Евгений Снегов Глава 2

Ироничная  проза в рифму

         Глава 2
Я всретил вас, и всё такое
           1
Зима! Крестьянин торжествуя,
Рядится в фермеры вступить.
Свой интерес нутром почуя,
Смекает: быть или не быть.
Мы, часто, в облаках витая,
Неглубоко, весьма, копаем,
Теряем то, что есть в руке,
Построив замок на песке.
Но, что нам, впрочем, до крестьян?
(Хотя и хочется покушать
Всегда сильнее, чем послушать),
Не про съестное наш роман.
Нет, на роман не тянет книжка,
Но - есть  любовная интрижка.
            2
Стемнело уж. Мороз трескучий
Плутал, должно, ещё в пути.
Да, без него, пожалуй, лучше,
Когда решил куда пойти.
Евгений не чурался света,
Хотя, его здесь, впрочем, нету,
Но на глаза лезть – что в капкан,
А путь один был – в ресторан.
Оно понятно: в ресторане
Свобода нравов и манер,
«Снять тёлку» можно, например,
Иль утопить печаль в стакане.
Короче, в ресторане – во!
Там ублажают естество.
   3
Но стоп! Уже пора настала
Вас с героинею свести.
Блондинок есть у нас немало
И натуральны все. Почти.
Вы их не раз, мой друг, встречали:
Глаза большие, без печали,
Быть может, были бойки чуть,
Торчком - волнительная грудь.
Был муж у  ней , вот только,дети,
Их не хватало, может, ей?
(Хотя, наверно,  Гименей,
Не зря такие ставит сети!).
Есть ли у вас сказать желанье:
«Плохой пример для  подражанья?»
             4
Но, полно, мы мораль не пишем,
А жизнь всегда берёт своё.
И, на стене вися, я слышал,
Стреляет раз в году ружьё.
Они у двери вожделенной,
Стоит привратник здоровенный,
Красивый с виду, без усов,
Но отвечает: «Нет местов».
Но Снегов знал про все «приколы»
Всех ресторанных вышибал,
Он в них смекалку уважал,
Считал ступенькой бизнес-школы.
Он к вышибале подступил
И в руку денежку вручил.
            5
Таким, нехитрым, вот, манером
На вход был свет зелёный дан,
Но он бы не был кавалером,
Коль не попал бы в ресторан.
Он, уж, проникся новым духом,
И с плеч своих не снял  косуху,
А шубку дамы  без раздумий
Повесил рядышком, на стуле.
Ударник громко ударял,
А с ним и музыка гремела,
И всё вокруг, роясь, гудело,
Как будто шёл девятый вал.
Но, где же, где официант,
Что не несёт свой «фолиант?»
            6
Шумел кабак угаром пьяным.
В углу, вон, с пейджером чудак,
Тщетно пытался очень рьяно
Снять свой малиновый пиджак.
А рядом, сдвинувши столы,
Гуляли  соколы-орлы,
И,  дружно чокаясь,  «ура»
Кричали громко. А «братва»,
С серьёзным видом, там, вдали,
Двух  дам  нетрезвых  снять  пыталась.
Но поскупились парни малость,
На  кодлу пригласив двоих.
Красотки фыркнули сердито
На «пацанов реальных» бритых.   
           7               
Неспешно ели предки наши,
А мы куда-то всё спешим.
С официанткой сваришь каши!
(Ну, разве что с трудом большим).
В меню лишь водка и салат,
Но всю допили час назад.
Не получилось речи светской-
Зато был сервис по-советски.
Да и чего там! Чай, не баре!
 И ешь и пей – что подают,
А, что хотел покушать тут -
То завтра купишь на базаре.
Короче, допивай стакан
И быстро сваливай в туман.
           8
Но для него всё было мило,
Официантка – божество!
Она, кажись, в стакан налила,
Ну, чем не сервис? Каково?
И посетителей нетрезвых,
Хамящих в меру, в меру резвых
Он вкруг себя не замечал,
Поскольку вовсе не скучал.
Но был он  весел не без меры,
А, то и  озабочен  был:
Был вечер на исходе сил,
А дома ждали будни серы,
И потому-то наш герой
Не помышлял  попасть домой.               
            9
Писать «онегинской» строфою
Мне, в общем - то, не тяжело,
Но подражанье, я не скрою,
Есть не талант, а лишь его
Тень, призрак, иль карикатура,
И сквозь неё видна натура
Неумных мыслей и затей,
А, то и вовсе без идей.
Но  скудны нынче сплошь  идеи!
Да можно ль таковой  назвать
Желанье  куш  большой сорвать,
И  жить потом лишь брюхо грея?.
Идея  та  - у нас  в крови,
А жить не можем без любви.
             10
Итак, наш Снегов страсти полон,
Хотя изрядно захмелел.
Ему б подружку… Да, уж, вона,
Чего он сразу захотел!
Но мы не будем к нему строги,
Что он решил приделать «роги»
Своей жене, и, посему,
Простим желание ему.
Жена иль муж – так скушно это!
У них уже всё позади.
Их отношения, гляди,
Души не трогают поэтов.
Сюжет сей для «Семьи» не нов,
