Семь смертных грехов. Часть 4

Глава 30
Максим резко отскочил от меня. Парень явно был напуган. Его глаза горели бешеными огоньками.
Я мило улыбнулась, схватила белую рубашку, которую сорвала с Максима, и накинула на себя.
— Я так и знала! Красивые слова лишь просто ветер, шелуха.
Я выбежала из спальни и спустилась на первый этаж.
В доме было темно. Я выключила все лампы. Пройдя на кухню,  достала небольшой десерт и села за стол.
По щекам медленно стекали слезы. Мне было немного обидно и больно.
Зачем я все ему рассказала? Ведь знала, что он испугается, прекратит со мной общаться, просто уйдет! Зато теперь  все точки расставлены, и можно просто жить, считая дни и ночи.
Раздались шаги в темноте.
— Вика, почему ты сидишь в темноте?— спросил Максим.
— Я чувствую в ней себя комфортно, — ответила я, тыкая ложкой в десерт.
Максим прошел к столу и присел напротив меня.
Он был без рубашки.
— А тебе идут мужские сорочки, — улыбнулся он.
Я тоже невольно улыбнулась.
— Может быть, ты хочешь есть?— задала я вопрос Орлову.
— Я бы не отказался, — Максим пожал плечами.
Через пять минут я подала Орлову ужин. Он весело улыбнулся и принялся поедать приготовленное мной.
— Вика, зачем ты сбежала?— спросил меня Максим после пяти минут молчания.
Я не ответила. Опустила голову и продолжила ломать десерт на мелкие кусочки.
— Почему ты не отвечаешь мне?— снова спросил он.
Я встала из—за стола и хотела подняться в спальню, но Максим резко схватил меня за руку.
— Нет, сначала ты мне все расскажешь, — зло проговорил Орлов.
— Отпусти, мне больно!— вырвала я свою руку из его цепких объятий.
— Сядь и ответь на мои вопросы, — приказал он мне.
— Ты кто такой, чтобы приказывать мне?— спросила я.— Правильно никто! Поэтому собирай свои вещи и уматывай из моего дома.
Я отшвырнула его от себя и быстро убежала на второй этаж.
Иногда мы делаем то, что нам не хочется. Мы ходим на работу, водим машину, попадаем в пробки на несколько часов. Нам не всегда нравиться, а часто мы просто ненавидим свою жизнь, но так устроен мир, чтобы что—то получить, нужно это выпросить у судьбы.
На улице пошел дождь. Крупные капли стекали по окну веранды.
Я лежала на белоснежной, смятой простыне и медленно засыпала. Сейчас больше всего на свете я хотела забыть тот страшный вечер, который причинил мне столько боли и переживаний.
Теплая рука прикоснулась к моему плечу. Я немного вздрогнула.
— Не дрожи так, это я, — прошептал мне на ухо Максим.
Парень прилег рядом со мной и нежно обнял меня за талию.
Я так сильно устала за сегодняшний день, что не стала сопротивляться.
Парень зарылся носом в мои волосы, прижал посильнее к себе.
Мои глаза стали медленно закрываться, и я перестала сопротивляться чарам сна.
                *****
Солнечный луч медленно сползал по моему лицу. Черт! Я забыла вчера задернуть шторы.
Немного привыкнув к яркому свету, я хотела пошевелиться, но не смогла. Все тело словно сковало, при этом я не чувствовала боли.
Первая моя мысль была о том, что меня могла парализовать. Это навело на меня бешеный страх. Внутри стало холодно, а во рту пересохло.
Я стала кричать, брыкаться, из глаз потекли слезы.
Неожиданно для себя я почувствовала теплые пары воздуха около мочки уха. Медленно повернув голову, я увидела, что рядом со мной спит Максим.
Черт, я совсем забыла, что он остался у меня. Орлов крепко сдерживал меня руками и почти лежал на мне, вот почему я не могла пошевелиться.
— Максим, — я попыталась разбудить парня, — Максим, Макс.
Орлов не открывал глаза. Он мирно сопел, уткнувшись носом в мои волосы.
В животе предательски заурчало. Я поняла, что если через пять минут ничего не съем, то, просто напросто, умру от голода.
— Максим, Макс, — я снова стала будить парня.
Но все мои попытки увенчались прахом.
Тогда я поцеловала его в губы. Медленно проталкиваясь, мой язык соединился с его. Парень открыл глаза, придвинул меня к себе поближе и стал наслаждаться поцелуем.
Я резко подняла руку, и через секунду раздался оглушительный хлопок.
— За что?— удивленно спросил Максим.— За что я получил по лицу?
— А нечего спать, как слон.
Максим бросил злой взгляд на меня.
— И не надо строить из себя обиженных! Ты сам виноват.
Я встала с постели, собрала растрепанные волосы в пучок и поправила белую рубашку.
Максим остался лежать на постели. Парень уткнулся головой в подушку.
— Нечего спать, пора вставать!— я ударила его по спине, но Максим не пошевелился.— Я не поняла, ты, что меня игнорируешь?
Ответа не последовала. Парень продолжал лежать, уткнувшись в подушку лицом.
— Хорошо, ты сам напросился! Потом не плачь.
Я запрыгнула сверху на парня, аккуратно дотронулась до его спины своими ногтями.
— Спрашиваю последний раз, будешь просыпаться?— в ответ тишина.— Хорошо, ты сам напросился.
Аккуратно проведя ногтем по спине, я очертила прямую линию. Затем я сильнее надавила ногтем на кожу, и на линии появилась кровь.
Максим терпел долго. Он не поддавал виду, что ему больно.
Медленно сползая вниз, ноготь оставлял царапины на спине. Когда мой ноготь добрался до бедер, парень вскрикнул.
— Ну, вот, другое дело! А то молчал!
Я приподнялась с постели, как резко упала спиной на покрывало. Максим навис надо мной. Парень упирался на локти, поэтому все его мышцы были напряжены.
— Ты, что охренела?— спросил он.
— Фу! Что за выражения!— сделала я презрительное лицо.
— Мне же больно!— прохрипел он.
— Я предупреждала! Не надо было меня игнорить.
— Значит, ты любишь, когда делают больно, — глаза Макса наполнились тьмой.
— Нет, нет!— закричала я и стала отбиваться.
— Я терпел, придется и тебе потерпеть!— зло улыбнулся он.
Максим схватил мои руки и вжал их в матрас. Он немного огляделся, затем резко отстранился.
Я приподнялась.
— Это все на, что ты способен!— весело улыбнулась я.
Глаза Максима резко вспыхнули. Я пожалела, что сказала это.
Максим подлетел ко мне, прижал к себе, держа за бедра.
Его глаза потемнели, затем и во все превратились во тьму.
— Отпусти меня, — приказала я.
Он повернул голову на бок, затем спустил свои руки ниже.
— Нет!— яростно ответил он.
От этого тона по моему телу прошел ток.
Максим сжал мои бедра, нежно прикусывая шею, и плавно положил меня на кровать. На несколько секунд он завис надо мной.
— Вика, какая же ты красивая!— прошептал он.— Я хочу тебя.
Я еле сдерживала себя, чтобы прямо сейчас не закричать от волны удовольствия, которая растекалась по всему телу. Я падала в бездну от его обжигающих поцелуев, а его прикосновения просто сводили меня с ума.
Я слишком сильно соскучилась по нему, долго не ощущала внутри себя его силу, не тонула в его объятиях.
Максим разорвал рубашку, которая скрывала мое тело. Медленно проводя языком от шеи к животу, он заставлял меня чувствовать себя слабой и беззащитной.
Он резким движением расстегнул мой лифчик. Мои соски стали твердыми.
Максим нежно прикасался своими губами  к ним.  Ласково дотрагивался к груди, заставляя меня корчиться от наслаждения.
Рука Максима спустилась ниже. Его влажная ладонь легла у меня между ног.
— А ты уже мокрая!— улыбнулся он.— Но я должен тебя помучить.
Отодвинув край моих кружевных трусов, он ввел в меня свой палец. Напряжение внутри меня возросло. Через минуту внутри меня двигались уже два пальца, а через несколько секунд три.
Его движения сводили меня с ума, я корчилась от удовольствия, изнемогала от наслаждения. Я была готова взорваться восторгом, но Максим резко прекратил ласки.
Парень хищно улыбнулся. Он специально не дал мне насладиться, решил помучить.
— Месть — это блюдо, которое нужно подавать холодным!— весело засмеялся он.
Орлов поднялся на ноги. Я осталась лежать на смятой простыне.
— Знаешь, мой друг так соскучился по тебе, — улыбнулся он.
Я поняла намек.
— Может быть, твой друг хочет придти в гости?— спросила я.
— Конечно, только сначала ты должна помочь выйти ему из дома.
Я встала на колени. Расстегнув молнию на брюках, я спустила их. Максим просто перешагнул через одежду.
Парень стоял только в черных боксерах, откуда выпирал его эрегированный член.
 Медленно проведя рукой по ткани, я ощутила все напряжение. Прикоснувшись губами к боксерам, я поняла, что Максим уже готов отдаться мне полностью.
Я стянула боксеры и схватила рукой его.
Проведя языком по стволу, медленно заглотала его. Максим приятно простонал. Парень закрыл глаза. Я стала двигать его внутри своего рта.
Я так давно не чувствовала его вкус, что сейчас он мне казался сладким и неземным.
— Вика, это прекрасно!— простонал Максим.— Но я хочу трахнуть тебя в рот!
Что!
Максим резко схватил мою голову и зафиксировал в определенном положении. Я до конца не понимала, что он хочет сделать.
Парень резко вошел в мой рот. Он двигался там так быстро, что у меня стала болеть голова. Я ощущала его вкус еще сильнее.
Он резко остановился, и через секунду я уже чувствовала спиной простынь.
— Ну что, готова?— спросил Максим.
— Давай, покажи, на что ты способен!— усмехнулась я.
Максим хищно улыбнулся. Его глаза загорелись бешеными огоньками.
Максим вошел в меня. От неожиданности и волны удовольствия, которая плавно растекалась по всему телу, я выгнула спину и вцепилась ногтями в его плечи.
Парень двигался все увереннее, как можно быстрее доводя меня до пика наслаждения. Мои ногти еще сильнее вжались в его спину, и я почувствовала, как проткнула его кожу.
Я не могла больше сдерживать себя, мои стоны разносились по всему дому.
Последнее движение и Максим  упал на меня обессиленный. Я стала часто дышать. Что—то теплое растекалось внутри меня, сводя с ума.
Я закрыла глаза. Максим обнял меня за талию.  Почему—то мне ужасно захотелось спать.
                ***
Я проснулась от громких звуков, которые раздавались с первого этажа. Поднявшись с постели, я нацепила на себя рубашку, которая валялась на полу.
Звуки раздавались с кухни. Стараясь идти, как можно тише, я очутилась на кухне.
Максим с обнаженным торсом жарил блинчики и напевал песню, которая играла у него  в плеере.
Я захлопала в ладоши.
— Браво! Браво! Тебя нужно на сцену, а то там одна фанера.
— Пробовал, но мне сказали, что я с лишком хорош для эстрады.
— Врут!— весело улыбнулась я.
Парень поставил передо мной тарелку с блинчиками.
— Спасибо, но я не ем мучное, у меня диета, — я отодвинула тарелку.
— Ешь, я сказал!— Максим снова подвинул блинчики.
Что за черт!
— Я сказала, не буду, у меня диета! —  гневно ответила я.
— Хорошо!— Максим присел за стол.— Я хотел сделать тебя приятное, но, наверное, все испортил.
Парень схватил тарелку и подошел к раковине.
Только сейчас я осознала, что поступила немного неправильно. Ведь, он и правда старался, готовил, а я просто ударила его, не думая о чувствах.
— Подожди, — я подбежала к нему и выхватила тарелку, на которой лежали блинчики, — пожалуй, один раз можно.
Я вернулась за стол и стала уплетать запрещенную пищу.
— Вот и славно!— улыбнулся Максим, когда я протянула ему пустую тарелку.— И плакать не пришлось, ты быстро сломалась.
Что? Он играл?
— Ах, ты сволочь!— я накинулась на него с кулаками.— Я ведь только ради тебя их ела! Скотина, гад!
— Прости, просто по—другому ты бы их не съела! Просто я всегда так делаю, когда хочу получить желаемое.
— Играешь на нервах?— спросила я.
— Интересное название! Играть на нервах, звучит, как профессия.
— Звучит, как приговор.
Я схватила со стола огромный апельсин и швырнула в Максима. Парень успел увернуться в сторону, и фрукт упал прямо в раковину.
— А ты меткая!— засмеялся он.
— Очень!
Я резко швырнула второй апельсин, и он угодил прямо в нос Максу.
— Больно же!— закричал он.
— А ты думал, будет приятно!
— За что? Ведь я постарался сегодня в постели! Ты стонала от удовольствия!
— Я стонала от скуки.
Зря я  это сказала. Когда—нибудь мой язык доведет меня до могилы.
Максим резко напрягся и подошел ко мне. Я чувствовала его дыхание. Он был немного зол.
— Значит, тебе было скучно!— он схватил меня за волосы и притянул к себе.— Сейчас будет весело.
Резким движением он поставил меня на колени. Я посмотрела в его глаза, они были наполнены мглой.
— Сделай так, чтобы мне захотелось тебя трахнуть!— простонал он.
Максим был без брюк, поэтому я заметила, что его член стал набухать.
Через считанные секунды я чувствовала его внутри своего рта. После бурного секса, он казался мне каким—то родным.
— Вика, ты хочешь, чтобы я снова трахнул тебя в рот?— Максим вопросительно изогнул бровь.
Я проглотила комок, который стоял в горле.
Я ускорила свои движения. Максиму явно нравилось. Он немного постанывал.
— Умница! А теперь я сделаю тебе приятное!
Парень поднял меня с колен, ухватил за бедра и усадил на кухонный стол.
Он раздвинул мне своим бедром ноги.
Жгучие поцелуи стали обсыпать меня между ног. Его язык протолкнулся сквозь преграду, и я почувствовала его внутри.
Это были неповторимые ощущения. Наверное, я никогда не смогу получать удовольствие не с кем другим, кроме Максима.
Парень двигал своим языком внутри меня. Я стонала то громче, то тише. Вцепилась ногтями в его плечи.
—  А теперь пора попробовать тебя на вкус!
Максим спустил меня и поставил спиной к себе.
— Сейчас будет больно, но ты потерпи!
Что!
Я резко закричала, скорчилась от боли, но потом почувствовала внутри себя Максима.
— После того раза на крыше, твоя попка полюбила меня! Она сейчас сдалась без всяких усилий.
Он стал двигаться внутри меня быстро. Темп он не менял. Лишь иногда останавливался, что вдохнуть воздух.
Максим рухнул на меня. Я медленно сползла на пол.
Сейчас я чувствовала себя, как никогда счастливой.
— Вика, а почему ты тогда убежала из ресторана?— спросил Максим.
Зачем, зачем все эти вопросы, я все равно не дам тебе на них ответы.
— Я не знаю!— ответила я.
— Странно, мне тогда показалось, что ты увидела во мне демона!— пожал плечами он.
Максим, ты почти попал в точку.
— А почему не стала разговаривать со мной, почему прогнала?— снова спросил Орлов.
Мне не хотелось отвечать на эти вопросы, просто потому, что я не знала на них ответов.
— Максим, давай не будем!— я закрыла глаза.
— Хорошо! Последний вопрос, но ты дашь на него ответ.
— Хорошо! Но он будет последний.
— Ладно. Что ты имела в виду, когда сказала, что убила человека?
Я резко открыла глаза.
— Ты обещала ответить на него!— сказал мне Орлов.
Я поднялась с пола, накинула на себя рубашку.
Жизнь — это лифт, то вверх, то вниз.
Взлеты, покорение новых высот, новые удачны знакомства, рост в карьерном плане — это хорошо, это отлично. А вот падения, моральное убийство, постоянные неудачи, проблемы — это плохо? Нет, это тоже хорошо!
Падения мотивируют человека на взлеты, а взлеты заставляют человека падать.
Просто нужно войти в лифт и выбрать нужную кнопку.
Я мешала сахар в стакане.
— Вика, ты сейчас стакан протрешь.
Я внимательно посмотрела на него.
— Что? Что не так?— спросил он.
— Ничего! Просто пытаюсь понять, можно ли тебе доверять!
— Что за глупые вопросы, конечно, можно.
— Я не знаю!
— Вика, — Максим схватил мою ладонь, — ты можешь мне доверять! Я люблю тебя.
Эти слова тронули мою душу, и мне показалось, что бабочки, которые до сих пор сидели в моей голове, разлетелись в разные стороны.
— Только я боюсь, что после услышанного, ты меня бросишь!— я опустила голову вниз.
— Глупенькая, я же люблю тебя, а значит, приму со всеми тайнами!
— Смотри, я предупреждала.
Я подошла к окну. Солнце уже заходило за горизонт. Небо было ясное. На дорогах были последствия дождя — лужи.
— Я думала, что убила эту тварь, но она выжила и теперь снова хочет покалечить мою жизнь! Как я его ненавижу!
Максим сидел и слушал меня  внимательно.
— Помнишь, я рассказывала тебе про Костю?
— Того ублюдка, который тебя избивал! Помню, — ответил Максим и сжал кулаки.
Я улыбнулась.
Готовый рвануться в бой, всегда терпит поражение…
Глава 31
Готовый рвануться в бой, всегда терпит поражение…
Он сидел в каком—то темном помещении, не понимаю, что от него хотят.
Готовый рвануться в бой, всегда терпит поражение…
Эта фраза пульсировала в его голове, заставляя нервничать. Он сам не понимал, почему вспомнил ее, и почему она приносила столько боли.
Неужели, он, и в правду, разрушил ее жизнь, сломал ее по кусочкам?
Да, он пил, много пил, гулял. Иногда не появлялся дома неделями. Разве он поднимал руку на нее?
Как бы ни было ему стыдно, но да, поднимал. В последнее время, он словно сорвался с цепи. Ругался, дрался, а в последний вечер, перед их расставанием, чуть не убил.
Больно? Ему больно? Он сам не мог ответить на этот вопрос. Но что—то внутри, где—то в левой части, больно кололо, сжималось и ныло.
« Сердце» — подумал он! И весело засмеялся.
А ведь он любил ее, просто обожал. Но, что тогда случилось, почему все вышло, именно, так?
Он не понимал. Наверное, это  судьба! Глупо верить в судьбу, удачу, невезения, глупо! Просто он сам во всем виноват, сам!
И как бы больно не было это осознавать, но всему виной его собственный эгоизм. А ведь он любил ее.
Тогда в институте, впервые увидев ее, он понял, что она должна стать его. Какие—то чувства тогда грели его душу, заставляли совершать глупые поступки.
Она была красивая. Многие парни хотели провести с ней ночь и даже предложить встречаться, но она стала его. Любовь!
А ведь она тоже любила его, он был первым ее мужчиной. Бедная, бедная, она верила ему, доверяла. Была честна с ним, была только его.
А он? Изменял ей с каждой шлюхой, не появлялся ночью дома, трахая очередную проститутку, которая ради денег и очередного дорогого подарка могла спать с кем угодно.
А она любила его не за деньги, не за то, что у него было все. Она любила его просто так, не требуя ничего взамен.
А он? А он сделал больно, сломал жизнь, практически отправил на тот свет!
Она ненавидит его? Да, она его ненавидит!
Если можно было бы все изменить, повернуть время вспять, он бы никогда так не поступил, никогда бы ее не обидел. Но ничего уже не исправить. Теперь ему придется жить с мыслью о том, что кто—то на земле желает ему смерти, проклинает его каждый день. И ничего уже не изменить!
В последние несколько дней его мучил только один вопрос, смогла бы она спокойно жить, зная, что убила его? Она ответила, что да, смогла бы!
Ему было больно, очень больно.
Но он выжил, значит ему дали второй шанс. Шанс искупить свою вину, не дать снова загубить ее жизнь.
Он закрыл глаза и вспомнил самые страшные моменты, которые мешают ему спокойно жить.
Несколько дней назад…
Вечер. Ужасный ливень колошматил по стеклам автомобиля. Наверное, кто—то сегодня умрет, но это точно будет не он, ведь погода плачет только по хорошим людям.
Он сидел в автомобиле уже больше трех часов, ждал ее. Ему дали адрес, ее адрес. Они не встречались почти пять лет, пять долгих, гребаных лет.
И что изменилось за это время: она стала богатой и известной. Интересно она счастлива? Что—то подсказывало, что нет!
А он? Он остался все таким же. У него, как и прежде, были деньги, много денег. Он мог купить все и всех. Так зачем он появился снова?
Он не мог ответить на этот вопрос.
Пять лет он не мог нормально спать, ему постоянно снился тот вечер, нож, кровь, много крови. Он вспоминал, как она умирала, тихо, просила спасти ее.
Он хотел встретиться с ней на протяжении всех пяти лет, хотел посмотреть в ее глаза, попросить прощения. Но он боялся. Чего? Не знал сам.
Недавно раздался телефонный звонок, и женский голос сказал, что пришла пора отмаливать грехи. Он тогда не понял, но через несколько часов на телефон пришло сообщение с адресом той, кого он любил и, может даже, любит до сих пор.
Теперь он сидит и ждет ее. Но она так и не появлялась. Он устал, ему уже разонравилась вся эта идея, он хотел бросить все и вернуться в Петербург, домой.
