Это же надо

Я возвращаюсь домой с вечерней прогулки, усердно натрудив свои неутомимые ноги.  Свежий воздух и пустеющие улицы – одно из немногих лекарств, которые еще помогают от длинных и утомительных ночей.
Город засыпает.
- Добрый вечер,  господин Шварц! – окликает меня из приоткрытого окна девичий голос. Это Сара, ей двенадцать лет, ее привезли в наш город, когда ей не было еще и четырех.
У Сары нет обеих ног. Автобус, в котором она ехала вместе со своими родителями, разлетелся на раскореженные куски от взрыва бомбы. В живых остались только она и ее отец. Остальные были принесены в жертву человеческой глупости.  Глупости под названием война.
 - Ты снова отыскиваешь на небе свою звезду? – спрашиваю я ее.
 - Нет, господин Шварц, - отвечает она. – Я ищу не свою, а общую звезду надежды. Она должна быть где-то здесь. – И Сара показывает мне рукой в правый верхний угол небесного купола.
 - Это созвездие Гончих псов, - уверяю я ее, хотя, если честно сказать, могу и соврать, так как в звездных картах никогда не отличу созвездие Лебедя от созвездия Дракона.
 - Среди Псов вряд ли может быть какая-нибудь надежда, - философски замечаю я.
 - Звезду, которая меня интересует, - произносит девочка, - помогает морякам найти правильный путь в морском безмолвии.
 - О, тогда тебе, наверное, нужен Южный крест, - заключаю яс видом знатока. – Вряд ли его можно увидеть в наших широтах. Этот господин появляется в другом полушарии.
 - Город, в котором родился папа, снова бомбили, - Сара серьезно смотрит на меня.
 - Да, - киваю я, - мир за прошедшие столетия ничуть не изменился.
 - Господин Шварц, вы написали новую сказку? – деликатно меняя тему, спрашивает девочка.
 - еще нет, - голосом нерадивого ученика, не справившегося с домашним заданием, отвечаю я.
 - Плохо, плохо, - укоризненно качает она головой. – Очень плохо.
 - Я постараюсь, - пробую реабилитироваться я в ее глазах, - очень постараюсь.
 - Ну, хорошо, - улыбается она, - постарайтесь. Непременно.
***
Весть о том, что наш город посетит добрая фея, облетела все школы, улицы и маленькие дворики нашего городка. И, кстати, посетит не просто так, а явится на один из самых любимых и уважаемых горожанами праздник в окружении своей свиты, но при этом останется полным инкогнито. Между прочим, «инкогнито» в переводе означает «неузнаваемая до неузнаваемости». Попробуй, отыщи. А отыскать бы надо. Потому, как утверждают знающие головы, феи просто так не приходят. У них всегда в карманах припрятаны три желания и тот, кто сможет их выпросить, значительно поправит свои собственные дела.
Ребята из нашего двора, потягивая на лавочке колу, в последнее время только и говорили, как вытащить заветную фишку из казино удачи.
- Она обязательно будет самой красивой на прзднике, - утверждал Уве.
- Да, соглашались с ним остальные. И перебивая друг друга, рядили ее в разные наряды.
 - Ну да, красивой! - думал про себя Лео, вспоминая слова своей бабушки, любившей на досуге смотреть звезд на телеэкране и при этом постоянно повторять, что большей порочности, чем красота, не бывает и что в каждом красивом человеке от рождения прячется дьявол. «Чур не я, чур не ты», - крестилась бабушка, пытаясь получить индульгенцию от своей прошедшей бурной молодости и одновременно наставить на путь истинный Лео.
 - Она непременно будет старой, отвратительной старухой, - был уверен Лео.
- Лео, посмотри вокруг себя, сколько добрых фей гуляет по улицам нашего города!
 - Это кто сказал? – удивленно спросил Уве.
 - Не я, и не я, и нея, - дружно заверили мы.
 - Говорят, - сказал Иван, - она выбрала наш город, потому что лучше Шпеера нет другого города на всем белом свете.
 - Конечно, согласились с ним все, - хотя у многих родители родились совсем в других уголках планеты. Но даже самый сладкий марципан не может быть слаще ощущения родины. И с этим стоит согласиться, потому что так оно и есть.
 - И наши брецели – лучшие в мире! – добавила Катрин.
 - Ладно, ладно, - угомонил всех Уве, - нечего устраивать партийные прения на тему, кто больше всего любит родину. Кстати, - понизив голос, таинственно произнес он, - фея, говорят, должна будет бросить с одной из проезжающих платформ свой брецель. Понятно, что не обычный брецель, а с начинкой.
 - Да, да, да, - затараторила Катрин, - именно с начинкой: тремя исполняющимися желаниями. И еще, - выпалила она, не переводя дыхания, - его обязательно надо съесть прежде, чем загадать сами желания.
 - Съесть? – удивился Лео, самый грузный из нас. – Да я могу сто брецелей съесть в один присест.
 - Смотри, не лопни, - брезгливо сказала Катрин.
