночер видятся друг с другом достаточно редко - что внизу, в расселинах, что на поверхности земли, отправляя волю старейшего города среди живых. И дело далеко не в притупленности чувств у личей, а в отсутствии самой необходимости личного контакта. Некоторые использовали магию порталов, другие - связывали свои разумы паутиной взаимодействия, третьи изощрялись совсем невиданными путями.
 
  Но сегодня был именно тот день, когда ни один из возможных вариантов не был приемлем. Лишь встреча с глазу на глаз.
 
  Тария, укутанная в пламенные одежды, скрывающие её мёртвый лик и обтянутое пергаментно-тонкой кожей тело, спешно, насколько позволяла поступь для иссохших мышц, спускалась по лестнице вниз, в лаборатории единственного существа, которому могла доверить свою тайну. Цепкий взгляд на краткие секунды остановился на замершем слуге.
 
 
***
 
  Архазар, следуя уже сложившемуся тону общения между ним и его коллегой, принял близкий к человеческому облик мужчины средних лет и совершенно не запоминающихся чёрт. В большой комнате, царстве идеального порядка, был лишь один стул и множество столов, на которых ровными рядами лежали десятки, если не сотни, книг.
 
  Бальзамин Первый, лениво перебирая пальцами по краю чаши горячего чая, со вздохом заметил:
 
  - Столько лет - а до сих пор не могу привыкнуть, что могу пить вино как воду. Порой мне даже жаль, что наука слишком пропитала эти старые кости: каждый раз, как милорд Сарин при мне напивается и идет по дамам, мне хочется вспомнить юность.
 
  Архазар, не глядя на коллегу, медленно обходил свои владения, рассматривал корешки книг, переставляя некоторые местами. Бледные губы едва заметно искривило улыбкой.
 
  - Разве вам, мессир, так сложно вернуть молодость? И вы часто упоминание Сарина в последние годы, но никак не хотите познакомить его со мной.
 
  - Вы на моем месте и сами держали подобное создание как можно дальше от интриг и политики - уж простите, но где вы, там и подобная паутина. Ради сохранности оной. Дети редко думают, когда видят возможность позабавиться с занятной игрушкой.
 
  Человек рассмеялся, решив сделать вид, что не услышал первого вопроса. Некогда и он обучался в Ночер, но не решился перейти грань, разделяющую живых и тех, кто умереть не может, и потому старался не думать, чего лишился.
 
  - Молодость, амбиции... - Бальзамин поднял руку почти к самому лицу и принялся разглядывать следы старых ожогов и россыпь мелких пигментных пятен. Действительно, с годами и он не становится юным. - Вы можете слушать мои жалобы, должно быть, целую вечность, но позвали-то меня совсем не за этим.
 
  - Верно, - без раздумий согласился магистр, - не просто так.
 
  Архазар остановился у одного из столов, заложив руки за спину. Даже тяжелые одежды не скрывали проступающей за внешней оболочкой худобы.
 
  - Вы знаете о летописице Ночер, которую именуют Тарией?
 
  - Я знаю всех, кого Ночер отправил во внешний мир, - улыбнулся в бороду Бальзамин, отставил чашу в сторону и налил себе вина. - Всех поименно, но, к счастью, не лично. Почтенная Тария - из города Дома Армо?
 
  - Да.
 
  Старейший из живущих магов Дома Аркс посмотрел на массивную дверь. Стука не было, но он отчётливо произнёс:
 
  - Входите.
 
  Леди Тария без промедлений, но и без присущей живым торопливости переступила порог, став единственным ярким объектом в мрачных покоях Архазара.
 
  - Я думала, вы успели подготовиться.
 
  Лич перевёл взгляд на врачевателя.
 
  - Сегодня мы здесь ради одной цели, Тария.
 
  Бальзамин Первый, не забывая о приличиях, поспешно поднялся и поклонился, неглубоко, но с уважением. То, что дама была давно мертва и довольно страшна, его смутить не сумело.
 
  - Счастлив видеть вас, госпожа. Мальчик, - махнул он слуге, проводившему жрицу до кабинета, - принеси нам еще один стул.
 
  - Стул будет лишним.
 
  Тария прошла внутрь, зашуршав тяжёлыми одеждами. Когда дверь за слугой закрылась, в воздухе повисло неловкое молчание. Не нарушая его, алая леди, остановившись у стола, протянула ладонь. Из неё беззвучно выпали обломки чёрного пера.
 
  - Дом Армо отрёкся от Ночер и других домов.
 
  Первые секунды Бальзамин смотрел на живую сталь и только. В голове поселилась пустота.
 
  - Отрекся? - Глава бальзамировщиков Аркс свел седые брови, с недоумением глядя на Тарию. - Дом Армо? Этот жест больше похож на то, что у их властительницы было дурное настроение, и она решила разорвать договор с Чёрным храмом и их покровительницей. Кто там сейчас правит? Леди Талердис?
 
  - Нет. Её дочь, Легерсис, заняла престол более тридцати лет назад, - обернувшись к мужчине, ответила Тария, - но её воля здесь не имеет веса. Всему виной обезумевший от вседозволенности брат, Пламенный Ветер, лорд Айкерис.
 