А для «Плейбоя» - много слов.
   11
Ну вот и всё. Уже сыграли
Последний танец «на ура».
В такой час ране приглашали
Мадмуазелей в нумера.
Но, слава Богу, нумеров
Давно уж нет, как осетров,
И, слава Богу, нет кроватей,
А то б погрязли  все в разврате.
Да дело разве в осетрине?
Ступай, вон, не в библиотеку,
А, за углом зайди в аптеку,
И огляди тайком витрину:
Глядишь, в углу ещё лежит
Весь в тальке страшный дефицит.
            12
Вы заскучали, мой читатель?
А, если нет, то уж почти?
«Что-то не в силах ты, приятель,
В постель героев отвести!»
Но мы не пишем пасторалей,
И лубочных картин едва ли
Найдёте здесь вы между строк.
Да я давно бы, кабы мог,
Отправил их уже в постелю,
Но жизнь, такая, как и есть,
Мешает их туда отвесть,
(В кабак и то попали еле!)
Так что, сограждане, терпенье
Должно сопутствовать хотенью.
            13
Увы, миг счастья скоротечен,
И снова улица, мороз.
Но наш герой «ещё не вечер»
Твердил тайком себе под нос.
Хотя, в мороз и чувств помене,
И тянет к дому на пельмени,
И знать своё дают года,
(Жена и дети – то ж беда!),
Но он – у чувств на поводу,
Его теперь хоть режь и ешь,
И нипочём под шапкой плешь.
Он нёс сплошную ерунду,
Все уши   даме  прожужжав:
«Мой зайчик, я тебя «ай лав».
            14
Ой, девки! Вы не верьте этим
«Ай лав» и прочей чепухе,
А, тот, кто верит, вы заметьте,
Тот пребывает во грехе.
Греха - вся в женщинах премудрость,
Греховна их всех форм округлость,
(Хотя, замечу не на спех,
С красавицей - и грех не грех!),
И формы их – для мыслей пища.
Нейдут они лишь натощак,
Но не у всех, а кто дурак,
И наслаждений кто не ищет.
Короче – женское «ха-ха»
Уже есть повод для греха.
            15
Но с дамой очень осторожно
Нам в обращеньи надо быть.
Допустим, где-то даже можно
Над пышной грудью подшутить,
Сказать, что бёдра так уж круты,
Что дух твой замер на минуту,
И, что от вида стройных ног
Ты чуть без чувств меж них не лёг.
Но не с любой пройдут подружкой
Такие штучки, ей же ей!
Если такого нет при ней -
Другая врежет по макушке.
А без таких чтоб переделок -
Любите вы красивых девок!
           16
Мы постепенно, мой читатель,
Подходим к толкованью слов:
Что значит «друг», а что – «приятель»,
И, что есть страсть, а что – любовь.
Не проще ли послушать Даля?
Но те понятия едва ли
Дадут понять нам вкус тех слов,
Тем более – что есть «любовь»
В прочтеньи строго современном.
Любовь -  была, есть секс теперь,
(А ты поди, да и проверь!).
Ну, что есть секс – то непременно,
А, что касательно любви –
Скажу я только  визави.
           17
Герой наш не был строгих правил,
(Беда, коль пьяный за рулём!)
Он за углом «Жигуль» оставил
И мыслил ехать лишь на нём.
Подружка ж – вовсе без печали:
«Не надо, ведь, крутить педали,
Осталось чепуха – рулить.
Поедем, что там говорить!»
Наш Снегов в меру был на взводе
И не ударил в грязь лицом.
(Гордились б вы таким отцом,
Ну, или что-то в этом роде?)
Они взасос расцеловались
И на машине прочь помчались.
          18
Всё представляется иначе,
Когда хмельная голова.
Потом, бывает, и поплачем,
Но нынче – нет, всё – трын-трава.
И по морозцу, по метели
Они как в саночках летели.
И под копирку мысль одна:
«Квартирку бы, часа на два!»
В машине, хоть оно и рядом,
Но, всё ж, на улице не май,
Не скажешь ведь: «А, всё снимай!» -
Кругом не летняя прохлада,
Не соловьи и запах роз -
А улицы, метель, мороз.
  19
О, алкоголь! Души отрада!
Как нам дела с тобой важны!
Ты – лучший друг, когда  нет рядом
Собаки, друга иль жены.
И ты так нужен для разгона
Застоя крови, и резона
Премного есть в тебе всегда,
Когда седеет борода.
Но, плохо, если будет лишку
Вина, еды или любви,
(Что в нас с рождения в крови,
За что и набиваем шишки),
Но, жизнь и в Африке есть жизнь,
А, значит, пей и веселись.    
          20
Белели улицы убранством
Седой зимы. А гололёд
С непостижимым постоянством
Зимой бывает каждый год.
И нынче всё –  как и обычно:
Дорога – что каток приличный.
Ну, как машину занесёт?
Тут только случай и спасёт.
Под хмелем ездить – страсть опасно,
Зато всегда есть оправданье.
Герой изрёк: - «Горю желаньем».
Подружка томно: – «Я согласна».
Желанье есть, согласье есть,
Герой жмёт тормоз: «Это здесь».

1993 год