Он попытался завести автомобиль, но он не подавался. Черт! Может это знак!
Он принял решение, если до одиннадцати ночи она так и не появиться, то он уедет навсегда, больше никогда не появиться в ее жизни.
Время предательски бежало, осталось всего десять минут, а ее так и не было.
Он поймал себя на мысли, что обмануть жизнь все равно не удастся, поэтому он должен увидеть ее, чтобы все решить для себя.
Ветер усилился. Теперь крупные капли дождя с тройной силой били по лобовому стеклу автомобиля.
Около бордюра остановился автомобиль, девушка вышла из него и побежала вперед.
Он сидел, как парализованный. Это была она! Он ее узнал.
Она здорово изменилась, научилась водить автомобиль, раньше боялась. Стала увереннее в себе. Ему было приятно знать, что она живет счастливо.
Недолго думая, он выскочил из своего авто и побежал по аллеи вперед.
Она быстро  перебирала ногами, смотрела себе под ноги.
— Вика, Вика!— окликнул он ее.
Она замерла, резко обернулась. Он увидел в ее глазах настоящий страх.
Девушка было ошеломлена и напугана.
Он подбежал ближе.
— Вика, ты меня узнала?— спросил он у нее.
Девушка медленно обвила его взглядом.
— Ты, ты, но зачем?— она проговорила это пересохшими от волнения губами.
— Вика, ты не рада мне?— испуганно спросил он.
— Косят, а ты сам подумай!
Он так и знал, после того, что он сделал ей, она никогда не простит его. И на что он, дурак, рассчитывал? Что пять лет, пять гребаных лет, смогут помочь ей пережить боль. Нет!
— Зачем ты вернулся?— спросила она.— Я же просила, забудь про меня.
На ее глазах стали наворачиваться слезы. Он не мог смотреть, как она плачет! Тем более, если эти слезы причиняет ей он.
— Успокойся, — Костя попробовал схватить ее за руку, — успокойся!
— Не трогай меня!— закричала она.— Не прикасайся ко мне!
Она ударила его по руке, он быстро спрятал ее за спину.
Ему казалось, что она обожгла ее, а не ударила. Что—то в левой области груди больно заняло, словно там поковыряли отверткой.
Не надо было ворошить прошлое, ведь там еще болит.
Теперь они будут страдать вместе! Зачем, зачем он приехал? Сам не знает.
— Давай поговорим, — предложил он.
— Нам не о чем говорить с тобой!— она двинулась вперед по дороге.
Он схватил ее за локоть.
— Нет, давай поговорим!— настаивал он.
Она резко оттолкнула его. Он не смог сдержать равновесие и упал.
Она немного испугалась, но подбежала к нему.
В это время Костя уже потерял сознание. Падая, он ударился головой о бордюрчик,  пробил ее.
Вика испугалась, она старалась привести его в сознание, но у нее не получалось. Она перепачкала все руки в крови. Бросив это бесполезное занятие, она набрала номер скорой помощи, продиктовала адрес.
Еще раз, бросив взгляд на Костю, она надела капюшон на голову и зашагала вперед.
Она уходила с мыслью, что убила его, убила…
Костя пришел в сознание на следующее утро. На вопросы врачей отвечал, что поскользнулся в луже, ведь был дождь. Никто и не расспрашивал сильно, у всех были свои проблемы.
Костя понял, что Вика простила его, не бросила умирать, а вызвала врачей.
***
Теперь он сидел на диване в темной комнате и ждал кого—то.  Вчера  вечером, после банкета ему на телефон пришло сообщение с адресом места встречи.
Что от него хотели и кто, он не знал, поэтому сидел в полной неизвестности.
Огни резко загорелись под потолком. По комнате раздались противные звуки каблуков.
Дверь приоткрылась, и в посещение вошла женщина. Костя сразу узнал ее, ведь, именно, она была хозяйкой вчерашнего банкета. Инга Андреевна Морозова — владелица издательского дома.
— Как ты себя чувствуешь?— спросила Морозова.
— Что вы имеете в виду?— задал вопрос Костя.
Морозова улыбнулась. Она хищно оскалила зубы, показывая свою власть, свою силу, мощь.
— Как спал? Тебя не мучили кошмары?— вопросительно изогнула бровь хозяйка издательского дома.— Ведь Вика страдает, боится, что ты снова сделаешь ей больно.
Морозова сделала печальное выражение лица, а потом резко засмеялась во весь голос.
Костя немного испугался. Ему казалось, что Морозова сумасшедшая и очень опасна.
— Что вы хотите от меня?— спросил Костя.
Морозова, внимательно изучая, обошла вокруг Костю. Затем легонько дотронулась до волос и прошептала на ухо.
— Ты же хочешь мести.
— С чего вы это взяли!— удивился парень.
— Не смеши меня! Если бы ты не хотел отомстить, ты бы никогда не приехал сюда, не притащился бы на этот, чертов, вечер, не ждал бы в машине Вику больше трех часов.
На Костю напал страх, неужели, эта странная женщина следит за ним.
— Ты хотел спросить, откуда я это знаю!— засмеялась она.— Мы следим за тобой.
Костя собрал всю свою силу воли в кулак и спокойно ответил.
— Я не хочу никакой мести! А вам, дорогая Инга Андреевна, не приходило в голову, что я просто хотел попросить прощение, извиниться перед Викой, за все плохое.
Глаза Морозовой потускнели, лицо приняло недовольный вид. Косте показалось, что женщина сразу потеряла к нему интерес.
— Я не верю в такие вещи! Попросить прощение! Не смеши!— Морозова снова засмеялась.
— Вы можете не верить, но лично приехал только ради этого.
Инга Андреевна уронила стул, и со всей силой швырнула в стенку кусок какого—то металла. По комнате раздался противный звук.
— Тогда какого черта ты мне пудришь мозги?— закричала она.
— Я?— удивленно спросил Костя.— Я вас, вообще, не знал!
— Пошел вон!— тихо прошептала Морозова.
— Что?— переспросил парень.
— Пошел вон!— закричала она.
Костя вскочил со стула и бросился к двери.
Женщина осталась стоять около стены.
Добежав до своего автомобиля, Костя повернул ключ в зажигание, мотор завелся. Парень бросил взгляд в окно той комнаты, из которой минуту назад выбежал, там уже потух свет.
Парень нажал на газ, и автомобиль рванул вперед.
Он был слегка шокирован беседой с владелицей издательского дома. Оказывается, она страшный человек, с которым, как известно, шутки плохи.
Наверное, она точит зуб на Вику. Но чем Вика насолила ей? На этот вопрос он не знал ответ!
Светофор загорелся красным цветом, Костя остановил машину.
Если бы парень только знал, что за поворот его ожидает смерть, он никогда бы туда не поехал. Но чего бывать, того не миновать.
Костя решил, что должен помочь Вике, рассказать ей о разговоре с Морозовой.
Загорелся зеленый цвет. Костя нажал на газ, машина двинулась вперед.
Он думал о том, как помочь Вике, спасти ее.
Резко что—то мелькнуло перед глазами, Костя увидел надвигающуюся машину. Парень свернул вправо и слетел с моста, прямо в реку.
Все были уверены, что он умер.
Водитель автомобиля, который нагло подрезал Костю, набрал номер телефона.
—  Дело сделано, он устранен.
— Отлично!— прошептал женский голос.— Если он не с нами, значит ни с кем.
Она отсоединилась.
Бывает в жизни такое, что ради цели люди идут по головам, перешагивают через трупы, ломают любые стены. Одурманенный вкусом победы, человек не замечает ничего. Он готов свернут шею, вырвать сердце, задушить собственную мать, только бы получить свой приз.
Глава 32
Максим ушел несколько часов назад. Я, свернувшись калачиком, лежала на смятой простыне.
Помню, в школе мы проходили уравнения с неизвестными. Вот сейчас моя жизнь похожа на такое же уравнение с множеством неизвестных.
Доверять ему или нет? Этот вопрос пульсировал у меня в голове и больно отдавался в сердце. Доверять или нет?
Отношения только для двоих, а если туда влезает третий, что тогда?  Если любит, то не предаст?
Наверное, идеальные отношения строятся на доверии, на любви. А если человек испытывает боль рядом с другим, то это не отношения, а настоящие мучения.
Часто, люди расходятся, не выясняя причины. Им сложно сесть и поговорить, расставить все по полочкам. Нет, им легче устроить скандал, начать обвинять друг друга, просто уйти в распахнутую дверь, оставляя в сердце другого нож, холодный нож боли.
В чем же причина такого разрыва? Сплетни, третий лишний, молодая любовь? Нет, причина всегда кроется внутри человека.
Зачем терпеть боль, жить в темноте, бояться света, не доверять никому? Зачем существовать над пропастью, которая в любой момент может поглотить тебя?
Отношения ломаются, трескаются. Но люди не понимают, что если что—то разбилось, потом уже не один клей не поможет склеить, все как было.
Все думают, что любовь до гроба давно не в моде! Как же они ошибаются!
Чувства рождаются внутри человека, и потушить их может только он сам.
Давайте задумаемся, и не будем рушить все из—за пустяка…
                ***
Громкий и пронзительный звон разбудил меня. Я схватила телефон и, не смотря на дисплей, приложила к уху.
— Виктория?— спросил молодой женский голос.
— Да, я вас слушаю.
— Виктория, вам звонят из четвертой городской больницы. Сегодня ночью к нам привезли Константина, к сожалению, он не успел сообщить свою фамилию, а документов при нем не было обнаружено. Он успел назвать только ваше имя и фамилию, а номер такого человека, как вы найти не составило  труда.
Я была шокирована услышанным.
— Виктория, алло! Вы меня слышите?— спросил голос в телефоне.
— Да, я слышу вас, — прошептала я.
— Так вы приедете?— поинтересовался голос.
— Куда?— задала я вопрос.
— Я же говорила, в четвертую городскую больницу.
— Зачем?— спросила я снова.
— Виктория, вы в порядке, с вами все хорошо?— стал волноваться голос.
— Да!— ответила я.— Зачем мне в больницу?
— Так Константин у нас. Его же надо забрать.
— Зачем?— снова спросила я.
— Чтобы похоронить.
Только сейчас до меня дошел смысл происходящего. По щекам медленно стали стекать слезы. По спине пробежал мелкий озноб, как будто ударили током.
— Алло, алло!— кричали в телефоне.
Я нажала «отбой».
Как же холодно стало в доме. Ноги превращаются в ледышку. Я свернулась калачиком.
Черный день настал для меня. Конечно, я хотела, чтобы Костя исчез из моей жизни, но не таким способом.
                ***
Прошло уже больше трех недель. Моя жизнь словно остановилась. Стала какой—то черно—белой, тусклой и ненужной.
Я плохо ела. На все уговоры Анны Витальевны отвечала, что не хочу. Из дома я выхожу мало.
Не зная, почему, но мне, кажется, что Костя погиб из—за меня. Именно, я виновата в его смерти.
Это чувство не давало мне спокойно жить.
                ***
— Может, уже хватит убиваться?— спросил меня Максим, когда в очередной раз предложил поесть.
Я отвернулась от него к стенке.
— Что? Теперь я плохой!
— Ты не понимаешь!— сказала я.
— Тогда объясни, — закричал Максим.
— Ты не поймешь!— огрызнулась я.
— Почему же? Наверное, у меня каменное сердце, или я думаю и чувствую только тем, что у меня в штанах!
Максим так кричал, что мне становилось еще хуже.
— Макс, успокойся, — попросила я его.
— Нет, ты уж мне объясни, почему это я не пойму. Считаешь, что я слишком бесчувственный.
Я повернулась к нему лицом.
— Успокойся, ты же прекрасно знаешь, что я так не считаю. Просто, я чувствую себя виноватой в смерти Кости. Я желала ее, это я хотела, чтобы он исчез из моего прошлого, настоящего и будущего. Это я думала о его убийстве.
По моим щекам снова стали стекать слезы.
Максим обнял и прижал меня к себе.
— Глупенькая!— он мило улыбнулся.— В том, что случилось, нет твоей вины. Это просто судьба! Он сделал тебе больно, теперь судьба рассчиталась с ним. А ты ни в чем не виновата.
Хотела бы верить тебе. Но меня все равно не покидало чувство вины, он засело в глубине моей души и поедало меня потихоньку.
— Тебе просто нужно расслабиться!— пожал плечами Максим.
— Хорошо сказать, но как это сделать.
— Я знаю один хороший способ!— парень хищно улыбнулся.— Секс!
В его глазах загорелись бешеные огоньки. Он нежно закусил нижнею губу и притронулся своей рукой ко мне.
— У тебя только одно на уме! А говорил, что думаешь не тем, что у тебя в штанах.
— А тебе, что не нравиться, что у меня в штанах? Пока, вроде, не жаловалась!
Он нежно прикоснулся к моим губам. Я почувствовала, что наши языки сплелись в танце.
— Ты прав, это самый лучший способ расслабиться! Но я хочу попробовать кое—что другое.
Максим снова улыбнулся. Его улыбка просто сводила меня с ума.
— Что?— спросил он.
— Ты должен мне повиноваться полностью, безоговорочно.
Парень немного напрягся.
— Или ты боишься?
— Я ничего не боюсь!— бойко ответил он.
Так и знала, что нужно было укольнуть мужское самолюбие. Собственное эго всегда дороже жизни!
— Вот и хорошо!— улыбнулась я.— Теперь встань около постели.
Максим снова улыбнулся. Поднялся с кровати и выпрямился во весь рост.
— Молодец!— похвалила его я.— Теперь ты должен сделать так, чтобы я захотела тебя трахнуть.
Максим вопросительно изогнул бровь. Парень, явно, был шокирован услышанным.
— Вообще—то, я самец, а не ты! Доминант — я.
Я закатила глаза.
— Я сказала, что хочу тебя трахнуть! Ты должен выполнять все мои приказы.
— Есть, мой генерал!— смешно подпрыгнул Максим.
Парень стал медленно стягивать с себя футболку. Он практически оголил свой пресс, как я закричала.
— Прекрати, меня это не возбуждает!
Максим, явно, удивился.
— Придумай что—то новое!— велела я.
— Что?— спросил Максим.
Я встала с постели, подошла к Максиму.
Мои губы нежно дотронулись до кончика его носа, а рука медленно скользила вниз. Она остановилась на его поясе и спустилась немножко ниже. Я нащупала ЕГО, медленно сжала в кулак. На лице Максима появился хищный оскал. Я его завела.
— Кажется, я понял.
Максим медленно расстегнул молнию на брюках. Они сползли с него, парень просто перешагнул через них.
Теперь он стоял посреди комнаты в одних боксерах и футболке.
Я поманила его к себе.
Он был весь напряжен.
— Теперь я немного тебя помучаю!
Он хищно улыбнулся.
Я положила его на спину, а сама села на него. Медленно обвиваясь вокруг, я обжигала его тело поцелуями. Парню нравилось.
— Прости, Максим!
С этими словами я разорвала на нем футболку, сделала два лоскутка.
— Теперь мы поиграем с тобой!
Я засмеялась.
— Я не против, только обещай, что будет не больно!
— Я постараюсь!
— Вика, обещай!
— Вытяни руки!— приказала я.
Максим послушался.
Я аккуратно привязала его запястья лоскутками за поручни у спинки кровати.
— Ты хочешь меня распять?— спросил Максим.
— Нет, я придумала кое—что похуже и больнее!— засмеялась я.
Парень прогнулся в спине. В его глазах вспыхнул пожар, а на губах появилась едва заметная улыбка.
Я медленно провела рукой по его телу. Максим смотрел на меня, как завороженный. Парень не сводил взгляда. Его глаза блестели, а мышцы были напряжены.
— Поцелуй меня, — произнес он пересохшими губами.
Я улыбнулась. Нагнувшись, я чуть дотронулась до его пересохших губ.
— Это все?— спросил Максим.
— Да! Я же обещала муки!
Я чувствовала его эрекцию. Максим был напряжен.
Он был беззащитным, и это делало его чертовски сексуальным.
— Мне нравиться, когда ты послушный!— улыбнулась я.
— А мне нравиться, когда ты делаешь мне приятное!
Я засмеялась.
Аккуратно поправив прядь волос, я провела языком по ложбинке его накаченной груди. Спускалась ниже, обсыпая каждый миллиметр его тела поцелуями. Наконец—то, я добралась до самого сокровенного.
Максим стал тяжело дышать. Напряжение разливалось внутри меня, не давая расслабиться.
Я поцеловала ткань боксеров. Парень прогнулся в спине. Аккуратно, стараясь, как можно больше причинять страданий, я стала притрагиваться к боксерам, при этом  сводя Макса с ума.
— Ты специально это делаешь? Я сейчас умру от напряжения. Внутри меня что—то разорвется!— Максим говорил шепотом, и я меня это заводило.
Сейчас у него был такой сексуальный голос, голос греха. Именно, он сводит людей с ума, заставляя прыгать в объятия, которые затягивают в черный омут. Если можно было, то я бы посадила всех обладателей таких сексуальных голосов за решетку.
Настало время действовать.
Резким движением, стянув боксеры, я освободила ЕГО. Мое сердце бешено заколотилось. Мне показалось, что оно сейчас выпрыгнет из груди и убежит куда—то вдаль.
Проведя языком по стволу мужского достоинства, я медленно окутала его языком, чувствуя его сладкий вкус.
Мой язык стал нежно ласкать ЕГО, заставляя Максима прогибаться в спине. Парень хотел пошевелить руками, но они были связаны.  Это были настоящие муки.
Я не открывалась ни на секунду от своего занятия. Максим медленно двигал бедрами, закрывал и открывал глаза и изредка издавал протяжные стоны. Парень просто растворялся в сладостных ощущениях.
— Вика, прекрати! Я больше не выдержу!— взмолился он.
Я мысленно улыбнулась. Я добилась своей цели, но надо его немножко проучить.
Медленно я провела языком накаченному прессу, поднимаясь все выше. Максим резко открыл глаза, когда я поцеловала его в губы.
Парень сразу же протолкнул язык в мой рот. Я почувствовала его вкус.
— А теперь ты помучаешь меня!— сказала я и развязала руки Максиму.
Он улыбнулся, а в глазах загорелись огоньки.
— С удовольствием! Сейчас я тебе за все отомщу.
Парень резко схватил меня за бедра и уронил спиной на постель.
В одно мгновение он раздвинул мне своим бедром ноги и навис надо мной.
Мои руки зарылись в его шелковистые волосы. Я стала чувствовать тепло его тела. Внутри меня, в области живота, стало разливаться что—то теплое и приятное. Я закрыла глаза.
Максим медленно стянул с меня футболку и шорты. Я почувствовала, что его пальцы обжигают кожу, словно смола. Аккуратно, почти не прикасаясь, он поцеловал меня в шею, затем за ухо.
Я стонала от напряжения. Но Максим остановился, я перестала чувствовать тепло его рук.
— Эй, ты чего?— спросила я у парня, который сидел на подоконнике.
— А ты когда—нибудь думала, почему люди бывают не счастливыми?— тихо спросил он.
Если честно, то его вопрос застал меня врасплох. Я никак не ожидала услышать это от Максима.
— Вот бывает же такое, что человек смеется с тобой, шутит, а внутри плачет, просто рвет себя на части! Бывает же!
Он посмотрел на меня своими небесными глазами. Некая дрожь прошла по всему моему телу. В последнее время его глаза больше напоминали черную дыру, чем чистое небо. Что случилось?
— Знаешь, мы, люди, странные существа!— я улыбнулась.— Мы привязываем к кому—то очень сильно, крепко, и когда этот кто—то нас бросаем мы теряем все: цель, ради который жили, смысл, который был для нас чем—то наподобие путеводной звезды. Люди бояться, что их бросят, выкинут как ненужную вещь, поэтому ломаются и начинают превращаться в рабов. Большинство женщин свято верят и любят своих мужей, отдают им все до последний капли, а те, в свою очередь, используют их, играют с ними в любовь, а потом, когда им становиться скучно, просто бросают и находят новую… новую игрушку. А женщина остается одна, и тогда она теряется во времени, просто прекращает жить. Знаешь, как легко определить женщину, которая до смерти привязана к своему мужчине, которая просто стала рабой?
— Нет!— отрицательно покачал головой Максим.
Я улыбнулась.
— Это очень просто! По гардеробному шкафу. Если первая полка занята вещами мужа, то женщина раба.
Максим засмеялся.
—Интересная же у тебя логика. А если нет?
— Тогда женщина дура! Раз не нашла до сих пор кому подчиняться!
Максим снова засмеялся.
Он спрыгнул с подоконника. Медленно подошел ко мне и лег рядом, нежно обнимая мою талию.
— А ты счастлива?— спросил он.
Этот вопрос больно ударил в сердце. Счастлива ли я? Я сама не знаю.
Максим смотрел на меня, дожидаясь ответа.
— Конечно, счастлива, — улыбнувшись, ответила я.
Сейчас я соврала, но надеюсь, что это будет правдой в моем будущем.
— Давай просто помолчим, — прошептал он.
Его рука увереннее обняла меня за талию. Я дотронулась своими губами до его шеи.
Максим поднял на меня свои глаза, она снова превратились в серую бездну без края.
Я положила голову на его грудь, он зарылся своим носом в волосах.
— Я тебя люблю… — прошептал он.
Улыбнувшись, я закрыла глаза.