  Молчание вновь захлестнуло комнату. Треск камина, тихий-тихий шелест одежд личей и осознание грядущего наполнили воздух.
 
  - Тобоэ уже знает? - впервые с момента прихода Тарии напомнил о себе Архазар.
 
  - Нет, к вам я пришла первой. Если Айкерис не глуп, об этом ещё не знает никто.
 
  - Не далее как два часа назад мне пришло письмо с гербом Арен Лауд, - помолчав, сумрачно отозвался Бальзамин, взявший в руки кубок с вином, но забывший выпить. - Подписи на нем не было, и я не стал вскрывать его. Письмо осталось в дворцовых лабораториях. Почтеннейшая, вы уверены, что лорд Айкерис действительно не глуп?
 
  Архазар не изменился в лице. Его бы не смутил и грядущий конец мира, но во взгляде, брошенном на Бальзамина, читалось напряжение.
 
  - Это плохо, мессир. Сначала я думал, что мне придётся просить вас о малой услуге - отвлечь совет и лорда на некоторое время делами внутренними, но сейчас вижу, что потребуется куда больше. Бальзамин, вы понимаете причину, почему Тария пришла сначала ко мне, а не отправилась в Ночер или к юной хозяйке севера?
 
  - Полагаю, что да.
 
  Бальзамин медленно прошелся по комнате, собираясь с мыслями, но в голове крутилось только "как можно было сломать ангельское перо?!" Впрочем, размышлять не приходилось, причины были вполне очевидны.
 
  - Через сколько городов пройдет армия Ночер, если отправится по земле, а не под? Два города Дома Керис, Дом Отерос... и Аркс. Верно?
 
  - Не только, но да, - Архазар отошёл к пламени камина, отчего мрачные тени огрубили его лицо. - Если выйдет армия, сложно сказать, как все обернётся. Слишком много случайностей ставится на карту. Смертные не видели войско Ночер уже очень, очень, очень давно.
 
  - И это не должно повториться, - продолжила за него Тария, - мне повезло, что среди всех летописцев Ночер есть ещё один, который не хочет новой войны.
 
  Архазар повернулся к гостям, почти полностью погрузив во мрак своё лицо.
 
  - Бальзамин Первый, я попрошу вас сделать то, на что вы обязаны ответить отказом - подорвать здоровье действующего лорда Аркс.
 
  Лекарь блекло улыбнулся, поглаживая бородку, и едва заметно кивнул. Пока болен лорд, его интересы в совете представляет первый советник. Даже если о великой глупости Дома Армо станет известно, Архазар не позволит Аркс ввязаться в войну.
 
  Но собственноручно влить яд в лорда-телепата?..
 
  Бальзамин хорошо помнил то время, когда звался Альваром и только собирал вещи, чтобы отправиться в путь и приобщиться к великим знаниям Ночер. Он видел лишь малую часть его величия, и этого хватило, чтобы осознать: из Пыли Веков может подняться только смерть для всех и каждого.
 
  - Лорд Энрикс слишком часто игнорирует мои наставления и проводит ночи без сна, - сухо заметил он, выпивая вино в несколько глотков и поставив кубок на стол, поверх обломков пера. - Боюсь, он слишком ослаб за эти недели.
 
  Архазар вновь отвернулся к пламени. Тихий треск поленьев, тяжёлое дыхание человека, натянутая струна ожидания.
 
  Если Ночер выйдет, те города, те неловкое союзы, которые пытаются выстроить некроманты между собой, пройдут прахом. Но даже если нет, даже если Ночер решит пройти под землёй... Что ему двадцать, тридцать... даже сотня лет пути ради того, чтобы поставить на место зарвавшегося мага? Это не кажется таким уж безумством, когда впереди у тебя целая вечность, но неизвестно, что за это время успеет создать из своей гордыни Айкерис. Он предал не только Ночер. Разрыв договора - лишь начало, молодой лорд предал остальные Дома, значит, быть войне.
 
  Если, конечно, они не успеют вмешаться раньше.
 
  - Спасибо, Бальзамин. Я не забуду о вашей помощи.
 
 
 
 
 
 
 
 
Часть II
 
  Северные земли.
 
  Вызов застиг лорда Айкериса во время трапезы. Пока лорды совета (насмотревшись на двор своей матери, а после и сестры, он изгнал женщин со всех руководящих постов) уничтожали последние следы пребывания в городе личей, сам он готовил письма к некромантам других Домов, достойных доверия. И стоило отвлечься и подумать о низменных потребностях...
 
  Он спустился в святилище огня, так и не сняв обожженного плаща. От меховой оторочки тянуло гарью и магией, и это будоражило разум.
 
  Малый очаг, используемый для связи, затопило черной водой. Дом Аркс. Удивительно... Южане давно позабыли, как пользоваться жилами земли для тайных бесед. Интересно, кто рассказал об этом белобрысому сопляку?
 
  - Лорд Энрикс? - махнув рукой и вливая в пламя толику своих сил, чуть равнодушно спросил Айкерис, отходя, чтобы придвинуть ближе свое кресло. - Чем обязан?
 
  - Лорд Айкерис, - отозвался незнакомый голос, - к сожалению, вы обознались.
 
  Кресло стукнуло ножками по каменному полу. Поставив его ровнее и облизнув губы, мужчина тихо и ровно выдохнул и только затем обернулся, усаживаясь со всеми удобствами. Руки чуть дрожали. Лишь самую малость.
 
