Молдавские каникулы

М О Л Д А В С К И Е   К А Н И К У Л Ы
               
 
  О т    а в т о р а

        Уважаемые читатели! Поводом к написанию этой небольшой повести послужила миниатюра о Молдавии, принадлежащая перу одной из авторов сервера Проза.ру. Мне довелось много раз бывать в Кишиневе и в других местах солнечной Молдавии, общаться как с жителями столицы, так и с  сельскими жителями.  Кишиневские читатели одного со мной возраста вспомнят и Тамару Котосову -диктора  Молдавского телевидения, и её мужа Володю – летчика от Бога, и просто хорошего Человека. Светлая им память!  Чудесная страна, чудесные люди! И каждый раз, уезжая из Молдавии, я оставлял там кусочек своего сердца...
    Да не обидятся на меня читатели- пермяки: Ваш город-город труженик,   ковавший мечи и щиты для нашей Родины, в советское время заслуживал более уважительного отношения. Я хорошо помню и Оперный театр, и оба Драматических –старый и новый...Помню набережную Камы, Речной вокзал и оба вокзала железнодорожных, помню спортклуб «Молот», цирк, планетарий... Многое помню- ведь прослужил в нем около пяти лет.
    В своей повести я попытался рассказать о реальных событиях,  участником которых был сам. Мои герои – тоже реальные люди, многих из которых уже нет на этом свете. Но я помню о них.И благодарю Бога за то, что они были в моей жизни.
   Заранее приношу свои извинения за неточности в молдавских названиях и написаниях. Буду очень рад Вашим оценкам, и с благодарностью приму все замечания и любую критику.
                С уважением – Виталий Алексеев. 27 сентября 2013г.

- 1 -
.
        ... Подрулив к зданию Кишиневского аэровокзала и с минуту посвистев двигателями, лайнер  Ту-134  замер.  В ту же секунду погасло табло с предупреждением « No smoking! Fasting belts!» и в салоне наступила неправдоподобная тишина, нарушенная искаженным голосом стюардессы:

            - Уважаемые пассажиры, наш самолет произвел посадку в аэропорту столицы Молдавской ССР – городе Кишиневе. Просьба к пассажирам...
             Через пару минут экипаж ТУшки двинулся к выходу, а пассажиры зашевелились в салоне, извлекая из недр полок малогабаритную ручную кладь и приводя себя в порядок после многочасового полета.
              -Привет! Ну, ты как?- высокий черноволосый и усатый командир экипажа остановился у Никитиного кресла.
              -Володя, спасибо, все замечательно...
              -Тебя встречают?
              -Должны: телеграмму вчера дал...
               -Ну, смотри. Если не встретят – мою машину ты знаешь, она на стоянке. Нужно будет- подброшу до города...
   
           С Володей К., командиром экипажа  ТУшки и его женой, красавицей Тамарой- диктором молдавского телевидения, Никита был знаком уже несколько лет: они были друзьями брата его жены. В Кишиневе  иногда  встречались на  вечеринках, а узнав, что Никита проходит службу в уральском городе- «миллионнике» Перми, Володя   заглядывал к нему: маршрут Кишинев – Пермь  - Томск (или Новосибирск) был довольно протяженным, и здесь экипажи бортов  сменялись и отдыхали.
           Через несколько минут Никита спустился по трапу на молдавскую землю, щедро прогретую августовским солнцем. Было непривычно видеть над головой бездонное голубое небо и каждой клеточкой тела впитывать тепло, льющееся  с него.  В начале августа в Перми резко похолодало, прошли затяжные холодные дожди, а северный и северо-западные ветры откровенно намекали на то, что осень уже не за горами, и желанное теплое бабье лето здесь вряд ли наступит.
            Прошедшая зима была аномально холодной во всей Европейской части страны. На Украине, в Краснодарском крае, да и практически во всех регионах Европейской части СССР, лютые морозы массово погубили плодовые деревья и виноградники. Термометр, установленный на окне Никитиной пермской квартиры, зафиксировал в ночь с 30 на 31 декабря 1978 года минус 56 по Цельсию! А солнечным днем 31-го, несмотря на повышение температуры до -45-46 градусов, город находился в сплошной пелене тумана: сказывалась близость Камской ГЭС. Мороз и высокая относительная влажность, доходившая до 95-97 процентов, делали невозможным длительное пребывание на открытом воздухе: ресницы смерзались, а лицо покрывалось инеем, или, как говорили пермяки,  «куржаками».
            Весна тоже пришла с запозданием, лето было дождливым и прохладным, так что жаркое молдавское солнышко было очень кстати: говорят, что в Молдавии 300 дней в году солнечных, потому- то её справедливо называют «солнечной»...

            В аэропорту его встречали. Едва ступив на бетон, он услышал радостный голос дочурки, а потом увидел и её, и жену, и Николая, брата жены. Далее все было так, как бывает обычно после годичной разлуки...

                -  2  -
   
            ...Ох, как же Никите надоело обозревать Кишинев с балкона третьего этажа! Надоели ежедневные поездки на Центральный рынок, откуда они с женой привозили овощи – шла пора летних заготовок и консервации. А рынок в Кишиневе был замечательный: развалы овощей, фруктов, винограда! В мясных отделах такое же изобилие: было все, чего только душа пожелает.   Не верилось в то, что прилавки пермских магазинов в то время были пустыми - ни мяса, ни птицы, а за колбасой и яйцами приходилось торчать в очередях по два-три часа. Кстати, сливочное масло (французского и голландского производства!) в пермских магазинах появилось только перед открытием  московской Олимпиады-80, а чуть позже на прилавках появились утки: это заработала птицефабрика, построенная  неподалеку от города. Но сейчас он был в Кишиневе, и, благодаря стараниям любимой тёщи, его живот постепенно отставал от позвоночника.

             Иногда, вдвоем с Николаем, вырывались просто погулять в город, который в те августовские дни был необыкновенно красив. Парки и скверы полным-полны отдыхающего люда, многолюдно и на центральной улице  Ленина. И повсюду цветы, цветы...