Однажды за ней захлопнется дверь,
И ты обретешь былую свободу.
Ты счастлив? Скажи, ты счастлив теперь?
Никто не требует ласку, заботу.

Никто не пристанет с вопросом о том,
Как день ты провел и кто в твоих мыслях.
Никто не заглянет в твой телефон,
Но только лишится жизнь твоя смысла.

Никто не потребует больше тепла,
Не скажет о том, что так нужно вниманье.
Но ты вдруг не сможешь заснуть до утра,
И душу заполнит твою ожиданье.

Не нужно букеты дарить никому,
Не нужно придумывать ей комплименты.
Но только захочется вдруг самому
Опять пережить с ней былые моменты.

И, кажется, столько проблем с ней ушло.
И можно по барам — гулять, веселиться.
Но только в душе стало вдруг тяжело,
И продолжает она тебе сниться.

Никто не поддержит в трудные дни,
И всем всё равно надел ли ты шапку.
Никто не прошепчет тебе о любви,
Нежно рукой поправив рубашку.

Она была рядом, но ты не ценил.
Казалось, что в жизнь приносила проблемы.
Она всё терпела, но выход один —
Уйти, перестав ждать твоей перемены.

Однажды за ней захлопнется дверь.
Ты станешь свободным, как многие люди.
Но почему ты не счастлив теперь?
Просто никто тебя больше не любит.
                ***
Крупные капли дождя сползали по стеклу. Серые тучи заволокли небо, и, кажется, что сейчас они обрушаться на нас.
Я немного поежилась. Обняла Максима, который сопел около меня.
Я провела пальцем по обнаженной спине парня. Его кожа  была мягкой и нежной, словно бархат.
Наверное, чувствовать тепло любимого человека — это счастье. Значит, в некой степени я счастлива. Нет, скорее всего, я просто запуталась во всем.
Мне не хотелось думать на эту тему. Я просто хотела наслаждаться Максимом, его любовью и чувствами. Быть рядом с ним, считать минуты, проведенные рядом. Но меня постоянно беспокоили воспоминания и рассказы Лики, Надежды. Неужели, этот милый и красивый парень способен на такие поступки? Наверное, этот вопрос будет мучить меня вечность.
Я снова провела рукой по спине Макса. Что это такое?
На спине была еще одна какая—то странная татуировка, которую я раньше не замечала Черная буква «А» с и узорами в виде шипов. Я внимательно рассмотрела ее. Рядом было написано «Absolvo te».
Глава 33
«Absolvo te». Ей никогда не нравилась эта фраза, ей постоянно казалось, что она много на себе берет, она же не бог, чтобы распоряжаться чужими жизнями.
« Я отпускаю грехи». Она мысленно засмеялась.
Крупные капли дождя стекали по стеклу. Она ненавидела дождь, но всем говорила, что любит. Зачем? Сама не понимала.
Просто хотела казаться грубой и железной, хотела вселять в людей страх и ужас. Но зачем? Сама не понимала.
Ей было противно от той роли, которую она играла на людях. Роль злой, коварной, суровой бизнес—леди, которая может съесть кого угодно, если захочет. Она для всех была некой силой, которая может разрушить любую стену, сломать человека, просто стереть его из жизни.
Она не хотела быть такой, но ей приходилось вселять в людей страх.
А ведь когда—то она была хрупкой и мягкой, нежной. Что же произошло? Она сама не понимала.
Она подошла к огромному окну. Город погрузился во мрак. Тучи заволокли небо, они висели так низко, что Инге Андреевне казалось, что она может дотянуться до них рукой. 
Нервно улыбнувшись, женщина задернула штору. Ей так надоели эти муки, которые она испытывает каждый день. Ее сердце сжимается с болью, когда встает солнце.
А ведь раньше все было по—другому, все было не так. Инга Андреевна любила солнце, обожала гулять по улицам, просто идти, не думая ни о чем. Ей нравилось слышать шелест листвы под своими ногами, нравилось ощущать легкое прикосновение ветерка, но все это резко рухнула в один момент, просто разбилось на куски. Потому что в жизни Морозовой появилась она…
Инга Андреевна присела на край дивана.
Сейчас ей было больно, но в тоже время смешно. Она сама во всем виновата, пошла на поводу, разрушила свою жизнь. А ведь говорили ей, не общайся с этим страшным человеком, но нет, она не послушала. Теперь вот терпит муки.
Инга Андреевна закрыла глаза и прилегла на диван.
Женщина утешала себе только единственным, все, что не происходит в жизни, все  к лучшему.
Несколько  лет назад…
Белый зонтик, который когда—то Инге подарила ее любимая бабушка, не хотел открываться. Она старалась бежать быстрее, но крупные капли все равно падали на нее. Девушка промокла до последней нитки.
Все—таки дождь в этом огромном городе не редкое явление, но там, откуда приехала Инга всегда были морозы, все—таки Сибирь.
Девушка катила за собой чемодан. Быстро забежав по мраморной лестнице, она толкнула со всей силы на себя дверь и так приоткрылась.
Девушка, с которой капала вода, медленно двигалась по узкому коридору, в надежде найти хоть кого—нибудь.
— Добрый день, — раздался пронзительный женский голос, — могу ли я вам чем—нибудь помочь.
За спиной у Инги стояла пожилая женщина. Аккуратно собранные волосы, румяна на щеках, а на губах ярко—алая помада.
— Добрый день, — радостно улыбнулась Морозова, наконец—то, она нашла живого человека в этом здании, — мне нужно заселиться.
— Вы студентка?— спросила женщина.
— Пока еще нет, но уже поступила!— Инга протянула даме листок бумаги, в котором было написано распоряжение о ее заселении.
Пожилая женщина немного приподняла бровь, затем надела очки и внимательно вчиталась в документ. Затем мило улыбнулась.
— Да, конечно, следуйте за мной.
Инга схватила свой чемодан и пошла следом за женщиной.
— Сегодня отвратительная погода, — сказала дама, когда они поднялись на третий этаж этого здания, — осень, не люблю ее.
Инга лишь кротко улыбнулась. Девушка обожала любую погоду, везде можно было найти свои плюсы. В дождливую погоду  можно было почитать, когда светит солнце, просто погулять, подышать свежим воздухом, а зимой просто порезвиться, поиграть в снежки и покататься с горки.
— У нас очень строгие правила, — бубнила женщина, — не пить, не курить, никого не водить. В девять часов отбой, потом в общежитие не пущу.
Морозова тихо шагала за женщиной вперед.
Все коридоры в этом здании были одинаковы: узкие с высокими потолками и белыми стенами, которые кое—где треснули. Но, не смотря на все это, девушке очень даже нравилось. Ведь сейчас начинаются самые лучшие годы ее жизни — студенческие годы.
Женщина подошла к огромной желтой двери с маленькой ручкой, толкнула ее.
— Вот здесь ты будешь жить, — сказала она, — твоей соседки еще пока нет, наверное, ушла в институт. Устраивайся поудобнее, чувствуй себя, как дома, за бельем придешь вечером.
С этими словами женщина направилась в противоположную сторону коридора.
Медленно, словно боясь на что—то наступить, девушка прошла в комнату.
Высокий потолок, огромный деревянный шкаф, старый покореженный стол, похожий на сломанное дерево. Стены здесь были такие же, как и в коридоре, по которому Инга шла несколько минут назад. Огромное окно было плотно задернуто занавеской. Девушке показалось немного глупо закрывать днем окно, ведь солнце должно попадать в комнату.
Морозова распахнула штору. Солнца, правда, не было видно, все небо было в тучах, а дождь так и продолжался.
Две железные кровати. Одна заправленная цветным покрывалом, а другая просто затянутая белой простыней. Инга заняла именно ее.
В комнате было прохладно, даже можно сказать холодно.
Девушка разбирала вещи, аккуратно складывала их в шкаф.
Ее соседка так и не объявилась за все это время.
Комната понравилась Инге, ей казалось, что она вернулась домой.
Морозовы не жили богато, так средне, как все простые люди. Поэтому Инге не придется долго привыкать к обстановке этой комнаты. Она чувствовала себе счастливо, немного радостно, и даже дождь не портил ей настроения.
Часы показывали семь, когда Инга вернулась в свою комнату с комплектом постельного белья, который получила у завхоза.
Аккуратно заправив кровать, девушка принялась за чтение книги. Ей очень нравились отечественные классики, но слышала, что в этом огромном городе полно разных книг.
Как и все девчонки, Морозова грезила о настоящей любви, о светлых чувствах, о счастливой жизни. Девушка жила сказкой и ждала своего принца, который прискачет на своем белом коне и заберет ее в волшебную страну, где правят добро и счастье.
Стрелки подходили к девяти, когда дверь комнаты распахнулась, и на пороге появилась девушка с длинными черными волосами.
Она медленно прошла взглядом по Инге, затем мило улыбнулась и сверкнула своими глазами.
— Значит, мы с тобой соседи, давай тогда знакомиться! Меня зовут Евгения, но для друзей просто Женя.
Девушка протянула свою тонкую руку, Инга пожала ее.
— А меня зовут Инга, но для друзей просто Инга.
Звонкий смех наполнил комнату.
— Первый курс?— спросила Женя.
— Да, первый. А ты?
— Я, я второй!— гордо ответила Евгения.
Что—то в этой девушке привлекало внимание Инги.
Голубые глаза, которые просто завораживали, брали в плен и тянули в омут.
— У тебя такие красивые глаза, — простонала Морозова.
Евгения лишь слегка удивилась, потом улыбнулась.
— Спасибо! Ты первая, кто заметил это.
— Правда?— удивилась Инга, — Ты ведь второй год уже учишься.
Евгения слегка улыбнулась, затем присела на подоконник.
— Иногда люди не замечают то, что рядом! Они просто спешат, торопятся по жизни, сами не понимаю того, что теряют себя в суете будничных дней. Мир не такой, какой кажется всем. Он мерзкий, серый, грязный и ужасно порочный. Это не мы меняем этот мир, это он меняет нас.
Инга была немного ошеломлена от услышанного. Эта молодая девушка говорила так, словно  прожила долгую жизнь, которая была полна зла, ненависти и боли.
— Наверное, ты сейчас подумала, откуда я все это знаю?— словно прочитав мысли Инги, спросила Женя.
Морозова молчала, ей была немного страшно.
— Не бойся, я не кусаюсь.
Евгения развернулась лицом к окну и внимательно посмотрела вниз.
— Что ты там видишь?— спросила она у Морозовой.
Девушка внимательно посмотрела вниз.
— Улицы, по которым бегут люди. Солнца практически нет, все небо заволокли тучи, наверное, все ночь будет идти дождь, а мой зонт не хочет раскрываться.
Евгения усмехнулась.
— И больше ничего?
— Нет!— отрицательно покачала головой Инга. — Больше ничего.
— Жаль! Очень жаль.
Евгения отошла от окна и присела на кровать.
— Слушай меня внимательно и смотри в окно, — приказала девушка.— Ты права, скорее всего,  ночью будет идти дождь. Небо такое серое, что даже мне противно. Да, по улицам, и, правда, бегут люди, но куда они бегут?
Евгения резко замолчала. Морозовой стало немного не по себе. Девушка старалась держаться, но ей становилось с каждой минутой все хуже и хуже.
— Вон тот мужчина в сером пиджаке с букетом цветов в руке, как думаешь, куда он торопиться?
Инга нашла глазами мужчину с букетом алых роз.
— Наверное, к жене.
— Какая же ты еще наивная и глупая!— улыбнулась Евгения.— Мужчина явно в одном из лучших костюмах, который есть в его гардеробе. Он держит в руках букет роз, сейчас эти цветы стоят прилично дорого, мужчина явно кого—то ждет, он постоянно смотрит на часы. Скорее всего, он собрался идти развлекаться к любовнице.
— Почему ты решила, что он ждет любовницу?— спросила Инга.— Разве нельзя подарить цветы жене и сводить ее в ресторан?
Евгения снова засмеялась.
— Инга, пойми, мир слишком прост, чтобы усложнять его. Зачем нужно дарить цветы жене, если можно купить бутылку водки, зачем идти с ней в  ресторан, если можно поесть пельмени дома. Никто в этом мире не живет по правилам и законам, все грешат, все стали черными от грехов.
Инга внимательно посмотрела на того мужчину.
К нему подошла блондинка в алом платье, мужчина протянул ей букет цветов и страстно поцеловал в губы. Он достал из кармана пиджака что—то и протянул девушке, та мило улыбнулась, и они вместе скрылись за углом.
Неужели Женя была права, и этот мужчина изменяет жене? Но как это узнать? Да, никак!
Прошло больше трех месяцев. Инга ходила на занятия в институт, старалась получать знания, делала задания до поздней ночи и вставала ранним утром. Девушка была зациклена на учебе.  Самое главное в жизни  для нее было получить высшее образование, затем устроиться на престижную работу с хорошим окладом, обзавестись семьей, родить двух или трех детей.
Глупые мечты! Очень глупые! Об этом мечтает каждый второй, но сбываются они у единиц.
Свою соседку по комнате Инга видела редко. Девушка мало ночевала дома, пропадала куда—то неделями, а когда появлялась, то просто не вылезала из под одеяла.
Морозова не лезла к ней с глупыми расспросами. Евгения ей не мешала, она вела себя тихо. За три месяца, которые Инга считала лучшими в своей жизни, они больше не разговаривали с Женей.
Девушка не заводила бесед, да и у Морозовой не было тем для разговоров с соседкой. Они жили, как хорошие соседи, друг другу не мешали, друг друга не трогали.
Но однажды все круто изменилось.
Мир, который до сих пор не трогал девушку, затянул ее в омут в одно мгновение.
Той ночью был ужасный ливень. Крупные капли дождя барабанили по стеклу. Инга сидела за столом и под тусклым светом лампы читала философию. Она так ее не любила, ей казалось, что все это глупости. Зачем человеку философия? Да не зачем.
В коридоре раздались шаги. Инга привыкла, что ночью по коридорам общежития постоянно ходят люди. Но эти шаги были какими—то громкими, странными, они вселяли страх.
Дверь комнаты приоткрылась, и по спине Морозовой пробежали мурашки.
Тусклый свет лампы осветил постороннего.
Инга узнала человека, это была Женя.
Девушка была вся мокрая, с нее просто стекали вода. Она дрожала, а ее голубые глаза превратились в лед, словно в них замерзла вся жизнь.
— Женя, ты насквозь мокрая, — Инга усадила девушку на стул.— Сейчас я помогу тебе.
Морозова кинулась к шкафу с одеждой, нашла там теплый свитер и брюки.
— Одевай!— приказала Инга.
Женя немного поколебалась, внимательно посмотрела на Морозову и взяла одежду.
Минут через пять Женя уже лежала под теплым одеялом и пила горячий чай, который принесла Инга.
— Зачем?— спросила Женя.
— Что зачем?— не поняла вопроса Инга.
— Зачем ты мне помогла?
Морозова немного удивилась вопросу.
— Как зачем? Ты же была все мокрая и могла заболеть.
— Тогда другой вопрос, почему ты мне помогла?
На этот вопрос Инга не знала ответа. Просто в детстве мама всегда говорила, что людям нужно помогать. Даже если ты не знаешь человека, или он совершил много плохим поступков, ты должна помочь, иначе будешь подобна ему.
— Просто так!— пожала плечами Инга.
Евгения улыбнулась.
— Спасибо, — прошептала она.— Я думала, что просто так в этой жизни бывает только воздух, которым мы дышим, а нет, оказывается и твоя помощь.
Инга вернулась за стол и продолжила чтение философии.
— А ты другая!— воскликнула Женя.
— Какая?— спросила Инга.
— Не такая как все они, ты добрая, пока еще неиспорченная!
— Это плохо?— Морозова повернулась лицом к соседке.
— Как сказать, это и не плохо, ну, и не хорошо! Тебе будет тяжело, очень тяжело.
— Почему?— спросила Морозова.
— Скоро узнаешь. Запомни, в жизни нет друзей! Все, кого ты считаешь своими друзьями, при любой удачной возможности готовы всадить нож тебе в спину и прокрутить его там сто раз.
— Ты слишком пессимистически относишься к жизни!— пожала плечами Морозова.— Все совсем не так. Люди помогают друг другу просто так.
— Смешно!— засмеялась Евгения.— Глупенькая, это было в средние века, а теперь миром правят алчность, гнев,  зависть, гордыня, уныние, чревоугодие и похоть.  Миром правят грехи, смертные грехи…
Глава 34
— Вам нравиться эта картина?— спросил меня пожилой мужчина в сером костюме.
— Очень!— улыбнулась я.— В них есть что—то такое, что цепляет душу и больно отзывается в груди.
— Наверное, это чувства!— улыбнулся старик.
— Может быть, может быть…
Мужчина потерял ко мне всяческий интерес и направился вглубь комнаты.
Что же в ней такого, что заставляет меня возвращаться вновь и вновь сюда, смотреть на нее часами.
— Вика, вот ты где! Я тебе потерял, но потом мне сказали, где тебя можно найти.
Максим нежно обнял меня за плечи, поцеловал в щеку.
Я не обратила на него никакого внимания. Картина…
— Вика, что с тобой?— спросил Максим.
— Посмотри на нее, что ты видишь?
Максим внимательно оглядел картину.
— Не знаю, по мне размазня какая—то. Полно красок, но нет ничего точного.
— И это мне говорит профессиональный фотограф, который живет искусством.
— Вика, что ты завелась?— Максим попробовал обнять меня, но я быстро отстранилась от него.
— Это не размазня, не размазня!
Я развернулась и быстро вышла прочь из зала.
Размазня! Да, что он понимает! Я хочу эту картину, но купить ее не могу.
Вроде, у меня есть деньги на ее приобретения, есть цель ее купить, но что—то не дает мне сделать этого. Я чувствую какой—то страх от нее.
На улице было холодно. Я накинула на плечи тонкую куртку.
Звезды на небе освещали аллею. Я медленно шагала по ней.
Все—таки что—то внутри меня не давало мне покоя, что—то заставляло нервничать.
Аккуратно пройдя мимо небольшого заграждения, я присела на скамейку в виде сердечка.
Телефон зазвенел. На дисплее  высветился Максим. Я сбросила вызов.
Неужели, все, что сейчас происходит со мной, всего лишь чей—то хорошо обыгранный план? На этот вопрос я не могла пока найти ответ.
Может, Инга Андреевна специально пригласила меня в издательство, может быть, специально подписала со мной договор. А Максим, какую роль в этой истории играет он? Мне больно осознавать, что все его чувства просто лед, холодный лед.
Знаете, существуют четыре типа мужчин, которых нужно бояться в жизни: манипулятор, тиран, коллекционер и неудачник.
Первый тип — опасен для каждой женщины. Манипулятор может влюбить в себя, завладеть чужим сердцем и душой, а потом начать играть в свою игру по своим правилам. Женщина автоматически становиться куклой в руках безжалостного кукловода. Он может делать все, что угодно с ней: бросать на край жизни, издеваться над ее чувствами, причинять настоящую жуткую боль. Но женщина все равно вернется к нему, потому что он тот, для кого она готова умереть, он манипулятор.
Второй тип — жестокий волк, который разорвет свою добычу. Тираны любят, чтобы все было подвластно им, чтобы каждый шаг был согласован с ними. Такие мужчины сажают женщин в клетку и кормят по расписанию. Тираны — это звери, которые жаждут повиновения и получают настоящее удовольствие от того, что они Боги, а женщины — это всего лишь слуги, которыми можно управлять. Тиран и манипулятор — это два брата близнеца, только тиран ненасытнее, он никогда не остановиться, пока не выпьет всю кровь из своей жертвы.
Третий тип мужчин — зверь, который сводит с ума любую. Коллекционеры — обворожительны, сексуальны, милы, галантны. Именно, про таких говорят, принц на белом коне. Коллекционеры могу обворожить, влюбить, завладеть кем угодно. Но от жертвы им нужно лишь одно — тело. Заполучив наслаждение от секса, они забывают, выбрасывают из жизни ту, которой обещали миллионы звезд с неба. Эти мужчины опасны, чем тираны и манипуляторы. Они просто играют чувствами и оставляют на сердце рубец.
Четвертый тип мужчин самый опасный из всех — неудачник. Рядом с таким мужчиной женщина обречена на вечный крах. Иногда, нам, слабому полу, нравиться искать мужчин подобных детям. Женщины становятся одновременно и мамой, и женой, и кормильцем в одной роли. Женщины, которые рядом с неудачником обречены всю жизнь тянуть мир за собой. Мужчины этого типа не способны к серьезной жизни.
Позади меня раздались шаги. Ко мне подсел Максим. Парень был немного огорчен и расстроен.
— Вика, прости меня! Я не знал, что эта картина так нравиться тебе, я думал, что ты не любитель этих каракуль.
Максим медленно протянул руку к моим волосам, поправил прядь выбившихся волос.
— Вика, ты меня слышишь?— спросил  Максим.
— Макс, а ты можешь мне ответить на вопрос, почему ты со мной?
Орлов резко убрал руку от моих волос. Медленно направил взгляд на меня.
— Вика, ты в порядке?— поинтересовался он.
— Ответить мне на вопрос!— закричала я.