  Черные глаза вгляделись в пламя и увидели бледное отражение, которое менее осведомленный человек мог спутать с настоящей внешностью. Белая кожа, белые волосы, тонкие и резкие черты - типаж жителя восточных земель или городов за Жемчужным морем. Но то, как незваный собеседник двигал губами и как скупы его жесты и мимика, выдавали его с головой.
 
  - Как твое имя, лич?
 
  - Владыка Архазар, лорд Айкерис, - пропустил мимо фамильярность магистр, прекрасно понимая, как шатко положение этого человека сейчас и как необходимо ему всеми силами утвердить свою власть. - Я вынужден отвлечь вас от трапезы, но вести, дошедшие до меня с леди Тарией, не могут ждать. Лорд, вы изгнали вестницу Ночер. Зачем?
 
  - Назови мне хоть одну причину, владыка, - процедил рыжеволосый правитель, - с чего мне тебе что-то объяснять. И вообще тратить время.
 
  - Хотя бы потому, что вы не глупы и давно не ребёнок, лорд Айкерис и, если вам угодно, я официально прошу аудиенции здесь и сейчас у того, кто желает объединить весь великий север.
 
  Холодные глаза смотрели прямо на мужчину, не двигаясь, не моргая.
 
  Высокие скулы человека вспыхнули, а глаза заблестели, словно он был тяжело болен и на секунду потерял над телом контроль. Но лорд Айкерис... улыбнулся.
 
  - Объединить. Старая ведьма об этом рассказала, или ты, лич, знаешь больше, чем могло выйти за эти стены? Или я настолько предсказуем, а? - рассмеялся он тихо, принимаясь поигрывать лоскутом пламени, выхваченным прямо из очага. Вода, затопившая обод огромной чаши, начала испаряться от дохнувшего жара.
 
  Лорд цокнул языком и пригладил ладонью короткую бородку.
 
  - Скажи мне, владыка Архазар, кто тебе позволил использовать водную жилу Дома Аркс?
 
  - Я первый советник, если вы ещё не забыли, лорд, и имею почти те же права, что и действующий глава Дома Аркс. - Светлые глаза впервые начали исследовать зал, в котором расположился маг. - Иными словами, никто не знает о том, что я говорю с вами. Надеюсь, это так и останется.
 
  Лич снова перевёл взгляд на собеседника.
 
  - Зачем вы выгнали Тарию и нарушили вечный договор между нашими Домами?
 
  Айкерис молчал долго, измываясь над огоньком и то растягивая его в искрящуюся нить, то завивая в кольца на пальцах. Хуже всего то, что и поведение, и речь, и внешность не говорили о возможном безумии. Лорд Армо занимал свое место с полным правом.
 
  - Вы, - обронил он вдруг в тишине, нарушаемой только треском пламени, - южане, никогда не видели наш край. Большинство Домов Мортис ныне не покидают своих земель и не встречали других Ее детей. Раньше вы кочевали, отыскивая лучшие земли, теплые и плодородные, забывая свои корни. А мы живем здесь пять тысяч лет. Когда-то давно все мы, дети севера, были едины. Но затем пришли люди и раскололи нас на три части. Пришла крылатая тварь и лишила нас права перейти горы и выжечь наших врагов дотла. И Ночер. Самое паскудное и стыдное пятно за всю нашу историю. Тянущий последние соки, страшный подземный Ночер, связавший нас договорами и приславший надзирателей. Словно мы неразумные дети. Или рабы. Но вы, пыль под ногами, не Великая Мать, и даже если мы в ваших глазах неразумны, то все равно имеем право идти своим путем.
 
  Безумие в нём и правда было самым худшим из всех возможных - затаенным.
 
  Архазара не задели слова человека, тени чувств не вспыхнули, как иногда бывало.
 
  - Вы могли бы стать новым огнём ваших земель, - почти полностью вторил он Тарии, - но вы не представляете, на что идёте.
 
  Голос лорда-пламени опустился до шепота, а огонек брызнул каплями, раздавленный в кулаке.
 
  - Мы пойдем по вашим окаменевшим костям, если понадобится, и через кровь остальных, лич. Сами. А теперь, - прошептал он, глядя, как прикрыл глаза его собеседник, прежде чем разорвать связь, - убирайся, комок ссохшейся плоти.
 
  Бледное отражение исчезло в ряби воды секундой позже.
 
 
***
 
  Леди Легерсис не знала о том, что происходит в городе у моря, и довольствовалась только скудными слухами. Город Ветров закрыл ворота и затаился, оставляя письма без ответов и игнорируя все иные способы связи.
 
  Ее брат взял дело в свои руки...
 
  Леди не улыбалась. В ней не было ни предвкушения, ни торжества: в ожидании бури она сама велела собрать за высокими чёрными стенами сильнейших представителей магической знати. Все письма отслеживались, все всплески магии не проходили мимо стражей, все разговоры стекались в высокую чёрную башню властительницы.
 
  За окнами на такой высоте выл ветер, разбрасывая колючие искры снега. Как в столь дурную погоду к ней дошли путники, Легерсис не желала даже представлять. Но пока они лишь входят в ворота, и значит, время еще есть.
 