             Забредали они и на улицы в старой части города, где стояли  одно- и двухэтажные дома, построенные не менее сотни лет назад. И Никита всегда смеялся, увидев на зеленых дощатых заборах предупредительную надпись «Во дворе туалета нет!».
              Рышкановка, Новые Буюканы, Ботаника, Комсомольское озеро, Дурлешты... Обличие молдавской столицы вполне соответствовало словам песни Софии Ротару о Белом городе. И чем чаще Никита бывал в Кишиневе, тем он все больше ему нравился.
             Посещали и небольшие кафешки, где  подавали в качестве закуски к «Рош-дэ-Масэ» или «Негру-дэ-Пуркар» традиционные мититей и карнацей – обжаренные колбаски с гарниром из картофеля- фри и консервированного зеленого горошка. По вечерам – культурная программа: побывали на концертах оперной дивы Марии Биешу, и очень популярной в те годы эстрадной певицы Марии Кодряну.
             Так, день за днем, проходил очередной отпуск, который Никита называл «молдавскими каникулами», и все же он заскучал: хотелось выбраться куда-либо за город- на рыбалку или просто в лес. И в Перми, и в Кишиневе - коробки домов, городская суета. Не на час-два, а хотя бы на недельку! И его желание вскоре исполнилось...

- 3 –
             -Мэй, ты что, уже спи-и-шь? Просыпайся, есть к тебе дело...- Николай разбудил Никиту, прикорнувшего после сытного обеда в кресле, перед телевизором. Продрав глаза, тот потащился за ним на балкон. Закурили.
           - Слушай, а ты хочешь поехать на рыбалку? В Кодры?- огорошил своим вопросом Николай. – На недельку – другую?
             -Коля, да что за вопрос! Конечно, хочу! – не задумываясь, ответил Никита. Как можно было отказаться от перспективы пожить несколько дней в Молдавских лесах, именуемых Кодрами? На память сразу же пришли легенды о гайдуках, о советских партизанах.- Когда едем?

              -Я так и думал. Снасти  привёз. Завтра заеду за тобой во второй половине дня, так что у тебя есть время собраться. Лишнего из вещей не бери – будешь жить у знакомого лесника. А он тоже рыбак заядлый. Ты только сигарет больше возьми, сделаешь ему подарок. А все остальное у него есть...

            Сборы были недолгими. К полудню следующего дня ёмкий  «абалаковский» рюкзак был упакован, и Никита с нетерпением ожидал прибытия Николая. Наконец-то под окнами прозвучал знакомый сигнал «УАЗика»,  поторопивший его к выходу из квартиры.
            -Да ты хотя бы скажи, куда тебя Коля везет? – допытывалась жена.
  Но что он мог ответить ей, если сам не имел представления, где будет рыбачить? Знал, конечно, что Кодры находятся ближе к границе с Румынией, но вот где  конкретно будет рыбачить, для Никиты оставалось загадкой.
           Через некоторое время они уже катили по автотрассе по направлению к Котовску. Дорожное движение на трассе было оживленным,   навстречу то и дело попадались огромные фуры и целые автопоезда из Румынии, Болгарии. Не проехали и десятка километров, как начался дождь, мешавший  как следует рассмотреть пейзажи, проносящиеся за окошком УАЗика. Николай  на молдавском языке что-то обсуждал с Сергеем- своим водителем, поэтому Никита не участвовал в их беседе: его словарный запас ограничивался лишь несколькими словами и двумя – тремя расхожими выражениями. Удобно расположившись на заднем сидении, он незаметно для себя задремал, убаюканный шуршанием шин по лужам, ритмичным скрипом «дворников» о лобовое стекло и какой-то темпераментной молдавской мелодией, звучавшей из приемника...

- 4 –
 
            ... Трижды прозвучал громкий сигнал УАЗика, хлопнула закрываемая дверца, и Никита проснулся.
              - Приехали? – спросил он у  Сергея.
              - Да, приехали... Николай Николаевич пошел к леснику.

              Никита выбрался наружу и осмотрелся. Дождь почти  прекратился, небо на юго-западе заметно посветлело. Довольно узкая дорога- по одной полосе движения в каждом направлении- рассекала величественный лиственный лес и уходила куда-то вдаль. Они же остановились у небольшого, побеленного известью (с непременным голубым оттенком!) дома, неподалеку от которого находились  оформленный в традиционно молдавском стиле колодец и невысокая эстакада для осмотра  автомобилей. В пяти метрах от дома  крытая шифером  поленница дров.

            -Где  мы?- обратился  он к Сергею.
            -Это дорога на Леушен. А это -Сергей указал рукой в сторону домика,- дорожный... отель...

            «Какой же это «отель»? Не очень- то похоже» -подумал Никита. А Сергей продолжил:
              -Это отель для водителей фур... Едет, погода плохая, устал, хочет отдохнуть, воды попить.Нужно машину посмотреть - есть эстакада.Может в комнате поспать – ключи у лесника. Лесник печку топит, зимой всегда тепло. И покушать, если нужно, принесет...

              Теперь все стало понятным: Коля привез его в одну из тех дорожных гостиниц, о которых когда-то рассказывал. Ни в России, ни на Украине  подобного Никите  не встречалось, а вообще – то было здорово придумано! Теперь с трудом верится, что в семидесятые годы  можно было без опаски оставить автомобиль даже на неохраняемой стоянке, тем более груженный чем-то импортным; не нужно было тесниться на ночевку у стационарных постов ГАИ, не нужно было ночевать в кабине и опасаться элементарного разбоя на дороге!
              Тем временем возвратился Николай, который привел с собой мужчину средних лет. Мужчина был примерно одного роста с Никитой, только чуть плотнее. Густые русые или выгоревшие волосы,  серые глаза. Типично    славянская внешность...

           - Петр Павлович, знакомься: это мой брат!- указал он на Никиту. -Смотри, чтобы он не голодал, и чтобы рыба у него клевала!
           - Не беспокойся, Николай Николаевич,- мужчина пожал Никите руку своей рукой, крепкой и мозолистой.  Слова  же он произносил с молдавским акцентом. - Все будет в порядке. Теперь телефон у нас есть, буду тебе докладывать! Вот ключ, располагайтесь... А я через полчаса приду – нужно справиться по хозяйству...