Максим проглотил ком, который встал поперек горла. Парень немного замешкался, затем внимательно посмотрел на меня. Его глаза блестели огоньками, бешеными огоньками.
— Знаешь, иногда, человек испытывает чувства, которые не может объяснить. Когда он влюбляется, у него начинается пожар внутри. Словно сердце горит, а за спиной вырастают крылья, которые могут унести его на край земли.
— А у тебя? Как ты почувствовал, что влюбился?— спросила я.
Максим снова замолчал. Он не хотел или не мог ответить мне.
— Макс,  я жду ответа!— возмутилась я.
— А ты мне понравилась сразу. Такая, немного, дерзкая, умная и немного смешная. Ты делаешь вид, что сильная, можешь вытерпеть любые сложности, пройти любые испытания, но внутри слаба и хрупка. Ты хочешь защиты, то не можешь ее найти. Поверь, мои чувства к тебе самые настоящие. Я не знаю, как это объяснить, но ты для меня все. Ты заменила мне мою жизнь, стала моим воздухом, стало моим солнцем. Наверное, я не смогу прожить без тебя ни дня. Просто умру. Пожалуйста, верь мне! Я люблю тебя!
Его глаза стали небесного цвета. Он медленно провел рукой по моему лицу. Я почувствовало тепло, которое приникала в меня сквозь кожу. Его прикосновения были так нежны, что просто сводили с ума.
— Максим, а ты мне не сделаешь больно?— шепотом спросила я.
Парень мило улыбнулся.
— Видишь, на небе загораются звезды. Каждая из них — это человек, который подарил свою любовь другому. Вот я тоже подарил свое сердце тебе, значит там, где—то в глубине космоса, есть и моя звезда. И если я причиню тебе боль, то все небо рухнет в одночасье, а моя звезда превратиться в лед.
Я мысленно улыбнулась. Максим умел говорить красиво. Иногда, мне казалось, что это не я писатель, а он. Парень мог легко изложить свои мысли, преподнести их так, что все люди вокруг безоговорочно станут  верить ему.
— Вика, поехали домой, а то становиться холодно.
Максим нежно обнял меня за плечи.
Наверное, я на некоторое время поверила его словам. Внутри меня исчезло вечное напряжение, которое не давало спокойно жить. Мне постоянно казалось, что Орлов может предать меня, сделать очень больно. Но он был таким искренним, что я поверила его словам.
Максим завел автомобиль. В салоне пахло сладкими духами.
— Макс, открой окно, я не могу дышать,— попросила я парня.
— Конечно.
Орлов нажал на кнопку, и стекло медленно опустилось.
Свежий запах ударил мне в лицо. Автомобиль тронулся с места.
                ***
Машина остановилась около небольшого заграждения, которое больше напоминало сад.
Максим сидел тихо.
— Макс, куда ты меня привез?— спросила я у парня.
Он молчал.
По—моему телу пробежала мелкая  дрожь. Неужели, он все—таки смог меня предать.
Ком встал поперек горла. Я не могла дышать.
— Максим, куда ты меня привез?— повторила я вопрос.
Парень не проронил ни слова.
Страх накрыл меня с головой. Началась истерика.
Я стала бить руками в закрытую дверь. Упираться ногами в сидение.
— Вика, Вика, успокойся!— Максим схватил меня за плечи.
— Отпусти меня, гребаный предатель!— я ударила его по лицу.
Глаза Максима резко наполнились чернотой. Все его мышцы напряглись так, что я могла видеть на шеи вены.
Парень явно хотел ударить меня. Он замахнулся.
— Не надо!— закричала я.
Вжавшись в сидение автомобиля, я закрыла глаза так сильно, что у меня разболелась голова.
Прошла минута, затем вторая. Я открыла глаза. Парень сидел на своем месте. Его глаза снова приняли голубой оттенок.
— Максим, — ели слышно прошептала я, — Максим, прости меня, пожалуйста. Я не хотела причинить тебе боль, просто так вышло чисто по инерции.
Парень молчал.
Я аккуратно дотронулась ладонью, до его лица. Он отстранился от меня.
— Максим, прости!
Я дотронулась своими губами  его гладкой щетины. Это было немного неприятно на ощупь, но  приятно на чувства.
Парень даже не улыбнулся.
— Максим, ты же не можешь обижаться на меня вечно, — я медленно расстегивала пуговицы на его рубашке.— Максим, прости!
Я добралась до последней пуговицы.  Быстро запрыгнув на него, присев ему на колени, я провела рукой по его накаченному телу.
— Я что должна вымолить прощения!— изогнула я вопросительно бровь.
Максим лишь мило улыбнулся.
Я поняла намек.
Мои руки запутались в его шелковистых волосах. Они были такие мягкие, словно я трогала бархат.
Медленно накрыла его рот своим, секунда и мой язык  пробился сквозь его преграду.
Я почувствовала руки Макса на своих ягодицах. Он медленно сжимал их, заставляя меня двигаться на нем.
Резко проведя языком по его шеи, я спустилась ниже. Обсыпая каждый сантиметр его тело поцелуями, я чувствовала, как напряжение растет внутри меня, заставляя отдаваться полностью чувствам и желанию.
Я присела между его ног. Он посмотрел на меня своими серыми глазами, оттенки которых менялись так быстро, что я сбилась со счету.
Мои руки потянулись к его ширинке.
— Ты уверенна, я потом не смогу уже остановиться?— Максим положил свою ладонь мне на руку.
— Я хочу тебя, здесь  и сейчас! И если ты попробуешь мне помешать трахнуть тебя, то тебе не жить!— хищно улыбнулась я.
Максим убрал свою ладонь.
Я медленно расстегнула ширинку и стянула брюки. Максим остался в одних черных боксерах.
Парень был наряжен до предела. Мне казалось, что он был готов взорваться.
Я не заставила долго ждать. Быстро, стянув боксеры, я схватила рукой ЕГО.
ОН был напряжен. Я заглотала ЕГО полностью. Его сладкий вкус опьянял мой разум, давал волю эмоциям и чувствам.
Я уверенно двигала ЕГО во рту. Максим издавал легкие стоны, больше похожие на вздохи.
Мне нравилось ощущать Макса внутри себя. Его силу, мощь и чувства. Я могла управлять  парнем.
Медленно проведя языком от корня до головки, я поднялась с колен.
— Ну что ты готов к тому, что я трахну тебя?— спросила я у Максима.
Парень улыбнулся.
— А тебе не кажется, что ты слишком много на себя берешь! Теперь я буду тебя трахать.
Он схватил меня за запястье и крепко прижал к себе.
Он провел своими влажными губами по моей груди.
— А теперь хватит на сегодня! Я отвезу тебя домой, — Максим натянул брюки.
— Что? А как же секс?— спросила я у него.
— А секс останется на потом!— улыбнулся Максим.— Я хочу тебя трахнуть, но только в другой обстановке.
Максим завел автомобиль, и мы поехали.
— Знаешь, Макс, это немного не честно!— возмущалась я.
— Что именно?— спросил он.
— То, что ты получил удовольствие, а я нет. Я хочу почувствовать тебя внутри себя.
Максим усмехнулся.
— Скоро почувствуешь. Иногда, нужно потерпеть, чтобы получить что—то большое и сладкое.
Я скорчила недовольную гримасу.
— Все, теперь я трахну тебя жестко,— улыбнулся парень.
Мы ехали по шоссе.
— Максим, а куда ты меня привозил?— спросила я.
— Это был парк, в котором мы раньше с Ликой гуляли по выходным. Я хотел прогуляться там с тобой, но.
— Но я все испортила!— воскликнула я.— Какая же я дура!
— Перестань, ты не виновата! Просто я не знал, как тебе сказать про это. Ты слишком мнительная. Стала кричать, что я тебе предал. Ты о чем?
— Не бери в голову!— отмахнулась я.— Просто я немного устала, вот и померещилось.
— Хорошие же у тебя глюки, — улыбнулся Орлов.— Но больно было. Ты сильная.
— А то! По—другому не умеем.
Автомобиль остановился около ворот моего дома.
В коттедже  горел свет. Наверное, Никита читает допоздна или  кропит над своими бумажками. Максим открыл мне дверцу, и я вышла наружу.
На улице было холодно. Свежий воздух обжигал лицо.
— Спасибо за чудесный вечер!— прошептала я Максиму на ухо.
— Не такой он уж и чудесный, я тебе испортил его. Сначала на выставке, потом в машине. Вика, ты прости меня и не обижайся. Я очень сильно люблю тебя! Я не смогу без тебя жить!
— Я знаю!
Максим нежно обнял меня и поцеловал пересохшими губами.
— Я знаю, Максим, я знаю.
Парень еще раз обнял меня и направился в сторону автомобиля.
Я  схватилась за ручку дверцы.
— Вика, забыл, тебя ждет подарок, надеюсь, он тебе понравиться!
Максим завел автомобиль, и через секунду его уже не было видно.
Подарок? Странно.
Я вошла в холл дома. Аккуратно стянула обувь и повесила пальто.
— Вика, — раздался позади меня голос, — ты вернулась.
Никита подошел ко мне. Парень был явно уставшим.
— Там пока тебя не было, привезли посылку для тебя. Я велел поставить ее в гостиной.
— А что там?— спросила я его.
— Не знаю, я не открывал, — пожал плечами Никита.
Я быстро прошла в гостиную комнату. Около камина стоял небольшой прямоугольник, завернутый в бумагу.
Аккуратно сорвав упаковку, я замерла на месте.
— Ого!— воскликнул Никита.— Дорогой подарочек!
Максим!
Раздался телефонный звонок.
— Да, — ответила я.
— Тебе понравился подарок?— спросил Макс.
— Очень, спасибо!— произнесла я.
— Я рад! Просто тебе нравилась эта картина, вот я и решил купить тебе ее.
— Максим, ты сумасшедший!
— Я знаю! Таким меня делаешь ты! Я люблю тебя!
— Я тоже!
Максим отсоединился.
Все—таки любовь творит сумасшедшие поступки. Иногда мне кажется, что человек способен совершить самый отчаянный шаг ради любого человека.
— И что мы будем делать с этим подарком? Он достоин находиться только в Лувре!
Я  улыбнулась.
Нет, подарок от чистого сердца достоин находиться только в сердце того человека, кому он подарен.
Глава 35
Громкие шаги раздались в коридоре. Девушка лишь поправила волосы и снова приняла безукоризненный вид.
Сегодня день, когда начнется перелом. Она ждала его больше пяти лет. Верила и мечтала, что он настанет, и вот время пришло.
Она чувствовала себя некой революционеркой, которая могла спасти весь мир в одно мгновение. Она знала, что ей хватит сил, что она сможет, осилит это.
Дверь распахнулась. В комнату вошли огненные босоножки.
— Ну, что, Анжелика, вы готовы?— спросил женский голос.
Лика незаметно проглотила ком, который стоял в горле.
— Конечно,— мило улыбнулась она, — но сначала мы дождемся Максима.
Женщина прошла и присела за стол.
Сегодня было необычно душно. Воздух был пропитан  ядом. Лика чувствовала напряжение спиной.
За дверью снова раздались шаги. На этот раз в комнате появился Максим. Лика спокойно выдохнула и улыбнулась.
— Прошу прощение за опоздание. Просто сегодня какой—то сумасшедший день. На дорогах бешеные пробки, а люди злые, как церберы.
Максим одарил женщину своей фирменной улыбкой, которая могла сломать любого человека, сделать его рабом его желаний.
— Ничего страшного, я только зашла!— женщина стала улыбаться в ответ.
Теперь Лика была уверенна, что удача на их стороне. Все—таки никто не мог устоять перед Максимом.
— Давайте приступим к делу, — Максим потер руки.— Лика ты подготовила все документы.
Девушка поднялась с дивана. Подошла к брату и протянула зеленую папку.
— Конечно, все документы здесь.
Максим одарил Лику теплым взглядом. Он резко повернулся к женщине, и его глаза наполнились серой мглой. Он стал ледяным и безжалостным. Именно, сейчас он мог поглотить кого угодно.
— Итак,  как владельцу этого издательского дома,  я предлагаю вам сотрудничество за рубежом, — женщина говорила громко и четко.— Наше издательство хотело бы  получить права на ваши книги.
Максим вопросительно изогнул бровь. Его глаза стали похожи на бездны, в которых тонули люди.
— Вы хотели сказать права на книги наших авторов?— задал вопрос Орлов.
Женщина немного смутилась, внимательно посмотрела на парня.
— Ой, какая разница! Раз эти книги выпускает, именно, ваше издательство, значит, они принадлежат вам.
Лика, которая, все это время, тихо сидела на диване, улыбнулась.
— Интересная же у вас логика!— засмеялся Максим.
— Так что насчет контракта?— спросила женщина в босоножках.
Орлов напряг мышцы. Его глаза стали медленно превращаться в туман.
— Надо подумать. Просчитать все плюсы и минуты, посмотреть на контракт с юридической стороны.
— Хорошо, подумайте. Я зайду к вам через час.
Женщина еще раз внимательно посмотрела на Максима.
— Надеюсь, что вы примите правильное решение.
Дверь закрылась.
Парень резко выдохнул. Он лег своим телом на стол и закрыл глаза.
— И что дальше?— спросил Максим.
Лика поднялась с дивана и подошла к брату. Нежно обняла за плечи и прошептала.
— А дальше, дальше мы согласимся на этот контракт, развалим издательство и все. У них больше не будет денег для существования. А раз нет средств, значит, нет «Альфа». И мы сможем, наконец—то, спокойно жить. Уедим куда—нибудь далеко—далеко.
— Ты думаешь, нас просто так отпустят?— спросил Максим.
— А кто их будет спрашивать!— засмеялась Лика.— Без денег они никто, просто жалкая кучка людей, у которых в голове засела страшная идея.
Девушка присела напротив Максима.
— Неужели ты не устал быть для них вечной слугой, который должен выполнять любые прихоти. Согласись, иногда они бывают не очень хорошими, просто отвратительными.
Максим, молча, покачал головой.
— Просто я боюсь, боюсь ни за себе, а за тебя!
Лика мило улыбнулась. Девушка поправила волосы одним движением руки.
— Сейчас мы должны спасти не себе, а ее. Она ведь не виновата, что эти гребаные идиоты решили забрать, именно, ее.
— Лика, ты права. Я немедленно пойду и подпишу этот контракт. А там что будет, то будет!
Парень вскочил со стула и со скорость ветра вышел из комнаты.
Лика улыбнулась. Девушка закрыла глаза. Сейчас она чувствовала некое спокойствие, ведь скоро все закончиться, и она, наконец—то, сможет забыть весь этот кошмар, как страшный сон, очень страшный сон.
Людям свойственно бояться. Страх делает нас сильнее, закаляет наши чувства.
Человеку, для того чтобы добиться своей цели, нужно переступить через собственные страхи. Наступить на горло своим кошмарам, вычеркнуть их из собственной жизни.
Лика подошла к огромному окну. Медленно, словно боясь, что сейчас произойдет что—то очень страшное, девушка поправила штору.
Девушке казалось, что она уже ничего не боится в этой жизни. Она видела, как умирала ее мама, чувствовала пустоту внутри себе, потеряла любимого человека и ребенка, была на грани, падала вниз жизни. Ей казалось, что хуже уже быть не может, но, оказалось, может.
Если бы она раньше собралась с духом, если раньше начала эту войну, ничего бы этого не произошло. Не было бы этих ужасных смертей, которые навсегда останутся кошмарами для девушки.
Сейчас, когда за нее хрупкими плечами осталось столько боли, она могла переступить через любого, только бы прекратить этот ужас.
Медленно она опустилась на диван и закрыла руками глаза.
Лика всегда думала, а что бы она сделала, если бы узнала все тогда? Первые ее мысли были очень отважные: пошла бы в полицию, стала бороться, дала бы отпор. Но потом девушка осознает то, что она просто бы закрыла руками глаза, боясь и пытаясь спрятаться от всех, укрыться, спасти свою жизнь. Иногда ей становятся противно за такие мысли.
Лика сильно зажмурила глаза. Она стала вспоминать страшные моменты из своей жизни. Девушка стала кричать, бить руками о мягкий диван. Невыносимо больно, невыносимо…
Два года назад…
Девушка распахнула окно. Свежий апрельский воздух ударил в лицо.
Как давно она не было за городом. А ведь раньше они все вместе ездили сюда каждые выходные. Тогда все было хорошо. Она помнила, как бегала на речку с подругами, как гуляла по полю, собирая цветы. А теперь, а теперь в ее жизни только черная непроглядная мгла.
— Лика, зачем ты распахнула окно?— спросил Максим.
Девушка мило улыбнулась.
— Макс, смотри, как красиво! Я так давно не было здесь. Целую вечность!
Парень засмеялся. Наверное, впервые за последнее время.
— Сестренка, ты как всегда сильно преувеличиваешь. Мы были здесь несколько лет назад.
Лика провела рукой по деревянной стене.
Небольшие картины, вязаные изделия, милые котики: на этой стене только чего не было.
Это было все родное, все свое. Лике, впервые за столько времени, захотелось просто жить, улыбаться и плакать, но не боли, а от радости, счастья.
Девушка тихонько сползла по стене. На ее глазах наворачивались слезы. Она прижала к своей груди небольшого плюшевого медвежонка.
Вся жизнь прошла стороной, просто обошла ее. Девушка не могла вспомнить свои радости и печали, которые чувствовала, которыми жила. Сейчас внутри нее была только пустота, страшная, темная пустота. Наверное, боль — это отрезок жизни, которые должен прожить каждый человек.
— Лика, ты чего? Что случилось, почему ты плачешь?— Максим стал беспокоиться.
Парень подошел к сестре, присел рядом, обнял ее. Лика уткнулась лицом в его грудь и уже не могла сдерживать слезы.
Ей было одновременно больно и легко, легко от того, что не нужно больше притворяться, играть чужую роль на людях. Теперь все могут знать, что она, Лика Орлова, умеет чувствовать боль.
— Максим, все хорошо. Просто, я плачу от счастья. Наконец—то, все!
Максим мило улыбнулся и привстал.
— Это хорошо! А теперь, сестренка, давай приступим к тому, зачем мы сюда приехали.
Максим протянул свою руку сестре.
— Конечно, давай.
Лика в одно мгновение поднялась с пола и принялась за уборку.
В этом доме они не были давно, поэтому после похорон бабушки и матери, ребята все—таки решили навестить их загородный дом и прибраться там.
Лика методично обтирала каждый сантиметр большого деревянного серванта. Много статуэток было там: медведи, кошки, собаки и даже бутылочки с различными надписями. Огромные сервизы хрустальной посуды. Много различных документов.
Девушка аккуратно отворила дверцы серванта, внутри лежало много различного хлама: от старых фотографий до различных коробок.
Неожиданно, когда девушка протирала стенки сервиза, на нее упала небольшая коробочка черного цвета. Лика стала вертеть коробку в руках. Девушка поняла, что эта шкатулка, которая закрыта на ключ.
Орлова стала оглядывать комнату, в надежде отыскать ключ от секретной коробки.
Неожиданно ее взгляд упал на огромного медведя, который стоял в углу комнаты. Он держал в руках огромную балалайку и весело улыбался. Лика заметила, что на его груди висит небольшой металлический ключ.
Девушка быстро сняла с игрушки изделие из металла и одним поворотом ключа отварила шкатулку.
Лика была счастлива. Она, словно маленький ребенок, радовалась кладу.
Быстрыми движениями рук она стала перебирать содержимое коробки. Пожелтевшие фотографии, на которых были запечатлены неизвестные ей люди, какие—то странные договора, в которых прописывалась фамилия ее покойной матери, аккуратно сложенные письма и небольшие треугольные открытки, поздравления с праздниками.
Лика быстро потеряла интерес к этой странной веще. Закинув ее обратно в сервант, Лика услышала странный звук, словно отворился какой—то механизм.
Девушка снова схватила коробочку. Открыв ее, она удивилась. Крышка шкатулки будто сломалась пополам. Теперь оттуда выглядывали листы бумаги.
Девушка аккуратно подцепила их руками. Немного странный почерк, но больно знакомый. Лика стала вглядываться в текст и поняла, что это писала ее мама, но только больно быстро.
« Максим, я знаю, что ты найдешь это письмо. Прости, что не сказала тебе тогда, просто не смогла, мне было страшно, что ты не захочешь разговаривать со мной, посчитаешь меня сумасшедшей или, того хуже, маньячкой. Но я не такая.
Сыночек, я  люблю вас с Ликой. Вы самые дорогие люди в моей жизни, ближе вас у меня никого нет.
Теперь, когда меня нет, я могу раскрыть тебе все свои секреты, рассказать всю правду.
Сынок, издательский дом, которым сейчас управляет Инга, он ваш с Ликой. Я была его хозяйкой, и когда умирала, попросила Ингу поруководить издательством, пока вы будете страдать. Но ты, Максим,  сможешь в любое время стань полноправным хозяином издательского дома.
Я прошу тебя, не бросай Лику,  вы все—таки не чужие люди. Теперь хочу сказать о самом главном. Все мои счета и недвижимость принадлежат вам с Ликой.  Распоряжайтесь ими как хотите. Там хватит на безбедное существование лет на пятьдесят. Только прошу об одном, простите меня за все. Я не хотела никому причинять боль, так получилось. Может это глупо, но я вас люблю.
Максим, сынок, умоляю, помоги Инге, она хороший человек. Морозова сама тебя найдет и все объяснит. Только Лике не говори, ей не зачем знать.
Люблю вас!
Ваша мама.