  - На севере существует лишь одна вещь, способная обжигать до костей, - произнесла леди, не оборачиваясь к открывшейся двери. - И это не пламя моего брата, как тебе может сейчас казаться, и не подземный огонь. Выжигать плоть и душу способен только холод.
 
  В последние годы Лорглэйс часто слышал от матери подобные размышления. Никто из тех, кого он знал, не были так сведущи во власти холода над жизнью, как она. Но спросить мать о большем, о том, откуда берут корни эти знания, юноша прежде не решался, а сейчас подобное было уже не к месту.
 
  - Позволь мне отправится к Айкерису, мать, - начал он с просьбы последних дней, которая не давала покоя владычице. - Я узнаю, что происходит за стенами. Он не причинит вреда племяннику.
 
  - Он - возможно, хотя я не дам за твою жизнь в его обители и горсти снега. Иди сюда, сын, - велела она, поманив его, и убрала с подлокотника руку. - Посиди рядом. Дни снова начали становиться длиннее, но это не повод думать, что солнце задержится над нашими головами. Мой брат ведет нас всех к пропасти или к величию, и в любом случае этот путь будет залит нашей, сын, кровью. Если ты не хочешь оставить меня безутешной, то не станешь более поднимать вопрос своего путешествия.
 
  Услышав о безутешности, Лорглэйс поступил взгляд. Старший сын в матриархальном городе и так не повод для гордости.
 
  Кусая губы, он принял приглашение и с заминкой присоединился к её созерцанию. Холод, только холод и снег за окнами. Где-то там, внизу, бродят среди снегов сильные и свободные люди. Южане не смогут пробыть тут слишком долго.
 
  - Мы можем хотя бы выслушать его, - тихо заметил юноша. - Ты же сама когда-то говорила, что север сильнее всех других Домов.
 
  - И уязвимее, - напомнила леди Легерсис, обнимая его и склонив голову к боку. От ее кос пахло южными цитрусами, совершенно неуместными среди едкого мороза и скудного тепла. - Мы отвыкли сражаться, как наши предки. Хорошо только то, что мы не посмели забыть ту, что подарила нам две тысячи лет легкой жизни. Понимаешь, о чем я, сын?
 
  Она рассмеялась, отстранившись, и поднялась. Тяжелые многослойные накидки распустились непроглядной чернотой: в отличие от брата леди Легерсис свято чтила традиции. Кроме одной: она не носила родового оружия и не передала его сыну в день совершеннолетия.
 
  - Ты любишь своего дядю, не так ли? - спросила она, не глядя на Лорглэйса и подходя к окну. Под ее ладонью то, что все считали северным хрусталем, потекло, оплавляясь мутными каплями. - Это не грех, его любят все. Только никто не хочет видеть правды: огонь союзником снега быть не может.
 
  - Это звучит так, будто для себя ты все давно решила, а мы ведь не знаем, что он хочет! - Лорглэйс было поднялся, но, вздохнув, сел обратно. Его голос примирительно понизился: - Я не призываю к войне, но ведь и наши южные братья давно не были закалены в боях.
 
  - Семья должна быть единой, - медленно произнесла леди, - а для сохранения семьи нужно избавляться от тех, кто хочет ей навредить. Вопреки собственным желаниям. Вопреки сожалениям. Порой этими людьми оказываются...
 
  "Стекло" хрустнуло под ее ладонью и провалилось неровным овалом. В теплую залу со свистом ворвался ледяной сквозняк, а неровные края разлома расцветило розово-алым. Не изменившись в лице, Легерсис, сдвигая рукава и оголяя полное бледное предплечье, опустила руку на широкий, заметенный снегом подоконник.
 
  - Сын, - позвала она, - взгляни.
 
  Наследник, еще слишком юный для этого титула, поднялся и неровной поступью подошел к матери. Холод колол кожу, порывы ветра не утихали ни на секунду, просачиваясь в неровную дыру со стонами, комьями снега и, кажется, свирепой ненавистью.
 
  На светлую руку падали снежные хлопья, но не таяли и не скатывались дальше к земле, а облепляли, вмерзая в кожу. Не было ран и крови, только свист ветра и ровное, хоть и редкое дыхание властительницы.
 
  - Можешь открыть окно, чтобы лучше видеть, - без эмоций произнесла Легерсис, неторопливо сжимая и разжимая пальцы. Они хрустели, словно покрытые толстым слоем инея. - Тебе нечего бояться.
 
  Она прикрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула. "Стекло", растопленное ее ладонью, зарастало, вбирая в себя снег. Еще несколько минут, и оно сомкнется вокруг давно не видевшего солнца запястья.
 
  Леди Легерсис открыла глаза.
 
  Мизинец мягко коснулся толстого слоя снега на подоконнике, и белые крупинки незамедлительно обхватили тонкую фалангу, сливаясь с ней в единое целое, проникая под кожу, становясь ею и превращая её в себя.
 
  Сила бескрайних снегов текла в жилах семьи, Лорглэйс знал это, не раз видел. Его даже заставляли повторить нечто подобное, но он так и не смог относиться к этому с присущим его родне спокойствием. Холод...
 
  - Сын.
 
