Дамский пистолет-трагедия послевоенных женщин-3

    
               
    Прошло несколько дней.
    Дарья  жила с нами. Она сказала, что не может оставить Афанасия
со мной в таком состоянии.
    Она была права. Я ничего не знал из того, что она знала и делала.
    Прежде всего, она сварила ему бульон из тушек кур, которые
продавала и которые захватила с собой. Тушек было несколько.Кастрюли
для их варки не было. Поэтому из одной курицы она дважды варила
бульон в консервной банке. Разделив одну тушку  на две равные части. 
Целая тушка в банке не помещалась.
    Ее партизанский опыт жить в лесу помог и нам.
               
    Оставшиеся разделанные  куры пропадут в такую жару,
сказала Дарья. Предложила закоптить их. Рассказала как сделать коптильню.               
    Учитывая, что спать  мне было негде, я всю ночь продежурил у 
коптильни. К утру от нее исходил не только удушливы запах дыма, но и
аппетитный запах копченного мяса.
    Может быть именно этот запах вернул к жизни  Афанасия.

    Ночью он пришел в себя  и попросил есть.
    Дарья напоила его наваристым бульоном и Афанасий снова уснул.
Она уверена, что ночью в темном шалаше он не понял кто его поил.
Не узнал он ее. Расстроилась...
    До утра не уснула. Ждала когда он проснется. Узнает ли?
    Когда Афанасий проснулся, в шалаше уже было светло.
    Он долго смотрел одним глазом на сидевшую рядом Дарью.
    - Это ты? - прохрипел, пытаясь протянуть к ней руку.
    - Я...я..., - прошептала Дарья, беря его ладонь в свою.
    Почувствовав ее руку на своей, Афанасий, тихо скуля, заплакал.
    Закашлявшись и задыхаясь, он разрыдался, хрипло крича:
    - Дарьюшка...Дарьюшка... спаси меня...
    Плакал и кричал долго, выворачивая душу себе и Дарье. Обессилив,
всхлипывая как обиженный ребенок, затих, не выпуская из своей руки
руку Дарьи.
    Я на все это тоже не мог смотреть спокойно. Слезы сами плакались
по щекам.
    - Плохо ему... Я останусь ...
    И днем и ночью Дарья была рядом с Афанасием. Она кормила - поила 
его, меняла перевязки, стирая и вывешивая их сушиться, смазывая раны
жиром из оставшихся сырых куринных потрошков.
    В этих делах  -  я не помощник.
    Взялся за сооружение  себе нового жилья  -  еще одного шалаша.
    Скоро чуть в сторонке от старого стоял новый.
    Дарья показала мне как надо крыть его, чтобы он не протекал во
время дождя.
    Ждем дождя, чтобы проверить...
    Но пока жара...
    Мы с Дарьей страдаем от нее, обливаясь потом.
    Афанасий жалуется на холод. Его знобит.  Он просит укрыть его
потеплее.
    Укрыть нечем.
    Вынесли его из шалаша и положили на обжигающий ноги песок,
расчистив верхний горячий его слой. Но Афанасия трясет и на жаре.
    Дарья теряет хладнокровие. Она начинает паниковать.
    Ее тревожат кровоточащие раны на его ноге от зубъев вил.
    Все пять  ран слились в одно гнойное  пятно на все бедро.
    - Нужен стрептоцид,-сказала Дарья.-Без него - может не выжить...
    Она ушла в город доставать стрептоцид.
    Я должен был как можно чаще поить Афанасия и менять высыхающую
на его голове тряпку.На мокрую.               
    … Дарья пришла из города, когда солнце садилось за деревья на противоположном берегу.                Я начал распрашивать  -  как сходилось?
    - Потом, потом...- перебила она меня, глянув на  тихо лежащего
на песке Афанасия. -
    - Быстро растолчи эти таблетки до порошка... Только быстро...
    Она протянул мне пакетик с таблетками.
    Рукояткой  кинжала я размял несколько таблеток в порошок и
протянул его Дарье.
    Став на колени сбоку Афанасия, Дарья стала щепоткой брать его и
посыпать гнойную полосу на ноге Афанасия.
 
