Винтик

Неисправность случилась неожиданно, как всегда. Иначе у нас не бывает. Иначе – это не наш путь.
Зимнее солнце торопливо катилось к закату. Все уже накладывали на праздничные лыжи густую смазку вечерних желаний. И тут из телефона явился беспокойный призрак зоркого сокола диспетчерских сообщений. Кто-то должен был остаться на сверхурочные, личным примером подтверждая ненормированность рабочего дня. Тишина плела из молчания морозный узор расстроенных эмоций.
- Ну, кто поедет? – Ляпкин очнулся первым. Он был Ведущим, и очень четко знал кого, куда и когда нужно вести. 
- Да причем тут "кто", все поедем. – не подумав пошутил Егоров. Смеяться никто не стал.
- Знаешь, где ключ? – спросил Ляпкин. Вопрос был риторическим. Место в выезжающей на ремонт машине было только одно.
Свежий снежок хрустел под ногами Егорова, когда он подходил к контейнеру с оборудованием. Из открытой двери доносились громкие голоса прибывших заранее однотипных сотрудников. Все они походили один на другого: все в одинаковых спецовках, одинакового роста, одинаковой прически и одного образования. Отличия не приветствовались.
- А, приехали, - заметили однотипные Егорова. - Это ваша неисправность.
И хром вышли в ночь покурить.
Егоров окинул взглядом шкафы с приборами. "Да, не может быть наша, – думал он, –  не может." И действительно, оснований для противного не было. Все светолампы ярко и ровно моргали в полумраке, как и положено по паспортным данным и согласно здравому смыслу.
И тут Егоров заметил на полу маленький винтик непонятного происхождения, чуждой конструкции и материала. А вот однотипные крутят их днями напролет и все недокручивают, еще просят. Им привозят и они снова крутят. А из открытой коробки спорной принадлежности еще и провод высовывался. Егорову вспомнились курсы повышения и понижения квалификации: долгие никчемные разговоры, полторашки крепкого пива и "Типовая Схема Непонятно Работающего Изделия" с изображением того самого, только установленного на правильное место, винта.
Прикрутить проводок – дело плевое. Чудо-юдо-техпроцесс запускался таинственно. Мириады электронов парили вокруг прикрученного проводника сталкиваясь, разбегаясь и снова собираясь в облако.  Невидимое свечение эфира лениво проистекало из точечного источника мнимой оси прияжения тока сил. Фейерверк вихревых потоков стахостично пронзал пространство остренькими стрелочками векторов.  Жаль, что люди не способны видеть этого чарующего многообразия не проявленных в дуалистическом триединстве возможностей. Однако, Егорову эта картина все же привиделась. От чего он сделался на целых десять секунд невыносимо счастливым.
Зоркий сокол диспетчерских сообщений уже кричал в радиостанцию, что все в порядке, как бы само собой наладилось. Однотипные нестройной толпой рассеянно ввалились внутрь железного бокса.
- Что это было? – почти одновременно спросили они и полезли за простынями схем и графиков.
- Пустяк, сущая безделица, - сказал Егоров и устало вышел из контейнера на свежий воздух.
Пушистые снежинки кружась и сверкая медленно ложились на землю под ровное гудение контейнера о том, что не может ничего работать, не может никогда и низачем.
На следующий день на общей пятиминутке Начальник заострил внимание на известную всем неисправность. Он даже сказал, что у нее есть причина, что всем надо знать оборудование и хорошо работать на нем, что бы оно, в свою очередь, тоже хорошо работало, очевидно, беря пример с лучших по профессии, негаданных передовиков и признанных авторитетов с фотографиями доски почёта.
Ляпкин при этом зевнул. Толстолобиков подумал что "да", но что "да" он тут же забыл. Мышкин вспоминал  Кошкину, поэтому все пропустил. Целостная картина происходящего никому, по большому счету, была не нужна. И это объединяло всех присутствующих в коллектив единомышленников.