Девушка несколько раз перечитала письмо. Внутри нее стало все гореть. Она не понимала, что происходит. То ли она испытывала жгучую ненависть, то ли, наоборот, прилив нежности.
В голове девушки витала только одна мысль, значит, издательский дом принадлежит им с братом, а Морозова просто управляющая.  Значит, больше не надо терпеть Ингу Андреевну и работать там.
— Максим, — девушка кричала так сильно, что брат услышал ее даже во дворе, — Максим!
Молодой человек забежал в комнату.
— Лика, что случилось?
Девушка лишь протянула письмо брату.
— Читай, — сказала она и присела на пол.
Максим принялся за прочтение письма. С каждой секундой его глаза становились все больше и больше, на его лбу выступил пот, а вены на шее напряглись.
— Что за бред?— спросил Максим у сестры.
— Ты меня спрашиваешь!— закричала  Лика, — Меня!
Максим замер на мгновение.
— А кого же еще?— удивленно спросил он.
— А я откуда знаю! Мама написала тебе, не мне, тебе.
—Лика, успокойся, я не знаю ничего про все эти тайны.
— Так я тебе и поверила!— Лику трясло от злости.— Какие секреты у вас с Морозовой? Я должна знать, в конце концов, издательство принадлежит мне, так же как и тебе.
— Лика, успокойся!— Максим попытался обнять сестру, но та вырвалась, — Я тоже ничего не знаю, и вижу это письмо впервые. Где ты его взяла?
Лика показала рукой на шкатулку.
— Вон там, в потайном отделе.
Максим поднял с пола коробку, оглядел ее.
— Интересная вещица. Как же она сюда попала?
— Но не ветром принесло, — огрызнулась Лика.
— Лика, хватит! Я же говорю, я ничего не знаю про эти тайны.
Лика развернулась и вышла из комнаты. Она была зла на маму, что та никогда ничего ей не рассказывала. Даже сейчас, все секреты для Максима, а она так.
Нет, конечно, мама оставила ей деньги на безбедное существование, но все равно, Лике было обидно.
Наше время…