                Вытащив из УАЗика рюкзак и рыбацкие принадлежности, Никита вошел вслед за Колей в помещение и осмотрелся: две небольшие чистенькие комнаты, по три койки в каждой. Небольшая комната отведена под кухню – стол с армейскими табуретами, электроплита. В центре дома  печь, которая отапливает и комнаты, и кухню. Оставив в углу одной из комнат свой багаж, он прошел в кухню, прихватив пакет с бутербродами. Там уже вовсю кипела работа: ребята готовили на стол.
            -Кушать хочется!- вздохнул Сережа.- Проголодался: мы не обедали...А я и не завтракал...
           - Ты не один такой,-рассмеялся Коля, уплетая за обе щеки разрезанную вдоль  городскую булку, заботливо укрытую ветчиной. Никита присоединился к компании.
           - Приятный аппетит!- прозвучало у двери, и в кухню вошел Петр.- Жена приглашает вас покушать с дороги!
              Они молча переглянулись: хотели пригласить  Петра к столу, а тут приглашение с его стороны!
            - Петя, спасибо! Мы сейчас придем!- ответил Николай и вместе с Сергеем вышли на улицу. Стало ясным, что пора доставать из рюкзака гостинцы, предназначенные для хозяев.
            Прихватив коробку конфет «Вишня в шоколаде», банку растворимого одесского кофе,  несколько пачек сигарет «Кишинэу» и «Флуераш», Никита закрыл на ключ дверь и двинулся вслед за ними.

                - 5 -

             На улице потемнело. Дождь, утихший полчаса назад, снова обильно изливался из низко плывущих тёмных облаков. В ста метрах от гостиницы располагался  кордон лесника, отделенный от остального мира искусно сплетенным высоким тыном.
          ...Дом лесника, оштукатуренный и побеленный в традиционный голубой цвет, был просторным. На ступеньках террасы гостей приветливо встретила симпатичная смуглая женщина, жена Петра. Её внешний вид  заставил Никиту непроизвольно улыбнуться: чистенькая, кругленькая, в цветастом халатике, волосы по-деревенски покрыты тоже цветастой косынкой. С Николаем они обнялись и расцеловались, словно родственники.

           - Мэй, проходите в дом!- пригласила  хозяйка.- Я – Аурика,- она протянула  пухленькую руку Никите и почему-то пристально посмотрела ему в  глаза. На вид ей было немногим больше тридцати, а взгляд темно-карих, почти черных глаз, выражал  искреннюю радость от встречи с гостями. 
             Стол, накрытый на веранде, просто ломился от закусок: грибы, жаренная рыба, перцы-гогошары, разносолы, копченый окорок, домашняя колбаса, настоящая молдавская брынза... Два больших глиняных кувшина с вином...Проголодавшийся человек мог запросто захлебнуться слюной при виде такого обилия вкуснятины и деликатесов! Гости осмотрелись: со стен веранды скалили разинутые, зубастые пасти щучьи головы.Клыкастая кабанья голова,  за ней – рогатая оленья голова во всей своей красе и величии –подарок  гостей-северян.

            -Николай Николаевич, ну как там наш Михась? Как работает? Слушается тебя?- начала свои расспросы Аурика, едва  все уселись за стол.
           - Работает хорошо... Все у него в порядке... Просил передать вам привет... Скоро приедет – я подписал ему заявление на отпуск. Наверное, через месяц- другой смогу переселить его в семейное общежитие. Там у него будет своя комната.
            -Вот спасибо! – Аурика, нисколько не смущаясь, крепко обняла Николая и влепила такой крепкий поцелуй, что все расхохотались.

            -Наш старшенький, Михась, работает у Николая Николаевича механиком!- с гордостью пояснила Аурика. -Техникум закончил, армию отслужил. Хороший сын!
      Поговорив ещё о том – о сем, и, представив  Никиту хозяевам,  приступили к трапезе...

- 6 -

         ... Теперь, по прошествии более чем тридцати лет после описываемых  событий, Никита вдруг задумался: почему наш Великий и Могучий Советский Союз проводил такую внутреннюю политику? Почему в наших магазинах было «Каберне» исключительно болгарского производства- отвратительного  качества, с нерастворимым осадком, занимавшим треть бутылки? По большому счету, его и рядом нельзя было поставить с молдавским «Каберне-Совиньон»! Та же картина с белыми винами и  коньяками: сладким «Гратиешты», Никитиным любимым белым полусладким «Примеварэ»(«Весна»-Авт.), «Дойна», «Флуераш», «Белый аист»! А молдавское « Советское Шампанское» – с белой и с черной этикеткой, особенно из Криковских винподвалов! Зачем  Москве свой завод шампанских вин, равно как  Киеву и Харькову?  Почему ни в России, ни на Украине почти не было продукции солнечной Молдавии? Почему полки московских магазинов ломились от продукции торговой марки «Глобус», ведь овощная консервация молдавского производства была гораздо  вкуснее и дешевле импортной! Такая же история и с продукцией Кишиневской кондитерской фабрики «Букурия», производившей изысканные шоколадные конфеты «Вишня в шоколаде», «Слива в шоколаде», « Виноград в шоколаде» - достать их ( даже по блату!)  было невозможно! Как, впрочем, и другие конфеты этой фабрики.
             В конце 80-х годов ему на глаза попалась статья, в которой утверждалось: производственные мощности перерабатывающих предприятий Молдавии способны завалить ВСЮ Европу своей великолепной продукцией! А советские люди кушали «лечо» и зеленые маринованные томаты - венгерские, болгарские. И нахваливали их, позабыв или вообще не зная вкуса продукции молдавской.
             Видимо, в то время руководство страны не особенно заботилось защитой отечественного производителя, а на кону стояло существование Совета Экономической Взаимопомощи (СЭВ) и всего социалистического лагеря...Кто-то придумывал, «всенародно одобрял» и принимал продовольственную программу, однако совершенно не был заинтересован в развитии Молдавии.Кому-то было очень выгодно видеть Молдавию как чисто аграрную Республику, дотационную к тому же.

          ...Частично утолив голод, гости не спеша пробовали  деликатесы, предложенные гостеприимными хозяевами, запивая их домашним красным  вином из кувшинов. Вдруг Аурика вскочила,и , что-то сказав мужу по-молдавски, выпорхнула с веранды.
            - Забыла, что в плите мясо готовится...Наверное, подгорело!- прояснил ситуацию Петр.
          Аурика возвратилась довольно скоро, неся в рукавичках – прихватках огромную глубокую сковороду с дымящимся мясом, а  носы сидящих за столом мгновенно  повернулись в сторону запахов, присущих горячим шашлыкам.

