***

Она подалась вперёд, позволив своим рукам обвиться вокруг его шеи. И только теперь оба поняли, что не нужно никаких слов. Да и зачем они, когда можно просто стоять рядом вот так и говорить, не произнося ничего.
Измученные. Одинаковые. Не призраки и не люди. Но оба знают, какой боль бывает на вкус. Знают вкус боли друг друга. Наверное, поэтому так спокойны сейчас. Потому что в кои-то веки ничего не угрожает. Ни на земле, ни на небе.

Свободные.

Но завтра снова врозь, потому что ценность спокойствия ощущаешь, только вдоволь настрадавшись. А последнее питает этих двоих так, что без него никуда.

Спасибо.

Просто спасибо за то, что ты можешь быть рядом.

Ты тоже.

Не сказав друг другу ни слова, они расходятся, каждый в свою сторону. Но непроизнесённое вслух греет. Греет по-прежнему сильно. А в мучительные минуты опаляет и жжёт.
Просто свято оно, неразрывно. И не нужно никаких объяснений.
Как и слов.

Спасибо.

У его темноты всё такие же скользкие лапы. Мерзкие. Такие никогда не обнимут солнце — в пепел обратит и пыль. Темнота тоже думает, что жжётся, но всё это время являет собой лишь крохотный отголосок неправильного прошлого, частицу кошмара, созданного извращённым разумом нерадивого создателя. Пугает он, как же.
Давно миновало то время. Теперь просто холодно и не более.
Рядом с ней тоже холодно, но как-то по-особому. Должно быть, потому что её боль приправлена чем-то другим и едким. Только вот оторваться нельзя. Хочешь, не хочешь, но будешь жрать, потому что иначе не получается. Вцепился паразитом — привычка вторая натура же, да?
Да.
И всё равно спасибо. Ты её спас.
В очередной раз.

Разве так могут мёртвые?