Томление тихой печали...

К чему снятся персики, абрикосы, сливы? Я почти никогда не помню снов. А тут, так живо... словно наяву... рассыпаны прямо по скатерти... Должно быть, к слезам.

***

Всякий раз, приезжая в деревню навестить меня, дочка непременно забегает в магазин азербайджанца Валида, что расположен по соседству с моим домом, и покупает что-нибудь особенно любимое мною: мягкую сочную грушу, блестящий чернослив без косточек, сладкий крупный чёрный виноград. Роскошь нездешних южных ароматов царит у него здесь, среди нынешних глубоких февральских снегов, всего через дорожку от меня. Сегодня завезли свежую хурму королёк. Хозяин, по-соседски лично, выбрал несколько превосходных экземпляров.

Ох, уж эта хурма!  Теперь уже давнее воспоминание...

Надо признаться, что лет до тридцати хурмы я не пробовала. Нельзя же было назвать хурмой то, чем однажды угостили меня: размером с некрупное яблоко, светло-жёлтого цвета, твёрдое и несъедобно-вяжущее на вкус. И не то чтобы я этого фрукта не видела. На городском рынке ровными пирамидками лежала она, ярко-жёлтая или оранжевая, на прилавках, за которыми стояли смуглые гортанные парни. Смешно, но отчего-то я предполагала в ней, судя по внешнему виду, помидорный вкус, надоевший дома. Видимо, крепко владела мною привычка к традиционному набору знакомых продуктов, если побеждала она элементарное любопытство, желание попробовать. Да, впрочем, и дорого. Пока однажды...

В один из вечеров накануне Нового года слышу, как далеко внизу несколько раз хлопает подъездная дверь, потом тяжёлый топот по лестнице и, наконец, весёлое оживление у входа в нашу квартиру.
Открываю: мой муж, отец нашего семейства и его водитель вносят несколько ящиков такой яркой, огненно-оранжевой хурмы, что показалось - нашу темноватую прихожую осветило солнце. Даже на рынке не видела я таких крупных, таких замечательных плодов. За ящиками последовала сетка, в каких осенью продают болгарские перцы, старый рюкзак...

- Заехали в гараж, там оставили несколько ящиков, - устало сообщается нам, ошеломлённо взирающим на нездешнее чудо и "несметное" богатство.

Оказывается, тяжёлые машины бригад монтажников привычно следовали на дальний объект. Неожиданно, едва различимая в утренней дымке, на дороге показалась огромная перевёрнутая фура. Удручающая картина предстала им вблизи: разбитые стёкла основательно помятой кабины и сорванная дверь кузова, из которого продолжали высыпаться, плотно и широко покрывая белый чистый снег, изящные оранжевые "мячики". Рядом, едва пришедшие в себя, растерянно ходили два мужика: один смуглый кавказец, второй белокурый, похоже - русский. И это при морозе за минус 20.

Тёплый кунг, откуда протянулись руки нескольких парней, и горячий чай из термоса, возвратили способность водителям фуры говорить. Ребята-монтажники достали аптечку, помогли унять кровь от порезов стеклом, забинтовали и заклеили пластырем. Выяснилось, что вторая их машина ушла за помощью в ближайший КП ГАИ, что идут они из Абхазии в Москву. Груз - хурма, к празднику элитному покупателю.

- В Крэмли,- значительно поднял забинтованный палец вверх смуглый.

- Подождите, ребята, пока вернётся наша машина, замёрзнем тут, - попросил русский парень, - и заберите себе хурму со снега. Товар первый сорт! Тут, должно быть, тонны полторы высыпалось, всё равно бросить придётся, - благодарно добавил он на обещание не покинуть их среди наших снежных равнин.

- Вот мы и набрали нежданно-негаданно в уцелевшие, разлетевшиеся по полю ящики и во всякую другую пригодную тару типа солдатской палатки, что оказалась под рукой, хурмы. Горевали по неопытности, что такие фрукты помёрзли. А они нам растолковали, что оттают - только лучше будут.

Возвращались потемну. Падал снег. Фуры уже не было. В свете фар видно было несколько легковушек. Суетился народ, выбирая  из-под снега оставшуюся хурму.

Тот Новый Год прошёл у нас под знаком этого южного фрукта. Все пять камер срочно освобождённого морозильника были забиты хурмой. Заполнили холодильник. Но оставалось ещё порядочно. Балкона в той квартире у нас не было. Мы звонили друзьям и знакомым, торжественно вручая в подарок к Новому Году нечаянные абхазские дары, поражая их своей щедростью, как мантру, вещая при этом об удивительном событии, добавляя, что "сколько у одного тела отнимется, столько присовокупится к другому".

Просто хурма в квартире предательски быстро оттаивала. Объевшись её ароматной приторной сладости, не в силах больше глядеть на неё, не то что проглотить, мы торопились "пристроить её в хорошие руки".

Странное свойство памяти, неожиданно выхватывающей из череды ушедших событий этот яркий оранжевый эпизод, давно подёрнутый дымкой невозвратимого. И почему-то тихая грусть властно окутывает, пленяет паутиной воспоминаний...

***
Всё-таки, сон - в руку!
Далеко, в дали дальние, увели меня воспоминания и томление тихой печали неотступной тенью  следует за ними.

СЕГОДНЯ - ДЕНЬ ПАМЯТИ ОТЦА СЕМЕЙСТВА НАШЕГО.