Давай поженимся 5

    Удивительные свойства металлов серебра, меди и их сплавов, открытые ему Галочкой,  поразили Лера. Оказывается, поверхность этих металлов обладает уникальным свойством уничтожать болезнетворные микробы -  коснулся больной человек медного предмета, напустил на него своих микробов убийц, а медь их прикончила и другим людям уже не страшно касаться этого предмета.  Так вот почему в церквях   целуют иконы, а никто не заражается; не может быть, чтобы среди целовальников не было больных, да еще в церкви - многие сюда и идут только,  когда заболеют.  «А наши «естеты» (она специально коверкала слово) медные краны покрывают  никелем,  дураки любят все блестящее», - говорила она с брезгливостью и  пренебрежением к  тем  нашим  высоконачальственным «естетам», которые решали все в этой стране.  Не выносила  Галочка чванливости и невежества. Когда она узнала, что Лер собирается продолжить учебу   на  архитектурном, зауважала его еще больше, для нее получение знаний и впечатлений было самоцелью и все,  кто стремился к этому, были   предпочтительнее остальных, застывших в развитии и особо ничем не интересующихся. 

    Лер и вправду со всего огромного потока строителей был единственным, кто делал диплом по кафедре архитектуры и не у кого-нибудь, а у самого профессора Тица Алексея Алексеевича, человека интеллигентнейшего, доктора искусствоведения и приятнейшего во всех отношениях,в каких приходилось с ним сталкиваться студентам.  Диплом удался, на защите Лер дважды сорвал аплодисменты, диплом был отмечен за глубину проработки.  Профессор  был доволен своим дипломником, и они договорились, что, когда Лер вернется из ссылки в Казахстан, Тиц возьмет его на архитектурный.  В том, что в Казахстане он не задержится, а уж тем более, не останется  не сомневался никто -  ни те, кто его и подобных ему молодых специалистов туда отправлял, ни те, кто вынуждены были туда отправляться.      Лера мало интересовали глобальные расчеты государства по насыщению Казахстана специалистами, у него были свои планы, и они для него были воплощением его желаний, которых он не то чтобы прислушивался - он им следовал, потому что они руководили им, а не он ими.    Лер мечтал  стать архитектором, но так случилось, что к мечте своей он должен пробираться через бескрайние степи  далекого  Казахстана.    Потому никаких Казахстанов, никаких степей,  съездил  по-быстрому и назад, в архитектуру.

    Когда закончилась напряженная и интересная работа над дипломом, и защита состоялась, Лер не прыгал от радости, что наконец-то все кончилось, он впал в совершенно противоположное состояние, когда хотелось работать дальше, штудировать все новые и новые книги, делать расчеты и, главное, постоянно узнавать что-то новое. За время работы над дипломом он узнал по своей специальности и особенно отдельным ее составляющим  больше, чем за все годы учебы. Теперь вместо насыщенного содержанием времени  царила пустота, она    заполонила все вокруг – ничего не надо делать – все уже сделано, диплом в кармане.  Он впал в состояние отрешенности и безразличия ко всему, что раньше составляло смысл жизни и наполняло ее разными людьми, друзьями, событиями, даже не стал фотографироваться на выпускную фотографию, институское прошлое словно айсберг оторвалось от него, и никогда больше он не будет в такой ставшей родной студенческой среде.  Отсутствие необходимости учиться пугало – неужели с учебой покончено?! Разве так можно? В нем еще полно места,  куда можно натолкать  знаний, он не может прерывать этот процесс.

    Встречи с Анкой  стали уже не от случая к случаю, а  почти что каждый день, теперь даже можно было сказать, что он с ней «ходит».  Ходят и пусть ходят, - думали Галочка и мама Лера, походят и разбегутся, в первый раз, что ли! Только бабушка Лера приговаривала: «Уведет внука, ой уведет!» Но было принято считать, что бабушки ничего не понимают в этой жизни, и потому на слова их внимания никто не обращал.    Где это обращают внимание на бабушек?! Говорит и говорит, пусть себе говорит.  «Ой, уведет!» - она не то, чтобы против, но уж больно внука любит, боится расстаться.

    Что до самих фигурантов, то они тоже не воспринимали свои «хождения»  как куда-то направленные и к чему-то ведущие, а уж тем более, обязующие.  Им было хорошо друг с другом – и все, ничего больше.   Ничего-то ничего, но когда каждый день, или почти каждый день, и не только не надоедает, а не хватает даже, то хотя сами они и не  задумывались над происходящим процессом, а процесс тем не менее шел, и внутри каждого  происходило что-то, чего  раньше в общениях  с другими не было.   Какая-то  химия провоцировала совсем не химические реакции и заставляла кипеть организм,   к химии подсоединялась физика и беспощадно  поражала  электрическими разрядами  самые незащищенные и тонкие   материи этих двух организмов.

    Новый год они встречали вместе. Впервые и как-то неожиданно.  Встречали в небольшой компании общих друзей на квартире  Анкиной подруги Галки Александровой.  Квартира была по тем временам шикарная: четыре огромных комнаты  в самом центре города,  дали ее в свое время отцу Галки, как директору одного из  самых значительных научно-исследовательских  институтов – института металлов.  Его и его жены давно уже не было в живых, а квартиру разделили  Галка с братом.  Друг с дружкой они только: «Привет».   «Привет»,  и то не при каждой встрече.  Запомнилась надпись на разрисованной двери туалета с внутренней стороны: «не курю и не сочувствую». Галка курила, как сапожник, брат не курил совсем.  Новый год брат тоже был в этой квартире со своей женой, за все время  с ним никто из компании не столкнулся ни единого раза.

    Если  Анка с  Лером  к своим встречам  относились,  как к  приятному времяпрепровождению в обществе друг с другом и не более того, то  близкие друзья видели их отношения совсем иначе   и по сему своему видению и понятию устроили так, что на ночь, когда после каким бы длинным  Новый год ни был, а спать надо,  Анка с Лером  остались вдвоем в комнате.  Это была первая ночь, проведенная ими вместе и только вдвоем, но,зря друзья старались,  без страстей, тогда они, в это никто не поверил бы,  но  даже не целовались …    Будто оковами были скованы их тела он боялся переступить дозволенное, потому что боялся  сделать что-то не так, она    боялась того же, да и не могла же она быть инициатором , а вдруг он  не хочет…

    После Нового года отношения их стали развиваться так быстро, с такой насыщенностью,  будто  они пытались  наверстать  время, упущенное   в предыдущие годы   встреч редких и случайных.  Прошедшая новогодняя ночь зависла над ними  виной  невыполненного чего-то, чего они не могли толком ни понять, ни объяснить - просто чувствовали. 
 
    Проблема остаться вдвоем, особенно, когда на дворе зима, да еще такая в этом году лютая, такая проблема была и печатание фотографий было придумано  как раз для того, чтобы остаться вдвоем, чтобы никто не мешал, чтобы не надо было разговаривать с окружением, чтобы не врывался в комнату Максим с дурацким вопросом о живописи или не заходила просто так мама,   чтобы нацеловаться  в конце концов.  Были ли они влюблены тогда?  - Вполне может быть.  Может быть, внутри каждого из них и находился заряд этого  чувства, но  ощущая его, о нем они не говорили – они и стеснялись таких разговоров  и  не знали, какими словами надо говорить, чтобы    не превратить в обыденщину , наверное, они  просто оберегали это новое незнакомое и непривычное чувство.

далі буде.