            -Не пригорело мясо! –радостно сообщила хозяйка, и все разом набросились на него.
            -Кушайте, кушайте! -Аурика положила на Никитину тарелку несколько крупных кусков. - Вы такой худенький! -пожалела она гостя.

           Вдруг Коля,  буквально проглотивший первый  кусок, обратился к Петру:
           -Кабан?
           -Кабан!- утвердительно кивнул головой Петр.- Начал ходить к моим свиньям, поросята –сам понимаешь- стали полосатые получаться. Пришлось застрелить.
          Теперь и Никита обратил внимание на то, что мясо жестковатое, и имеет запах, присущий мясу «нечищеных» домашних кабанов, хоть оно, видимо, и мариновалось в винном уксусе. Но, в сочетании с ароматным домашним,  чуть терпким вином, было пикантным и очень вкусным.
          Насытившись, они с Петром вышли на террасу покурить. Отказавшись от предложенной сигареты с фильтром, Петр  извлек из кармана куртки небольшую трубочку и кисет с табаком. Вскоре в воздухе поплыл ароматный запах настоящего молдавского табака. А Никита с отвращением вспомнил пермский «Беломорканал» и  моршанскую «Приму».

           …Дождь лил, не переставая. Вскоре уже совершенно стемнело. Грозовые разряды следовали один за другим, временами сливаясь в сплошной грохот.   Перейдя на открытую террасу и удобно расположившись в креслах из лозы, мужчины долго говорили на различные темы, не забывая наполнять бокалы  вином.   Да, о завтрашней рыбалке можно было и не мечтать.
           «Ну, у меня впереди есть ещё  две недели!» -успокаивал себя Никита, укладываясь спать на гостиничную кровать. По соседству уже похрапывали уставшие за день Коля и Сергей, решившие заночевать в гостинице...


- 7 -
         ...Неназойливый стук в дверь разбудил Никиту. Открыв глаза, он  осмотрелся и вспомнил, где  и с какими намерениями находится. Взглянул на часы: ого! Уже половина десятого! Ни Коли, ни водителя в комнате не было, а на столике стояла пластмассовая  канистра довольно внушительного объема и  лежала записка: «Мы уехали. Это «Каберне-Совиньон» из Криково, забыл тебе вчера отдать. Не скучай, звони – у Петра есть телефон. Удачи!»
             Стук в дверь повторился. Натянув брюки, Никита открыл дверь: на пороге, смущенно улыбаясь, стояла Аурика.

            -Мэй, ты что, ещё спишь?- рассмеялась она.- Нужно завтракать!

     Аурика прошла в кухню и поставила на стол поднос с большой сковородой, на которой ещё шипела яичница с помидорами. Рядом возвышался небольшой, запотевший графинчик с белым вином.
            -Приятный аппетит! – пожелала хозяйка, и застелив постели, в спешке не убранные Колей и Сергеем, вскоре удалилась.
             Приведя себя в порядок и плотно позавтракав, гость вышел из дома. Погода стояла чудесная. Солнце, находившееся уже на полпути к зениту, освещало противоположную от дороги сторону. Никита был просто поражен видом огромных лиственных деревьев.
             Собрав посуду на поднос, он двинулся в сторону дома лесника. У самой калитки его вдруг облаяли три щенка, которых  не видели вчера: наверное, прятались где-то во время ливня. Но что это были за щенки! Возрастом около трех месяцев, толстенькие, похожие скорее  на маленьких овечек, они бесстрашно приближались к Никите, грозно рыча и тявкая.
           «Где-то поблизости должна быть их мать»,-  подумал он  и не ошибся: вслед за щенками из калитки неторопливо вышла лохматая овчарка, ростом с теленка.Присев на корточки, Никита  позвал щенков, которые ,виляя хвостиками, с радостным визгом примчались к его ногам, и началась  совместная возня.  Мама – овчарка все это время лежала метрах в пяти, чутко прислушивалась к возне щенков и ревниво косилась взглядом в их сторону.

           - Рона! Рона! Ко мне! – послышался голос Аурики, и овчарка, взглянув в сторону щенков  неторопливо поднялась  с травы и зашла во двор. Щенки наперегонки устремились вслед за ней.
             -Мэй, заходи! Не бойся, она не тронет!-успокоила  Аурика, поглаживая Рону по голове.- На вот,- Аурика  вложила  в руку Никите несколько небольших кусочков кабанятины, оставшейся после вчерашней пирушки.- Дай Роне. Только дай с ладони, а то пальцы откусит!
              Сложив правую ладонь лодочкой и вложив в неё кусочек мяса, он подозвал собаку. Ткнувшись в ладонь и проглотив мясо, Рона уселась, дружелюбно повиливая хвостом и ожидая очередной порции угощения.
              -Теперь Рона будет тебя знать. Она молодая, и хороший волкодав!
               - А что, и волки есть здесь?- спросил Никита, хотя мог бы и не спрашивать: как это  Карпаты и Кодры без волков!
               -Приходят из Румынии зимой... А сейчас их мало, но бывают...Рона и её… муж,  Рекс, хорошо охраняют нас. И коров, и телят, и овец...

               Так началось Никитино знакомство с обитателями хозяйства лесника Петра Павловича и его жены Аурики. Молдавские каникулы продолжались.

- 8 -

          ... Ближе к полудню приехал на телеге, запряженной небольшого роста пегой лошадкой, сам хозяин. Никита подошел к нему и поздоровался. Вышедшая из флигеля – летней кухни Аурика заговорила с мужем по-молдавски. Петр отвечал  на русском, а затем сказал ей:
              -Слушай,  Никита по- молдавски не понимает, говори по-русски!
              Аурика рассмеялась, но далее разговор велся так, как сказал Петр. Что  касается гостя, то он обходился несколькими словами: «пыне»- хлеб, «винурь»-вино, «лапте»- молоко, «алиментара» - гастрономия... Жена смеялась, когда Никита вслух читал начертанный огромными буквами лозунг «ПЛАНУРИЛЕ ПАРТИДУЛУЙ – ПЛАНУРИЛЕ НАРОДУЛУЙ!» ( «Планы партии – планы народа!») –  неправильно делал ударения в словах, и лозунг в его произношении звучал, как зарифмованные строки. На молдавском языке он мог поздороваться или пригласить с собой, спросить «что ты делаешь?», но не более. И ему было очень приятно, что хозяева так поступили.
                Во второй половине дня Петр сделал для Никиты экскурсионную поездку к озеру и рыбхозовским прудам, из которых рыбу уже вычерпали, а охрану сняли. Тогда-то Никита впервые увидел настоящие Кодры: огромые, развесистые дубы, возможно современники Пушкина...Грабы, буки... Заросли орешника- лещины... Куда не кинь взгляд –всюду сочная зелень кустарников и лугов: прошедшие дожди смыли пыль с листьев и освежили краски...
   