— Ну, все! Договор подписан!— Максим сильно тер руки.— Теперь дело за малым, нужно разорить издательство.
Лика подняла голову и внимательно посмотрела на брата. Он был счастлив, а она?
— Поздравляю, Максим, еще немного и всему этому придет конец!
Максим присел рядом с сестрой на диван.
— Лика, почему ты расстроена? Ведь все хорошо, все идет по плану.
Девушка посмотрела в его счастливые голубые глаза и мило улыбнулась.
— Ты ошибаешься, я счастлива.
Сейчас она врала не только Максиму, но и самой себе. Счастлива! Смешно!
Как она может быть счастлива, ведь она потеряла все.
— Давай отметим это событие, пригласи сегодня к нам на ужин Вику.
Глаза Максима наполнились серой мглой. Лика улыбнулась.
— И не надо мне тут показывать свой характер, а то я в два счета тебе шею сверну!
Максим засмеялся.
— А ты опасна в гневе.
— Братик, я всегда опасна!
Лика встала с дивана. Методично обошла комнату, подошла к огромному окну.
— Погода хорошая.
Максим вопросительно изогнул бровь.
— Лика, на улице дождь, а ты никогда его не любила.
— Хорошая погода, чтобы начать новую жизнь.
Максим внимательно смотрел на сестру. Он уже не узнавал в ней ту хрупкую девочку, теперь это был другой человек: сильный, смелый…безжалостный.
Лика подошла к вешалке, схватила с нее свой плащ.
— Жду тебе и Вику дома ровно в семь, не опаздывай.
Девушка выскочили из помещения. Максим услыхал только звуки каблуков, которые сбегали вниз по лестнице.
Парень подошел к окну, одернул штору.
На улице был сильный дождь. А Лика права, хорошая погода, чтобы послать все к черту.
Глава 36
— У тебя огромный дом, — я была поражена.
— Не у меня, а у нас с Ликой, — ответил Максим, когда мы подъехали к воротам коттеджа.
— Максим, ты уверен, что Лика не будет против того, что ты привел меня к вам домой?— задала  вопрос, который волновал меня.
— Лика, сама велела тебя пригласить! Я сто раз тебе это повторял.
Я мило улыбнулась. Максим нежно прикоснулся ко мне. Его поцелуй был наполнен настоящей любовью. По моему телу побежали мурашки.
— Так что не беспокойся! Лика будет рада, что ты приехала к нам в гости.
Максим вышел из автомобиля, обошел его вокруг и открыл мне дверь.
— Пошли, — он протянул мне руку.         
— Ну, пошли.
Аккуратно выйдя из машины, я почувствовала, что по спине стекает холодный пот.
На улице был сильный ветер. Свинцовые тучи заволокли небо. В воздухе летал запах грозы.
Дорожка из желтого камня тянулась от ворот до самого порога. Мы, молча, шли по ней. Ветви огромных деревьев раскачивались от ветра и старались попасть мне по лицу.  Небольшой искусственный пруд располагался по правую сторону от дорожки. Фонарные столбы освещали его, и мне казалось, что в нем плавают утки.
Я тихонько спустилась с дорожки и побрела к пруду. Мои каблуки проваливались в землю, но я  все равно продолжала двигаться к пруду.
Луна отражалась на стеклянной поверхности пруда. Вода в нем была, словно слеза: чистая, прозрачная.
Я опустила в нее руку и тут же вынула. Вода была ледяная.
— Это мамин пруд.
Максим подошел ко мне позади и обнял за плечи.
— Она построила его. Летом она любила сидеть здесь вечерами. Иногда она читала здесь книги, пела песни и даже танцевала. Ей всегда нравилось это место. Она говорила, что здесь чувствует себя не человеком, а нечто большим.
— Да, здесь прекрасно. Такое место больших дум.  Можно посидеть, просто поразмышлять. Знаешь, в детстве мы с мамой часто ходили в парк около нашего дома. Он был небольшим, но очень уютным. Там было много деревьев и кустарников. Я любила кормить там уточек, которые плавали в озере.
Присев на скамейку в форме розы, я продолжила.
— Пока я бегала, кормила птиц, мама, вот так же как я, садилась на скамейку и просто молчала. Смотрела куда—то вдаль, словно завороженная. А однажды даже заплакала. Мне было ее жаль, но я ничего, увы, не могла сделать.
Максим присел рядом и обнял меня.
— Вика, я знаю, как больно смотреть, как мучаются родные и близкие люди и осознавать, что ты ничем не можешь помочь им.
— Ты прав.
— Вика, пойдем в дом, а то холодно на улице.
Я лишь кивнула головой.
Многие в своей жизни сталкивались с болью. Да, почти каждый. Даже младенец чувствовал боль, просто не осознавал ее. 
Когда мы падаем, потом так трудно снова подняться. Первый раз труднее всего, а потом с каждым разом легче и легче. Почему? Условный рефлекс? Может быть!
Людям свойственно делать ошибки, хранить в глубине души свои страхи, носить боль в сердце.
Только зачем нам все это надо? Ответ на этот вопрос я не знаю, да и зачем он нужен.
Все в этом мире существует по законам, которые нам с вами не подвластны.
Максим толкнул дверь, и мы оказались в огромном, просторном и очень светлом помещении, которое больше напоминало холл гостиницы.
— Вика, проходи, чувствуй себя, как дома, — улыбнулся Максим.
— Если я буду чувствовать себя, как дома, то вам придется после моего ухода делать капитальный ремонт, — улыбнулась в ответ.
Парень засмеялся. Он обнял меня.
— Если нам после твоего ухода придется капитальный ремонт, то после него ты обязана придти на мои похороны, потому что Лика меня убьет.
— Меня кто—то звал?— спросила Орлова.
Девушка вышла из соседней комнаты. Она была одета по—домашнему. Простой белый сарафан, волосы собраны в аккуратный хвост и никакого макияжа на лице. Если честно такая она мне нравилась больше.
— Нет, сестренка, тебя никто не звал.
Максим прижал меня сильнее к себе.
— Вот и хорошо, что вы уже приехали. Правда, я немного не рассчитала времени, поэтому минут пятнадцать погуляйте. Максим, — Лика обратилась к брату, — покажи нашей гостье дом.
— Будет исполнено, мой командир!— улыбнулся Максим и поднес руку к голове, будто отдавал честь.
— Очень смешно!— съязвила Орлова.
Парень схватил меня под руку и повел по длинной лестнице наверх.
Всю дорогу я считала ступеньки лестницы. Их было ровно сто двадцать.
Максим привел меня на третьей этаж своего дома.
Бежевые стены, словно смыкали длинный коридор, который манил людей  к себе. На стенах было много фотографий. Различные люди смотрели на меня. Женщины и мужчины разного возраста.
Я внимательно присматривалась к ним. В некоторых я узнавала черты Максима и Лика.
Много дверей, цвета молодого дерева, располагались по разным сторонам коридора. Мы шли вглубь коридора. Все это время Максим молчал, только крепко сжимал мою руку. Я чувствовала его напряжение, словно он боялся чего—то, словно хотел сделать что—то страшное, после чего ему будет очень стыдно.
Парень остановился около одной из многочисленных дверей, хищно улыбнулся и толкнул дверь вперед.
— Добро пожаловать в мое царство!— с этими слова Максим прошел в комнату.
Я зашла вслед за ним. Огромное светлое помещение поражало своими размерами.  Максим нажал на какую—то кнопку, и под потолком вспыхнул яркий свет. Я прищурила глаза. Огромная люстра формы месяца свисала с потолка.
Моему удивлению не было придела, когда я поняла, что потолки в этой комнате зеркальные. Я видела там свое отражение.
Темные тона, много различных безделушек, огромная кровать и еще какие—то две двери.
— Тебе нравиться?— спросил Максим.
Я нервно сглотнула.
— Ты спрашиваешь!— вопросительно изогнула я бровь.— Конечно, да. А что там?— указала рукой на странные двери.
— Пойдем, ты сама узнаешь, — сказал Орлов.
Парень открыл одну дверь ключом. Она распахнулась.
Белое помещение, пол которого выстелен кафелем, а стены — плиткой.  Много различных тюбиков и кремов, полотенцев и милых вещих. Мой взгляд упал на огромную белоснежную ванную.
— Здесь я принимаю душ, — пояснил Максим.
— Зачем тебе в комнате ванная?— спросила я.— Ведь у вас в доме, наверняка, есть ванные комнаты.
Максим загадочно улыбнулся.
— Знаешь, после  тяжелой ночи, нет сил идти куда—то, а здесь все под рукой. Да и секс в ванной прекрасен! Мы с тобой обязательно попробуем.
Максим нежно дотронулся до моей шеи, оставляя лишь влажную дорожку.
— Теперь я покажу тебе, что спрятано за второй дверью.
Максим снова схватил меня за запястье и потащил в комнату.
Дверь открылась легко, Орлов подтолкнул меня в темное помещение, которые больше напоминало темницу, чем комнату, в которой живет человек.
Резко над потолком загорелся свет. Я удивленно открыла рот.
— Почему ты так удивляешься?— спросил Максим.
Я не знала, что ответить. Комната сверху донизу была забита… одеждой. Множество шкафов, тумбочек, полок и все с одеждой и обувью.
— Зачем тебе так много всего?— задала я вопрос.
Максим улыбнулся.
— Сам не знаю. Просто, если вещь понравилась, я обязан ее купить.
— А еще говорят, что женщины слабы на шмотки, оказывается, что вы, мужчины, еще те шопоголики.
Мы засмеялись в один голос.
Максим резко схватил меня за талию, прижал к стене и медленно дотронулся до губ.
— Я так давно не чувствовал тебя изнутри, — Максим шептал мне на ухо.— Но сегодня ты от меня просто так не уйдешь.
— А я и не собиралась!— ответила я.
Парень провел рукой по моим волосам. Его рука медленно опустилась по моей спине и задержалась на ягодицах.
— Я так сильно хочу тебя, что мне кажется, что готов трахать даже на столе!— взвыл Максим.
— Так давай! Я хочу пожестче.
Максим резко опустил меня на колени. Парень провел рукой по волосам и придвинул меня к себе. Я чувствовала его напряжение. Он тяжело дышал.
— Давай, приступим к нашему разговору, — улыбнулся Максим.
Я расстегнула ширинку его брюк и аккуратно стала стаскивать их с него.
Максим остался в одних черных боксерах.
— Макс, Вика, идите к столу!— раздался голос Лики.
— Как все не вовремя!— взвыл Орлов, нервно застегивая брюки.
Я поднялась с колен. Парень резко схватил меня, протолкнул свой язык в мой рот, и через секунду я почувствовала его внутри себя.
— Мы продолжим ночью!— хищно прошептал мне на ухо Максим.
— Я жду,— улыбнулась я.
Мы вышли из его комнаты и направились к лестнице.
— Максим, где у вас туалет?— спросила я.
— Прямо по коридору, — Максим указал мне направление, — я буду ждать тебя внизу.
Я кивнула и направилась на поиски туалетной комнаты.
Пройдя по длинному коридору, я уткнулась в дверь. За ней располагался туалет. Быстро приведя себя в порядок, я вышла из комнаты.
Это была последняя дверь на этом этаже. Я заметила ступеньки, которые спускались вниз. Мне так не хотелось снова идти через весь коридор к лестнице, поэтому я решила спуститься по ним.
Темный коридор, ни одной лампы. Я споткнулась, но смогла устоять на ногах. Мне казалось, что я заблудилась.
Включив фонарик на телефоне, я стала привыкать к темноте. Мои глаза заметили красную дверь впереди меня. Я подошла к ней. На стене, прямо над ней, черными буквами было написано « TENEBRIS PARADISO». Эта надпись было сделана точно не на английском языке, скорее всего на латыни.
Я схватила на металлическую ручку и хотела дернуть за нее.
— Вика, стой!— раздалось позади меня.
От страха я выронила телефон из рук и очень сильно закричала.
— Тихо! Это я, Максим. Успокойся.
— Зачем так пугать, — я подняла телефон с пола.
— Просто ты куда—то пропала, я начал волноваться.
— Я заблудилась, думала, что ступеньки, которые около туалетной комнаты, ведут вниз, а оказалось непонятно куда.
Максим подошел ко мне.
— Это старое строение. Этаж между этажами. До нас построили. Мы купили этот дом, когда этот коридор был здесь.
— И эта комната?— спросила я.
— И эта комната.
— А что там?— снова спросила я.
— Я не знаю. Мы никогда не открывали эту дверь. У нас нет ключа.
— Но ведь можно вскрыть замок! Неужели, вам не хочется узнать, что там, за этой дверью?
— Нет! Не хотим, — пожал руками Максим.
— Хорошо. А что написано вот тут, — я указала рукой на надпись на стене.
Орлов направил свет на стену, внимательно посмотрел.
— Не знаю, но это точно не английский язык.
Я еще раз посмотрела на надпись.  « TENEBRIS PARADISO». Странно.
— Пойдем, а то Лика нас заждалась.
— Пойдем, — прошептала я.
Максим вывел меня из этого странного коридора.
Через несколько минут мы уже сидели за столом и ели очень вкусную индейку, которую запекла Лика.
— Очень вкусно!— поблагодарила я Орлову.
— Ой, не хвали! Спасибо, я старалась!
— Вообще, Лика  готовит не очень!— Максим сделал смешное выражение лица.
— Что?— поджала губу Лика.— Как тебе не стыдно!
— Я же шучу, — Максим мило улыбнулся.
— Убить тебя мало!— воскликнула Орлова.— Но этой улыбке можно простить все.
Максим засмеялся. Его улыбка, и правда, сводила с ума. Она завораживала, очаровывала и просто сносила крышу.
Но больше всего мне нравились его глаза. Глаза, которые могли пленить любого. Серые, бездонные, словно ты смотришь в пропасть, и в тоже время голубые, словно небо, они вселяют веру.
Посмотреть в глаза Максиму — словно посмотреть смерти в глаза.
— Вика, что с тобой?— спросила Лика.
— Все в порядке, просто задумалась.
— О чем интересно, можно узнать?— спросил Максим.
— Вот думаю, как тяжело жить стало в  последнее время.
— Жить, — засмеялась Лика, — не жить, а существовать.
— Согласен с тобой сестренка.
Максим и Лика не могли полностью оценить тяжесть и боль современной жизни. Какую боль чувствует человек, который страдает каждый день.
— Огромное спасибо за прекрасный, чудесный ужин!— поблагодарила я Орлову.
— Тебе понравилось, и это самое главное!
Мы быстро погрузили всю грязную посуду в раковину.
Лика отправилась в свою спальню. Девушка любит вечерами читать книги.
Я сидела в гостиной на диване и смотрела на камин, в котором тихо потрескивали дрова.
Огонь такой красивый, только он причиняет столько боли: разрушает семьи, убивает людей, уничтожает целые города. Огонь красивый, и от него красивая смерть.
Вся красота в этой жизни опасна. Наверное, мы, поэтому и страдаем, что выбираем вещь в красивой упаковке, но с  черной душой.
В моей душе терзались сомнения. А не выбрала ли я красивую, но опасную вещь. Все слишком странно.
Непонятная комната, странные надписи, сумасшедшая хозяйка издательского дома, клуб «Альфа»  и странная татуировка на теле Максима. Совпадение…
Максим нежно обнял меня за плечи.
— Вика, может, продолжим то, что начали вечером.
— Конечно.
Максим потянул меня за собой.
Иногда страшно выбирать красивую вещь, ведь никто не знает, как она может убить…
***
Максим захлопнул дверь и повернул ключ в замочной скважине.
— Вика, сегодня ночью я выпью все твои соки!— улыбнулся парень.
Если честно, то мне было совершенно не до этого. Меня мучил вопрос, что за той дверью, которая спрятана от всех между этажами.
— Вика, все хорошо?— стал беспокоиться Максим.
Я мило улыбнулась, стараясь не подавать виду, что мне интересна та дверь.
Максим приблизился ко мне. Его рука нежно легла на плече.
— Давай продолжим то, что начали перед ужином.
Мне не очень хотелось.
— Максим, давай я схожу в душ, а потом мы с тобой поговорим.
Парень кивнул головой. Я надеялась на то, что пока я принимаю душ, Максим уснет.
Зайдя в ванную комнату, я подошла к огромному зеркалу.
Что за страшные тайны хранит эта комната, я должна узнать их чего бы мне это не стоило.
Я включила воду.
Снова этот противный звук. Я его так не люблю.
Чья—то рука легла мне на плечо. Я вздрогнула.
— Не бойся, это я.
Максим поцеловал меня в шею.
— Я решил, мне тоже нужно принять душ, а то я грязный.
Он убрал мои волосы за шею.  Поцелуи были такими горячими, что я стала содрогаться.
Я снова включила воду, хочу набрать полную ванную.
Легкими движениями рук я сняла платье, переступила через него, сняла кружевное нижнее белье и села в ванную, выключив воду.
Я закрыла глаза. Теплая вода поглощала мое тело, снимая напряжение.
— Отодвинься чуть от краешка, я сяду позади тебя, — прошептал Максим.
Я отодвинулась. Парень был обнаженный.
— Какая приятная вода, —  снова прошептал он.
Максим взял с полки красненькую бутылочку и насыпал в воду. Начала образоваться пена.
Максим нежно провел рукой по моей спине. Я чувствовала его прикосновения всем телом.
— Я так соскучился по тебе, — шепчет мне на ухо Максим.
Парень обнимает меня за плечи, его руки спускаются к моей груди. Он наклоняется и нежно целует меня в губы. Резко он разворачивает меня к нему лицом.
Он сажает меня сверху на свои бедра, гладя руками все мое тело. Я выгибаюсь, подавая грудь вперед, навстречу его губам и рукам.
Я кладу руки на его накаченную грудь, ногти медленно впиваются в нее.
Максим гладит мои бедра, сжимает мои ягодицы. Его язык извивается возле моих сосков, периодически их посасывает.
Я начинаю сильнее двигать бедрами. Я чувствую, как его член набирает силу и упирается между моих ягодиц.  Не в силах больше сдерживать желание, я завожу руку за спину и беру член в руку, глажу его и слегка сжимаю.
Максим просунул свою руку между моих ног, аккуратно раскрыл нижние губы, пальцем дотронулся до клитора.  Я резко вздрогнула и не смогла удержать стон.  Обхватываю рукой его шею, прижимаю голову сильнее к своей груди.
Его пальцы скользят по моим нежностям, слегка погружаются вглубь меня. Я все горю от наслаждения.  Максим сильнее прижал свою ладонь к моему клитору и стал массировать его с бешеной скоростью.
Я не в силах сдерживать напряжение, приподнимаю бедра навстречу Максу. Я не могу больше терпеть.  Обхватывая рукой член, я ввожу его в себя. Он легко вошел в меня. Одно резкое движение бедер, и я полностью почувствовало его внутри.  Откинув голову назад, я не в силах сдерживать крик.
Максим руками держит меня за талию и помогает мне плавно двигаться. Я двигаю бедрами из стороны в сторону, приподнимаюсь и сильно упираюсь на дно ванны.
Я беру его руку и заставляю ласкать меня. Моя рука ложиться сверху, и мы вместе сжимаем мою грудь.
Максим спускается руками вниз, к бедрам, гладит ягодицы, то сжимает их, то разводит в стороны.  Максим руками гладит вокруг моего клитора, чуть надавливает на него. Я начинаю быстро двигать бедрами взад, вперед, опустив свое тело на парня. Максим приподнимает меня за бедра, и его член выскальзывает из меня.
Он переворачивает меня на спину, сам садиться на колени между моими разведенными в сторону ногами, Максим притягивает меня за бедра к  себе.
Я резко откидываюсь спиной на ванну, держась руками за бортики ванны.
Максим резко вошел в меня во всю длину. Мое тело изогнулось, сейчас оно похоже на дугу.
Максим чуть наклонил голову и жадно губами поймал мой сосок. Он начинает его покусывать, втягивает в себя.
Я быстро двигаю бедрами, мои движения быстрые и резкие. Вода выплескивается через бортики ванны.
Руки Максима ласкают снизу мои бедра, сжимают ягодицы. Я впилась в его шею зубами и чуть прикусываю ее. Мои стоны переходят в крики. Максим прекращает их поцелуем.
— Как приятно снова ощутить тебя.
                ***
Часы показывали семь утра, когда я открыла глаза. Максим сопел рядом на кровати.
За окном уже  рассвело. Я тихо, чтобы не разбудить Максима, нащупываю ногами тапочки, одеваю их, накидываю сверху тонкий халатик. Выйдя из комнаты, я направляюсь в сторону тех странных ступенек, которые ведут на промежуточный этаж.
Аккуратно пройдя комнату Лики, я дошла до этих ступенек. Там довольно темно. Я включила фонарик на телефоне.
Конечно, мне никто не разрешал открывать эту дверь, но я просто обязана узнать, что за ней.
Я спустилась до конца. Теперь стою в коридоре. Надо идти прямо. Здесь довольно холодно, словно совсем другое помещение, которое не относиться к дому никак.
Подойдя к этой странной двери, я собираюсь с мыслями.
Теперь я знаю, как переводиться надпись на стене. «Темный рай».
Спасибо, интернету.
Раз, два, три. Я толкаю дверь, она легко открывается. Там внутри темно. Я хочу зайти туда.
Неожиданно меня хватают за руку. Я пугаюсь, телефон выпадает из руки. Кто—то очень сильно прижимает меня к стене. Мне больно, очень больно.
Неизвестный волоком тащит меня наверх. Я забыла около той двери телефон.
— Там мой телефон!— кричу я, пытаюсь вырваться, но меня никто не слышит.
Меня грубо волочат за руку по полу. Я содрала себе колено. Больно, нестерпимо больно.
— Мне больно, отпусти!
Начались ступеньки. Неизвестный даже не поднял меня на ноги. Я чувствую ягодицами их.
Резко я теряю сознание. Темнота, меня тошнит, мутные блики в глазах, словно я пьяна.
                ***
Тело ужасно ноет. Все болит. Я не могу ничем пошевелить. Голова раскалывается пополам, а в глазах смутная пелена.
Я открываю глаза. Колено в ссадинах, на руках тоже синяки.
Около окна стоит Максим в одних черных боксерах.
— Максим, почему все болит?— спрашиваю я.
— Я же сказал тебе не ходить туда!— злобно отвечает он.
— Что?— переспрашиваю я.
Парень поворачивается ко мне лицом. Его глаза превратились в черную пропасть. Мне страшно, очень страшно. Я нервно проглатываю комок, который возник в горле.
— Я же запретил туда спускаться. Почему ты меня не послушалась?
До меня только дошла, что тем неизвестным человеком, что так грубо тащил меня наверх, был Максим.
— Как ты мог?— закричала я.
— Я спрашиваю, почему ты меня ослушалась?
— Как ты мог причинить мне такую боль?— я смотрела в его глаза и не понимала ничего.
Максим замахнулся и резко ударил меня по лицу. Я застыла от удивления. Я не могла в это поверить.
Щека сильно горела, а боль пронизывала все тело.
В моих глазах застыли немые слезы.
— Почему ты меня ослушалась, отвечай?— снова закричал Максим.
Я молчала. Я не знала, что ответить.
— Молчишь!— Максим снова ударил меня по лицу.
Я закричала от боли. Из глаз полились слезы.
Максим резко посмотрел на меня. Его глаза приняли голубой оттенок.
Я воспользовалась тем, что Максим временно отвлекся,  соскочила с постели и забежала в ванную. Закрыв дверь на замок, я прислонилась к стене и заплакала.
Я никак не могла осознать, что он ударил меня, что Максим причинил мне боль.
В глубине души мне было плохо. Мне было отвратительно.
Я не чувствовала физической боли, только моральную и душевную.
Сердце стало предательски колоть.
— Вика, открой, пожалуйста, надо поговорить, — Максим постучал в дверь.
Я промолчала. Слезы стекали по моим щекам.
— Вика, прости, я не знаю, что на меня нашло! Я не хотел! Я не хотел, причинять тебе боль. Прости!
Сердце кололо. Я стала задыхаться. Мне не хватало воздуха.
Что—то стало сдавливать мою шею, словно веревкой. Я стала издавать звуки, больше похожие на удушье.
— Вика, все в порядке? Вика, открой мне дверь!
Максим бил со всей силы.
Я начала медленно терять сознание.
Боль оковала все мое тело. Голова перестала соображать. В глазах все помутнело, и я провалилась в никуда.

