Верный Сын Лемурийской земли

Он думал о тех, кого сегодня уже давно нет среди живых  - об убиенных своих братьях и сестрах, некогда населявших эту прекрасную землю — Лемурию. Тогда в те волшебные, золотые годы они говорили между собой на этом щебечущем языке лемурийцев, передавая из поколения в поколение мифы и легенды своего народа, который был в разы нравственнее ныне живущих... Или не был? Этим вопросом был прерван безмятежный поток его мыслей. Копытин поправил на носу очки в золотой оправе, перевёл глаза на погасший монитор, вздохнул и вспомнил, что уже давно должен был  отредактировать статью для журнала «Блесна» о новых достижениях производителей прикормки для спортивной рыбалки.

Он пошевелил мышку, экран зажёгся, открыв уставшим глазам единственного оставшегося в живых лемурийца плотный текст, повествующий о том, как поведёт себя рыба, почуявшая прикормку. Копытин горестно вздохнул, протёр очки, потом почесал набухшие от недосыпа веки, водрузил очки обратно на нос, снова, уже по пятому разу  прочёл предложение про представителей окуневых и принял решение пустить статью на печать. Пока кряхтел старенький принтер, разражаясь потоком бумаги, он снова смог прокрутиться в кресле, так что вся офисная техника взирала уже на его согбенную от тяжких дум спину.

« А может всё-таки нравственности им не хватило....» - лениво подумал он. Вообще думать именно сегодня ему не хотелось, так как за окном ярко светило солнышко и звало его на дачный участок к милым его сердцу яблонькам, кустам малины и ежевики, но для того чтобы уехать на ближайшей электричке нужен был предлог, а такого он пока не сумел найти, тем более, что мысли его заняты всё больше Родиной его, Лемурией.

Дело в том, что звали нашего героя просто Роберт, а отца его звали Иваном, потом коллеги обращались к нему Роберт Иванович. Такое необычное для советского ребёнка имя было выбрано неспроста: мама Роберта была немкой, скрывала это от всех и каждого, но сына решила назвать этим совсем не исконно русским именем. В КГБ как водится знали всё, но молчали, потому что Анна Матвеевна, на самом деле Гертруда, была чекистам абсолютна не интересна, а вот этой важной детали не знала сама обрусевшая немка, потому из чувства протеста и назвали отпрыска по западному. Рос Роберт тихим, чувствительным и живущим в своём миру малышом. Мать его, урождённая Гертруда, читала ему в детстве сказки братьев Гримм, пугала людьми в серых пиджаках, как пугают серым волчком, но не ведала, что сын прекрасно сознавал с ранних лет — эта боязливая женщина вовсе не человек, потому что много раз слышал, как оставшись наедине с собой она себе под нос напевала песни на непонятном ему языке.

В школе Роберт учил английский, и ему дали обидную кличку Роберт ослиное сердце. Возможно, если бы Гертруда, а ныне Анна Матвеевна, велела сыну учить немецкий, тот распознал бы на каком языке пела песни мать, но волею строгой своей родительницы он отправился учить язык Шекспира. Отдельные, слышанные им в фильмах про фашистов фразы вроде Hitlet kaputt, не были похоже на складные стихи из песен, да и пела мама, как правило, тихо, заперевшись в ванной из опасений  подслушивающих устройств. Одним словом святая вера в то, что мама была представительницей внеземного разума поселилась в голове сегодняшнего редактора рыболовного журнала в 80-е гг., когда вся наша страна только и говорила, что о контактах с пришельцами.

Но время неумолимо бежало вперёд, Роберт уже и сам стал отцом, а тёмные волосы его будто бы припорошило белым снегом и только чёрные брови напоминали о том, какого цвета они были когда-то. Мечты его стать исследователем почти что воплотились в жизни, но крайне мешала святая вера в пришельцев, с которой никак не хотела соглашаться официальная наука, потому и в ни в один сколь-нибудь уважающий себя НИИ его брать не желали. Однако находились желающие узнать что-то о кругах на полях, которые как предполагалась оставили прилетевшие корабли, потому частные любители инопланетного брожжения с готовностью расставались с купюрами  и Копытин ездил в исследовательские поездки, о которых мечтал с самого детства, после чего писал книжки, на которых изображались синие человечки и в которых автор приводил убедительные доказательства своих встреч с внеземной цивилизацией. Тем более, что говорили они на одном языке, но об этом неопровержимом доказательстве Роберт Иванович предпочитал помалкивать.