           ...На рыбалку Никита подымался затемно –  до пруда, как и до озера, расстояние приличное. Во всех  вылазках его сопровождал волкодав Рекс, с которым они подружились. Неоднократно Рекс поднимал каких-то птиц, а в лесу гонял живность.
               Погода установилась хорошая, рыба клевала отменно. Петр помог советами: показал уловистые места, варил по только одному ему известному рецепту мамалыгу, приправляя её свежим, пахучим растительным маслом.  На пруду рыбалка шла на донки с резиновыми амортизаторами, на озере – на поплавочную удочку. На кордон рыбак возвращался около одиннадцати дня, отягощенный уловом карпов и карпиков, плотвы и карасей. Красных карасей, отдельные экземпляры были размером со сковороду, Никита вытряхивал из двухметрового вентеря, установленного Петром.  Крупных карпов разделывали и, просолив, развешивали для провяливания.  Остальная рыба шла на стол, и в обязанности Никиты входили чистка и потрошение рыбы. После обеда они с Петром    занимались хозяйственными делами: перевезли и уложили сено, поправили кем-то развороченный тын, отделявший кордон от леса.
             Иногда Никита бродил в сопровождении Рекса по лесу, принося домой лисички,  грузди и белые грибы –поддубовики. Все привезенные Никитой съестные припасы, включая несколько банок армейской тушёнки, перекочевали в кладовку Аурики, а иначе и быть не могло. Гостеприимная хозяйка не переставала удивлять своими кулинарными фантазиями, а за столом постоянно подкладывала в его тарелку кусочки повкуснее и пожирнее. И через пять дней Никита почувствовал, что начал прибавлять в весе:  великолепное питание, в сочетании с физической нагрузкой  и крепким сном, сделали свое дело.
               Все было бы хорошо, если бы не комары: в комнате было сыро, и днем Никита приоткрывал форточку для проветривания. Малоразмерные вампиры этим пользовались, и к вечеру набивались в комнату в огромном количестве. Не помогал ни гвоздичный одеколон, ни сухие палочки тростника, которые Никита зажигал перед сном: комары пили его кровь нещадно. Устав бороться с ними, Никита перекочевал на чердак сарая, забитый свежим, душистым сеном. Там, укрывшись простыней и зарывшись в сено, он спал крепко и без сновидений до первых петухов.

          … На четвертый день рыбалки Никита вдруг обнаружил, что крючки на  «резинках» пусты, леска местами спутана, а воткнутые ивовые палочки, в расщеп которых была пропущена леска, торчат как-то неестественно. Было очевидным, что его кто-то обворовал. Очевидно, делалось это в темноте или в спешке: воришка не особенно заботился о состоянии снастей.  На следующее утро - та же картина. Никита не стал говорить об этом хозяевам,  решил сам разобраться с нахалом.
          Придя на пруд раньше обычного, Никита рассмотрел темную человеческую фигуру, возившуюся у его снастей. Бесшумно приблизившись,  он негромко кашлянул, обозначив свое присутствие:
          -Бог в помощь!
   Человек у воды выпрямился и растерянно озирался по сторонам, явно определяя направление бегства.  Но в этом месте был только один узкий проход к воде, а Никита стоял именно в нем.
          - Да ты не бойся, я тебя не трону!-  Никита подошел к воришке и оторопел: перед ним стояла высокая, худая женщина. Простоволосая, босая, в какой-то длинной юбке и  мужской рубашке.Испуганно глядя на Никиту, она  поглядывала в сторону прохода. У ног женщины стояла плетенная корзина с небольшими карпиками.
           - Ты все «резинки» проверила? –миролюбиво спросил Никита. Женщина утвердительно кивнула головой.- Ну, забирай тогда рыбу... Бери, бери рыбу себе! Я ещё поймаю...
                Никита принялся вытравливать леску из воды, а женщина, с опаской поглядывая в его сторону, извлекла из кустарника длинную толстую палку, меньше всего похожую на удилище, но служившая, видимо, в таких целях.
            - Что ты стоишь? Бери рыбу и иди!
    Кивнув головой, женщина подхватила корзину с рыбой и торопливо зашагала в сторону небольшого хутора, расположенного в полукилометре от пруда.
             Никите не было жалко улова: «оскомина» уже была сбита, рыбацкий азарт поутих. Продолжая рыбачить на этом пруду, он мечтал только об одном: поймать  крупного карпа, килограмма на три – четыре. Интрига была не столько в самой рыбине, а в возможности побороться с ней, вываживая на берег. Но пока  клевали только карпики весом с полкило и мельче.


- 9 -
         ...Солнце согрело Никиту, сладко прикорнувшему на берегу пруда. Сквозь сон он услышал чьи-то шаги и приподнялся: в проходе стояла женщина, которую он уличил в краже рыбы. Хотя, если разобраться, какая же это была кража? Кто-то забыл «резинки», вот она и проверила их!
           -Ты что-то хотела?
   Женщина молча кивнула и ,подойдя ближе, протянула Никите пакет:
           -Это тебе... Спасибо за рыбу!
         Никита заглянул внутрь: в пакете была трехлитровая банка с какой-то темной жидкостью, закрытая крышкой - не иначе, как вино. Сверху лежал небольшой сверток.
            -Слушай, зачем это? Мне рыбы не жалко, если хочешь – бери и эту...
    Женщина отрицательно покачала головой:
           - Нет, спасибо, рыба у меня есть...Холодильника нет, рыба испортится...А вина и мне не жалко!- улыбнулась она.
          Теперь Никита обратил внимание, что женщина привела себя в порядок и была более-менее сносно одета и обута. Из- под цветастой косынки выбивались седые пряди когда-то темных волос.
            - Ты у Пэтру и Аурики живешь?
   Никита утвердительно кивнул головой.
            - Хороший человек – Пэтру...  И жена его, Ляна, была хорошим человеком. И Аурика - хороший человек...Хорошие люди...-заключила женщина.
              После знакомства с «воровкой», которая носила чудесное имя София, беседа пошла на тему о месте проживания Никиты. Узнав, что он из Перми, София неожиданно изменилась в лице:
             -Ты – милиционер?
             - Нет, я в Армии служу...
             -А правда, что в Перми много снега и холодно?
             -Правда, София. Снега много и холодно... А почему ты спрашиваешь?
             - Мой муж, Василе, там в тюрьме сидит... Уже три года...- смутившись, ответила София, и пояснила: - Детей четверо, платят мало, кушать нечего... Председатель украл машину пшеницы – ничего, Василе украл два мешка – дали семь лет...Пишет-очень холодно, может умереть...
             -Как же ты сейчас живешь?- сочувственно поинтересовался Никита,- работаешь?
             - Дети маленькие, работаю у людей. Прополоть, убрать в доме, огород копаю... Виноград ухаживаю, вино делаем... Платят мало. Плохо живем...-на глазах Софии показались слезы.