  Его мать теперь казалась куда более бледной, чем обычно, а слова застревали в груди, словно в вязком киселе. Она не шевельнулась, но перевела на него взгляд.
 
  - Все стены, которые ты видишь с детства, не камень. Это снег. И очаги, в которых пылает огонь, изо льда. Даже твоя постель сплетена из них, - опустился ее голос в гулкое контральто. - Когда-то давно наши предки создали эти города старой магией, от которой остались лишь отголоски. Ни в ком из моих детей ее нет, и вряд ли она пробудится когда-нибудь в будущем. Но она зовет меня. Каждый день. Каждую минуту. Сын, - почти терялись ее слова в стонах ветра, - как сильно я дорога тебе?
 
  Иногда она пугала его. Ещё молодая по меркам некромантов, Легерсис, бывало, казалась намного старше самого древнего из его предков.
 
  - Ты моя мать, что за вопрос?
 
  Он ещё раз посмотрел на снег за окном. Где-то там уже должны были приблизиться к башне южные послы. Теперь их приход казался избавлением.
 
  Леди потянула руку, но не смогла отнять ее от снега. Тонкий мизинец ее побелел почти до половины.
 
  - Тогда открой окно, сама я не дотянусь, - велела она. - Сегодня я научу тебя самому важному: умению выбирать. Снег и холод заберут меня, часть за частью, если ты будешь медлить или решишь уйти.
 
  - Хватит этих игр и обучений!
 
  Лорглэйс распахнул окно, выпуская ветер внутрь.
 
  - Хватит?
 
  Лицо Легерсис не выражало ничего, кроме покоя.
 
  - Ты можешь уйти, сын. Отправиться к оружейнику, взять клинок, перекованный из ангельских слез, и уехать из Арен Лауд, куда пожелаешь. К лорду Айкерису, в империю или в дальние страны. Или, - потянула она свободной рукой из тяжелых складок одежды короткий и острый кинжал, - принять мои решения как свои - до конца дней, без лишних клятв и просьб, причинить мне боль, отрезав палец, и тем спасти жизнь.
 
  Она впервые за последние дни поглядела на него прямо. В уголках глаз и рта собрались напряженные морщины. Кинжал вонзился в край оконной рамы.
 
  - Свобода, сын, или тяжелые решения и семья.
 
  Свобода всегда была одной из самых ярких иллюзий, которыми грезил юноша. Свобода от обязательств семьи, свобода от севера...
 
  Но что за глупость! Что за испытания!
 
  - Легерсис!
 
  Ему хватило духу, чтобы выхватить кинжал из рамы, хватило инерции своей уверенности, чтобы сделать замах, и достало мужества нанести удар.
 
  Его мать не издала ни звука, в следующую секунду выдернув руку из смыкающегося хрустального плена, и осела на пол, прижимая к животу изуродованную ладонь. Вмерзший в снег палец рассыпался под порывами ветра в снежное крошево.
 
  Властительница тяжело дышала, пятная черные одежды, и не подняла головы, когда к ее коленям швырнули кинжал, покрывающийся инеем там, где только-только дымилась кровь.
 
  Ее наследник, чеканя шаг, вышел из залы, оставив распахнутыми двери.
 
 
***
 
  Леди Арен Лауд принимала послов в малом зале в полном одиночестве. Правую руку стянула тугая повязка, оставив свободными лишь два пальца, необходимые для письма. Неизменная невозмутимость на ее лице перемешалась с усталостью или чем-то более тяжелым, оставившим красноту на веках.
 
  - Почтеннейшие владыки, - кивнула она, разглядывая человеческие оболочки сидящих перед ней личей. - Думаю, нет нужды тратить драгоценное время на разъяснение происходящего. Если властительница Тария здесь, значит, мой брат решился разорвать договор.
 
  За пеленой спокойствия, застилающего лики гостей, таилась напряженность. И, пожалуй, это происходило впервые за все встречи с неживыми, что выпали на долю владычицы севера.
 
  - Все так, - ответила личея, - но хуже его предательства лишь то, как громко он старается о нём раструбить за пределами Севера, леди Легерсис.
 
  - Я не желаю видеть на своих землях войну и разорение, - сдержанно заметила леди, сложив руки на коленях. Боль грызла ладонь, но, чтобы не туманить разум, Легерсис отказалась от помощи целителя. - Но мой брат упрям. Он всегда был упрямым. Я могла бы попытаться образумить его, но это опасно. Пока, - поджала она губы, - мы лишь стараемся не дать слухам распространиться. Чем все это грозит, владыки?
 
  - Ночер может ответить, - подумав, медленно произнёс Архазар, - приведя сюда войско. Никто из здесь присутствующих не желает этого, леди. Мы должны убедить вашего брата остановить это безумие.
 
  - Убедить Айкериса? Проще потушить пламя, забросав его порохом, чем кому-то постороннему вбить нечто подобное в его упрямую голову. Но меня он тоже не станет слушать. Детей я к нему не подпущу, а остальные... - Черные глаза смотрели в сторону с затаенной ненавистью. - Они жаждут объединения северных Домов. Почти все. Даже если за это придется заплатить кровью. Возможно, брат прислушается к светлейшей Киллин. Он всегда с уважением отзывался о ней.
 