- Что если кто-нибудь узнает? Узнает то, что я сын лемурийки? - в волнении ходил он по кабинету, меряя его шагами и периодически всплескивая руками, будто мальчишка, ожидающий первого свидания — Но ведь люди должны, наконец, узнать правду о Лемурии. Это бесспорно пока тайные знания, которыми обладаю лишь я, да ещё пара человек, владеющих  другими тайными познаниями. А если...если соединить их вместе и начать выпускать такой журнал?

Тут он обычно замирал от сладостного предвкушения выхода Такого журнала, а не как обычно об окуневых и карасёвых, но внезапно руки его резко повисали вдоль тела.

- Нет, мне не дадут, меня попытаются ликвидировать...

Полный не весёлых дум, с согбенными плечами он шёл к своему рабочему месту, кряхтя, будто столетний дед, опускался в дешёвое кресло, дермантин которого уже давно зиял дырами и синтапоном.  Смысл всего очевидно был в этой борьбе сознания того, что был он ни кем иным, а представителем древней, заброшенный из Космоса цивилизации и невозможности вынести это на люди, ведь неизвестно, как такую информацию воспримут сильные мира сего. А этот факт крайне беспокоил Роберта Ивановича.

И так он и обитал в кабинете заваленном снастями и прикормками, который уже будто бы пропахся тиной и рыболовной чешуёй, если бы не одно страннейшее событие в его жизни — учредители журнала дали ему в помощь молодого редактора, которая пришла и смела пыль со стола напротив, очистила его от столетних слоёв из бумаги, журналов, скрепок, крошек хлеба и недоеденных конфет. Она виртуозно владела компьютером, говорила по-французски и по шведски, а последний язык вызвал воспоминания о слышанных в детстве Роберта песнях и вскоре женщина в огромных наушниках стала казаться ему таким же неземным созданием, как и он сам. Тем более она была молода и хороша собой. Соблазнительные груди, что спелые яблоки, просматривались  под тонкой тканью летнего платья,  лифчик она не носила,  - что делало её более, чем земным существом.

Привычно покрикивая на жену, которая не разделяла его страсти к поиску непознанного, а предпочитала иметь средства для поиска давно познанных и так необходимых продуктов, он всё смотрел сквозь толстые стёкла на инопланетное создание, которое упорно читало невычитанные им тексты.

Только с ней он был готов говорить, в надежде, что она признает его. А может быть она и не ведает вовсе, кто она есть. И не ведала совершенно точно, что подтвердил факт её отношения к одному прославленному исследователю, звали которого Рададел, ибо был он со знойного балканского полуострова и учил российских школьников и студентов родственным языкам. Всё дело в том, что Рададел, также как и мать Роберта Ивановича говорил малопонятно, но как-то уж очень таинственно, отчего казалось будто речь его льётся на древнем наречии, например, на языке инков или атлантов, хотя понятно, что ни того, ни другого Роберт Иванович не знал. Он владел исключительно лемурийским. Одним словом, острая на язык подчинённая язвила и не абсолютно не воспринимала всего того, о чём рассказывал Рададел.

- Колыбель славян находится на Балканском полуострове, там начались они, ибо всё есть рада, то есть свет Божий, - объяснял ей, не желающий понимать Рададел. - Вот меня зовут Рададел, что значит делаю святые дела. Я — настоящий славянин, но не славяне мы, а радовене, то есть святость несущие. Это с древнеславянского! То есть с радовенского.

При этом Радодел даже стучал кулаком по столу. Роберт Иванович помалкивал, не желая обижать ни одну, ни вторую сторону, ведь они просто не понимали, как все они похожи и только потому у них и были эти небольшие и совсем несерьёзные разногласия. И всё же, после долгих мучительных дум и бессонных ночей, Копытин решил открыться своей помощнице, но начал он издалека, дабы не спугнуть это прекрасное внеземное создание.