    -Теперь — только  молиться и ждать...
    Она села на песок,  сняла с головы косынку и сказала:
    - Дай, Гришенька, воды напиться...Сил нет никаких...
               
               
               
    Двое суток жизнь Афанасия висела на волоске.
    На третьи, после осмотра ноги Афанасия, Дарья перекрестилась
и шумно вздохнув, сказала:
    - Кажись Бог услышал меня и смилостивился!Спас Афанасия!Спас!
    Выздоровление пошло такими темпами, что не верилось, что двое
суток тому Афанасий умирал в бреду. Даже утренний и вечерний
Афанасий был разный. Вечерний был здоровее, веселее и голоднее
утреннего.
    За день набирался сил.
    - Гришанья, - позвал он меня к себе в шалаш в первый день,
когда ему стало лучше.
    Я зашел в шалаш.
    - Дай я тебя обниму,  - сказал  он протягивая ко мне руки.
- Дарья мне все рассказала как я тебя напугал своим видом...
Как ты со мной возился...Прости меня...Спас ты меня. И привел
ко мне  мою спасительницу...Должник я твой, Гришаня и буду
помнить об этом всегда...
    Мы обнялись и расцеловались...
    … Через несколько дней он попросил вынести его из шалаша.
    Мы с Дарьей вынесли его и посадили на землю  спиной к стволу
дерева.
    Он просидел под деревом весь день, осматривая все вокруг,
будто видел это впервые.
    Выздоровление меняло и внешность Афанасия.
    От Дарьиных самогонных примочек и мазей лицо его преображалось.
Опухоли, кровоподтеки и ссадины постепенно сошли с лица. И я
удивился его красотой. Меня поразили его глаза. Были они не
голубые, как говорят,а синие.Как полевые васильки.С нависающими
над ними волнистыми прядями черных волос... Я часто незаметно
любовался Афанасием.
    - Правда гарный хлопец...- говорила Дарья, заметив мой взгляд
на Афанасие. - В отряде у нас все бабы сохли по нем...
    Через несколько дней Афанасий, опираясь на мое плечо, дошел от
шалаша до воды реки. Сделав маленький шашок в  воду, остановился и,
обведя взглядом всю окружающую красоту, сказал нам:
    - Спасибо, что вы вернули меня в эту благодать...
    Вскоре я убедился, что Афанасий почти окончательно выздоровел.
    Как-то вечером я лег спать в своем шалаше.
    Вскоре, затихли и мои соседи.Слышны были всплески играющей рыбы
на реке.
    Я уже засыпал, когда услышал шёпот.
    - Тебе еще нельзя...- шептала Дарья.
    - Скажи это ему...- ответил Афанасий.
    - Сам скажи ...Я его боюсь...
    Послышалась возня, обрывки слов. Должно быть Афанасий мешал
говорить Дарье поцелуями.
    - Ну, перестань, - послышался ее шопот.- Я ведь тоже не железная...
    - Ладно, спи...- обиженно буркнул Афанасий.
    Через несколько минут  Дарьин шёпот:
    - Спишь?
    Молчание.
    Снова Дарья :
    - Он спит тоже?..      
    - Щекотно, - тихо засмеялся Афанасий.
    Возня...
    - Нет,нет,- торопливо зашептала Дарья.
    Послышались стоны, вскрики, бессвязные слова  любви.
    Затем в  наступившей  тишине,  послышались слова тяжело дышавшей Дарьи:
    - Какой же ты жеребец...
    Жеребец   быстро уснул, а я долго уснуть не мог.
    Ночью снилась учительница по математике, в которую я был влюблен.
 

                Продолжение  следует