Смешная история

Григорий Силкин в прошлом был медиком, врачом-хирургом. Сейчас он – на заслуженном отдыхе. Его любимое занятие - сочинять. Поэзию, прозу. Что получится.  Ещё он – активный ветеран, имеющий за свою общественную деятельность от городских властей немало наград и поощрений. С переходом на пенсию писательство стало всем смыслом его жизни. Автор непременно сочиняет стихи к  каждому празднику, памятной дате, пишет посвящения к юбилеям друзей. И отправляет свои опусы в редакцию городской газеты. Как правило, это делает по его поручению немолодая уже женщина, его соседка, а по совместительству – и экономка, домработница, курьер. Некоторое время  мужчина ждёт, но спустя день-два начинает осторожно предпринимать меры по продвижению своих «детищ»: звонит редактору по телефону и донимает его вопросами о том, прочитали или не прочитали его произведение, понравилось ли, будет и не будет опубликован его труд, когда, на какой странице и т.д.  И вот однажды произошёл такой случай: немолодой уже сочинитель перепутал произведения, отправив в редакцию совсем не то, которое предполагал. В результате произошла довольно смешная история.

Редактор городского печатного издания тяжело вздохнул и с неохотой взял в руки листок с очередным произведением местного автора, которое он получил вчера. «Ну, не сидится же человеку. Отдыхал бы уже! Вот очередное «нетленное» творение накропал. О чём оно?», - подумал усталый главред. Не хотелось, но нужно было всё равно прочесть, так как знал, что не пройдёт и несколько часов, как настойчивый ветеран начнёт трезвонить и спрашивать о судьбе своего сочинения. Редактор начал читать: «Был молодым – не знал мой лик изъянов./ Теперь всё более я похожу на обезьяну». Редактор расширил глаза. Что это за ахинея? Дальше – пуще того. Автор как бы рассматривал отдельно каждую часть своего лица в зеркале – глаза, нос, уши, губы, щёки, лоб, волосы, сравнивая их нынешнее обветшавшее состояние с тем, какими они были в молодости. И в итоге писатель делал вывод, подшучивая над собой, что в старости человек становится похож на забавного примата. Редактор задумался: «Не перегрелся ли старичок на почве постоянного творчества? Но почему Григорий Иванович та усердно просил, чтобы это стихотворение было непременно напечатано в очередном номере? Чтобы оповестить всем, что он стал похож на обезьяну?». И тут раздался звонок. «Он, - подумал литератор. - Сейчас начнётся».

– Да. Я слушаю. Да. Уже прочёл. Вы, как всегда, молодец. Так тонко всё подметили! Когда напечатаем? Вы знаете, Григорий Иванович, я здесь подумал… А не слишком ли самокритично?
На другом конце провода повисла пауза.
- А что Вы имеете ввиду? – волнуясь, спросил автор.
- Я имею ввиду …состояние частей тела … объекта Вашего стихотворения».
- Так ведь ремонт только недавно вроде бы сделали!
«Весьма оригинально. Ремонт? Это он что, курс лечения  в местной больнице так называет? «Вроде бы»? Уже что ли не помнит, когда лечился?», - размышлял главред.
- А Вы – шутник! Ну, пусть будет «ремонт». А вот в сравнении себя со старой обезьяной, согласитесь, Вы явно переборщили! Да, и вообще, знаете, как-то всё это не эстетично. Пожилые люди почитают – обидятся. Зачем это?
- С какой обезьяной? – недоумённо спросил Силкин.
Потом писака обиженно замолчал, задумавшись, и вдруг громко и безудержно расхохотался.
- Да, перепутал я стихотворения! Не то прислал! Точно я  - тупой примат. То, что у Вас, я так, ради шутки написал. Хотел другу почитать, посмешить его. А другое, которое я хотел Вам прислать, у меня на столе осталось. Ну, да, конечно. А посвящено оно двадцатилетию нашего музея. В котором и ремонт недавно сделали, и новый стенд открыли.  Ха-ха…
Силкин и редактор издания долго ещё смеялись, представляя реакцию жителей города от прочтения «не того» стихотворения в газете.