-Что Вы думаете об инопланетянях? -как-то невзначай спросил он её, найдя паузу между ответом на письмо автору, приславшему статью о браконьерах и мечтами об исследованиях.

- Думаю, что они существуют, - отвечала она, - Но им не хочется с нами общаться.

Сердце Копытина громко стукнуло — да, это своя! Меченая Божественным Разумом.

- Вы....Вы... -  он сглотнул и резко окончил фразу с глуповатым смехом — в этих наушниках похожи на инопланетянку.... Знаете, а я вот всё думаю, что учредители не довольны продажами журнала, а ведь кому интересно читать про какую-то рыбалку? Сегодня гораздо интересней про непознанное, это покупать будут за большие деньги,  а мы свой журнал раздаём почти за бесплатно. Надо писать про что-то такое...про тайные знания.

- Так почему же Вы не предложите это учредителям?

-Предлагал, не хотят. Видимо боятся, что их закроют, потому что такой журнал пойдёт в разрез с официальной наукой. Да и потом....ведь меня...могут ликвидировать.

- Почему? - изумилась она и наконец оторвала глаза от мерцающего экрана.

- Понимаете...сначала здесь появятся люди в серых пиджаках, будут за нами наблюдать, а когда....когда поймут, что мы им мешаем, то.... - он уже хотел для пущего эффекта оставить фразу незаконченной, но всё же закончил, - то...примут меры.

У новой сотрудницы довольно быстро сложилось впечатление, что она работает она в сумасшедшем доме. Главбуха она почитала за старшую сестру из фильма «Пролетая над гнездом кукушки» за то, что фразу: «А зарплаты нет и не будет.» та произносила с садистской улыбкой, себя она считала жертвой карательной психиатрии, главного редактора  - немного чокнутым, но в целом добрым малым. Учредители же представлялись ей однозначно  буйнопомешанными. Одним словом непосредственный начальник вызывал можно сказать положительные эмоции, а потому она решила его утешить.

- Вот то, что Вы рассказывали про убийство по телефону, это всё возможно, только это очень дорогая операция, вряд ли военные будут тратить на неё деньги. Снайпер дешевле.

Однако Копытин среагировал странно — он посмотрел на неё с сочувствием и даже лёгким презрением во взгляде.

- Нет, меня точно могут нейтрализовать по телефону. Я же говорил про этот металлический звук в трубке, вот и вышку специально установили, чтобы направлять психотронные волны. Вы знаете, зачем паспорт нужно всегда с собой носить? Там чип есть, под Вашей фотографией, который на волны отзывается. Вас программируют, а Вы не хотите понимать.

Молодая женщина кивнула с вымученно-серьёзным выражением на лице, которое удлинилось, проглотив улыбку. В этот момент она вспоминала, как на сайте знакомств познакомилась с настоящем красавцем, на встречу с которым она  летела, аки на крыльях,  но когда пришла, то узнала, что мужественного вида загорелый добрый молодец служил во французским легионе, в руку ему также зашит чип и прекрасные свои васильковые глаза он зачем-то щурил и в пугающе-пристально смотрел на младшего редактора рыболовного журнала после чего задавал вопрос, как это она его нашла. Проведя два часа в компании этого легионера, а уйти раньше ей казалось опасно, ведь можно и обидеть ненароком,  она поспешила на работу, поскольку на тот момент ещё не знала о том, что и у её начальника тоже чип в мозгах.

Одним словом шефа своего она  крайне расстроила. Может и не инопланетянка вовсе, рассуждал тот. Только притворяется. Роберт Иванович даже немного разозлился. Тем временем рабочий день подошёл к концу и его помощница, поворковав с кем-то в трубке, выпорхнула в летний день, да так что белое платье обнажило на секунду упругую попку, а это вызвало давно забытые помыслы в мозгу Копытина.

Тем более, что с женой его связывал лишь общий ребёнок и место проживания, а вновь почувствовать себя мужчиной ему, истинному сыну Лемурии, очень даже хотелось.  Жена вызвала в Копытине те же эмоции, что сонная осенняя муха, которая навязчиво пытается усесться Вам на нос и заглянуть в глаза.  Каждый её звонок превращал Роберта Ивановича в зверя, но лемурийцам, наверное, тоже свойственно состояние озверения. Он привычно рычал, что вопрос она может решить как-нибудь сама, без его участия. Так это было или не так, а зарплату задерживали всем и главному редактору в том числе, потому на чьи деньги  его семейство отправилось в Артек можно было только догадываться. Действительно, похоже, что жена могла самостоятельно решить очень многие вопросы... 

