Время смыслов. Глава 49

1. В этой главе я предлагаю введение в сравнительный контекстологический анализ тех типов идентичности, которые определяли поведение фронтового офицерства, то есть 2й группы образованного русского населения в Киеве. Но поскольку местное киевское русское население, представленное такими семьями как Турбины, было тесно связано с этим фронтовым офицерством мы можем включить эту часть третьей группы в наш анализ второй. Что же касается русских или украинских но русскоязычных жителей, не отождествлявшихся со второй группой, но и не относившихся к другим политическим лагерям (украинские националисты, поддерживающие Директорию, большевики и др.)мы оставим их в стороне, так как они по сути дела были слишком пассивны и готовы приспосабливаться к любой, занявшей город силе. Булгаков описал их в образе инженера Василия Лисовича.

2. Как мы убедились из анализа свидетельств Ходасевича,Скоропадского и Булгакова в предшествующих главах опосредование между противоположными общественными группами инсайдеров "мы" G и аутсайдеров "они" E в революционную эпоху переживает острейший кризис. Не случайно, что ни один из рассмотренных нами до сих пор в ответственном за это опосредование контекстном поле власти F факторов не был интегративным, т.е. способствующим опосредованию, они были только сепаративными (большевистский третейский суд у Ходасевича), фрагментированными (политика гетманского режима у Скоропадского) или же эгоистически самодостаточными в описании поведения старой имперский элиты у Булгакова.

3.А как насчет фронтовых офицеров в большом количестве съехавшихся в Киев? Как в их случае обстояло дело с другим ответственным за опосредование между "мы" и "они" контекстным полем ценностей Н? Почему в нашем анализе этой группы населения мы начинаем не с власти F, а  с ценностей Н? А потому, что к деньгам (хрематономика CFH) и к способности принудить людей выполнять свою волю, которую обеспечивает огранизованный государством аппарат насилия (архономика DFH), этим двум составляющим контекстной парадигмы эгономики CFD,опирающейся на контекстное поле субьекта власти F, у них до прихода армии Деникина доступа не было.Вот что пишет об этих офицерах Булгаков.

Были офицеры. И они бежали и с севера и с запада-бывшего фронта.и все направлялись в Город, их было очень много и становилось все больше. Рискуя жизнью, потому что им, большею частью безденежным  и носившим на себе неизгладимую печать своей профессии, было труднее всего получить фальшивые документы и перебраться через границу.

Они все таки сумели пробраться и появиться в Городе с травлеными взорами, вшивые и небритые, беспогонные , и начинали в нем приспосабливаться, чтобы есть и жить.Были среди них исконные старые жители этого Города, вернувшиеся с войны в насиженные места с той мыслью,как и Алексей Турбин,отдыхать и отдыхать и устраивать заново не военную,а обыкновенную человеческую жизнь, и  были сотни и сотни чужих,которым нельзя уже было оставаться ни в Петербурге, ни в Москве.

Одни из них кирасиры, кавалергарды, конногвардейцы и гвардейские гусары, выплывали легко в мутной пене потревоженного Города…Кого не вместил конвой (охрана гетмана ЛБ)вместили дорогие шубы с бобровыми воротниками и полутемные, резного дуба квартиры в лучшей части Города-Липках, рестораны и номера отелей…

Другие, армейские штабс капитаны  конченых  и развалившихся полков, боевые армейские гусары, как полковник Най Турс, сотни прапорщиков и  подпоручиков,бывших студентов, как Степанов/Карась, сбитых с винтов жизни войной и революцией,и поручики,тоже бывшие студенты, но конченые для университета навсегда,как Виктор Викторович Мышлаевский. Они, в серых потертых шинелях, с еще не зажившими ранами, с ободранными тенямипогон на плечах, приезжали в Город  и в своих семьях и в семьях чужих, спали на стульях, укрывались шинелями, пили водку, бегали, хлопотали и злобно кипели. Вот эти последние ненавидели большевиков ненавистью горячей и прямой,той,которая может двинуть в драку.

Были юнкера. В Городе, к началу революции оставалось четыре юнкерских училища…Они кончились и развалились в грохоте солдатской стрельбы и выбросили на улицы искалеченных, только что кончивших гимназистов,только что начавших студентов,не детей и не взрослых,не военных и не штатских,а таких,как семнадцатилетний Николка  Турбин.(Булгаков 2002, т.2, 45/46)

Таким образом внутри общей группы военных или полувоенных ( рвущиеся в бой с большевиками бывшие гимназисты и юнкера)Булгаков выделяет три подгруппы: 1)богатую и  привилегированную гвардейскую элиту армии, которую он описывает в тех же самых саркастических тонах, как и первую группу эмигрантов,которую мы анализировали в прошлых двух главах, 2)обычных армейских боевых офицеров; 3)вчерашних гимназистов и юнкеров.

Как мы увидим из Булгаковского романа и из Воспоминаний Раевского между этими группами были существенные различия в плане идентичности.

4. Первую  подгруппу привилегированной военной элиты в романе представляет муж  Елены Турбиной Сергей Иванович Тальберг, который служит у гетмана Скоропадского и вместе с ним уезжает в Германию, спасаясь от войск Петлюры.

С приглушенного, но интенсивного конфликта между братьями Турбиными и Тальбергом, оставляющим Елену в атакуемом петлюровцами Киеве,и начинается драматическое действие романа.

С этого эпизода мы и начнем в следующей главе (глава 50) контекстологический анализ динамики идентичности главных противников большевиков.

 


Конец главы.