Мiсто глава 5

                ***

                5
его потянуло в церковь – зайти бы; он осекся, что зайти-то и не получится, - а заползти как-то неприлично.. и эти горящие крылья, которые непременно будут дымиться, коптить и чадить – прилично ли в таком виде появляться в храме Божием?; рядом был и доминиканский костел, но и туда заявиться в таком неблагочестивом положении было бы слишком; решал он недолго – крылья зачем-то погасли, - а когда они вновь загорелись, он был где-то возле Пороховой башни; и вздрогнул, заметив возле нее человека; этот был обычного роста, да и одет обыкновенно; будучи уже не в силах молчать, и в то же время боясь говорить (вдруг опять боль усилится?), он все-таки сказал: «кто Вы?»; «сами не видите?»; «человек?»; «да.. если Вы встречаете человека, и спрашиваете его, - Вы человек? – что он, по-вашему, должен отвечать? захочет ли после обиды?; если же Вы встречаете нечеловеческое существо, похожее на человека, и задаете ему этот вопрос, - полагаете, оно поспешит с ответом, и выложит вам всю подноготную?; если, наконец, Вам повстречается нечеловеческое существо, непохожее на человека, то Ваш вопрос просто безрассуден»; «конечно.. простите, я за это время стал.. не совсем разумен..»; «ошибаетесь, Вы вполне разумны; просто Ваш разум не может сразу пропустить через себя такой поток сверхразумного»; «поток.. я хотел бы спросить Вас..»; «как меня зовут?», - неизвестный подошел к нему и наклонился; «если можно, то и об этом»; «и Вы поверите, если я скажу?»; «если не верить ничему из того, что тебе говорят, то какой смысл нам общаться?»; «да мы пока что и не общаемся; как я могу сообщить Вам несообщаемое? да и Вы пытаетесь сейчас высказываться о невысказываемом, - и получается невнятно; что же до Вашего «верить/не верить», то ничему не верить – плохо, но и верить всему..»;
«но скажите все-таки, как Вас называть»; «до чего любопытно.. я вот не пытаю Вас на тему Вашего имени, а Вы устроили настоящий допрос.. Впрочем, хватит.. зовут меня Анджей»; «Тарковский?» - тут же выскользнуло из уст; «о.. пан, кажется, предпочитает интеллектуальное кино!»; «иногда.. но вообще-то мне больше нравятся живопись и архитектура»; «ну и как Вам это кино?», - Анджей махнул в сторону церкви и костела; «какое кино?»; «а эти живопись и архитектура?, - он распростер руки, будто для объятий; «архитектура и живопись – да, а это кино, - преисполнено ужасами»; «Вы называете ужасами то, что с Вами сейчас происходит? думаете, с другими происходит что-то более радостное?»; «не знаю, и потом, здесь, по-моему, нет никаких других.. по крайней мере, других людей.. даже Вы, пан Анджей, вероятнее всего, не другой..»; «забавно.. хотите сказать, что я – это Вы?»; «может быть.. не могу точно.. я вот оказался здесь, и.. понимаю, что это Мiсто в мое отсутствие было бы не таким.. не происходило бы то, что происходит сегодня, прямо в этот момент»; «не преувеличивайте свое место в истории; Мiсто было бы таким же, каким и всегда – появись Вы в нем, или нет; конечно, появление любого человека вносит какие-то изменения, начинает происходить что-то новое, но это даже не пыль на поверхности этих прекрасных зданий; изредка бывает иначе, но, помилуйте, Вы же не Наполеон!»; «не могу собрать мысли в разумное целое.. да, Вы правы, это очевидно.. но я о том, что сегодня, в сию минуту..»; «ого, с Вами таки случилось нечто непредусмотренное устройством космоса! но я не могу ответить на Ваши подозрения, - просто Вы ошибаетесь в главном; «сегодня» никакого «сегодня» нет; и «сию минуту» никакие минуты не длятся»; «то есть времени не существует?»; «время существует, но для Вас нынче времени нет»; «скверно, но все здесь говорят так, что я понимаю только слова по отдельности, а не вместе.. и Вы тоже.. простите, я сейчас, кажется, задохнусь от боли.. и от всего, где нет времени.. как же его нет, когда я ползаю по Мiсту, вступаю в непонятные беседы, - мы с Вами ведь говорим уже сколько.. и это не занимает времени?»; «нет, все-таки Вы любите интеллектуальное кино: воистину, это невыносимо, - ко мне приполз человек на последнем издыхании с горящими крыльями, - и его больше всего заботит философский диалог! Вы чересчур рассеяны, и не обращаете внимания, хотя я и говорю открытым текстом»; «открытым.. но не для меня»; «для Вас.. все для Вас; оставьте эти умственные упражнения – в месте нашей встречи нет «здесь» и «сейчас»; то есть с Вами происходит что-то такое, что не занимает ни места, ни времени»; «а как же Мiсто: оно, что, не существует реально? Краковская, Армянская, Подвальная..»;
