Часть Вторая. Сильвия

          Третий год войны. Город Тарту полуразрушен, оккупирован немецкими войсками.  Уцелевшие здания, ратуша и православные церкви в стиле готики, центральный рынок, скверы и каменный  виадук над тихими и мутными водами реки  Емайыги - все это ещё напоминает о прежней,  мирной жизни.
          В  городе относительно  спокойно,  как будто нет войны.  Такое,   «затишье»,  не свойственное  положению военного времени, нарушают  лязг и рокот военной техники, грохочущей по булыжным мостовым; цокот подков марширующих военных;  курсирующие  грозные патрули, под неусыпным вниманием которых, невольно сжимается каждый, спешащий  по необходимым делам, горожанин.  Повсюду слышна  гортанная  речь, и доносятся отзвуки  резких команд. 
          Как и большинство жителей  Тарту,   семья Сильвии  осталась в городе. Она - старшая дочь в семье вдовы. Муж Иоганны - Август, в начале двадцатых годов бывал в Питере, обучался киномеханике, приехал в Тарту, с помощью своих родителей. Здесь  женился на эстонке по происхождению. Приобрёл кинотеатр, и они начали работать вместе. Он киномехаником,  она в кассе и за стойкой в буфете. Позже открыл второй  "Колизей". В тридцать седьмом году кинотеатр сгорел, а Август умер, простудившись на каких-то учениях... Иоганна осталась с детьми одна и  вынуждена была устроиться на частную войлочную фабрику и работала там до начала войны....
В семье, кроме Сильвии, есть младшая сестра Леа и брат  Кальо.
Сильвия  окончила Учительскую  гимназию и могла бы преподавать в младших классах, если бы не началась война, остальные – еще гимназисты.
Родословная, полученное образование, этнические особенности, всех живущих в Прибалтике, позволяют  членам семьи  разговаривать между собой и с окружающими, как на русском и эстонском, так и на немецком языке, одинаково им понятным.
         В один из дней  к Сильвии на улице  неожиданно  подошел немецкий солдат. Она встревоженно взглянула на него, недоумевая,  чем привлекла внимание, и что ему от неё нужно.
- Nie b;j si; mnie, kochanie dziewczyna....J estem polakiem... rozumiesz mnie? * –  он   заговорил взволновано,  негромко.
Сильвия отстранилась, когда он протянул руку, видимо считая, что прикоснувшись,  сможет помочь ей, понять его слова.
Солдат – поляк, стало ясно по знакомым,  созвучным с русскими,   словам.
- Я Вас не понимаю!  - девушка хотела пройти мимо,  но улочки города узкие, легко  разминуться не получилось,  к тому же  было ясно, что он не желает  отпускать её.
- Ты пани,… я  зауважутем тебе… подобуешься мне… Ты  разумеешь?  -  продолжал  солдат,  заглядывая в ее глаза, стараясь поймать ответный взгляд.
Сильвия очень красивая  девушка. Жизнь в прибалтийском городе накладывает отпечаток на  внешность,  схожую   с  европейскими женскими образами сороковых годов.
           Несмотря на невзгоды военного времени,  стиль  одежды,  ухоженные темно – русые волосы,  красивые вразлёт брови и серые  глаза делают  её образ милым и привлекательным.
Волнение, с которым  солдат старался пояснить ей своё намерение, наконец, смягчило Сильвию.
           Молодость сделала свое дело:  позволила остаться и понять, что  он хочет, всего лишь познакомиться, потому  что она понравилась.
Солдат, несмотря на то, что на нем была немецкая форма, не вызвал отторжения, тем более, что  он  - красивый  юноша,  с хорошими манерами в обращении.
Между ними вспыхнула искорка взаимности и вскоре, после нескольких встреч, их дружба станет  неотъемлемой частью  жизни….
Молодые люди встречаются  теперь каждый раз, как только у него появляется  возможность, ведь  служба ограничивала во времени.
Сильвия знает  теперь о нем всё. Хайнс Корновский родился в Польше. Мама у него – русская, вышла замуж за поляка.  Жили они в Кракове.  Он  до  войны – студент. Был призван Вермахтом на службу с оккупированной  территории  всего месяц назад.
Они часто прогуливаются в парке на Тартусском Вышгороде, беседуют  в уютных кафе старого города. Хайнс   бывает желанным гостем в  семье Сильвии. 
Была ли у них близкая связь? Кто сейчас это может знать!    Да и надо ли?
Разве это так важно для нас, если, глядя на  черно – белое фото тех дней, видим, как Сильвия и Хайнс счастливо улыбаются, склоняясь друг другу с нескрываемой нежностью.
