Мiсто глава 8

                ***


                8
да, костел был, где ему и полагалось; он подполз поближе; кирпичи этой церкви, которую он так хорошо помнил, были такими же, как и раньше, но все шпили вытянулись так, что даже готическая роза над входом терялась в незримой высоте; изменилась только высота, - остальные измерения костела были прежними; двери храма словно предназначались для молитвы существ, много больших, чем люди, - как если бы ангелы сошли с небес и решили поклониться Богу в этой церкви; «что я здесь делаю? ищу выход? выход из чего? был ли вход? дорога.. куда? могу ли я назвать свои метания здесь дорогой?»; «иди к вокзалу», - загудело в мозгу;
«..вот и вокзал.. как пусто и мрачно.. он подтянул тело почти вплотную ко входу в вокзал, - так ему это представлялось; но входа не было; не было и дверей; какие-то контуры напоминали двери, но самих дверей не было; и опять он совершенно не к месту вспомнил, как Гэндальф и его спутники пытались войти в царство гномов, Морию; «все время один и тот же вопрос – «зачем?».. зачем надо было идти в сторону костела, зачем я притащился на вокзал.. хотел уехать отсюда.. но таким способом отсюда точно не уедешь..»; «может постучаться? но ведь это не двери..».. – все же он слабо поцарапал контуры, что были на месте дверей; нежданно-негаданно они спали со стены как плохо приклеенные обои; но дальше была сплошная твердая и холодная чернота – и было ясно, что продвинуться вглубь нельзя и на миллиметр; в недоступную ему глубину уходили четыре слова: смерть, суд, небо, пекло; сзади послышались шаги, и кто-то за его спиной остановился; «уже ночь, пане, а Вы куда-то бьетесь головой! наверно, у Вас веселый праздник», - голос принадлежал мужчине лет пятидесяти; он был коротко подстрижен, а на его лице выделялась только одна деталь, - большие усы; «нет, я не пьян», - ответил он, опережая события, когда ему скажут об этом открыто; «может, Вас проводить», - не унимался усач; «проводить? если бы знать куда..»; «как непонятно Вы говорите.. как куда? домой!»; «но я не знаю, где дом, я не знаю ничего, что здесь..»; «простите, пане, но похоже Вы все-таки увлеклись.. иначе зачем стучаться в эту стену?»; «я думал, вокзал открыт, и я уеду..»; «чудной пан! никакого вокзала здесь нет и никогда не было; это просто стена»;
«но здесь был вокзал! должен быть», - он упрямо стоял на своем; «пане, надеюсь, Ваше здоровье еще поправится..»; «я не болен»; «конечно, конечно.. крылья нацепили.. видимо, праздник был.. чей-нибудь день рожденья.. или.. нет! Рождество же! изображали ангела, да?»; незнакомец даже запел, больше себе, чем кому-то другому: «во Вифлеємi весела новина, Пречиста Дiва породила Сина»; «какое Рождество? разве оно сейчас.. и разве здесь вокзала нет.. где же он тогда..»; «у нас тут Рождество может быть в любое время, пане; а вот вокзалов никогда не было; зачем они нам?! наши люди так любят свое Мiсто, что никуда отсюда не уезжают»; «а приезжие? они же должны приезжать на вокзал?»; «никто к нам не приезжает: те, о ком Вы говорите, любят те места, где они живут»; «пане, я не пьян.. но сейчас.. Вы сведете меня с ума.. Мiсто без вокзала.. я и так уже не верю ничему.. или всему.. но это..»; «я понял Вас, пане, - Вы заблудились, и говорите какую-то чепуху про свой дом; хорошо, придется мне вести Вас, ибо сами Вы не в состоянии идти, а свой адрес забыли.. временно» - усатый усмехнулся; «но куда Вы меня поведете?»; «Вы, пане, вижу, все равно никому не верите.. послушайте: кругом ночь, других людей поблизости нет, помочь некому - так куда же я могу Вас вести?»; «но.. милиция же есть тут..»; «нет, пане, определенно Вы перепраздновали сегодня! ну какая здесь может быть милиция?! мы и сами справляемся с порядком!»;
