Единое неделимое

                Подарок для Алены Апиной и Елены Ваенги с Кобзоном и Лещенкой
     Нищий в фуражке с кокардой стучал пивной кружкой о стол и строго требовал положенного.
     - Стюдню на копейку !
     Кудрявый половой, разбитной малый в красной рубахе и адидасовских кроссовках, привезенных из Афганистана, пытался ему втолковать, что это говно, стюдень, не делится на части, подается лишь вкупе, в ассортименте, но все было тщетно - они не понимали друг друга. Нищий хотел стюдню, а половой бабу. Он только вчера демобилизовался из ополчения, шуровавшего по границам Пакистана, именно там он стащил с мертвого одноногого духа кроссовку " Адидас", а вторую, парную, обнаружил его сослуживец, прапорщик Дидьковский, возглавлявший диверсионно-штурмовую группу, рвавшую тротиловыми эквивалентами склады неприкосновенных запасов афганского сопротивления. Обожженный, пропахший порохом прапорщик примчал на ишаке в аэропорт Баграм и успел закинуть кроссовку в люк взлетающего " Геркулеса", трофейного, даже пилоты были трофейными, лишь какой-то усатый мужик ускользнул в сторону Таиланда на встречу с агентами ФБР, за ним и не гнались, потому как не было приказа, а без приказа в армии даже капитуляция не происходит.
     Подошел пузатый хозяин заведения, прислушался, мигнул поварихам, и вот перед нищим в фуражке поплыли красоты, диковинные редкости отечественной кухни : копченый журналист с чемоданом компромата, молодой политик, не избиравшийся ни разу вообще никуда, только на х...й и в пиз...у, и то не избиравшийся, а посылавшийся неоднократно избирателем и избирательницей, древний писатель и тоже политик, так же не избиравшийся никогда и никуда, отчего они именовали себя политиками, не знал никто, но на убогих не обижались, пусть их, хоть груздями именуйтесь, но не забывайте веселить своей придурью всех желающих. Они и не забывали. На расписном под хохлому блюде пронесли поэтессу, тоже политическую, стремную и глупую, но несогласную, хотя и без бороды. Этот казус еще ждал своего дотошного исследователя - количество волосни неуклонно увеличивалось с ростом протестных настроений у отдельных членов кагала, ибо общества в окрестностях заведения отродясь не водилось, были междусобойчики, сходнячки, тусовки, кутки, говножуйки и каптерки, но общества не было. Никогда. Следом шустрым табунком промчали политологи, депутаты, делегаты, говенный актер, игравший Слепого, гордившийся Крымом и грозивший Америке всей силой своего таланта, его еще Милла Йовович упрашивала никогда не приезжать в Голливуд, дабы не вырывать кусок ржаного трудового хлеба из старческой пасти Роберта де Ниро, на что Слепой высокомерно отвечал, что в гробу видал весь Голливуд, пока есть НТВ и сериалы про мусоров.
     - Стюдню на копейку ! - орал нищий уже на хозяина, а тот разворачивал перед ним рулоны линолеума, демонстрировал какие-то фотообои с видами Крыма, карточки голых актрис и певиц с примкнувшей опухшей балериной, некогда вызвавшей неподдельный геморрой у Николая Цискаридзе, пытавшегося ее поднять и подкинуть в пространство, листовки национал-большевиков, афишы украинских гастролеров, усатых и сальных, списки подлежащих люстрациям и проскрипциям, жизнерадостные рожи коррупционеров и борцов с ними, стойких и стройных, как камыш.
    - Не хочу , - капризничал нищий в фуражке с кокардой, требовал стюдню на копейку, но мимо уже катили жопастые тетки с красивыми людьми, евреи, татары, греки, грузины, объединенные одним - они были целиком из говна, занятые и озабоченные чем-то потусторонним, инфернальным, скучным и отвратным, как интервью Максима Шевченко на радио " Эхо Москвы" или живой журнал Антона Носика, двух непримиримых спорщиков, жравших коньяк из одного горла, щупавших одних и тех же девок, служивших в одном и том же хитром учреждении, только на разных этажах.
     Наконец, прискучив творившейся ахинеей, нищий поправил фуражку, решительно встал, снова сел и потребовал справедливости. Заскрипели двери и вошла она - справедливость. Голая и красивая. Как Алена Апина. Как Елена Ваенга. С Кобзоном и Лещенкой. Короче, бля ваще.