Отражение

-Я просто…
- Что «просто»?— язвительный прокуренный голос передразнил мальчугана.— Балбес! Мразь!— с каждым новым грубым словом на мальчишку сыпались удары. Он не плакал, нет, он прекрасно знал, что мать хочет видеть его слёзы. Это доставляет ей удовольствие.— Что «просто», сукин сын? Я тебе говорила, говорила не пороть всякую чушь?— её голос перешёл на визг, она сильно толкнула сына, что тот упал, сильно ударившись затылком о стеклянный столик.
- Поднимайся,— она схватила его за руку, грубо потянув наверх.— Поднимайся, мешок дерьма. Живо иди в свою комнату!— она прошептала ему это в лицо, обнажив жёлтые от табака зубы.
- Но, мама, там…
-Заткнись!— она снова взвизгнула.— К себе!
Мальчишка поднимался по лестнице, украдкой вытирая слёзы рукавом грязной рубашонки. Она ему жала в плечах, но если он расстёгивал три верхних пуговиц, то было гораздо удобнее.
Мальчик вошёл в свою комнату, всё было по-прежнему, когда он с диким криком выбежал из комнаты: потёртые шторы также развиваются на ветру, немногочисленные игрушки разбросаны по полу, и зеркало, висящее на стене напротив кровати, но на этот раз там никого не было.
«Может, показалось?»,— мелькнуло у него в голове.
Не показалось.
Мальчик подошёл к зеркалу, увидел привычное своё отражение: взъерошенные волосы, чуть оттопыренные уши, заживающий синяк на скуле, оставленной пепельницей, запущенной в него матерью, но отражение вдруг подмигнуло мальчику и начало расплываться. Мальчик хотел было отвернуться, но любопытство пересилило.
Он увидел отца, избивающего беременную мать, потом его уход, произошедший через три года после рождения сына. Увидел мать, потихоньку спивавшуюся. Сейчас она не была похожа на ту красавицу, которой была до замужества. Мальчик видел маму в компании мужчин, они занимались чем-то. В голове у мальчика промелькнула мысль, что это неприлично.
- Нет!— он с диким криком кинулся на зеркало, в попытке его разбить, но рука погрузилась внутрь. Мальчик с удивлением смотрел, как от кисти разливается серебряное свечение.

                ***



- Жалкое отродье!— она в бешенстве поднималась по лестнице.— Сейчас ты получишь,— она открыла дверь, но комната была пуста. Никого, только шторы по-прежнему колышутся на ветру.— Если ты от меня спрятался, то вылезай немедленно!
Она заглянула под кровать, открыла дверцы шкафа, выглянула из окна, но следов сына не обнаружила.
Она обыскала весь дом, прислушиваясь к каждому шороху, но идеальную тишину нарушали лишь её шаги.
Вернувшись в детскую, женщина упала на колени рядом со старой железной дорогой и зарыдала.
Она плакала по ушедшему мужу, пропавшему сыну. Оплакивала своё одиночество, ушедшую молодость, всё то, что ушло в неизвестность, так же как её сын.
А старые шторы по-прежнему развивались на ветру…