«Мiсто без вокзала и милиции, - и Вы хотите, чтобы я поверил Вам на слово.. куда Вы меня собрались вести?»; «к себе домой, пане, успокойтесь – куда же еще? поспите у меня до утра.. или до вечера.. разницы нет»; «а где Вы живете?»; «на улице Хмельницкого»; «но это.. это же далеко отсюда.. как Вы меня доведете.. сам я не смогу идти.. крылья.. они горят..ожоги..»; «не беспокойтесь, доведу» - с этими словами усач прикоснулся к его спине; стало меньше болеть и еще меньше – жечь; «но тут даже трамваев нет.. я видел только один, да и тот оказался.. не совсем трамвай.. куда-то исчез..»; «похоже, у Вас началось разгоряченное состояние, пане.. я же сказал, - доведу, - верьте мне.. чтобы было быстрее, мы поплывем»; «на чем поплывем, по чему поплывем?»; «Вы задаете вопросы, как будто расстреливаете.. как поплывем? по Полтве»; «и снова Вы меня разыгрываете.. Полтва еще 170 лет назад замурована в землю.. это написано в любом путеводителе.. мы, что же, спустимся под землю? где же? каким образом? а если и спустимся, у нас нет лодки..»; «не те путеводители Вы читали, пане.. а Полтва, - она течет прямо к моему дому на Хмельницкого.. она течет к тому дому, какой тебе нужен.. лодка? она нам не понадобится»; он не успел возразить своему собеседнику, - и они уже скользили по поверхности неизвестно откуда плескавшейся реки; усач даже не держал его за руку; река периодически блестела, словно ее освящали фонари, но сами фонари как-то не попадали на глаза;
«все, мы пришли»; он посмотрел и увидел вереницу мрачноватых домов, спускавшуюся куда-то вниз; они подошли к слабо светившемуся дому; на табличке виднелся его номер – 33; ну вот, сказал его спутник, теперь поднимемся наверх, на третий этаж, - и мы дома; «не смогу я Вас отблагодарить.. и все же.. неудобно»; «не думайте об этом», - они подошли к квартире под номером 7; он обратил внимание, что незнакомец не открывал дверь ключом, а просто толкнул ее; «и дверь подъезда, кажется, не была заперта»; включили свет: он едва не ослеп, поскольку уже привык к темноте; пожалуй, этот яркий свет был большей странностью, чем то, что он видел до этого; «Вы проходите в комнату и ложитесь на кровать», - ему открыли дверь, - «а я пойду на кухню, приготовлю чай; только осторожно!»; он прошел в комнату и попытался включить свет, но выключателя не было; «нет.. сейчас лучше не спрашивать у него про выключатель»; у стены он заметил кровать, и решил присесть на нее, - стульев в комнате не было; присел на кровать, - и вскочил, - там кто-то спал; он подошел к двери, чтобы окликнуть хозяина, однако на кухне был слышен разговор; разговаривали шепотом, но голос хозяина звучал довольно отчетливо, и он смог разобрать некоторые фразы: «они ходят здесь часами и днями, и так и не могут понять, что все это -  они сами.. что это необходимо для них же.. увиденное в себе вне себя.. самое последнее..»; ему стало неловко, что он подслушивает чужой разговор, и он снова отошел к кровати; и здесь из окна комнаты показался свет, непохожий на свет фонаря; в этом свечении можно было рассмотреть спящего на боку человека; уши, волосы; рука лежала поверх одеяла, - остальное было под ним; не зная почему, он затрясся при виде этого странно изогнутого одеяла; он трясся, как в припадке, и, подойдя к одеялу, быстрым движением сумасшедшего сбросил его, - на спине у спящего были обгоревшие крылья..
     «он спит.. или умер?» - подумал он о себе, и один его глаз видел спящего на кровати, а другой, - стоящего над ней; в этот момент дверь открылась, и в комнате вспыхнул свет; «ну, пойдемте, пане, пора»; «куда пора?!»; «я Вам устрою сцену у фонтана»; «какого фонтана?»; «того, что с водой, которая как клей или стекло, - возле Оперного театра, - Вы же все знаете, пане!»