Так судьба повернула

Так судьба повернула…

Так судьба повернула, что пришлось мне уехать из Бутки.                Бутка – это  моя малая родина. Святая земля  предков. Может потому, я верю в то, что есть притяжение земли. Когда были живы мои дед и бабушка, я спешила  к ним, не задумываясь о сути зова родного крова. А когда их не стало, были ещё родственники, которых, я считала своим долгом всех навестить, обходя родственные дворы. Точно так мы делали  с дедом каждый раз при моем приезде. Сейчас, я  все реже бываю в родном селе,  захожу  на могилки, а затем  уже иду по памятным местам. Сжимает сердце от воспоминаний и понимаешь, что все это уходит  куда-то безвозвратно. Есть пословица: «Где родился, там и пригодился!» Но раз уж волею судьбы я не живу в родной деревне, то  решила о ней писать, о ее людях, которые своей душевной красотой, своим напевным говором, силою характера и темперамента  меня заворожили.  Я их полюбила всею душой.

Поездка в родное село.

Лето. Наступило время очередного отпуска. В городе  стоит невыносимая духота. В отпуск решили всей семьей поехать к морю. Сын с мужем были счастливы.               
- Сколько можно  ездить в  твою  Бутку? Ну, мам? – вопрошал восторженно Димка.               
И я сдалась. В самом деле, ребенка надо свозить к морю. Приобрели быстро   путевки,  достали  билеты, и мы укатили. Все бы хорошо, но  в душе саднило, как будто заноза сидела в груди. Предала, предала что-то святое, родное, своё. Я поняла, это зов, зов родной земли. Везде хорошо, везде красиво, но  спокойствия и того радостного чувства нет.               
         Вернувшись, я на другой же день поехала в Бутку.   Дыхание, родного села  почувствовала ещё в Талице.  Вокзал хотя и был построен новый, но был  небольшим и не мог вместить  всех желающих уехать. Земляков я увидела  сразу. У буткинцев  есть какая-то особая стать. Не зависимые,  не многословные, с виду не суетливые. Они смотрят на всех, как - бы свысока, а если скажут, то резонно, с чувством собственного достоинства. Автобусы, в начале 70-х годов, ходили  не так часто, как  сейчас. Да и дорога была  размыта дождями, разбита лесовозами, жара стояла, грозы  шли  каждый день, не давали сенокос завершить, сено гноится, пересушивать придется.  Обо всем об этом,  рассуждали не торопливо пассажиры, ожидающие на вокзале. Объявили  посадку на автобус, зал ожидания встрепенулся. Всё  вокруг зашевелилось. Кули, мешки, сумки, чемоданы двинулись вместе с толпой к выходу.  «Пазик» пришлось брать штурмом, приступом, кто вперед  место займет. Как ни странно, но вошли все. Уселись, мест всем не хватило. На передней и задней площадках, в проходе стояли вплотную  друг  к дружке  люди. Водитель, молодой парень Петро, включил самодельную бандуру, сооруженную из радио, и репродуктор запел голосом Майи Кристалинской:           « Вода, вода! Кругом вода». Он  весело прокричал:
- Ну, что поехали!
Ему мужики ответили:
- Давай, да не забывай, не дрова везёшь!
Автобус,  покачиваясь, тронулся. Все успокоились и с умиротворёнными лицами приготовились к дальнему пути. На задней площадке тихонько хихикала молодежь, на кондукторском месте сидели две девчушки, они смеялись без причины от радости, что едут к бабушке в гости. Мать их успокаивала, стесняясь пассажиров:               
 –Тихо, вы, бесчувные.                И уже обращаясь  рядом, к  стоящим мужчине и женщине,  объясняет:                - Везу погостить к маме с тятей. Целыми днями одни дома, совсем беспризорными стали. 
