Снег шел театрально

1. Сочинение

Снег шел театрально, как в балете «Щелкунчик», когда собираются гости - медленно спускался с небес, мерцая и искрясь в свете фонарей Кировского проспекта, превращая темное январское утро в сказочное торжество. До школы оставалось несколько десятков шагов, но тут стало ясно - на первый урок я уже опоздала.

«Лучше совсем не ходить, а завтра сказать, что болела», - такая  мысль пришла мне в голову, но одной прогуливать было скучно, поэтому, дождавшись конца первого урока, я поймала в школьной раздевалке младшеклассницу и послала ее за Лариской. Через пять минут Лариса Соснора - лучшая подруга - надевала на себя ярко-розовое пальто с серым барашком.

Рассвет к тому времени проредил темноту, фонари погасли, и за порогом нас встретил молочно-белый день. Перейдя Кировский проспект, мы сели с Лариской в первый подошедший автобус, достали из портфелей тетрадки и начали читать друг другу свои сочинения.

Учились мы в английской школе, но увлечены были русской литературой, и все благодаря Тамаре Федоровне (Фердинандовне) Рудзат. После Нового года она задала нам - ученикам восьмого «б» класса - олимпиадное сочинение на вольную тему. Тему ларискиного за давностью лет я уже не помню, а мое именовалось «Цыгане в поэзии Пушкина, Блока и Цветаевой».

Сочинение принесло мне школьную славу. Мальчики из десятого - выпускного - класса Леша Лебедев и Митя Светозаров - будущие режиссеры культовых петербургских сериалов «Улицы разбитых фонарей», «Агент национальной безопасности» и «Опера. Хроника убойного отдела» - подошли ко мне на перемене и спросили: «Это ты - Марина Горина?»

Олимпиадное сочинение писалось под псевдонимом. Свой я выбрала не в честь Григория Горина, о котором тогда не знала, а в подражание Александру Корину, чья пьеса «Если что, я - Серега» шла в Ленинградском ТЮЗе. Звучало ГОРИНА хорошо: Ма-рина Го-рина. Тогдашняя моя (девичья) фамилия была длинной и трудной: в середине шло восемь одинаковых крючочков подряд - НИШИ, правильно ее не читал никто.

Несмотря на успех в массах, сочинение мое на олимпиаду не попало, и не попало по причине своего названия. Просматривая списки сочинений, директриса наша Анна Ивановна наткнулась на «цыган» и сразу углядела в них крамолу. Но тем январским утром я ехала с Лариской в автобусе № 25 по снежному городу, и об этом еще не знала. Автобус шел по Кировскому проспекту, потом по Кировскому мосту, с правой стороны сквозь белую пелену должна была проглядываться Петропавловская крепость, а Стрелка, должно быть, была скрыта совсем, но так это было или иначе, мы с Лариской не видели - мы читали друг другу свои сочинения.

2. Концерт

Автобус пересек город, добрался до кольца и высадил пассажиров. Мы вышли как в фильме про Шурика - не прерывая чтения.

Снег, идущий с утра, падал на тетрадки, это были уже не торжественные утренние, а быстрые мелкие снежинки, они частыми точками ложились на бумагу, размывая буквы, поэтому мы направились к ближайшему зданию, открыли первую попавшуюся дверь, оказались в большом пустом тамбуре и продолжили чтение. Но тут другая, внутренняя, дверь распахнулась, и в тамбур вошли два красавца.

Красавцы были красавцами без дураков: высокие, стройные, глаза черные, дубленки рыжие, шапки пушистые, шарфы мохеровые, профили орлиные, сами смотрели соколом. Они обратились к нам сразу. «Проходим, граждане, не задерживаемся», - парировала Лариска, одетая в пальто ядовито-розового цвета и шапочку-ушанку светло-серого каракуля, надвинутую глубоко на лоб. Вошедших такой пассаж не смутил, они представились и оказались танцорами дагестанского ансамбля «Лезгинка», приехавшего в Ленинград на гастроли. Арсен Омаров и Гамзат Мирзоев - так звали красавцев.

Ансамбль «Лезгинка» был тогда в зените славы, хотя мы услышали о нем первый раз - зато при каких обстоятельствах! - солисты ансамбля пригласили нас на свой концерт.

Кстати, тамбур, где появились красавцы, был «предбанником» кулинарии при ресторане гостиницы «Киевская», в которой жили танцоры. В подобных кулинариях можно было не только купить, скажем, торт с орехами или «Сахарную трубочку» (свернутый из тонкого хрустящего коржа кулек, наполненный густым сливочным кремом из натурального масла), но еще и выпить кофе со сгущенным молоком и сахаром, сейчас такой варят разве что в пышечной на Большой Конюшенной улице.

«Лезгинка» выступала в «Октябрьском» - лучшем концертном зале города. В назначенное время я - Лариска идти отказалась - подошла к служебному входу. «Октябрьский» сиял, снег кружился. Арсен выскочил в черных кожаных сапожках, серой шерстяной, распахнутой на смуглой груди, кофточке, серебряные льдинки тут же заблестели в его черных, вьющихся, но гладко зачесанных перед выступлением волосах.

А потом медленно погас свет в зале, и на темную сцену «Октябрьского» в лучах прожекторов под бой барабанов стали выходить шеренгами воины в лиловом и красном, и первую шеренгу возглавлял Арсен Омаров, красавец-лакец, со сверкающей саблей в гордо вскинутой вверх руке. И выплывали девушки в белых платьях, и выбегали девушки в золотых шароварах, и выезжали всадники в черных бурках, и выступали юноши в изумрудных черкесках под завораживающую музыку татского танца Харс.

3. Торт

Прошел год, наступило 31 декабря, и меня, как обычно, отправили за новогодним тортом. Покупали его на Рыбацкой улице в кулинарии при ресторане «Приморский». Или Чванова, как по старой памяти говорили в народе. Очередь занимали до обеда, потому как сразу после - ровно в три - выносились только что изготовленные торты разнообразных форм и размеров, украшенные кремовыми розочками и грибками; длинная очередь выстаивалась к этому времени у дверей магазина.

Наконец двери открыты, ажиотаж достигает апогея, кулинария заполняется народом. Через полчаса я несу домой большую коробку с тортом, легкий косой снег чертит диагонали в сиреневых сумерках.

Уже в прихожей чувствуется праздничный запах - густой маслянистый запах мастики и елки. Новый год совсем скоро. И вот дубовый стол раздвинут - из круглого он превратился в овальный, крахмальная скатерть расстелена, мельхиор на столе, в центре - оливье, украшенный моим кулинарным шедевром - свинкой из вареного яйца, рядом селедка под шубой и селедка в селедочнице, заливная рыба в прозрачном желе, рыба под темно-красным маринадом, непременный студень, соленые белые грибы - подарок бабушки Нюши - и квашеная капуста собственного приготовления, щедро политая подсолнечным маслом и посыпанная зачем-то сахаром.

Все собрались за столом. Начинается фильм-концерт «Похищение». В этом году он вместо новогоднего «Голубого огонька». Пожарные похищают артистов, Плисецкая на фоне «Похищения Европы» Серова, Сличенко на белом коне (поет при этом - «мне б лошадку вороную»), Георг Отс, Магомаев, Гуляев, Норейка, цыганки в юбках, опять Сличенко - уже не просто поет, но и пляшет в лаковых остроносых ботинках - да как! - так пляшет, что два дубля подряд вставили при монтаже фильма! А вот уже забили барабаны, и воины в лиловом и красном выходят с саблями в гордо вскинутых руках. «Лезгинка» была в том году в зените своей славы.