Глава 37
Лика проснулась, когда только светало.
Ленивое солнце тихонько переваливало через горизонт. В распахнутое окно порывами дул сильный ветер. В комнате было прохладно.
Лика на цыпочках подошла к окну и зарыла его. Мурашки пробежали по ее ногам и поднялись выше.
Девушка быстрыми движениями добежала до  постели и зарылась в одеяле. Ей было холодно и немножко зябко.
Орлова не любила вставать рано утром, она считала это самой страшной пыткой. Если бы в советские года наказания за смертную казнь заменили на подъем  человека в шесть часов утра, ничего бы не изменилось. Все равно ничего страшнее этого не было.
Лика посмотрела на будильник. Половина седьмого утра. Девушка досадно вздохнула и рухнула на постель.
Но, увы, нужно было вставать. Орлова быстро приняла ледяной душ, чтобы хоть как—то привести себя в чувства.
Девушка тихонько вышла из своей спальни, стараясь не разбудить Максима с Викой, ведь ребята еще спали. Спускаясь на первый этаж по лестнице, она вдруг вспомнила, что забыла в комнате мобильный телефон.
Какого было ее разочарование, когда она его не обнаружила на полке около кровати. На девушку накатила волна истерики. Перевернув всю комнату верх дном, Лика, разочарованная потерей, быстро спустилась на первый этаж.
Осмотрев помещения первого этажа, она со злостью схватила ключи от своей машины и выбежала на улицу. Мобильный телефон девушка так и не нашла.
Сегодня был явно не ее день. Сначала ей пришлось проснуться тогда, когда все люди только засыпают, затем она потеряла телефон, без которого просто не могла представить свою жизнь, теперь автомобиль не желал заводиться.
Орлова снова повернула ключ в замке зажигания, машина издала протяжные звуки, больше всего напоминающие прокуренный кашель, и заглохла. Девушка со всей силы ударила рукой по рулю.
Она не знала, что делать?
Она очень сильно опаздывала. Автомобиль не желал заводиться, телефона, чтобы вызвать такси, тоже не было под рукой. Девушка была в полной растерянности.
Посидев несколько минут в полнейшей тишине, Лика собралась с мыслями. Девушка выскочила из автомобиля и быстрыми шагами направилась к дому. Аккуратно открыв дверь, она стала рыскать по этажу, в надежде найти домашний телефон. Когда же, наконец, ее  цель была найдена, она радовалась, как маленькая девочка, которой дали шоколадную конфетку.
Набрав заученный номер такси, она поняла, что слишком часто стала пользоваться этой службой.  Когда в трубке прозвучал довольно бодрый голос девушки, Лика мысленно прокляла ее. Назвав домашний адрес, девушка отправилась на кухню, сварить кофе и ждать, когда же приедет такси.
Сегодня был решающий день, она ждала его так долго. Сегодня произойдет то, чего она больше всего боялась, но тайно жаждала.
Девушка отхлебнула кофе, как неожиданно зазвонил телефон. Лика подняла его и услышала, что такси уже ожидает ее.
Орлова схватила сумку, которую бросила на диване и выбежала из дома.
Около ворот коттеджа стояла серебристая «Audi». Лика присела на заднее сидение автомобиля.
                ***
— Хватит здесь разговаривать! Займитесь своим делом!— прорычала Морозова на сотрудников издательского дома, когда те столпились около окна, обсуждая новый автомобиль бухгалтера.
Инга Андреевна с самого утра просто дышала ядом. В такси она поругалась с водителем, потому что тот очень медленно ехал.  Морозова была готова наброситься на любого и растерзать его в клочья, превратить в фарш, лишь бы только успокоиться, насытиться.
— Я же сказала, все работать!— снова закричала Инга Андреевна.
Изумленная толпа сотрудников резко обернулись. Конечно, они привыкли видеть свою начальницу злой, раздраженной. Они прекрасно знали, что в гневе этот человек очень опасен. Но сегодня она была по—особому злая. Она, будто была вся пропитана ядом, отравой.
Все потому, что сегодня был особый день. Она расценивала его, как последний день в этой эре. Все или ничего!
Морозова прошла в свой кабинет. Там, как всегда, были задернуты шторы, пахло алкоголем и сигаретами.
Все или ничего! Пульсировало в ее висках. Все или ничего!
Они зашли слишком далеко, чтобы на последнем вздохе потерять всю жизнь, лишиться целого века.
Она мысленно улыбнулась. А что будет, если все рухнет? Она не знала ответ на этот вопрос. Она просто не рассматривала это вариант событий.
— Инга Андреевна, — голос девушки был немного напуганным, — к вам можно?
Морозова повернулась к двери. Увидев секретаршу, которую почти трясло от страха, она улыбнулась.
— Да, заходи.
Девушка, неуверенно, зашла в кабинет, не закрывая за собой дверь. Наверное, думала, если хозяйка издательского дома накинется на нее, кто—то придет к ней на помощь. Глупая, глупая!
— Что там у тебя?— спросила Морозова, указывая на папку, которую держала в руках секретарша.
— Нужно подписать документы, — прошептала та.
Морозова снова мысленно усмехнулась. Ей так нравилось, что все вокруг бояться ее, как огня, словно она разорвет.
— Ну, давай быстрее! Шевелись.
Девушка, со скоростью ветра, подлетела к столу и стала протягивать бумажки Морозовой.
Инга Андреевна никогда не читала, что подписывала. Во—первых, она считала, что в издательском доме ее все бояться, и никто не посмеет обмануть ее. Ну, а, во—вторых, она считала, что у сотрудников просто не хватит мозгов, чтобы продумать такой грандиозный план. Все—таки интеллект у них слабый, можно сказать, его практически нет.
Неожиданно ее взгляд упал на строчку « все авторские права, которые закреплены за издательским домом, передаются в пользование издательской системы « АРТталант».
Морозова несколько раз перечитывала эту строчку, внимательно водила пальцем по ней. Женщина никак не могла осознать, что теперь издательский дом — банкрот.
— Кто?— шепотом спросила Морозова.
Секретарша нахмурила брови.
— Кто?— снова шепотом спросила Инга Андреевна.
— Что?— задала вопрос девушка.
Неожиданно Морозова побледнела, потом приняла оттенок помидора. Она схватила девушку за волосы и со всей силы ударила об стол.
— Я спрашиваю, кто оформил этот договор?— орала Морозова.
Девушка принялась плакать. Инга Андреевна разбила ей губу, а из носа хлестала кровь.
— Какая тварь сделала это?— рычала Морозова.
Сотрудники издательского дома спрятались по своим кабинетам. Никто не хотел попасться под горячую руку начальницы.
— Последний раз спрашиваю, какая мразь посмела сделать это?
Девушка сосредоточилась на договоре.
— Эту сделку совершил Максим сам лично.
Морозова резко отпустила девушку. Та, пулей, выскочила из кабинета.
Инга Андреевна подошла к окну. Аккуратно убрала шторы.
Яркий свет ударил ей в глаза. Морозова подошла к столу, схватила статуэтку в форме колокола и, со всей силы, бросила в стеклянный шкаф, который стоял около стены. Противный, оглушающий звук раздался по всему этажу.
Все или ничего! Это был первый шаг к провалу.
                ***
Лика смотрела в окно и улыбалась. Девушка чувствовала какое—то облегчение внутри себя. Она могла спокойно дышать. Лишь бы Максим не подвел.
Парень должен был идти теперь до конца. Максим никогда не был трусом и сейчас не должен испугаться, ведь он сильно любит Вику.
Бедная девушка, она не знает до конца, в какую историю попала.
Лика мысленно засмеялась. Она на секунду представила выражение лица Морозовой и всех этих психопатов, когда она поймут, что дело их жизни рухнуло, улетело, как говориться, коту под хвост.
Подъехав к зданию, где располагался издательский дом, Лика быстро расплатилась с водителем такси и помчалась во внутрь, точно зная, что все плохое позади.
Девушка зашла в лифт, нажала на нужный этаж и помчалась наверх.
На этаже практически не было людей. Одна лишь Зинаида Павловна, местная уборщица, отирала кафель.
— Доброе утро, — весело улыбнулась Лика.
—Уже день!— поправила ее женщина.
Если честно, Лика не знала сколько времени. Телефон она так и не нашла.
— Зинаида Павловна, а вы не знаете, Инга Андреевна у себя?
Лицо женщины сильно вытянулось вперед.
— Лика, доченька, не ходи к ней. Эта старая ведьма, чуть не убила Алену.
— Как не убила?— переспросила Лика.
— Она ее головой об стол, разбила губу и нос сломала.
— А почему?— удивилась Лика.
— Да, Алена какие—то бумажки принесла ей на подпись, вот Морозова и разозлилась. Шкаф стеклянный разбила вдребезги. Не ходи к ней.
Бумаги значит принесла.  Лика загадочно улыбнулась. Значит, Инга Андреевна уже в курсе их с Максом сделки. Как все хорошо складывается.
— Я, пожалуй, все равно схожу к ней.
— Ну, смотри сама, дочка! Только если тебя через двадцать минут не будет, я вызываю полицию и скорую. Все—таки мне за тебя страшно.
— Спасибо!— Лика мило улыбнулась женщине, которая переживала за нее.
Орлова глубоко вздохнула, собралась со всеми мыслями и открыла дверь.
На полу повсюду были разбросаны стекла, ужасно воняла спиртным и сигаретами.
Лика не видела Ингу Андреевну. Женщины нигде не было.
Странно, куда же она могла деться.
Взгляд Лики упал на распахнутую настежь дверь, которая вела на балкон.
Лика усмехнулась. Морозова никогда не любила солнечный свет.
Девушка отправилась на балкон.
Инга Андреевна курила, прижавшись спиной к стене. Заметив Лику, женщина весело заулыбалась, затушила сигарету.
— Твой брат труп!— засмеялась Инга Андреевна.
Лика вопросительно изогнула бровь.
— Где твой гребаный брат?— закричала Морозова.
Лика хищно улыбнулась. В ее глазах загорелись огоньки.
— Инга Андреевна не хорошо кричать на человека, от которого зависит ваша жизнь.
— Девчонка, ты, что с ума сошла! Где ты, а где я!— с призрением произнесла Морозова.
Лика похлопала в ладоши.
— Вот именно, где вы и где я!— Орлова снова хищно улыбнулась.— Я все знаю.
Инга Андреевна удивилась. Женщина явно не понимала, что имеет в виду Орлова.
— Что ты знаешь?
— Все! Про то, что мы с Максимом хозяева издательского дома, а вы, по поручению нашей мамы, просто временный управляющий. Я знаю про «Альфа», про то, что вы калечите судьбы людей, оставляете после себя море крови и трупы. И я знаю самое главное.
На лице Морозовой застыл страх. Лика смотрела в лицо смерти и не боялась.
— И что же ты знаешь еще?— еле волоча языком, спросила Морозова.
— Что ваше дело подошло к финальной черте. Вам нужна только седьмая, которая в данный момент лежит в объятиях моего брата.
Инга Андреевна окаменела. Ей было нечего сказать.
Все или ничего! Вот именно, ничего!
— Что же вы, Инга Андреевна больше не геройствуете! Где ваша смелость, храбрость, мужество? Что все исчезло?
Лика знала, что в любой момент может лишиться жизни. Но ей было все равно. Она не боялась умереть.
— Откуда?— еле выдавила из себя Морозова.
Женщина до сих пор не могла поверить, что она, как никогда близка, к краху.
— Эта длинная история!— вздохнула Лика.
— А мы, вроде, никуда не торопимся.
Лика усмехнулась. Она была не против поведать всю правду Морозовой.
—Начнем с того, что мама еще в детстве вызывала у меня подозрения. Она никогда не ездила с нами к бабушке, постоянно пропадала где—то. Говорила на работе, но я не верила ей.
— Какая ты умная не погодам, — съязвила Морозова.
Орлова пропустила между ушей колкость в свой адрес.
— Потом я выросла, подозрения пропали. Мама заболела, и в нашей жизни появились вы. Тогда я начала снова догадываться о секретах. Я бы никогда не стала ввязываться в ваши дела, если бы они не задели меня.
Глаза Лики превратились в серую бездну. Морозова улыбнулась.
— Ты про того парня, который спас тебе жизнь.
Руки Лики превратились в кулаки.
— Тише, девочка, тише!— Морозова засмеялась.— Ты сама виновата в его смерти. Ничего бы не было, если ты не собралась улететь с ним из страны. Это ты его убила.
Последние слова больно ударили Лику прямо в сердце. С одной стороны Морозова права, если бы девушка не захотела убежать из страны, ее возлюбленный был бы сейчас жив. Но, ведь никто не давал им право убивать.
— А Алиса в чем виновата?— спросила Орлова.
— А Алиса сама себя убила! Она влюбилась. Алиса была слишком гордая, слишком!
— Инга Андреевна, вот уже несколько лет вы искали « исповедника», который так хорошо путал все ваши планы. Так вот он перед вами. Исповедник — это я.
Лицо Морозовой резко покраснело.
— Вот и все! Это провал!— прошептала Инга Андреевна и закрыла глаза.
Глава 38
Я никогда не любила дождь, но душа постоянно требовала его. Мне никогда не нравился лед, но я привыкла жить в его холодном плену. Мои руки никогда не просили тепла, но теперь они не могли без него жить. Что  случилось со мной? Неужели, я стала заложницей собственных чувств.
Человек всегда стремиться к независимости. Еще в детстве мы хотим показать свою самостоятельность. Сами пытаемся принимать решения, делаем уроки, ходим по магазинам. Мы начинаем курить, употреблять алкоголь, а некоторые переходят на наркотики. И это все ради того, чтобы показать свою независимость. Мы губим жизнь, ради жизни. Смешно…
Что мы хотим доказать этими глупыми поступками? То, что мы можем прожить без всех, то, что нам никто не нужен, то, что мы справляемся сами! Бред! Какой же это бред!
Человек никогда не сможет получить полную независимость, как бы он не старался.
Мы зависим от погоды, зависим от курса валюты, зависим от глупых человеческих мнений. От этого нам никогда не спастись.
Но самые сильными нити, которые связывают человека, не дают ему стать самостоятельными — нити любви.
Когда человек любит он целиком и полностью отдается другому. Перестает видеть, слышать, говорить, он только чувствует. Любовь делает человека заложником собственных чувств, заложником навсегда.
Мы окунаемся в любовь, словно в бездну, и не замечаем, как она потихоньку начинает нас порабощать. Вскоре от нас не останется и следа, мы просто исчезнем, растворимся в собственных чувствах.
Мы серьезно больны, у нас сильная зависимость. Все человечество больно любовью…
                ***
В комнате было очень темно, когда я открыла глаза. Сначала мне показалась, что сейчас ночь, но потом мой взгляд упал на занавешенное окно.
Я глубоко вздохнула. В левой части груди ужасно болело.
Я попыталась встать, ноги предательски отказывали. Все тело болело, было невозможно пошевелиться.
Я подошла к зеркалу. Едва разглядев на лице небольшие синяки, мой взгляд упал на дверь, которая лежала около ванной комнаты. Значит, это был все—таки не ночной кошмар. Значит, я потеряла сознание в ванной, и Максим выбил дверь. Значит, Максим, и правда, ударил меня.
Я нашла свое платье, которое лежала на полу в ванной. Аккуратно свернула его и положила в сумку. Сама надела брюки и легкий топ, которые привезла собой. Волосы собрала в аккуратный хвост.  Туфли отправились вслед за платьем в мою сумку. А на ногах красовались простые кеды черного цвета.
Я вышла из комнаты и пошла к лестнице, чтобы спуститься на первый этаж.
Во всем доме было темно. Свет нигде не горел. Окна были занавешены.
На первом этаже было тихо. На полке около огромного искусственного дерева одиноко горел мобильный телефон. Кажется, это был мобильный Лики.
Резкий запах сигарет ударил в нос. Я подошла к двери, которая вела к выходу из коттеджа.
— Вика, подожди!— раздался   голос Максима.
Я нервно сглотнула.
— Да, что ты хотел?— уверенно спросила я.
— Давай поговорим, — прошептал он.
— Зачем?— спросила я.— Максим, если ломать, то сразу все!
— Вика, то я не хочу ничего ломать!— взвыл парень.
— Мне кажется, хочешь, — улыбнулась я.
Схватив за ручку дверь, я толкнула ее, чтобы открыть. Дверь не поддалась. Я повторила движение. Но результата не было.
— Максим, немедленно открой дверь и выпусти меня!— закричала я.
— Пока мы с тобой не поговорим, ты никуда отсюда не выйдешь, — спокойно прошептал парень.
— Гребаный ты маньяк!— закричала я.— Выпусти меня!
— Нет!— ответил он.
Я подлетела к нему и со всей силы ударила по лицу.
— Выпусти! Я тебя ненавижу! Отпусти меня! Я устала, я хочу умереть!
Слезы текли по моим щекам. Я со всей силы била его по лицу, рукам и животу. Вскоре я не выдержала, и просто упала на пол. Слезы катились из глаз.
Максим присел рядом со мной.
— Вика, успокойся! Давай нормально поговорим! Обещаю, потом ты сможешь уйти.
Мне не оставалось другого выхода, как только принять его условия.
— Хорошо, только сначала я умоюсь, — прохрипела я.
— Тогда я пока приготовлю нам кофе.
Я включила воду. Опять этот противный звук, который постоянно напоминает мне о прошлом.
Я так устала притворяться, устала играть в игру, которая закончиться вот так глупо. Трагический финал? Может быть!
Скорее всего, я уйду из этого дома с чистым сердцем и душой, больше никогда не вернусь сюда и постараюсь забыть владельцев этого коттеджа.
Конечно, после всего этого, у меня будет депрессия. Я буду плакать, страдать, убиваться, но потом все встанет на свои места.
Ведь, депрессия — это не признак слабости, это признак того, что мы слишком долго старались быть сильными, играли в чужие роли и скрывались под маской железного человека.
Я прошла кухню, там тоже было темно. Максим сидел на столе.
— Вот твой кофе, — он протянул мне напиток.
— Спасибо!— улыбнулась я.— Давай начинай, а то я хочу домой.
Максим усмехнулся.
— Вика, почему все вот так получается?— спросил Максим.
— Как получается?— удивилась я.
— Глупо!— улыбнулся он.
Глупо, это было то слово, которое как нельзя точно описывало всю ситуацию.
— Максим, никто в этом не виноват!
— Виноват. Я во всем этом виноват, — его голос был пропитан болью и слезами.
— Не надо винить себя, мы вместе разрушили все, что было с нами. Значит не судьба!
— Ты веришь в судьбу?— спросил Максим.
— А ты нет!— удивилась я.
— Конечно, нет. Судьба, удача, гороскопы — это все атрибуты людей, которые не хотят ничего добиваться сами в этой жизни, а ждут, когда же удача повернется к ним лицом. А ведь, каждый человек сам творец своей, как ты ее называешь, судьбы.
— Максим, зачем ты мне сейчас все это говоришь?— спросила я.
— Сам не знаю! Наверное, чтобы ты подольше побыла со мной.
 —Это глупо! Оттягивать то, что неизбежно.
— Может ты и права, — тяжело вздохнул парень.— Вика, почему мы должны расстаться, ведь мы любим друг друга.
Я улыбнулась. Сейчас на душе было гадко, словно я съела просроченный йогурт.
— Макс, заметь, мы с тобой не говорили о расставание. Ты уже сам все понял.
Парень засмеялся. Я смогла разглядеть его глаза, они были светло—синими. Значит, сейчас он добр, искренен и настоящий.
— Правда! Мы оба это понимаем, и оба этого не хотим. Ведь так?— спросил он.
Я промолчала, потому что ответа на этот вопрос у меня не было и уже, наверное, никогда не будет.
— Молчишь, — снова вздохнул Максим, — правильно молчи. Сейчас буду говорить я.
Парень повернулся ко мне лицом. Теперь я могла четко видеть его глаза. Они были цвета моря.
— Вот так всегда бывает, любим, любим, отдаем себя полностью, а потом просто уходим в открытую дверь. Вот почему так всегда? Объясни мне.
Мне казались все эти разговоры — пустыми. Я так хотела домой.
—Максим, переходи к сути, я хочу домой.
Парень опять засмеялся. Он явно не понимал, что я действительно устала и хотела просто лечь в постель, уснуть и забыть обо всем, как о страшном сне.
— Вика, вот зачем ты пошла в ту комнату?— задал он мне вопрос.
Я потеряла дар речи. Честно, я не знала, что ответить.
— Просто было интересно, — соврала я.
— Пойми, это не мой секрет, я не могу тебе его раскрыть!
Максим прошептал это так тихо, что я едва смогла разобрать. Он, явно, боялся быть услышанным, словно в доме стояли камеры или везде были натыканы прослушивающие устройства.
— Мне не нужны ваши тайны!— воскликнула я.
— Тогда давай забудем все, что было этой ночью.  Снова будем жить, как прежде!
Его взгляд просто умолял меня. Но все, внутри что—то перегорело.
— Забудем!— засмеялась я.— Забудем!
Максим молчал. Это напряжение угнетало меня.
— Можно забыть синяки, которые ты оставил на моем лице, можно забыть слезы, которые я пролила из—за тебя. Но никогда не забыть боль, которая поселилась в сердце от предательства.
— От какого предательства?— спросил Максим.
Я громко засмеялась.
— Подняв руку на меня и причинив боль, ты предал меня, разорвал нашу любовь.
Парень застыл. Наверное, он раньше не понимал этого, а теперь осознал. Я засмеялась.
— Все, ты хотел это услышать? Теперь отвези меня домой.
— Конечно, — прошептал Орлов.
Мы все такие разные, но нас объединяет одно. То, что мы делаем каждое утро. Надеваем одну маску, снимаем ее, примеряем другую. И так продолжается, пока каждый человек не найдет для себя подходящий образ. Почему и зачем мы играем?
Автомобиль ехал по шоссе. На улице был ужасный ветер, а небо заволокли ужасные тучи.
Как быстро меняется погода: только недавно было солнце, а уже небо захватили черные тучи. Так же и с настроением у человека.
Автомобиль остановился на светофоре.
— Вика, прости меня! Давай начнем все заново!— Максим умолял меня.
— Нет, — прошептала я.
— Но, почему?— парень сов сей силы ударил по рулю автомобиля.
Его глаза налились мглой. По моей спине пробежали мурашки. Я испугалась.
— Скажи, почему мы не можем начать сначала? Почему?— закричал он.— Не молчи, ответить мне.
Меня затрясло. Максим превратился в зверя, который может разорвать меня на куски.
— Потому что, мне надоели твои долбанные секреты! Что это за комната, которая спрятана между этажами? Скажи, ведь ты не просто так начал ухаживать за мной? Это они велели тебе? Они? Что молчишь? Я все знаю! Все! Ты использовал меня! Использовал! Я седьмая? Да, седьмая? Что молчишь?
Максим побледнел, его глаза превратились в черные дыры.
— Я так и знала!— закричала я.
Максим резко схватил меня за руку. Я со всей силы ударила его лицу. Он зарычал. Я открыла дверь автомобиля и выскочила на улицу.
Парень выбежал за мной. Светофор загорелся зеленым, автомобили тронулись по дороге.
Максиму стали сигналить водители, машины которых находились за ним.
Я пробежала на красный свет.
— Стой!— закричал Орлов.
Я боялась обернуться, поэтому бежала мимо проезжающих автомобилей.
Оказавшись по ту сторону дорогу, я посмотрела назад.
Максим стоял на пешеходном переходе, готовясь перейти его.
— Вика, стой! Ты не знаешь правды!— прокричал он мне.
— Я и не хочу ее знать!— прошептала я пересохшими губами.
Около меня остановилась машина.
— Девушка вам куда?— спросил голос мужчины.
— Домой, — прошептала я.
— Адрес скажите, отвезу, — бойко ответил он.
— Скажу, — улыбнулась я.
 В последний раз я бросила взгляд на Максима. Парень стоял на пешеходной дорожке.
Он улыбнулся мне. Я отрицательно покачала головой и заплакала.
Открыв заднюю дверь автомобиля, я прошептала ему:
— Прости!
Всю дорогу домой я плакала, тихо, беззвучно. Слезы текли градом по моим щекам.
— Девушка, почему вы плачете?— спросил меня водитель автомобиля.
Я посмотрела вперед. Увы, но его я не видела. В зеркале отражались лишь его голубые глаза.
— Потому, что сегодня я потеряла себя!
— Как это?— удивленно спросил водитель.
— Вы когда—нибудь теряли очень важную для себя вещь?
— Конечно, да, — ответил он.
— Считайте, что самой важной для меня вещью являюсь я сама. Так вот сегодня я ее потеряла.
— А вы интересная!— засмеялся водитель.— Меня Алексеем зовут, можно просто Алекс.
— Очень приятно Алекс, а я меня— Виктория, можно просто Вика.
Мы доехали к моему дому.
Я не знаю, что меня заставило расплатиться с водителем и быстро бежать к дому, зайти в него и запереть все дверь и окна на замки, но это что—то меня спасло.
Сильный грохот, стук и крик. Мое сердце сжалось от страха. Дома я была одна.
— Вика, открой, надо поговорить!
Голос Максима был злой и очень разгневанный. Парень стучал кулаком по двери.
Я вжалась в диван и лежала на нем, стараясь не издавать ни звука.
— Вика, открой, я знаю, что ты дома. Я видел, как от тебя отъезжало такси. Давай поговорим.
Мне было очень страшно. Слезы катились по моим щекам. Я не знала, что делать.
— Открой мне дверь, твою же мать! Неужели, ты, правда, боишься меня! Открой!
Снова удар в дверь. Еще пару таких движений и от двери не останется ничего.
— Ты не откроешь! Хорошо! Значит, будем говорить так, через дверь!
Максим облокотился на железную дверь.
— Я не знаю, откуда ты узнала про седьмую, но эта ерунда! Ты не знаешь правды, поэтому боишься меня. Я уверен, тот, кто рассказал тебе про них, сказал и про Алису. Поверь, я не имею никакого отношения к ее смерти. Да, я любил ее, мы хотели свадьбы, но я ее не убивал. Господи, что я говорю! Никогда бы не подумал, что кто—то узнает про это. Наверное, ты знаешь даже больше, чем я сам. Но ты не знаешь главного — правды. И я уверен, ты захочешь ее узнать. Я буду ждать тебя у себя дома, приходи.
Легкие шаги раздались за дверью. Максим уходил по дорожке. Через несколько минут я услышала, как завелся автомобиль и отъехал от дома.
Я подошла к окну. На улице было темно, только тусклый свет от фонарей освещал дорожку от дома.
Максим прав, я, действительно, хочу знать правду, и я ее узнаю.
Как меня достали эти долбанные секреты, тайны. Сегодня я  найду все ответы на вопросы, которые мучили меня столько времени, даже, если это будет стоить мне жизни.
Глава 39
В тот  день шел ужасный ливень. На улицу было нельзя выйти, людей просто смывало.
Инга сидела на подоконнике и читала книгу. Девочке всегда нравилось читать, а сейчас, когда  в литературе началась долгожданная «оттепель», чтение приносило сплошное удовольствие.
Дверь комнаты резко распахнулась и на пороге показалась Женя. Соседка Инги по комнате было промокшая до последней нитки.
— Женечка, ты простынешь!— воскликнула Морозова и  принялась снимать с соседки одежду.
— Хватит прыгать около меня, — проворчала Орлова.— Никакого чувства  собственного достоинства у тебя нет.
Инге  никогда не нравились эти фразы Жени. Девушка вечно упрекала ее в душевной доброте, в том, что она помогает людям без какой—либо выгоды для себя.
Морозова научилась пропускать эти замечания мимо ушей.
Приготовив горячего чая и уложив свою соседку под одеяло, Инга снова принялась за чтение.
— Спасибо, — услышала Морозова.
— Женя, что ты говоришь?— переспросила девушка, вдруг ей показалось.
— Спасибо, — повторила Орлова.
— Не за что, — отмахнулась Инга и продолжила чтение.
— Любишь книжки?— спросила Орлова.
Морозова удивилась повышенному общению своей соседки. Раньше их диалоги были в пределах «доброе утро», а сейчас они переросло в не что большее.
— Очень! Знаешь, как это интересно. Ты узнаешь много нового, тут настоящая любовь, за которую и жизнь не страшно отдать, не то, что сейчас.
— Я подарю тебе издательский дом, — прошептала Орлова, засыпая.
— Ой, скажешь тоже! Это, какие же деньги нужны, чтобы купить издательский дом!
— Подарю, раз сказала, значит, подарю!
Морозова засмеялась. Инга принялась читать дальше, а Орлова уснула.

