Всем, кого интересует моя жизнь...

Отдыхать не работать. Отдыхать в кругу закадычных людей тройное удовольствие. А если вокруг тебя сплошь и рядом интересные исторические места, то о времени просто забываешь.

Мои герои, откушав в кофе «Хвилинка» направились к памятнику Симеону Полоцкому*, размышляя о судьбе и жизни в частности. Ивановича понесло,

- Время берет своё. Поэтому надо всё задуманное успеть притворить в жизнь, чтобы она была яркая, как у Симеона. А посему всем, кого интересует моя жизнь: у меня все есть, но, если вам есть что добавить — несите скорее, чтобы она стала интереснее - заявил он.

- По большому счёту, твоя жизнь это прожитое тобой время - задумчиво посмотрел на памятник Владимирович, - а время - это песок. Жизнь - это вода. Слова - это ветер... Осторожнее с этими компонентами, чтобы не получилась грязь!

- Да, каждый день нужно прожить так, чтобы не ударить в грязь лицом, - включился Константинович, - Для того, чтобы выглядеть бодрым, нужно, говорят, спортом заниматься. А надо ли? Вот если бы спорт что-нибудь давал в жизни, то в каждой продвинутой семье стояло бы по два турника... Вот тебе и загадка жизни. За день на работе наломаешься, домой придёшь растянешься, какой тут спорт? А жена ещё ходит туда-сюда, ворчит, что дел не в проворот, а хозяин диван мнёт.

- Когда в семье нет понимания, - посмотрел из-под лобья Иванович, - жди беды. Про такую семейную жизнь говорят: «Жили они долго и счастливо. И развелись в один день.»

- Ох-хо-хо, - вздохнул Владимирович, - крутишься, вертишься, ни минуты покоя тебе нет. Выходит, вся жизнь – это икра, и люди в ней - икринки...

- Икринки тоже разные бывают, - пожал плечами Константинович, - главное жить спокойно и избегать всяких неожиданностей. Вот к примеру, если быка неожиданно взять за рога, он может так испугаться, что потом всю жизнь не будет давать молока.

- Ну ты даёшь, мастер животноводства, - шутливо боднулся Иванович, - пугай не пугай, а от твоего быка дождешься молока, как и от того всенародно известного козла. А по чесноку, так и жизнь хороша и жить хорошо, вот только не с кем.

- А ты оглянись вокруг, - улыбнулся Владимирович, - шевелись. Ведь движение — это жизнь. Поэтому, лёжа на диванчике, слегка подёргивай ножкой… Приманивай, может какая-нибудь и клюнет.

- Лёжа на диване. Много поимеешь только весовых килограммов, - улыбнулся Константинович, - Шевелиться нужно. Допустим, если в сорок перепрыгиваешь турникет в метро, то здоровье в порядке, но над жизнью стоит призадуматься.

- Э нет!, - погрозил пальцем Иванович, - это ж как нужно запаниковать, чтобы так улепётывать. Это же стресс! Нет. Всё должно выглядеть степенно, солидно и основательно. Чтобы окружающие говорили: «И жили они долго и счастливо, а все потому, что - регулярно!»

- Размечтался, - одёрнул товарища Владимирович, - в этой жизни, когда все куда-то спешат, суетятся, размеренность не в почёте. Затолкают, и того и гляди – затопчут. Люди и не догадываются, что вся наша жизнь - это репетиция к концерту, который мы уже не услышим.

- Да не расстраивайся ты, - ободряюще взял под локоть его Константинович, - будь оптимистом. Просто если в твоей жизни что-то не складывается, возможно ты собираешь чужой пазл.

- Нет, чужого нам не надо, но и своего мы никому не отдадим, - не согласился Иванович, - вспомни, ведь труден только первый шаг в жизни человека! Остальные гораздо, гораздо труднее.

- А самые большие трудности мы испытываем в юности, - погрузился в воспоминания Владимирович, - когда в нашей жизни появляются девушки. Ведь только потом понимаешь, что это такие неблагодарные существа, которые попользовавшись, оставляют всего тебя себе, и будут пользоваться тобой до конца твоей жизни…

- Не отчаивайтесь, - обнял друзей, увлекая их к автобусной остановке Константинович, - у нас всё ещё впереди. Поскольку если в доме есть туалетная бумага, значит, жизнь продолжается.

- И не говори, - согласился Иванович, - моя жизнь, это моя и ни на что я её не променяю. А посему всем, кого интересует моя жизнь, уверяю: у меня все есть, но, если вам есть что добавить — несите скорее.
Друзья с шутками и прибаутками направились к автобусной остановке. Хорошо проведённый день наполнил их хорошим настроением, придал сил и уверенности в завтрашнем дне.

Февраль 2016.

* Симеон Полоцкий (в миру — Самуил Гаврилович Петровский-Ситнякович) (12.12.1629-25.08.1682), писатель, поэт, педагог. В 1656 — монах Богоявленского Братского монастыря в Полоцке. Когда царь Алексей Михайлович во время войны с Польшей вступил в Полоцк (1656), приветствовал его панегирическими стихами. В 1660 славил царя торжественной декламацией уже в Москве. После возвращения Полоцка Польше Симеон перебрался в Москву. В 1664 выполнял роль переводчика при Паисии Лигариде. В 1665-68 руководил школой подьячих Тайного приказа при Заиконоспасском монастыре. На Соборе 1666-67 переводчик, затем автор “Жезла правления” — антистароверческого трактата, составленного по материалам Собора. С 1667 воспитывал царских детей, а кроме того, сочинял вирши к придворным праздникам. В зарождающейся распре “латинствующих” и грекофилов лидер первых: в 1672 участвовал в диспуте с Епифанием Славинецким. После восшествия на престол Федора Алексеевича, его воспитанника, Симеон Полоцкий приобрел особое влияние (с 1676), так что даже патр. Иоаким вынужден был с ним считаться. В 1679 добился открытия неподотчетной патриарху “Верхней” (дворцовой) типографии. В 1680 подал царю проект Академии. Пользовался прижизненной известностью на Руси и за рубежом как ученый муж и поэт.
Симеону Полоцкому принадлежат: энциклопедический сборник “Вертоград многоцветный”; “Рифмологион”, включающий панегирические стихотворения и их циклы, декламации, а также две пьесы — “Комедия притчи о блудном сыне” и “О Навуходоносоре”; “Псалтырь рифмотворная” — полное стихотворное переложение ветхозаветной книги псалмов, к печатному изданию которых (1680) был еще присовокуплен Месяцеслов; сборник проповедей