                Никите стало все понятно: женщина батрачит у людей. У кого за деньги, у кого за кусок хлеба. А получив статус жены вора и зэка, стала презираемой всеми особой.  Эх, люди-люди!
             - София, а почему ты сказала, что жена Пэтру – Ляна- была хорошим человеком?
              -А ты не знаешь? Ляна умерла... Сыну Михаю было семь лет. Аурика – сестра Ляны, ей было шестнадцать. Пришла к Пэтру, и стала с ним жить. Потом женились...
             Ни Коля, ни Никита об этом не знали, а хозяевам огласка всего происшедшего не была нужна. Теперь Никите стала понятна приличная разница в возрасте Петра и Аурики.
            -София, я не буду убирать «резинки».  Заряжай их на ночь – рыба здесь есть.  А я буду ловить утром. Договорились?
  Женщина радостно кивнула:
            -У меня нет денег, нет леска, нет крючков... Леска толстая, рыба все видит...Никита, спасибо!
 
              Поговорив ещё о том- о сем, София ушла домой, а Никита раскрыл пакет: кроме банки вина, в пакете лежала краюха белого, вкусно пахнувшего свежеиспеченного хлеба.
              Отхлебнув из банки, Никита понял: вкуснее и приятнее вина, чем это, он никогда в жизни не пил. Чувствовалось, что вино выдержанное и простояло в подвале немало лет. И как здорово было закусить  его свежеиспеченным белым хлебом! Спасибо, София! Дай Бог здоровья и благополучия  тебе  и твоей семье!

              Возвратившись на кордон, Никита ни словом не обмолвился о происшествии и о разговоре с Софией: зачем? А банку с вином спрятал в зарослях осоки, росшей неподалеку от места  рыбалки.   Вскоре он перестал рыбачить на рыбхозовском пруду, предоставив такую возможность Софии. Оставил ей все «резинки» и пакетик, в который положил проводочную катушку, леску и крючки: пусть рыбачит и кормит детей хотя бы рыбой!


- 10 -
          ... Никита не торопясь открыл калитку и вошел на кордон. Только  ступил в тень могучего развесистого дуба, как сверху на него посыпались недозрелые желуди. Задрав голову, Никита пытался понять причину такого явления, но солнечный свет, пробивавшийся сквозь дубовые ветви, не давал как следует что-либо рассмотреть.  Не успел Никита сделать ещё пару шагов, как в него снова полетели желуди, а где-то в вышине послышалось чье-то приглушенное хихиканье.
             Поставив корзину с карасями  на траву, Никита подошел к стволу и увидел то, на что раньше никогда не обращал внимания: на высоте пяти – шести метров виднелось сооружение в виде шалаша, установленного на дощатый настил.
          - Эй, ты кто? Ты чего хулиганишь? –грозно рявкнул Никита. В вышине снова раздался смешок и мелькнула чья-то тень. – Давай, спускайся, иначе я сейчас залезу и надеру тебе задницу!
            Подошедшая Рона  встала на задние лапы и ,виляя хвостом, принялась  дружелюбно облаивать того, кто был на дереве.   Подхватив корзину, Никита, не оглядываясь, двинулся в сторону летней кухни. Аурика возилась у плиты:
              -Что поймал? О, красивый карась! Вкусный будет под сметаной! Хочешь карась под сметаной?
   Получив утвердительный ответ, Аурика продолжила свое занятие, но вдруг подняла голову и посмотрела в сторону калитки:
             - Мэймуца , иди сюда! Иди, познакомься с гостем!
           Через миг к ним подскочила миленькая девчушка лет пятнадцати – шестнадцати, невысокого роста, худенькая, светловолосая, внешне очень похожая на  Петра. Никите стало понятно, кто швырял в него желуди.
             - Я –Мария. А тебя как зовут? А откуда ты приехал? А что ты здесь делаешь?
 
            Вопросы сыпались один за другим. Аурика пояснила Никите, что это их с Петром дочь. Ездила в Кишинев поступать в педучилище, будет учительницей или в садике работать. Марийка любит лазить по деревьям, поэтому они зовут её  обезьяной, по-молдавски «мэймуцей». Повертевшись ещё несколько минут возле матери и гостя, девчушка унеслась по своим делам.
             С этого дня спокойное времяпровождение Никитой его «молдавских каникул» стало достоянием истории...

- 11 -

          ...Уже два дня Никита только делал вид, что рыбачит. Брал поплавочные удочки и шел на озеро. Надергав десятка два карасей, купался и валялся на солнышке. Марийка - Мэймуца повадилась сопровождать его буквально повсюду. На кордоне она не давала ему покоя и постоянно задирала. Задирала она не только его, но и родителей, и целыми днями на кордоне были слышны её смех и звонкий голосок. Вот и в тот день она пригнала корову  и бычка на берег: пусть пощиплют молодой  травки...


             - Слушай, Никита, а можно я буду называть тебя Аурелом?