                ***

— Значит, это ты, дрянь, испортила все мои планы?— спросила Морозова Лику.
Они до сих пор стояли на балконе.
— Да, — улыбнулась Орлова.— Кто—то же должен был вам помещать.
— Ты не представляешь, что ты натворила  и во, что влезла.
— Представляю, и даже больше, я сама все это запутала! Максим делал то, что я ему говорила, даже не понимая этого. Он думал, что я ничего не знаю, но все было наоборот, это он ничего не знал.

                ***

Лика сидела в огромном светлом коридоре, который больше напоминал музей. Повсюду развешены картины, стояли статуи и висели какие—то кинжалы, ножи.
— Гражданка Орлова, вас ждут, — произнес молодой женский голос.
Лика встала с кресла и зашла в небольшой, но уютный кабинет. Здесь пахло сладким парфюмом и сигаретами.
— Гражданка Орлова, садитесь, — произнес молодой мужчина.
— Называйте меня просто Лика, — присаживаясь, сказала Орлова.
— Хорошо, тогда вы меня, Илья Алексеевич.
Девушка улыбнулась. Она прекрасно знала, зачем ее позвали сюда. Ей было не страшно.
— Лика, — начал Илья Алексеевич, — вы знакомы с Анной Вяземской?
— Конечно, Анюта работала со мной вместе в издательском доме, — ответила Лика.
— А какие отношения связывали вас с Анной?
— Чисто рабочие. Я работаю в пиар—отделе, занимаюсь рекламой, а Вяземская трудилась в отделе редакторов.
— А какие отношения были у вашего брата, Максима Орлова, с гражданкой Вяземской?— задал вопрос Илья Алексеевич.
— Такие же, как и у меня, — легко ответила Лика.— А зачем вы интересуетесь?
— Дело в том, что Анну Вяземскую нашли убитой в своей квартире, — ответил мужчина.
— Какой ужас!— воскликнула Лика.

                ***

— Значит, Анну ты убила?— спросила Морозову.
— Нет, святой дух! Анна слишком много грешила, на небесах это не понравилось!— засмеялась Лика.
— Ты страшный человек!— закричала Инга Андреевна.
— Не страшнее вас всех вместе взятых!— ответила Лика.

                ***

— Ты боишься крови?— спросила Женя.
— Нет, — покачала головой Инга.
— Тогда в чем дело?— спросила Орлова.
— Просто это все как—то глупо!— пожала плечами Инга.
— Глупо, это верить в сказки, а мы занимаемся настоящими взрослыми делами. Давай, я жду.
Инга взяла нож, пожила его на ладонь и сжала ее. Девушка отвернулась в сторону и резко закричала. Она разжала свою ладонь. Передала нож, который был  в крови, Жене.
Орлова быстро порезала себе ладонь и бросила нож на землю.
— Вместе и навсегда. Обещаем друг другу идти до конца.
Девушки приложили порезанные ладони друг другу. Капли крови стекали на землю. Это был первый шаг в никуда.

                ***

Морозова посмотрела на свою ладонь. Шрам на ней всегда будет напоминать о прошлом.
— Все это конец! Вы проиграли!— засмеялась Лика.
— Как ты ошибаешься, это только начало!
Морозова подлетела к Орловой, схватила ее за волосы и ударила лицом о каменную стену. Затем спиной уперла к краю балкона.
— Передавай привет маме!— засмеялась Морозова и столкнула девушку с балкона.
Лика лишь успела издать немой крик, как почувствовала спиной холодный асфальт.
Морозова налила себе коньяк. Выпила его одним глотком. Инга Андреевна знала, что Женя уже пришла сюда.
— Твоя дочь стала страшнее тебя. Я должна была остановить ее, пока она не стала убивать невинных людей. Лика зашла слишком далеко.
Женщина с голубыми глазами посмотрела на Морозову и хищно улыбнулась.
Инга Андреевна достала из ящика стола пистолет.
— Вместе и навсегда, — прошептала она.
На этаже раздался выстрел.
Испуганная секретарша забежала в кабинет своего начальника и закричала от ужаса.
Вся стена была в крови, а на полу растекалась лужи крови.
Морозова лежала на полу и улыбалась. Она крепко сжимала пистолет, в ее глазах больше не было боли. Она обрела покой и счастье.
А внизу, около входа в здание, истекая кровью, лежала Лика.
Расплата за грехи бывает разной, но она настигнет всех, как бы от нее не скрывались.

Глава 40
Я зашла в коттедж Максима. Дверь была открыта.
Здесь было темно и пахло спиртным.
Ни Лики, ни Максима не было видно.
Я пришла сюда, чтобы узнать ответы, и я их найду.
Поднимаясь по лестнице на третий этаж, я боялась ничего, мне было все безразлично.
Я подошла к довольно знакомым ступенькам, спустилась вниз.
Глубоко вздохнула и толкнула дверь, которая так меня волновала.
Небольшая комната, занавешенная шторами. В ней очень темно и душно. Я на ощупь передвигаюсь по ней. Хватаюсь за гладкие стены, в надежде отыскать выключатель. Но, увы, его здесь нет.
Я стараюсь привыкнуть к темноте. Мои глаза немного напрягаются, и я начинаю различать предметы в темноте.
Огромный стол стоит прямо посередине комнаты. Он какой—то огромный и немного не ровный. Я стараюсь не задеть его, проходя мимо. Кроме этого стола, в комнате стоит одно кресло. Она немного повернуто в сторону от стола.
Я подхожу к огромной стене, от которой пахнет краской. Она занавешена какой—то тканью. Мне немного страшно. Руки трясутся, ноги пробивает мелкая дрожь. Все вокруг сужается, мне  кажется, что стены сдавливают меня.
Я тяну свою руку к стене, хочу сорвать ткань. Легким движением ткань падает на пол…
Я начинаю кричать. Мне нечем дышать.
Я падаю на пол, не в силах удержаться на ногах.
Семь холстов смотрят на меня, семь.  На каждом из них изображена девушка, обнаженная девушка. Все они улыбаются, на руках у них кровь. Каждый холст подписан. Слова написаны по латыни. К счастью, я знаю их перевод: гнев, алчность, чревоугодие, гордыня, зависть, уныние и похоть. Семь девушек — семь холстов. Я бросаю взгляд на последний, седьмой холст, мне страшно по телу пробегает дрожь. Там изображена я, обнаженная, и написано «похоть».
Я поднимаюсь с пола, немного шатаясь, поднимаюсь на третий этаж.
— Вика, я знал, что ты придешь!— раздался голос Максима.
 Я бежала вниз по багрово—кровавой лестнице, которая все время пыталась повернуть влево. Я снова была босиком.  Поэтому мои ноги были стерты в кровь. Я где—то потеряла кроссовки и даже не заметила этого.
Я не понимала ничего, то на душе было страшно и холодно. Этот холод сковывал все мое тело, и я не могла дышать.
Я не знала от кого бежала, но сердце подсказывало, что не нужно оглядываться назад.
Меня трясло в ознобе. По спине потекла струйка холодного пота.
Неожиданно топ спал с моих плеч. Ноги подкосились, и я кубарем полетела вниз по лестнице.
Моя рука была сильно ушиблена, поэтому почти онемела, и из носа текла струйка крови. Едва поднявшись на ноги, я побрела к выходу.
— Ты никуда не пойдешь!— раздалось позади меня.— Ты теперь слишком много знаешь!
Я обернулась. В моих глазах была некая туманная дымка, поэтому я не могла рассмотреть лицо неизвестного, зато я отчетливо видела револьвер в его руках.
— Ты никуда не уйдешь!— снова объявил голос.— Теперь ты останешься с нами! Навечно!
— Нет!— закричала я, то ли от боли, то ли от ужаса.— Я не хочу.
Наконец, мне стало все ясно.
— Максим, ты использовал меня. Давай стреляй, стреляй! Мне не хочется жить! Чего же ты ждешь, убей меня!
Он навел пистолет на меня. Я зажмурила глаза. Мне было страшно, но я практически смирилась с мыслью, что через несколько мгновений умру.
— Я не могу!
Парень опустил пистолет.
— Максим, прости меня за все!— прошептала я.
Я развернулась и побежала к выходу.
— Вика, — окликнул меня парень, я повернулась, — прости меня за все! Я люблю тебя!
— Бог простит!— прошептала я  и выбежала на улицу.
Я добежала до середины дорожки, как услышала громкий выстрел. Это финал, Максим, это финал!
Светофор горел красным светом. Мне было холодно! Я чувствовала его не телом, а душой. Крупные капли дождя падали с неба! Все—таки жизнь несправедлива! Почему мы теряем то, что так долго ищем! Почему бежим на красный, а не ждем зеленый…
Я спустилась на шоссе. Мне было все равно, что автомобили гнали на бешеной скорости, мне не хотелось жить…
И правду говорят, что мы глупые люди, что мы любим то, что нас губит! Может, не надо было начинать эту игру, ведь я зашла в тупик. Может, не надо было начинать этот бой, ведь я проиграла! Может, не стоило окунаться в эту бездну, ведь она меня засосала…
…Одиноко летает душа над просторным миром людей, и  не как не поймет она, какой плащ ей сегодня надеть! Город, будто бы черно—белый, справа—зло, а вот слева мечта, грезы сталкиваются смело с острием вражеского копья. Постоянно душа выбирает за кого ей сегодня в бою, свою силу и кровь, проливая, биться насмерть, хоть душа уже и в раю.
Вот оденет она черный плащ, и по нему полезут тучи. Всюду горе и детский плач и  опять страдают люди. Нам порой и дожди нужны, почва тоже в слезах нуждается. Трудности есть на каждом пути, но не каждый с ними справляется. Если вдруг ты душою слаб, если вдруг ты боишься проблем, не ищи себе ночью ламп, а борись до конца на коленях…
Каждый сам выбирает, что ему делать! Каждый сам шагает навстречу своему счастью! Каждый сам ошибается, падает и снова встает, чтобы продолжать свой путь!
Автомобили проносились мимо меня, и никто не остановился, хотя я шла на красный. Может, все заняты своими делами, все злы и ненавистны к другим людям, никому нет никакого дела на проблемы окружающих.
…Придет время и солнцу сиять. Душа сменит свой мрачный наряд. Будет ангел над миром летать и  повсюду всем помогать. Будет снова и смех и покой. Счастьем вновь озарит наше утро. Поспешим мы на берег морской за удачей великой и чудом.
Мы планируем  каждый свой день, забываем про бумеранги. Сделав зло, мы потом заболеем, упадут наши аэропланы. Возвратившись, домой на закате, ты  продумай каждый свой шаг. Ночь на то и покрыта мраком, чтоб успеть изменить контракт. Не бросайся ты под колеса, от судьбы своей не уйдешь. Просто думай, зачем ты нужен, для чего в этом мире рожден.
Улетает душа на закате, оставляя выбор за тобой. Нарисуй победу на плакате, ибо зло победимо добром…
Наверное, моя жизнь закончиться на этом. Я никогда больше не смогу любить.  Я любила его по—настоящему.
Резкий сигнал, скрежет колес, удар. Темнота…
Глава 41
Морозову Ингу Андреевну похоронили рядом с ее подругой, которой она обещала быть вечно. На похоронах были все сотрудники. Они горько плакали и переживали, все их чувства и эмоции шли от чистого сердца. Хоть, она и была тираном, но все равно ее все любили.
Издательство обанкротилось. Все—таки тот контракт, подписанный Максимом, сделал свое дело.
Сотрудники лишь горько сожалели, что потеряли работу.
                ***
Яркий свет ударил ей в глаза. Она услышала противный писк. Голова просто разрывалась на пополам.
— Доброе утро, Лика. Ты очнулась, доченька!
Послесловие
Хочу выразить огромную благодарность моему первому читателю, человеку, который поддерживал меня постоянно— Элизабет Эдинктон. Спасибо тебе за все!
Также хочу сказать спасибо человеку, без которого этот роман не получил бы жизнь — Минора Грейзи. Этот человек создал стихотворения для моего романа.