          На окраине города, возле школы полеводов посадили на заднюю площадку  двух очень симпатичных  девушек. Они сразу привлекли внимание молодых парней. Те  стали шушукаться, переговаривая, видимо угадывая, что же за девчонки? Водитель, ревниво, глядя в зеркало, крикнул:
- Вошли, оплатите проезд!   
Одна из девушек протянула руку и попросила передать деньги на билет. Её рука держала полную горсть мелочи – копейки. Пассажиры смеялись, передавая  друг другу, шутили:
- Девки, где столь копеек взяли, со свадьбы  чё ли? Аль копилку раскупорили? Долго копили-то?
Девушки смущённо отвернулись, показывая  как бы своё равнодушие.  Им было неловко.  Деньги дошли до водителя и он весело прокричал:
-Кралечки, одной копеечки  не хватило!
Люди  грохнули  от смеха. Девушки не выдержали и тоже весело  рассмеялись. Из репродуктора  зазвучала модная в то время «Червона  рута». Петька взбил рукой свой чуб, заглядывая на девчонок в зеркало. Так дружно, в тесноте, да не в обиде,  доехали до лесоучастка.       
          Вдруг, на передней площадке, пошла какая - то возня. Суетилась старушка,  она заглядывала под сиденья, просила потесниться, было очевидно, что она ищет что-то. Молодой человек встал, уступая ей место:                - Посиди, милок, вот найду пропажу, потом седу.                Не разгибаясь, она позвала:                - Ваня!                Никто не откликнулся. В автобусе установилась тишина. Старушка позвала более требовательно:   
- Иванко!                Пассажиры переглядывались. Искали глазами Ивана. Тишина. Бабушка отчаянно и безнадежно позвала:                - Ваньша! Ну, откликнись, шельмец!                Наконец, пожалев бабку, сзади  прозвучал юношеский  басок:                - Чё!                -Ванко, ты, не видал мой краснопестренькёй  мешёчик ?- Молчание.
- Иванко! Я тебя вспрашиваю, не видал краснопестенькёй мешёчик?
- Не видал, – протяжно ответил Иванко.
- А куда он подевался, не знашш? Я - ть  с им садилася.
Все, кто сидел, кто стоял, начали смотреть возле себя «краснопестренькёй мешёчик».  Бабка протискивалась между людьми, заглядывала под  сиденья, просила поднять ноги. Кто-то назвал старушку  по имени:
-Тетка Маремьяна, чё у тебя в мешке-то было?
По интонации голоса было слышно, что мужчина готов был отдать свое, только бы бабка оставила всех в покое. Маремьяна выпрямилась, поджала оборочкой  губы и глядя на вопрошающего стальными глазами сказала:
- Как чё? Полушалок, поднизка с фамбарой, штаны новы, кулёк с комфетам, да рупь.
 В автобусе, буквально  повалились от смеха. Петро остановил автобус на обочине дороги, все вышли  смеясь, кое кто даже побежал в лес. Бабка залезла под сиденье и закричала:
- Нашла, нашла. Вот он, краснопестренькёй!
Она радовалась своему мешочку, как ребёнок, всем показывала и крепко держала, прижав найденыша к груди. Мешок  оказался действительно красным, с крупными экзотическими цветами. Любили, у нас, в Бутке такой ситчик. Шили из него занавески на печь, полати или полог, отделяющий закуть от кухни. Старушка сидела  тихо. Всю  оставшуюся дорогу молча чему-то улыбалась. Вышли они с внуком  у деревни Береговой. На прощание Маремьяна раскланялась всем и сказала:
-Прощайте, люди добры, живите с миром!
Петро не спешил тронуться с  места и все пассажиры смотрели им в след. Шла женщина  не торопливо, свободно, с достоинством, высоко подняв голову. Кто-то обронил:
- На таких, как она, в войну колхозы держались.
До Бутки  ехали молча, чувствовалась неловкость, что смеялись над бабушкой.
Сколько раз  ездила в родное село, но эту поездку вспоминаю всегда, когда подъезжаю к  деревне Береговой. И перед глазами стоит несгибаемый, гордый профиль русской женщины, перенёсший с достоинством все тяготы жизни.