                Никита оторвался от томика Хэмингуэя и вопросительно посмотрел на  Марийку.
              - Называй, если тебе так хочется...А я тебя буду называть Мари. Или Мэри, ладно? А кто такой  Аурел?-в свою очередь спросил Никита.
              - Мой парень. Ты сильно похож на Аурела, только немного старше... Я его любила целый год, а он пошел в армию и не вернулся... Говорят,  женился там...
                Марийка уселась напротив Никиты- Аурела и принялась щекотать его за ухом сорванной травинкой.
                - Мы жениться хотели! Пэтру даже дом нам построил. Ты видел мой дом? А ты хочешь такой дом?
                Конечно же видел: Петр возил его в село, находящееся за добрых пять-шесть километров от кордона. Из силикатного кирпича, с узором из красного по периметру. Все удобства в доме. Просторная веранда, водяное отопление.   Внутри дом был оштукатурен, но обои ещё  не были наклеены, и лежали в одной из комнат. Рядом были такие же новые дома, но дом Петра выделялся тем, что имел мансардную крышу и, следовательно, был двухэтажным. У дома росли различные цветы, а остальную площадь участка занимали молодой сад и виноградник.

                -Пэтру говорил, что на свадьбу машину нам купит!- с гордостью сообщила Марийка.
                -Слушай, Мэри, а сколько же тебе лет?
                -Замуж можно  - в декабре семнадцать будет...-вздохнула Марийка.
    Теперь Никита вспомнил, что в Молдавии разрешено вступать в брак в семнадцать лет.    
              ...Никита объедался виноградом: кусты были посажены буквально в десяти - двенадцати метрах от озера. Настроив «ВЭФ-201» на волну радио Бухареста, он слушал какой-то концерт. Марийка, искупавшись, лежала рядом.
            - Аурел, а ты жену свою любишь? -  неожиданный вопрос заставил Никиту оторваться от книги.
            -Конечно, люблю... И её, и дочку...
            -А она тебя любит?
            -Наверное, любит... А иначе зачем нам вместе жить?
           - Аурел, а сколько ты с ней... спишь?-лукаво улыбнулась Марийка.
           -Да всю ночь сплю с ней.- Никита сделал вид, что не понял сути  вопроса.
           - Всю ночь? – недоверчиво переспросила девчушка. – Так нельзя, ты же устанешь за ночь... Как же ты будешь тогда работать? И она целый день спать будет!
          ...Наступила короткая пауза. Вдруг Марийка, опёршись на локоть и, глядя Никите прямо в глаза, серьезно произнесла:
           - Знаешь что? Я тебя люблю!
    Наверное, у Никиты был такой ошарашенный вид, что девчушка расхохоталась.
           -Это в песне так поётся! По радио! – объяснила она, и, вскочив,  бросилась в воду. Рекс, заливисто лая, погнался за нею вслед.

              Никита закурил. Этого еще ему не хватало! И что дальше? Ведь совсем ещё ребенок!

  - 12 -

              Оставшись лежать под виноградным кустом и прикрыв глаза от солнца раскрытой книгой, Никита представлял город Пермь, куда он должен был возвратиться из отпуска. Накануне вечером  услышал из прогноза погоды, что в области уже заморозки на почве.А в прошлом, 78-м году, снег выпал в первых числах сентября.Холодно, но Урал есть Урал...
              Вспомнилась и новая двухкомнатная квартира, которую он получил этой весной в новом доме. Ему не хотелось думать о том, что вскоре снова очутится в суровом регионе, именуемом Западным Уралом... Снова выстаивать двухчасовые очереди за колбасой, а потом эту же колбасу использовать в качестве фарша в пирогах и пельменях...Кстати,  готовят ли молдаване пельмени? А если готовят, то из чего и как?
              Сам Никита в Перми вполне освоил пельменную кулинарию: большинство вечеринок, в которых он участвовал, начинались с того, что гости и хозяева  вместе лепили пельмени. В большом количестве. И в таком же количестве пельмени поглощались: на первое- с бульоном, на второе – с маслом, со сметаной, с «горлодером» из хрена и томатов. На десерт ...  Сами пермяки добродушно шутили, что даже компот они варят из пельменей!

               Первые полтора года, проживая в «коммуналке», Никите приходилось готовить пельмени: раздобыв с килограмм фарша, занимался стряпней до позднего вечера, чем немало удивлял соседок. Не имея алюминиевой пельменницы, лепил их руками -  двести пятьдесят – триста штук за вечер. Поначалу они были больше похожи на вареники, но это ничуть его не смущало. Положив пельмени в полотняный мешок, вывешивал их за форточку, на тридцатиградусный мороз. Как делают в Сибири.
               Но на фоне всех  климатических и продуктовых минусов, несомненным плюсом для Перми и Урала были люди: добрые, отзывчивые, не чванливые и не заносчивые. Да и в Кишиневе ему пока что не встречались ни грубияны, ни хамы. Повсюду – радушие, готовность оказать помощь. Ни капельки высокомерия у столичных жителей! Казалось бы: разные регионы, различные климатические условия, а люди одинаковые. А может быть Никите просто везло на хороших людей? Кто знает!
   
           - Аурел! Аурел! –донесся до Никиты голос Марийки.- Аурел!  Иди сюда!

       Никита неохотно поднялся и осмотрелся, пытаясь определить место, откуда доносился голос. Марийка, стоя на пригорке у самой опушки леса, призывно махала ему рукой:
           -Быстрей иди! –донеслось до него.
      «Наверное, опять хочет разыграть меня!»- подумал Никита-Аурел и двинулся в её сторону.
          -  Эй, Мэймуца, что случилось? Ты что снова придумала? – сердито спросил он.
            - Бычок потерялся... В лес куда-то ушел... Недавно был здесь, а теперь его нет...-растеряно произнесла Марийка.- Нужно искать! Скоро будет темно!

   Держась на расстоянии десяти метров друг от друга, они вошли в лес. Не прошли и полсотни шагов, как Никита услышал приглушенный вскрик и стон.
            -Мэймуца, что с тобой? – спросил Никита. Ответа не последовало.

    Ломая кусты, Никита продрался к месту, где должна была быть Марийка, и не на шутку испугался:  девчушка  бездыханно лежала на траве, неестественно подвернув под себя ногу.
 
           - Марийка! Марийка!- Никита потряс  её за плечо. Марийка не отвечала –возможно, была без сознания. Никита приложил голову к её груди, пытаясь услышать биение сердца.
  И вдруг Марийка обхватила руками его голову, крепко прижала к груди, а когда Никита высвободился из её объятий, впилась своими губами в его губы:
          - Аурел, я любля тебя...- закрыв глаза и дрожа всем телом, шептала девчонка.- Я люблю тебя...
          - Мэймуца, миленькая, успокойся!  Ты Аурела любишь, а не меня... Я намного старше тебя, у меня есть жена, есть дочь...- успокаивал Никита возбужденную  девчушку.- Я тебя тоже люблю...Как сестренку...
 