«нет, я действительно имею дело со слепоглухонемым! конечно, Мiсто существует, и будь оно благословенно - от вокзала до Высокого Замка; но Мiсто, где Вы так неудачно общаетесь со мной, - оно Ваше; Вы не можете отменить его существование, но когда Вы появились в том месте, что назначено Вам, оно пришло в движение, и теперь может произойти многое, что связано с Вами, и только с Вами.. экспериментировать не стоит, - даже если Вы будете подвергнуты эксперименту»; «неужели это значит, что я могу изменять Мiсто по своему образу и подобию?»; «опять эти сакраментальные человеческие вопросы! да, можете.. но Вы сказали про ужасы, которые Вы якобы испытываете.. если сможете переделать Мiсто, то это и будет Ужас – для Вас.. Вы же видите Пороховую башню? Вы могли бы сейчас обхватить ее руками, поднять и перенести в другое место»; «но для этого мои руки должны быть очень длинными.. у меня таких нет..»; «появились бы: длинные и тонкие – как у паука или любого насекомого! а пороховая башня возьми, - да и взорвись у Вас в руках!»; «но ведь в ней давно нет пороха»; «появился бы – захоти Вы поэкспериментировать»; «теперь я узнал то, что.. если только последний вопрос..»; «ничего Вы не узнали, и я Вам ничего не открыл.. все открыто в Вас самих, ибо Вы и есть открытость, но запертая.. а последний вопрос задается тогда, когда больше никаких вопросов никогда не будет»; «пусть не будет, но я хочу знать, что же на самом деле..»;
«по Вашему сценарию, я, наверно, должен сейчас исчезнуть, оставив героя в полном неведении; или изрыгнуть пламя, оставив запах серы; или рассказать красивую притчу; на самом деле! на самом деле! на самом деле у Вас горят крылья на спине, и Вы беседуете на ломаном языке с Анджеем недалеко от Пороховой башни; Мiсто называется..»; «и это правда?»; «при таком развитии событий часто говорят, что необходимо так называемое «ангельское терпение».. Вы уже поняли, надеюсь, что чем больше затягивается наш разговор, тем больше в нем бессмыслицы? Разумеется, я мог бы сейчас, в Вашем духе, пуститься в длинные рассуждения на тему «Ваше на-самом-деле не совпадает с моим на-самом-деле и уж тем более с тем на-самом-деле, которое на-самом-деле; что Вы хотите у меня узнать: не сон ли это? не призрачность?; но ведь Вы исходите из предположения, что если реальность, то не сон, а если иллюзия, то не реальность; тогда я ничем не могу Вам помочь.. Вы в сонной реальности, и в реальном сне; это самая реальнейшая из иллюзий, и самая иллюзорная из реальностей; это призрачность, которая намного действительнее Вашего «на-самом-деле».. и забудьте все, что тут сказано, ибо мои слова – это на-самом-деле-не-на-самом-деле»; «когда я сейчас слушал Вас, пан Анджей, то думал, - куда же идти, - и.. мне не остается ничего иного, как сделать вывод, что идти некуда, и что здесь не ходят, а водят..»; «нет, я устал от Ваших схоластических дискуссий! вот тут рядом – костел Михаила, а там, подальше – улица Русская, пройдя которую Вы выйдете на площадь Рынок; и Вам предстоит ползти, а не идти; пора прощаться»; «Ваше время закончилось, пора уходить?»; «время закончилось еще до начала нашей беседы, и я никуда не ухожу»; «значит, мне пора уходить..»;
«ну что за жуть? Вы все-таки неудавшийся схоласт»; «какой же я схоласт..»; «да такой.. это все готика, такое сладкое слово на вкус..» - Анджей замолчал и замер; «когда-то и Мiсто утопало в готике, но случился.. готика - прекрасное стремление человека к Богу, обостренное чувство голода, вытянутые стрелы – туда, где нас нет, и куда мы, распаленные желанием, стремимся.. и причастие..»; «причастие??»; «а как же? для схоластов главное: как небесное «там», Плоть Христова, бывает в земном «здесь», как Его присутствие заполняет здешнюю пустоту; о, они старались, молились, писали и спорили.. но здесь и подстерегал их готический мрак: само деление Воскресшего на здесь-бытие и там-бытие было ложным, мой любопытный пан.. благодать, воскресение.. ликвидировали эту границу..»; «то есть Плоть везде?»; «тише!! этой ереси никогда не были рады на улицах Мiста!!! это еретическое «везде» - только продолжение готического «здесь или там»: не в силах справиться с дилеммой, ее решили разрушить – и здесь, и там; то есть опять: или везде пустота, которой мы боимся,- что Его нигде нет, кроме как на небесном троне справа от Отца, - перенапряжение готического нерва вплоть до разрыва; или везде присутствие, - новое «или там, или здесь»..»; «и что же, как это разрешить.. не вижу..»; «и не надо ничего разрешать: разрешать – это разрушать; просто в причастии отсутствует преграда между «там» и «здесь», противоположности уходят, это такая Близость Любви, какой не бывает больше.. и никто не приближается, не движется откуда-то куда-то, никто не рефлектирует над этим движением, - ни любящий, ни возлюбленный.. это просто есть, и надо быть..» - Анджей еле шептал слова; он замолк и заговорил снова: «здесь то же самое; Вы все время думаете, что ходите по Мiсту, двигаясь от одной улицы к другой, и спрашиваете меня: а куда еще я могу переместиться? но этого и нет: не нужно никуда двигаться, все в одном, да, все в одном.. нет разных «здесь» и «там», но нет и одинаковых»; «но я был на Краковской, а теперь Пороховая башня.. разве я не прошел какой-то путь?»; «час назад Вы задавали последний вопрос.. и столько их было еще..» - он засмеялся, - «чтобы удовлетворить Ваш «готический порыв».. да, Вы прошли какой-то путь; и не прошли никакого – помните, про время и пространство, которых нет?»; «раньше я почти не понимал Вас, а теперь не понимаю совсем..»; «значит, Вы начали понимать»;