  - Её авторитет уже не властен над ним. - Владыка медленным шагом прошелся по зале, соблюдая линию вежливой границы между собой и леди. - Тария принесла мне перо как знак его последнего дара Ночер. Разговор с ним принёс мне понимание, что убедить его сможет только тот, кто знает его с детства. Жаль слышать, что и эта возможность упущена.
 
  - Я могу попытаться, - после долгой паузы обронила Легерсис, поднимаясь. Зажимы в ее косах тяжело застучали друг о друга, а богато расшитая накидка осталась в кресле, сброшенная почти тем же движением, что Айкерис избавился от своего плаща перед изгнанием Тарии. - Я могу. Если нет иного выхода. Впрочем... - она искоса поглядела сначала на Тарию, а затем на Архазара. - Впрочем, у меня есть средство, которое может заставить его прислушаться. Но оно не дает никаких гарантий и слишком жестоко. Это тяжёлый выбор. Жестокий и недостойный.
 
  ...Лич не может устать. Какими бы тяжёлыми ни были переговоры, сколько бы они не шли, бессмертные из Ночер всегда имели преимущество перед своими живыми оппонентами. Всегда вежливые, убедительные личи умели добиваться своих целей.
 
  Леди Легерсис беседовала с ними до самого вечера. И лишь когда смутно различимый из-за непрекращающейся вьюги серп луны показался на небосводе, они закончили.
 
  Властительница, поднявшись из кресла, в молчании вышла из зала. Она знала, что личи не отстают, и не сбавляла шаг. Сначала они спустились в оружейную, откуда леди забрала длинный тонкий сверток из традиционно черного шелка, а затем вышли из дворца.
 
  Снег, падающий на лицо Легерсис, большей частью скатывался с кожи каплями, но часть оставалась колкими наростами, и леди нетерпеливо стряхивала их перчаткой. Сквозь наметенные сугробы она проходила без малейшего труда, не играя перед гостями в человеческую слабость.
 
  Концом ее пути оказалось святилище огня - величайшее строение в Арен Лауд. Огромная чёрная стена сдерживала подземное пламя - ровно на том месте, где две с лишним тысячи лет назад его подняла к поверхности Киллин.
 
  Легерсис прошла под огромной аркой и остановилась в коротком коридоре, от которого расходились опоясывающая внутреннее святилище дуга. Единственная дверь внутрь была от нее в десятке шагов.
 
  - Это погубит их, - не обращаясь к кому-то, сумрачно обронила леди.
 
  - Или они, или весь Север. - Ближе всех к ней стояла Тария. Растаявший снег стекал по коже, оставляя прозрачные полосы мертвенной оболочки на местах, где иллюзия исчезала. - Вы защищает не только один город, но всех, живущих в этих краях.
 
  Молча кивнув, леди Легерсис поставила сверток у стены и принялась снимать накидки. Жрицы, проходившие мимо за ее спиной, отводили глаза и не помогали, хотя, если верить слухам, правящая династия в среде жречества почиталась едва не вровень с богиней.
 
  К концу этого действа на леди осталась только нижняя сорочка, а бинты, перетянувшие правую ладонь, потемнели от крови. Стряхнув с плеча россыпь кос, женщина осторожно взяла сверток, срезая перетянувшие его полосы прочной кожи. Когда остались только две нижних петли, ткань начала сползать сама.
 
  Леди Арен Лауд держала в руках копье. Тонкое, из тёмной стали, покрытое едва заметной чеканкой или... резьбой, словно по дереву?
 
  Двери открылись внутрь, когда она прижала руку к одной из створок, и в коридор дохнуло чудовищной силы жаром. Стена огня плясала за порогом - на расстоянии вытянутой руки, и Легерсис вошла в нее. Языки пламени обняли ее, зашипела паром влага, пропитавшая рыжие волосы, а леди шагала все дальше и дальше, к самой трещине, пробитой тем самым копьем, что было у нее в руках.
 
  Несколько долгих минут не было слышно ни единого звука, кроме треска пламени. А затем земля под ногами личей - да и, впрочем, всего города - тяжело вздрогнула раз, другой...
 
  Дрожь начала затихать не скоро.
 
  Леди Тария, поймав на себе взгляд Архазара, ответила лишь кивком.
 
  Жар скользил вокруг их тел, огибая старые кости и плоть в нескольких сантиметрах. Это правда, мёртвые не любят холода, мешающего их старым телам, но и жара они старались избегать не меньше.
 
  Впрочем... не они одни: вышедшая из пламени властительница первые секунды стояла, не шевелясь, но когда двери с грохотом захлопнулись, разжала пальцы, роняя раскалившееся копье, и завертелась, стряхивая остатки тлеющей одежды. Длинные косы не пострадали, но зажимы на их концах расплавились в причудливые кляксы.
 
  Служительницы святилища огня появились неслышно. Что они несли в ладонях, разглядеть не удалось, но когда они окружили Легерсис и развели руки, от ее кожи пошел пар.
 
  На лицах жриц застыл ужас.
 
  - Огненная Мать больше не согревает город Дома Армо, - сипло произнесла Легерсис, когда юные женщины удалились, бережно облачив ее в несколько слоев ткани. - Пройдет не больше четверти дня, как ветер выстудит остатки тепла.
 
