Самки

***
Прежний хозяин рекомендовал возить Алису к мужу, но тот жил далеко, на Салтовке; зато в соседнем подъезде имелся великолепный чистый сиамец.

У него было гладкое гибкое туловище с вытянутой мускулатурой танцора, изящные ноги и  изломленный на конце хвост. Туловище было почти белым, а ноги, хвост  и сидящая на стройной шее идеальная, клиновидная, обтекаемая, как Ламбургини, голова с крупными ушами-- все это было того непередаваемого цвета, который хозяйка гордо назвала сил-пойнт. Моя очаровательная дымчатая кошечка казалась по сравнению с ним плебейкой. Хозяйка намекнула, что нам крупно повезло.

Внешность, увы, бывает обманчива: жених вел себя, как неудачливый холостяк. Он нервно суетился вокруг гостьи и, казалось, вот-вот бросится убирать с кресла мятое тряпье, чтобы дама могла сесть.

Алиса немедленно задрала нос и надменно прошествовала в комнату. Кот покорно трусил за ней; периодически она разворачивалась и отвешивала ему молниеносную оплеуху. Хозяйка была шокирована и чуть было не выставила нас за дверь, но мне очень не хотелось тащиться на Салтовку и очень хотелось котят от ее кота, поэтому я упросила ее оставить их вместе до утра.

Наутро я забрала по-прежнему орущую, а значит не беременную Алису и повезла ее на Салтовку. В потном переполненном автобусе она немедленно задрожала и описалась. Пассажиры, не имеющие возможности отодвинуться, сочно выражали свое негодование. Парень, которого я попросила уступить место, расхохотался мне в лицо. Между тем обезумевшая от страха Алиса вцепилась когтями в спину стоящего впереди пожилого мужика. Тот взвыл, обернулся и наотмашь ударил ее по морде, но промазал и попал в меня. От боли и неожиданности я схватилась за нос, и выпущенная из рук кошка, истошно мяукая, повисла у мужика на футболке. Тот взревел и стал, насколько позволяла теснота, волчком крутиться на месте, изогнув голову, как собака, пытающаяся укусить себя за хвост. С каждым кругом Алиса все глубже впивалась когтями в его спину. Я беспрерывно чихала, кругом стоял вой и хохот. Наконец какая-то добрая душа уступила мне место, и я получила возможность успокоить свое перепуганное дитя. Доехали без приключений.

Салтовский кот не годился соседскому в подметки. Он был гораздо плотнее, если не сказать толще, с короткими ногами, бычьей шеей, енотовидной мордой и круглыми глазами Иванушки-дурачка. Как выяснилось, в нем была только половина сиамской крови; она-то и дала ему характерный дымчатый оттенок. Я разочарованно посмотрела на Алису; но та замерла в позе кролика и не отрывала глаз от удава. Удав неторопливо поднялся, подошел к добыче и принялся обстоятельно ее обнюхивать. Добыча покорно подставляла для инспекции различные части тела. Хозяин успокоительно похлопал меня по плечу и увел на кухню пить чай.


***


Ночью мне приснился соседский кот.
 
— Soyons raisonnables*,— ворковал он голосом Куильти, — думаю, нам обоим ясно кому должно принадлежать, так сказать, право первой ночи. В конце концов, omnia pro posteris*, так сказать, и согласитесь...

Соседский кот повернул к Салтовцу свой патрицианский профиль.

Салтовец закончил вылизывать лапу и этой чистой лапой сбил с носа соседа пенсне.

 — Впрочем, tout peut etre negocie — забормотал сосед, близоруко щурясь и шаря вокруг себя лапами, — не может быть, чтобы два джентельмена... Я вполне готов уступить Вам очередь, но ведь Вы можете оказаться стерильным, и тогда...

Второй удар Салтовцевой лапы разодрал благородный нос пополам. Сосед истошно взвыл, и, ударившись несколько раз в стены и оставив на них кровавые следы, выскочил в открытую дверь.

Салтовец брезгливо отряхнул с лапы чужую кровь и не спеша направился к Алисе, восхищенно глядящей на него.
— И вправду плебейка, — презрительно сказала я, но она не слушала меня. Она слушала свое тело, каждая кошачья, рысья, тигриная, львиная клетка которого кричала « salvos aptissimum»!* Салтовец подошел к ней, и она приподняла зад и отвела в сторону хвост.

Крепких, здоровых котят разобрали мгновенно.

***
Море, песок, солнце, мокрые девушки, трущиеся о мокрых парней—все источает окситоцин. Пляжный сезон, случный сезон, всеобщий брачный танец, гигантский коллаж из плечей и грудей и бедер и ягодиц. Запах пота, смех и визг и шлепки плоти о плоть.

Прихлебываю шардоне на веранде ресторана. Мой кавалер вполне интересно рассказывает о велосипедной поездке по Чехии, но меня отвлекает омерзительный грузин, плотоядно наблюдающий за девушкой в цветастом сарафане. Он откинулся в пластмассовом кресле, вытянув толстые ноги и сложив на необъятном животе волосатые пальцы в перстнях, и я вижу его глазами, как нежны ее подмышки, когда она поднимает руки отжать мокрые волосы, как вместе с руками поднимается не стесненная лифчиком грудь, как выглядела бы эта грудь без сарафана — и осознаю, что хочу этого проклятого грузина, а собственного, интересного, образованного кавалера во всей его велосипедной красе, кавалера, вот уже неделю таскающего за мной пляжные полотенца, не хочу совершенно.

Что ж ты, бедняга, сидишь на краешке стула, словно кол проглотил! Вон какие у тебя мощные руки, голову, как орех, расколоть могут, хватать, сдирать, мять могут — а ты ими салфеточку, как девица, теребишь! А зубы, крепкие, ровные, распирающие челюсть зубы — ими бы рвать сырое мясо и кусать окровавленные губы, а ты телятинку жуешь с закрытым ртом, мизинчик еще отставь!

Нет, друг мой, я сюда приехала оторваться, так оторваться, чтобы на год хватило; я на тебя времени тратить не буду, уж лучше к грузину пойду, ибо он мужик, а ты...ты —соседский кот! Ошибка природы, пустая трата генетического материала.

Собравшись с духом, начинаю плести какую-то чушь о скором отъезде и отсутствии перспектив — и вдруг замечаю, как постепенно меняется облик собеседника, будто каждое мое слово освобождает его от необходимости играть несвойственную ему роль. Вот расслабилась напряженная спина. Вот раздвинулись плотно сведенные колени. Вот правая рука вольно откинулась на спинку стула и — фокус-покус! — на меня лениво щурится Салтовский кот.

Внизу живота приятно теплеет.


Soyons raisonnables--(фр.) будем благоразумны
omnia pro posteris--(лат.) все для потомков
Tout peut etre negocie-(фр.) обо все можно договориться
salvos aptissimum--(лат.) выживает сильнейший