 - Ради трех желаний не грех и лопнуть, - усмехнулся Лео. А сам подумал: - Фиг вы ее найдете! – Но вслух сказал совсем другое: - Как все просто – съесть вкусный свежий брецель и при этом получить все, что тебе хочется. Ну прямо красота!
 - Совсем не просто, - возразил снова чей-то голос. – Брецель надо поделить на три равные доли, да так, чтобы ни одна из них не была бы даже на милиметр больше или меньше другой.
 - То же мне точность, - возмутилась Катрин, - уверена, можно запросто отмерять и на глазок.
***
Праздник начался как обычно. Открыл его хорошо хлебнувший немалую дозу свежего пива самый уважаемый бомж города, проехав на вихляющем велосипеде мимо идущих стройными колоннами участников торжества, разодетых во все, что только можно выдумать и надеть на себя, а при желании и снять с себя все, что только можно снять.
Прозвучал праздничный пушечный выстрел и в толпу зрителей полетели румяные брецели.
В этом году особенным спросом пользовались брецели, которые бросали самые красивые девушки. Их ловили (конечно же, брецели, а вы что подумали?), ломали на три части, немедленно съедали и что-то усердно шептали. Но ничего не менялось, все оставалось на прежних местах. Даже я не сдвинулся ни на шаг вперед, ни на шаг назад, как стоял, так и оставался стоять в гуще волнующейся толпы.
 - Ты меня вычислил, - сказал чей-то знакомый голос, обратившись к Лео.
Лео подошел к старухе, суетливо копошащейся в плетеной корзине, наполненной доверху брецелями, но почему-то не бросавшей их в толпу. Да и как к ней было не подойти, если это была вылитая его собственная бабушка. Прямо работа мастера с полотна.
 - Здорово, внучек, - сказала она. – Давно не виделись. Небось вчера полный ранец позорных отметок принес?
 - Вы что здесь делаете, бабушка? – деланно удивленно спросил Лео, - ведь вы сейчас должны дедушку обихаживать, он же снова больницу предпочел домашнему матрасу.
 - Обихаживаю, - ответила старуха. – Еще как, притом не одна, а в компании с больничной кассой. Дед-то наш идет на поправку. Удивительная эта помощница у вас больничная касса.
- Еще какая, - поддакнул Лео, - только когда счет придет, деду лучше не показывайте. Увидит – тогда даже ваши три желания не помогут. Почиет в одночасье.
- Ты это серьезно? – удивилась женщина.
- Серьезней не бывает, - подтвердил Лео.
- Ну ладно, внучек, - фамильярно потрепала она Лео по плечу и тут же перешла на официальный тон. – Господин Лео, вас интересуют три желания?
- Можно было бы и больше, - с серьезной миной произнес Лео.
- Менеджером будешь, - проговорила старуха. – Ну, для менеджера у меня припасено всего лишь три. На, бери, - и она протянула Лео обычный брецель.
Лео взял брецель как бы нехотя, мол, знай нашим цену.
- Так ты думаешь, что красота всегда порочна? – спросила его старуха.
- Сами знаете, - лениво произнес Лео.
Старуха резко набросила на голову шаль и вдруг так же резко снова сбросила ее на плечи: на Лео смотрела удивительно красивая молодая женщина. Если честно, Лео даже оторопел. Если честно, то и мне стало как-то светлее от увиденного мною лица.
- Доброта всегда прекрасна, - глубокомысленно произнесла фея, повернулась к Лео спиной, сгорбилась и мгновенно растворилась в воздухе.
Дело сделано – три желания в кармане. Праздник для Лео потерял интерес.
Уединившись на нашей улице, Лео мысленно разделил брецель на три равные доли. «Ну что ж, - подумал он, - пора расти над собой», - проглотил первый кусок брецеля и стал ждать. Но ничего не произошло. Лео подождал еще некоторое время. Но снова ничего не произошло.
«Снова дурят залежалым товаром»,- подумал ученик пятого класса Лео Мюллер.
- Хоть пиши протест оскорбленного покупателя, - мысленно возмутился и я вслед за Лео.
- Неуч! – проговорил чей-то голос. – Да и ты тоже, - обратился он ко мне. – Вам что не ясно – на три равных отрезка. – И твердо, как учитель на уроке геометрии, недовольный выполняемым учениками заданием, наставительно произнес, - У вас, дорогие мои, осталось всего два желания.
И тут Лео Мюллер понял, что брецель можно съесть, не ощутив его вкуса. Он еще раз прикинул, как разделить оставшися брецель на две равные части, но рука почему-то побоялась это сделать.
Он сел на скамейку, подукмал, встал, снова подумал. Потом снова подумал, не вставая и не садясь. Легче получить нобелевскую премию, чем разделить этот брецель, - пронеслось у него в голове. Оттого что вопрос никак не решался, Лео уже начал ненавидеть себя, свою бабку и футбольную команду «Кайзерслаутерн», за которую он фанатично болел, как и каждый уважающий себя житель Пфальца.
