Голубые киты

– Что со мной?

– Ты умер.

– Бред! – раздраженно бросил Артем и оглядел свою пустую комнату. В ней что-то было не так: кровать без матраса, стены без обоев. – Кто говорит? – спросил он. – Померещилось... У меня глюк.

– Это не глюк, – снова заговорил голос, и Артем присел от испуга. – Ты умер.

– Хватит! Что за глупая шутка?! Покажись!

В комнате материализовался седой старик с козлиной бородкой и грустными голубыми глазами.

– Вот он – я, - ответил он, подхватив потерявшего сознание парня.


Артем очнулся. Он лежал на траве под высокими деревьями. Ветки качал ветерок, по одежде скользили лучи солнца. За трескатней птиц и насекомых монотонно шумел водопад.

«Сюр какой-то» - мелькнуло в голове.

– И вовсе не сюр, – зазвенел уже знакомый голос.

Снова возник старик, и Артем вскочил на ноги:

– Кто ты?! И чего хочешь?!

– Ты умер, и я твой проводник.

– Я не умер!

– Умер, – настоял на своем незнакомец. – Покончил с собой вчера ночью. Принял большую дозу лекарств, помнишь?

Артем завертел головой.

– Не помнишь? – Брови старика удивленно приподнялись. – Странно. Ты ведь тщательно планировал этот шаг, оставил записку… Припоминаешь?

Артем оглядел себя, ощупал тело дрожащими руками и пробормотал:

– Вот же я – живой.

– К сожалению, уже нет, – вздохнул старик. – Послушай, – продолжил он, аккуратно беря Артема под руку, – у нас, точнее, у тебя мало времени. Нужно спешить. Есть только одна ночь для сохранения впечатлений.

Артем уставился на него непонимающим взглядом.

– Как тебе объяснить... – Старик почесал макушку. – В общем, этой ночью ты должен вспомнить самое лучшее, что было в твоей жизни. Впечатления сохранятся в Великой Книге Памяти вместе с твоим образом. Стандартная процедура.

– А что потом со мной будет?

Старик замялся и опустил глаза:

– К сожалению, таких как ты уничтожают. Пойми правильно, если бы ты не озлобился, терпеливо изжил свою карму. Знаешь ведь, что такое карма? Знаешь, – кивнул он, отвечая на свой же вопрос, – много читал об этом. Ну, вот… – Он снова вздохнул. – Ты отверг жизнь. Подобных вещей не прощают. Нужно вспомнить всё хорошее из последнего воплощения – это позволит образу сохраниться. Иначе от тебя вообще не останется следа. Совсем, понимаешь? Как-будто и не было никогда.

Он надел Артему ярко-красный браслет с надписью: «Реинкарнации не подлежит». Артема качнуло.

– Э, нет! – нахмурился старик. – Хватит обмороков. Только время теряем.

– Погоди! – запротестовал Артем. – Что-то в твоей истории не так! Что-то не сходится! Почему меня уничтожат? Разве я хуже других людей или причинил кому-то зло? Я распорядился жизнью, как посчитал нужным. Мое право! Хочешь сказать, вы уничтожили самураев, которые вспороли себе животы ради чести?! Всех непризнанных гениев, чья жизнь стала невыносимой, и они покончили с собой?! А каких-то людишек без мозгов и характера сохранили?!

Артема била дрожь. Он ждал ответа.

Старик грустно посмотрел на него и после паузы спросил:

– Ты самурай? Или непризнанный гений?

– Н-нет, – растерялся Артем.

– Может быть, твоя жизнь стала невыносимой, и тебе не хватало сил продолжать ее?

Артем не ответил. Побледнел, как бледнеют от внезапного прозрения, и опустил глаза. Потом пошарил по карманам куртки, достал маленькую расческу и, пройдясь ею по волосам, упавшим голосом сообщил проводнику: "Я готов. Пойдемте".


В лицо ударил океанический ветер. Волны били о скалы, на краю которых, зябко прижавшись друг к другу, застыли юноша и старик. Небо давило; ледяной воздух, пропитанный влагой, обжигал.

– Не люблю это дело! – сказал проводник. – Мы в бухте Голубые Киты. Оставлю тебя здесь на всю ночь. Будет страшно. Но надо пережить. Постарайся думать о хорошем. Ведь было в твоей жизни что-то хорошее. Вот об этом и думай. Все время. Все время! Понял меня?

Ответа не последовало.

Старик схватил Артема за плечи и, крепко тряхнув, закричал:

– Спрашиваю, понял меня?!

Артем кивнул, не сводя глаз с горизонта. Казалось, именно оттуда придет нечто ужасное, выпотрошит и вывернет наизнанку. Только бы быстро, без мучений и боли!

Старик исчез.

"Думать о хорошем!" – зазвучало в голове Артема.

– Что в жизни было хорошего? – спросил он себя. – Родители? Да... Кошмар будет, когда узнают обо мне. Бедная мама... Черт! – Артем едва не разрыдался. – Ну, же, тряпка, – он стиснул зубы, – соберись и подумай о хорошем! – Вот Ленка со второго курса! Хотя, нет. Не то... Вспоминаю других, а сам что хорошего сделал? Ничего. И никому. Но говорили же мне «спасибо», значит, что-то сделал! Но что? Не помню ни черта!

Он опустился на холодный камень.

Волны бились о скалу и с шипением пенились. В небе пронзительно и монотонно кричала чайка. Ветер сменил направление, тучи поредели, пропустив к океану солнце и над беспокойными водами сверкнул огромный плавник.

– Кит! – крикнул Артем, на мгновенье забыв обо всем. – Голубой кит!.. О! Еще один! Вот это да!

Киты медленно двигались, играя хвостами, ныряя, и вновь появляясь над волнами.

Артема охватило чувство жалости к себе. Он заплакал.

– Э-эй! Киты-ы! – сквозь слезы завопил Артем. – Я к ва-ам!

Не раздумывая он бросился со скалы. Холодные воды накрыли его, как щепку.

* * *

– Давление низкое, но стабильное. Дыхание, пульс в норме… Пришел в себя… Илья Ильич, это какой суицидник на вашем счету?

– Давно со счету сбился, – голосом проводника ответил реаниматолог.

Артем осмотрелся. Стены качались и на их фоне яркими синими пятнами мелькали халаты медиков.

Где-то в углу пронзительно и монотонно пищала аппаратура.

– Блювал? – пролепетал Артем.

– Нет, не блевал, – ответил врач. –  Тебя промыли.

– Блювал – это голубой кит.

– Да? Я не знал.