  - Значит, через пару часов будет самое время вновь воззвать к вашему брату, - медленно подходя, произнёс лич, - благодарю вас, Легерсис.
 
  Леди кивнула и, оставив копье там, где оно упало, на несгибающихся ногах обошла послов. Выйдя на улицу, она с протяжным стоном воткнула ладони в снег.
 
 
***
 
  Покои двух личей были совершенно излишне убраны. Как для живых. Две большие спальни, два кабинета с очагами и просторная гостиная, где послы большую часть времени провели в раздумьях о сложившейся ситуации.
 
  С одной стороны, все происходящее складывалось если не идеально, то весьма и весьма удовлетворительно. Ночер, насколько им было известно, еще не узнал о ситуации на севере, а значит, в запасе еще есть немного драгоценного времени.
 
  С другой, сама суть проблемы беспокоила Архазара, пусть свои волнения и размышления по этому поводу он пока оставил при себе, скрыв даже от Тарии. Айкерис - сильный, умный, но еще слишком молодой маг. Даже не жрец смерти как таковой, но пламенный колдун, чьи способности при должном усердии могли вихрем пронестись не только по Северу, но и по всем землям Домов Мортис. Легерсис, в свою очередь, хоть и могущественна, но имеет таланты, лежащие в достаточно традиционном для некромантов понимании. Даже несмотря на все скрытые силы, что таила ее кровь.
 
  Будь огненный мальчишка более мудр, он мог бы заполучить поддержку если не Ночер, но хотя бы его и Тарии, а этого уже было бы достаточно для единения земель, но...
 
  Шум за противоположной стеной заставил его отвлечься от мыслей.
 
  Еще в короткой галерее, выходящей в малую залу для совещаний, Архазар почувствовал запах гари. Тарию звать не пришлось, она уже открывала дверь, слишком быстрым для мертвого тела шагом сокращая расстояние до покоев леди. Едкий и тяжелый запах палёного стегнул по мертвым глазам.
 
  Всплеск пламени выжег в ковре, застилающем пол в покоях леди Легерсис, огромный круг. Лорд Айкерис вышел из портала и, не дожидаясь, когда сестра спросонья поймет, что произошло, стащил ее с кровати. Не вслушиваясь в испуганные крики, он сжал в горсти пламя и поднес к лицу Легерсис.
 
  - Что ты сделала? ЧТО ТЫ СДЕЛАЛА?!
 
  Дверные петли скрипнули, и лишь это, должно быть, спасло Легерсис глаза. Над головой летописицы Тарии полыхнуло огнем, следующий всполох ушел в глубину комнаты. Череда коротких вспышек, лязг металла - и удушливая тишина.
 
  - Прикажи, чтобы они убрались! - резко рыкнул из полумрака хорошо знакомый Тарии голос. - Немедленно!
 
  То, что происходило в первой из вереницы комнат, не вселяло никакой веры в благополучный исход переговоров: сожженный ковер и шторы, скользкий от крови и льда пол и двое сородичей, готовых разорвать друг друга на месте. Айкерис, вооруженный ангельским клинком, плавил вокруг себя камни, Легерсис, зажимая распоротое правое плечо, буквально дышала холодом. Воздух хрустел и сгущался у одной стены, а у другой дрожал жарким маревом.
 
  "Если бы только ты не встал на пути Ночер, кто знает, чем бы закончилась эта ночь..."
 
  Архазар появился следом, остановившись за Тарией.
 
  - Айкерис, - её тихий голос больше подходил для лекции, нежели для сложившегося положения, - убери клинок. Твой Дом по праву верховной королевы Севера отрезан от Пламени, пока ты не остановишь своё безумие.
 
  - Ты, - указал на нее клинком лорд, - уходи. Это не твой разговор, жрица.
 
  Более ничего возмущенного он сказать не успел: Легерсис прекрасно колдовала и одной рукой. Причудливое переплетение магии смерти и льда чередой вспороло воздух, и Айкерису пришлось забыть о красивых жестах. Разрубая заклятья мечом, он отступал, едва успевая отвечать всплесками желто-рыжего огня.
 
  Сестра теснила его к окну, отсекая от выходов. Видимо, не доверяла личам... или хотела оставить себе всю славу.
 
  Архазар и Тария продолжили наблюдать, каким бы странным происходящее не казалось со стороны.
 
  Ситуация и вправду складывалась весьма занимательная. Сейчас в покоях находились лишь двое - почти честный поединок. Но еще минута, максимум две, и подоспеет стража, что Айкерис думает делать тогда? Думал ли он вообще о чем-то, когда пришел сюда?
 
  Несмотря на стремительность момента, Архазар успел отметить, как именно легли следы огня, коснувшегося комнаты. Маг перенесся сюда, минуя защиту, выставленную дворцовыми колдунами. Как же щедро наградило тебя пламя, лорд Армо!
 
  Силы детей Талердис, пожалуй, превосходили те, что полагались главам Домов. Север, одно слово...
 
  Короткая, странная дуэль не прекращалась. Пока личи бездействовали, леди Лауд продолжала оттеснять Айкериса, яростно расшвыривая белые вспышки. В какой-то момент Легерсис подошла слишком близко, и клинок в руках брата разрубил заклятье и понесся к ее лицу. Кажется, Айкерис даже не понял, что произошло, и попытался остановить руку, но... сталь столкнулась со сталью.
 