И вдруг его осенило. «Ну, конечно, друг ты мой, - Сара! Конечно, Сара. Только она одна могла ему помочь в этом деле. Кто лучше ее в классе дирижировал цифрами, треугольниками, окружностями и этими, ну как их, ах, да, параллелепипедами, никто не мог. Только она любительница уравнений и аксиом могла помочь ему в этом деле.
Сара удивленно смотрела на Лео и еще более на его удивительное желание. Видимо, девочка не ведала о том, что должно было произойти в Шпейере на Брецельфесте. Видимо, молва о готовящихся чудесах облетела ее стороной.
- На две части? – переспросила она его.
- Ровнехонько, -твердо сказал Лео, - Смотри не ошибись.
- Но зачем?- недоумевала Сара.
- Не ошибись, - попросил Лео.
И, поверьте мне, она не могла ему отказать. Разве Джульетта могла противостоять Ромео?
- возьми, - Сара протянула Лео две совершенно одинаковые половины брецеля. Даже не сказав спасибо, Лео схватил их и проглотил первую половину.

На автодроме гул от гоночных машин как ножом резал ушные перепонки. Ну и фраза! Не фраза, а бандитизм какой-то. Впереди ни на шутку разыгралась дуэль между двумя мастерами.
- Что это за гонщик, который не дает продохнуть самому чемпиону, интересовались зрители на трибунах. – Новички так резво в конюшню не врываются.
- А может, это сам... сам... – Да нет, такого быть не может. Он, говорят, давно уже с этим делом завязал. А если верить газете «Бильд», то может, давным-давно и погиб.
- Нет, - возразил я, - Шумахер всегда Шумахер.
- Победил не Шумахер. Не он же чемпион. Победил новичок Лео Мюллер – новая легенда автоспорта.
Его вместе с машиной несли на руках взволнованные почитатели и слава, свалившаяся на него в одночасье.
Сначала от ноши устали руки почитателей, затем и руки славы. И машина вновь обрела твердую почву под ногами на еще мозолистой от гонок трассе.
Я же тебе говорил, что слава не бывает вечной. В ней есть всегда привкус безработицы со всеми ее прелестями.
Лео снова стоял в нашем дворе, уныло держа в руках шлем как бы на память от второго желания.
- Что с тобой?- участливо спросила его Сара.
- Я победил чемпиона, - ответил Лео и удивленно вскинул брови. – Ты разве не знаешь?
- Да нет,  я не интересуюсь гонками.
- Жаль, - сказал Лео и ему впрямь почему-то стало жаль, что она не интересовалась гонками.
И только тут Лео заметил неожиданное сходство Сары с феей. Нен, не с его громкоговорящей бабкой, а с настоящей феей.
- Какая она красивая, - подумал Лео и у него что-то кольнуло в груди. Так начинаются многие истории, о которых потом не стыдно вспоминать.
-Что с тобой? – попыталась снова вернуть его в равновесие Сара.
- Послушай, - проговорил он, - брецель хочешь? – и протянул ей оставшийся кусок.
- Спасибо, но я сыта.
- Ешь, - повторил он снова.
- Я люблю эклеры, - возразило в ней упрямство.
- Ешь, - сказал он твердо, - и загадывай немедленно желание.
- А желание-то зачем?
- Немедленно загадывай желание, - упрямо повторил Лео и закрыл глаза. Он знал, он был просто уверен, что за желание загадает Сара. Ну конечно, он ожидал увидеть ее идущей ему навстречу.
Лео открыл глаза. Сара сидела на прежнем месте у полуоткрытого окна.
- Ну,- сказал Лео, - давай вставай и пошли к Рейну.
- я очень хочу к Рейну, - радостно произнесла Сара, - и с удовольствием пойду с тобой, если ты мне поможешь спустить инвалидное кресло по лестнице.
- Ты вставай, - снова проговорил, вернее приказал он, - зачем тебе инвалидное кресло? Вставай и пойдем к Рейну.
- Ты наверное забыл, - проговорила Сара, меняясь в лице, - что у меня нету ног.
- Как, - удивился он, - разве ты не загадала желание?
- Какое желание? – теперь удивилась Сара.
- Желание, о котором я тебе говорил, - вскипел Лео Мюллер. – Неужели ты сожрала кусок брецеля просто так? – Возмущению его не было предела.
- Ах, так ты о желании и брецеле?
Ну, наконец-то, - проговорил Лео и облегченно вздохнул: «Доперла».
- Конечно, загадала, - сказала Сара.
- Тогда в чем же дело? Вставай! – произнес он, переводя дыхание в нормальный ритм.
- Я загадала, чтобы в мире никогда не было войны.
У Лео все похолодело внутри. – Какой же это ужас – ваша доброта, - процедил он сквозь зубы и отвернулся.

Я снова возвращаюсь домой с вечерней прогулки, усердно натрудив свои неутомимые ноги.
- Господин Шварц, - окликает меня из открытого окна девичий голос, - вы написали новую сказку?
- Я пробовал, но что-то, видимо, не получилось. Никогда не знаешь, что тяжелее – боль одного или боль многих.
- Плохо, - качает она головой, - очень плохо.
- Я постараюсь, - пробую оправдаться я, - очень постараюсь.