Грёзы ангела - 30

Уже довольно долгое время одаривали друг друга поцелуями Фредерик и Вера. Прохожие оглядывались: кто с осуждением, кто с радостью за влюблённых. И всё это увидел и пожилой статный человек, только что вышедший из-за угла немецкого театрального дома  Гебгардт...
– Папенька, пожалуйста, – подошла к нему примчавшаяся следом Оделия и дёрнула за руку. – Уйдём. Не мешай им. Верочка только счастье обрела! Только мечты её исполняться начали!
– Больше всех в жизни нас обманывают именно мечты, – недовольно высказался он, но послушно вернулся с дочерью в дом.
Оставшиеся Фредерик с Верой в смущении и молчаливости, но не отпуская руки друг от друга, медленно побрели дальше. Всё казалось радужным обоим, пока пара проходящих мимо подростков не стала смеяться и указывать на выглядывающую из-под манто Веры жёлтую полосу платья:
– Смотри! Жрица любви!... Наверняка и билет жёлтый имеется!
– Что? – остановился Фредерик, дёрнувшись следом за ними, чтобы потребовать объяснений и прощения, но Вера остановила:
– Не страшно! Оставьте, умоляю!... Я люблю жёлтый цвет и ношу платья, где хоть немного есть жёлтого. Абсолютно жёлтого цвета носить будет невозможно. Многие обращают внимание и сразу считают, что... жрица любви,... как сказали эти молодые люди.
– Как они смеют?! – возмутился Фредерик.
– Дело в том, что у таких девиц есть специальный жёлтый билет... Да и указ однажды был издан, чтобы те носили жёлтые платья.
– Ужасное унижение, – не мог пока ещё прийти в себя Фредерик, а в мыслях пронеслось: «Была б ты со мною, там бы свободно носила всё, что тебе нравится... Стоп! Что это я?... Уже не только говорю по-русски, но и мыслю... Да зачем скрывать? Мила она мне... Дорога...»
Вскоре они уже ели вкусное мороженое с бисквитом и любовались красотою огромного города. Фредерик смотрел на Веру, будто в последний раз, будто завтра жизнь закончится, и всё это счастье рассеется, словно туман над величественной рекой Невой. Да, даже в столь туманный осенний день Нева всё равно виделась королевской, а всё вокруг – мизерным...
– Это гордость Петербурга, – молвила Вера, видя, как её возлюбленный любуется рекой и видом вокруг.
– Столь огромный сосуд, широкий,... наполнен до краёв водой! – восхитился он.
– И она постоянно грозит вылиться за пределы, – добавила Вера.
– И как же вам не страшно жить в подобном месте? – прищурился Фредерик и игриво взглянул. – Вы плавать умеете?
– Нет, – хихикнула Вера. – А вы научились?
– Да, знаете ли. Родители позаботились, – засмеялся Фредерик.
– Тогда вам здесь утонуть не грозит, – вздохнула Вера с улыбкой, отвечая так же шутливо, как и он.
– Ах, и всё же, Венеция, или даже Амстердам мне кажутся гораздо более защищёнными от моря, чем Петербург. Однако, хочу похвалить великого Петра, что он жертвовал всем ради будущности.
– Простые люди до сих пор живут с верой во славу потомков, – добавила Вера.
– В этом есть нечто благородное. Оттого мне здесь и по душе. Чувствуется бескорыстное, чистое, поэтическое даже, – вновь любовался ею Фредерик.

– Мне приятно, что вам нравится в России, – заблестели её глаза слезами нежности.
– Мне нравится подле вас... А вокруг... К сожалению, как и во многих других странах, безупречная верность да абсолютная честность не спасают от заключения в крепости, – тихо говорил Фредерик.
– Вам что-то угрожает? – забеспокоилась Вера уже не на шутку.
– Полагаю, я должен вернуть то, что получил, господину Гебгардт, – отправился дальше в медленную прогулку с ней Фредерик. – Я бы мог отдать медальон и деньги вам, но это будет трусостью. Поэтому постараюсь вернуться с тем добром, поговорить с ним сам. Уверен, он знает, кто я и как я выгляжу.

– А я уверена, всё будет замечательно, – кивнула с поддержкой Вера.
– Вы знаете этого человека настолько хорошо? Может, слышали, есть ли у него родственники, скажем,... братья какие? – продолжал вопрошать Фредерик, стараясь не посвятить Веру во всё случившееся.
– Почему? – удивлялась она. – Слышала, есть кузены. Два, кажется.
Вскоре прогулка их прервалась тем, что Фредерик на первом попавшемся городском экипаже вернулся с Верой к дому Гебгардт.
– Я не могу больше ждать, – пояснил он, когда они стояли перед дверью, и поцеловал ручку взволнованной Веры, в глазах которой был страх. – Я обязан вернуться за тем богатством в гостиницу. Подумал, не брать это сегодня с собой, но когда услышал, что господин Гебгардт вернулся...
– Вы покидаете Россию? – вдруг озвучила Вера свой вырвавшийся страх, и Фредерик замолчал.
Он долго смотрел в глаза милой спутницы, ставшей ему дороже любых сокровищ, любых красот мира, которые когда-либо хотел увидеть. Застывшие слёзы в её глазах отражались болью в его душе, и Фредерик был намерен действовать скорее, как мог, чтобы спасти, чтобы оградить это хрупкое создание от большей боли.
Он нежно погладил щёки Веры, не отрывая ласкового взгляда, и их губы вновь слились в поцелуе. И тот, освобождая зов душ, помогал понимать им обоим: жизни друг без друга быть уже не может.
Только вышедший вновь на улицу сам господин Гебгардт кашлянул, чтобы отвлечь влюблённых. Те тут же оглянулись и встали рядом...
– Прошу,... путешественник, – строго Гебгардт пригласил Фредерика пройти за ним...



Продолжение - http://www.proza.ru/2016/02/06/659