  Не было секретом, что невероятно редкое ангельское оружие становится связанным с теми, кому принадлежит. Защищать - его первая задача. Но в тот момент в руках Легерсис сплелся из теней не родовой клинок, а копье Киллин.
 
  Не теряя времени и сил, леди оттолкнула оружие и древком от души ударила брата в челюсть.
 
  Невероятно далеко от них, в десятке шагов, но словно в другом мире, распахнулись двери.
 
  - Госпожа! - крикнул один из пажей Лорглэйса, вскинув руку с плотным конвертом, покрытым крупицами снега. - Гос... пожа... это письмо... из Ночер.
 
  Слова пажа подействовали на Архазара с той же силой, как и удар Легерсис на брата. Впервые за все время существования в человеческой оболочке владыка поднял брови.
 
  - Письмо! - требовательно протянул руку лич. - Сейчас же!
 
  Желания пажа спрашивать Архазар не стал и, легко двинув пальцами, поднял мальчишку в воздух, заставив каждую мышцу, каждую кость в его теле застыть, словно муху в янтаре.
 
  Тария, не обернувшись к двери, не могла ждать. Что-то изменилось. Она чувствовала это. Если Легерсис нанесет следующий удар...
  Воздух в комнате дрогнул, но уже не от холода или жара. Тёмные путы подлой магии, едкой некромантии плоти, заполнили собой помещение.
 
  Легерсис замерла в мучительной неудобной позе, ее брат - еще и с искаженным от испуга и удивления лицом. Никто не помешал Архазару вскрыть конверт. Письма на плотной толстой бумаге не касались ничьи пальцы, кроме того, кто его писал и отправлял.
 
  Ночер знает о происходящем. И Ночер оскорблен.
 
  Архазар несколько раз прочитал письмо. Сначала быстро. Потом медленнее. Ему, конечно, хватило и одного раза, но сонм мыслей помешал принять решение сразу.
 
  - Айкерис, вы дурак.
 
  Бумага рассыпалась золой в руках некроманта.
 
  Жесткая хватка тёмного искусства ослабла... на секунду, чтобы в последующий миг раскинуть сражающихся в разные стороны. Полыхнуло золотом, и гобелен ручной работы осыпался пеплом. Лорд Дома Армо исчез, оставив после себя обожженные стены.
 
  Легерсис сгорбилась на полу. Ночная рубашка, вопреки всем приличиям, не отличалась цветом ото всех ее иных одежд, и кровавое пятно терялось в складках рукава. Копье лежало в нескольких шагах, у окна, холодное и источающее тяжелую силу, от которой подергивало что-то внутри даже у мертвых магов.
 
  - Ночер, - выдохнула Легерсис, закрывая глаза. - Вы... Это что, какой-то трюк? Отвлечение внимания, чтобы мы сами не успели взять все под контроль? Обман?! За что?!
 
  Архазар посмотрел на нее достаточно долго, чтобы нарушить всякие нормы вежливости. Промолчал.
 
  Пажа бережно опустило на пол, его мышцы и кости вновь принадлежали ему.
 
  - Что теперь? - Тария обернулась на шум, идущий с лестницы. - Остается лишь одна возможность все исправить?
 
  Архазар вновь промолчал.
 
  - Госпожа Легерсис! - крик с лестницы принадлежал какому-то мужчине, затем послышались иные голоса, нарастающий шум стучащих лат.
 
  - Мы скоро вернемся, - тяжесть, которая звучала в голосе владыки, легла на плечи всех, кто его слышал, - закройте город так, как только сможете.
 
  Тела личей дрогнули, словно ветер подул на песчаные фигуры, сметая их в сторону. Последними исчезли их чёрные, как чернила, тени.
 
 
***
 
  В кабинете властительницы собрались аристократы, члены совета и ее дети. Три огненно-рыжих молодых женщины, две из которых были похожи как отражения, и...
 
  - Где мой сын? - тихо спросила леди Легерсис, обводя "сильнейших и мудрейших" тяжелым взглядом. - Где Лорглэйс?
 
  В комнате зависла тишина.
 
  - Мы не смогли найти лорда Лорглэйса, госпожа, - наконец-то, полминуты спустя, ответил начальник смены стражей, - ни в его покоях, ни в библиотеке. Караульные не видели, чтобы он покидал башню, но со стены пришли дурные вести: в буре видели удаляющееся в сторону Дома Армо пламя.
 
  Властительница смотрела на собравшихся и видела в пламени их. Всех до единого, кроме дочерей и, может, первой советницы. Жаль, что она с большими шансами подожжет саму себя, чем кого-то другого.
 
  - Обыскать весь город, - так же тихо проронила она. - И молите Мать, чтобы мой сын не вышел за его стены. Вы, видимо, не осознаете, что происходит, не так ли? Айкерис, лорд Армо, разорвал договор с Ночер и желает объединения. А я считаю дни до того, как север сотрут в крошево - из-за его и вашего, ублюдки, безрассудства и попустительства! Мечтаете о единстве и могуществе?! Скоро получите - в общей могиле!
 
  - Есть, госпожа!

   Стражи вышли, подгоняемые не столько чувством долга, сколько желанием не нажить новых проблем.