            Он поднялся с травы. В этот момент неподалеку зазвенел колокольчик, привязанный на шею бычку, и раздался лай Рекса.

           -Рекс бычка нашел!- Марийка попыталась встать, но со стоном и плачем вновь опустилась на траву.- Нога...
    Никита осмотрел ногу: лодыжка распухла. Скорее всего вывих. Поставив Марийку на ноги, он подхватил её  почти невесомое тело на руки и вынес из лесу...

- 13 -

          ...За воротами кордона, у самого дома лесника стоял новенький «Москвич-412» голубого цвета, а на скамье, кроме Петра и Аурики, сидели незнакомые мужчина, женщина и мальчишка, который был примерно одного возраста с Марийкой.
    Сидевшие увидели странную и смешную картину: пропустив вперед корову и бычка, в калитку въезжала Марийка, сидя верхом на госте...
              Осмотрев ногу постанывающей дочери, Петр усадил её в автомобиль и сам сел за руль, а мужчина уселся на пассажирское кресло. «Москвич» выехал на  автотрассу и умчался в сторону Леушен.
          - Поехали Мэймуцу лечить. Там,- Аурика указала рукой в сторону, куда умчался «Москвич», - там есть старый дед. Он лечит...
            Аурика познакомила Никиту с приезжими: ими оказались младший брат Петра, его жена и сын, проживающие в Кишиневе. Недавно купили машину, вот и решили навестить брата.
           -Никита, днем Николай Николаевич звонил... Сказал, что приедет за тобой в понедельник.
          -А какой день сегодня?- спросил Никита, совершенно потеряв счет дням: воистину счастливые часов не наблюдают!
          -Пятница! – воскликнули все хором и засмеялись, удивленные вопросом Никиты.

      ... Уже смеркалось, когда хозяева пригласили всех гостей к столу.
         -Слава Богу, перелома нет, вывиха нет! Растяжение.- прокомментировал ситуацию с дочерью Петр, нога которой была плотно забинтована эластичным бинтом.- Сказал, через неделю летать будет!
          А Марийка, переключившись на двоюродного брата, теперь задирала его, заставляя скромного мальчишку краснеть.
         Застолье продолжалось до поздней ночи. Никита мало участвовал в разговоре – мешало незнание молдавского языка.  Не желая быть нахлебником, он выставил на стол бутылку тещиного коньяка, которую держал про всякий случай.
            Когда уставший, проголодавшийся за день и захмелевший Никита отправился спать на сеновал, хозяева и гости что-то горячо обсуждали...


- 14 -

        ...Никита проснулся под утро от холода: даже в солнечной Молдавии ночи в конце августа становятся прохладными. Натянув на себя одеяло, он снова попытался заснуть. И вскоре снова проснулся: одеяло почему-то находилось в стороне.
          Он вновь потянул одеяло, но «кто-то»  или «что-то» не давали этого сделать. Никита отдернул одеяло и застыл в изумлении: рядом с ним, свернувшись калачиком, сладко спала Марийка –Мэймуца!
          Спустившись с сеновала, Никита долго курил, сидя на скамейке, а с первыми лучами солнца, взяв удочки и все необходимое, ушел на пруд, где раньше оставил свои снасти.
         Возвратился Никита на кордон  только под вечер. Ни гостей, ни машины во дворе уже не было. Не было видно и слышно Мэймуцы: наверное болела нога.
         Не пришла Марийка и ужинать.
              -А где наша Мэймуца?- поинтересовался Никита.
              -Уехала в Кишинев...Ты же её не любишь, вот она и уехала! –печально улыбнулась Аурика.
             Никита только молча пожал плечами...

        ... В понедельник с утра приехал приехал Сергей на УАЗике: Николай был занят по работе. И через десять минут, попрощавшись с гостеприимными хозяевами, Никита укатил в столицу.    А ещё через пять дней он спустился по трапу самолета, совершившего посадку в аэропорту города Перми...

- 15 -

       ... Офицеру не всегда удается провести отпуск в теплое время года. Так получилось, что в 80-м году Никите предоставили отпуск в октябре – ноябре. И снова  Кишиневский аэропорт, радостные лица родственников и друзей, знакомые улицы и проспекты. Осень была сухой и теплой, и город был очень красив.
             Вечером вся родня собралась на квартире тестя и тещи, чтобы отметить приезд Никиты. Говорили, как обычно, на различные темы.
           - Мэй, Никита, а ты помнишь Петра и Аурику?- спросил вдруг Николай.
            -Коля, что за вопрос! Конечно же помню.
             -А их дочку помнишь? Марийку? –Коля почему-то улыбался во весь рот и лукаво поглядывал сквозь очки на Никиту.
            -И Марийку –Мэймуцу помню... А что случилось? Почему ты вдруг о них вспомнил?
           - Да со стариками ничего не случилось... А Марийка родила мальчика...В конце июня...
           И все вдруг рассмеялись, вогнав Никиту в краску. Громче всех смеялась Никитина жена.
           - Ну, а я- то тут причем? – Никита  смущенно улыбнулся.
           -Не знаю, ты «причем»  или «ни причем»... Только назвали пацана Никитой!
           И снова все рассмеялись.

           - Как я вижу, у тебя замечательная рыбалка была!- с сарказмом произнесла жена и, встав из-за стола, вышла из комнаты.
            Никита и не подумал бежать следом и оправдываться: зачем?  И в чем? Повода для оправданий не было... Со временем и сама все поймет...


              Э  П  И   Л  О  Г

           ...В народе говорят: лучше жалеть о содеянном, чем о том, что ты чего-то не сделал, хоть имел такую возможность. Другое расхожее мнение – «Спасибо Господу за то, что надоумил меня не сделать этого!»
             Через тридцать с лишним лет, вспоминая свои «молдавские каникулы-79», Никита так и не пришел ни к какому выводу: жалеть? или благодарить Господа?

            Вопрос оставался открытым. И будет открытым, пока он жив...


                К  О  Н  Е  Ц

                Виталий Алексеев, сентябрь 2013г.