На следующий день помощница  и вовсе не явилась на работу, но Роберт Иванович так привык быть один, что даже не заметил этого, хотя в тот момент, когда на глаза ему попались наушники, где-то под ложечкой засосало от возникшего беспокойства. Но тогда он предался привычным и успокаивающим его мыслям о Лемурии и главном философском вопросе — почему же это прекрасная страна всё же была изничтожена. Думать о Лемурии он мог бесконечно. В такие моменты он понимал как высок его дух и как низки все те прочие, населяющие эту грешную планету. У него даже была теория деления людей не по расам, а на высоких и низких духом, себя он конечно же причислял к первым. Вторые по разумению Копытина были рождены, чтобы обслуживать первых.

Явилась его соседка по комнате со рыболовецкими снастями лишь к обеду в сопровождении молодого человека в дорогом костюме, который деликатно вышел за дверь пока его подруга собирала вещи. Уже только появление второй дорогой половины  ввергло в унынии радеющего за Лемурию Копытина. Однако же, напоследок, понимая, что в это убогое помещение женщина не вернётся больше никогда, он решил напоследок всё же сказать ей о самом главном.

- Послушайте, пока Вы собираете вещи...

Она подняла смеющееся лицо, и стараясь быть внимательной обратила светлые и совсем не инопланетные глаза к нему.

-Вот я родился с сознанием того, что я — лемуриец. Я даже язык их немного знаю, мама на нём говорила. Но об этом никто не должен знать, только Вы, потому что меня могут и ликвидировать. Вы не верите мне. А это всё потому, что Вы не очень понимаете, что такое Лемурия. Это древнейшая цивилизация, которая была до нас, и представители её владели такими знаниями, они в Космос летали, ядерное оружие изобрели, и я, как наследник этой цивилизации и сам владею этими познаниями, более того я с детства слышал как моя мама поёт песни на лемурийском...

Он не успел в красках дорисовать, как некие безжалостные сильные мира сего непременно изничтожат последнего лемурийца на Земле, как за дверью услышал мужской голос, насвистывающий совершенно точно ту самую песню, которая пела покойная Гертруда.

Meine Land, meine Vaterland …

Копытин замер точно сурок, заприметивший опасность. Аккуратно пошарил рукой по столу, нашёл очки и нацепил их на нос. Глазам его предстал молодой человек, который заждался в коридоре и  вернулся  наконец обратно  в комнату.

-Что это Вы пели? — помертвевшим голосом спросил Копытин, не чувствуя своего тела, казалось дух его сжался и испуганно колотился в груди.

- Народная немецкая песня  - отвечал скучающий парень, принимая вещи своей подруги.

Роберт Иванович молчал, будто гром небесный сразил его намертво. Дух испарился, покинув тело на пару секунд совершенно точно. А когда вернулся то оживить уже не смог, ведь то главное ради чего он жил покинуло его. И больше никогда ему не стать лемурийцем. Согбенный старик одиноко сидел за столом, перебирая блесны. Помощница его, заметившая эту разительную перемену, конечно, не могла знать историю обрусевшей немки Анны Матвеевны, и инопланетянкой конечно же тоже  не была, но зная увлечения своего бывшего шефа таинственно улыбнулась и уже без улыбки, заговорщическим шёпотом произнесла: « Я видела там у дверей какого-то человека, он точно следит за Вами. Вы будьте осторожны. Ведь Вы же ... настоящий лемуриец».

Копытин поднял на неё замутнённые горем глаза, губы его дрогнули в его обычной несмелой улыбке, плечи распрямились. Он отыскал среди тонны журналов тот, что однажды ему удалось издать с друзьями и с гордость вручил ей.

- Но Вы тоже помните, что Вы не такая как все, вы совершенно точно с другой планеты.

Теперь он снова мог беспрепятственно предаться мыслям о Лемурии.

Cентябрь 2015