         Три месяца прошли, как целая маленькая жизнь. Поглощенные взаимной привязанностью, влюбленные не замечают происходящего вокруг. Своей светлой любовью согревают  сердца окружающих, тех,  кто  жил рядом, и просто хороших людей.
Всегда, во все времена так было и так будет: счастье влюбленных для кого–то - доброжелательная радость, а кто-то, к сожалению,  испытывает зависть - не лучшее  человеческое  эмоциональное чувство.
Младшая сестра Леа, как-то  воскликнет, не справившись по наивности со своими чувствами: «Если его убьют, то я никогда в жизни никого уже не полюблю...»
Милая наивная девочка, не задумалась о последствиях своих слов, не ведая о том, что слова материальны и имеют свойство реализовываться.
         Позади студеная военная зима. Природа наслаждается весенними солнечными лучами, еще скупыми на ласку, но все - таки в душах, уставших от невзгод, людей  теплится  надежда на лучшие времена. Это естественное явление – ожидание новизны с каждым приходом весны независимо от исторических событий.
Сильвия и Хайнс мечтают, как и свойственно всем влюблённым, жить долго и никогда не разлучаться. Им кажется, что любовь будет вечной.
Время неумолимо, и с каждым днем они,  все больше познавая друг друга, не могут насмотреться в любимые глаза. Это великое счастье, встретить свою частичку, такую желанную и необходимую, среди лихолетья и непредсказуемости  событий.
         Однако, непрошеная  гостья, – беда настигла молодых в апреле. Сильвия тяжело заболевает. Болезнь прогрессирует, лечение осложняется отсутствием необходимых медикаментов, обследования и надлежащего врачебного ухода.
Тревожность поселилась теперь и в семье девушки  и в душе у Хайнса, ведь  он очень дорожит своей любимой подругой.
И всё – таки судьба оказалась жестокой к ним. Сначала подарила счастливую встречу, а потом безжалостно решила разлучить влюбленных.
Дежурный вызывает  Хайнса  на проходную: там его ожидает Леа. Сердце юноши сжимается от предчувствия. Так просто девушка не могла прийти.
- Почему ты здесь? Что – то с Сильвией? – теребит он Леа, которая не может произнести роковые слова. Слезы застыли в её, воспаленных от горя, глазах.
- Нет больше нашей Сильвии,  - с трудом произносит она, не в силах больше сдерживать рыдание, склоняется   лицом  к груди солдата….
«Как же так? Этого не может быть», - мысли лихорадочно мелькают в его голове. Хайнс непроизвольно гладит девушку,  пытаясь успокоить ее вздрагивающие плечи.
- Нет!  Это верно – ошибка! Я все узнаю сам….  Я сейчас.…  Иди домой, Леа, - и, отстранив  её от себя,  слегка подталкивает   вперед. – Иди!
Решительно и  бесповоротно солдат решается на рискованный поступок….
«Увольнительной нет….  Ну и пусть,  теперь все равно… Я должен быть рядом с любимой! Это ошибка…. Конечно, ошибка… », -  как  в бреду,  быстро шагает  Хайнс в сторону больницы по узким улочкам, не задумываясь о последствиях. Он покинул часть самовольно….
Резкий окрик – команда выводит  его из оцепенения. Перед ним  военный патруль.
Офицер требует предъявить «увольнительную», подтверждающую законность   нахождение вне расположения воинской части.
Понимая, что теперь, по закону военного времени, он – дезертир, а это значит, что сейчас будет  арестован и  никогда не увидит свою Сильвию, ни проститься с ней, если она покинула его, Хайнс резко разворачивается и пытается убежать прочь, не понятно на что  надеясь.
Автоматная очередь настигает его. Боль прошивает  на мгновение,  и солдат падает, как подкошенный, вскинув вперед руки, все еще стремясь вперед. Туда, к ней, к своей ненаглядной подруге, так безвременно ушедшей от него.
Они покидают этот жестокий Мир в один день, но  только молодыми, недолюбившими, так и не ставшими супружеской четой, не успев оставить после себя потомков.
Оставляют,….. только горькую память в сердцах близких и не высыхающие слезы своих матерей.
         Через месяц из Кракова семья Сильвии получит письмо. Мать Хайнса пришлет скорбную весточку и свое фото. На нем она одиноко сидит у стола. Перед ней в рамочках два фото: могила сына и похороны его любимой девушки. Это все, что осталось матери – нескончаемое горе  и память.
        Эта печальная история трагической любви – лишь маленькая песчинка среди миллионного горя вследствие безжалостной Мировой войны.

                ***

*- Не бойся меня, милая девушка... Я  поляк... Ты меня понимаешь?( перевод)


(C)Copyright KiraMartin2014