Желание уехать в горы

Желание уехать в горы
 
 
 
 






См. также рассказ "Генерал-полковник Атверстий"
   
       
http://www.proza.ru/2016/02/01/393
   
   
  *** 
   
   


У Рината Барабуллина вдруг появилось желание уехать в горы. Но не навсегда. На пару дней. Что он и сделал.

Вышел он из подъёмника на самой вершине горы Зюкзершаннен, что на Женевщине. Точнее, соскочил с подъёмника, который не останавливается полностью, а чуть притормаживает. Другие пассажиры, приехавшие чуть раньше, и соскочившие тоже чуть раньше, были либо с лыжами либо с альпинистским снаряжение. Барабуллин же шёл налегке. В его руке - чёрный дипломат, купленный ещё до перестройки в магазине Балатон на Ломоносовском проспекте. В нём лежали и стояли бутылка водки "Под Беляши - Барабуллинка", граммов триста дырчатого сыра Атверстий, блок пористого шоколада Атверстий, часы мужские с автоподзаводом Атверстий (те самые, что с окошечком и турбиёном в нём). (см. рассказ Генерал-Полковник Атверстий). На Ринате немаркий тёплый лёгкий костюм из плюша в крупные горохи. Пусть не очень модно, но удобно.

Через полчаса Ринат подошёл к Шале Ле Кок де Мантаин, куда и направлялся с самого начала. Широким движением предплечья соскрёб, сбросил снег с (как же назвать? ...) Ага! С завалинки! На которую и сел. Солнце тоже село, но где-то вдалеке. Яркие звёзды осветили шале и завалинку с сидящим Барабуллиным. Он осмотрелся. Чуть помедлил. Открыл дипломат и начал не торопясь пить водку, закусывая сыром. Шоколад он оставил "на сладкое". Часы мерно и мирно тикали, отмеряя швейцарскую ночь. Пил и ел Ринат размеренно, словно у него не один, а три дипломата с припасами. И ещё пять телег с провиантом на подходе, уже на подъёмнике. Долго ли коротко ли, но швейцарски горный зимний холод начал забираться внутрь плюшевых панталон. Руки тоже замёрзли, водка, казалось, загустела. Сыр как будто бы не изменился на вкус, но дырки чуть уменьшились (при охлаждение тела сжимаются). Вот-вот Барабуллин пожалеет о своём решении направиться в горы.

Неожиданно открылась тайная боковая дверь шале рядом с завалинкой, стрельнув оттуда ярким светом, теплом и запахами еды. Из дверей высунулась женщина безумной красоты и страсти (так позднее описывал её Ринат). Она вкрадчиво спросила фюзеляжника, не желает ли он пройти внутрь помещения согреться с помощью возвратно-поступательных пилящих движений. Выпив больше половины бутылки Барабуллинки, Ринат обрёл понимание всех языков швейцарии, по крайней мере, основных - немецкого, итальянского, французского и Пумбель.

Трудный вопрос, сложный выбор: Либо сидеть здесь, мерзнуть, пить водку и есть сыр? Либо идти в повалы шале и пилить... пилить... пилить там что-то под страстные вздохи незнакомки?
 
Зря Вы там потираете свои руки в предвкушении. Ринат не такой. Он хоть и в третий раз женат, но всегда по любви. И любовь его крепнет даже на швейцарском морозе.  Наш Барабуллин - романтик! Да ещё и поэт. Плюшевый костюм в горохах (от Армани) не должен Вас смущать ни на миг. Он не может симпатичной женщине сказать "Отваливай, Тра-Та-Та-Парам-Бам-Бам Швейцарская!" Он так и мужчине не скажет. И даже не может назвать его "Тра-Та-Та-Парам-Бам-Бам-Бук Швейцарский!" В каждом человеке Ринат пытается отрыть-раскрыть лучшее. Иногда, правда, после такого раскрытия приходится удирать на фуникулёре и кричать из его маленьких поцарапанных окошек: "Закрывай! Схлопывай! Засыпай песком! Перекрашивай в синий цвет синькой! Ты был лучше, когда был плохим!" И несётся вслед за рвущимся вниз фуникулёром раскатистое эхо, снежная лавина и тот, которого чуть приоткрыли.

Вот и не спешил Барабуллин в тёплые внутренности шале. Думал, взвешивал, Анализировал, ждал. Женщина же ждать не могла. Она нервно вышагивала в дверном проёме, слега позвякивая цепочкой, тянущейся от её ноги. Крепкий металлический браслет охватывал её прекрасную щиколотку. К нему была приварена цепь, которая вела к большому чугунному ядру с надписью на нём ТЖ. Это же первые буквы комбинации Тюрьма Женевы - сообразите Вы, и будете правы.

Ринат попросил даму подождать ещё немного: "Уно Моменто, Синьёра, порфаворе!" Он не привык хлестать водку стаканами, но в тот момент так было надо. Нельзя было продолжать медленно наслаждаться напитком. Барабуллин резко допил остатки водки "Под Беляши - Барабуллинка". Прежде чем проглотить последний кусочек-лепесток сыра Атверстий, Ринат крутанул его вокруг указательного пальца. Благо дыры позволяли. Затем он аккуратно убрал весь мусор в дипломат, закрыл его и повернулся к открытой двери подвала шале. Девушка манила его своей улыбкой и пальцем. Барабуллин встал. Плюш чуть скрипнул, но выдержал. Лишь несколько шагов отделяли мужчину и женщину.

Ринат вдруг запел песню, которую часто исполнял на соковыжималке: "Кондуктор не спешит... Кондуктор понимает..." И шагнул прямо в свет распахнутой двери.
   
  *** 
 

"Спеши сюда без проволочки!" - дала чёткую команду девушка в проёме двери. Так и лезет в строчку клише "Швейцарка (Швейцар) у входа". Её тело бело ярко и жарко освещено сзади светом из кухни, а лицо и грудь - спереди сверху звёздами ночного неба над Женевщиной. Из-за этой комбинации света тонкий ситец платья в мелкий цветочек никак не мог скрыть прелестей женского тела. Барабуллин, казалось, может рассмотреть каждую ямочку этого божественного создания, каждый завиток волос, два чуть более тёмных кружка на самых привлекательных частях, переходящие в волшебные конусы, и игривый треугольник, показывающий направление к счастью. Ринат чуть не поперхнулся своей же шуткой:"Так без провОлочки или без прОволочки?" Мадам (или мадемуазель, кого это интересует на высоте 2800 метров над уровнем моря?) нежно и крепко сгребла Барабуллина, чуть подняла его, так что он начал болтать ножками, пытаясь нащупать каменный пол шале. Девушка профессионально ощупала Рината на предмет скрытого микрофона с передатчиком и прОволочкой антенны. "Шутник ты мой чашкинский!" - нежно, ка бы взасос и с протяжкой выдохнула швейцарка, опуская юношу на плиты дворца.

Через наносекунду Ринат обнаружил себя стоящим на одном колене и обнимающим ногу молодой женщины. В другой руке у него пила по металлу, нацеленная на цепь кандалов, В голову нашего "героя" упёрт холодный ствол пистолета Р.230 — SIG-Sauer Р.232, рассчитанной под патроны 7,65х17 "Браунинг" или 9х17 "курц". Это оружие швейцарского производства предназначается для вооружения сотрудников правоохранительных органов в качестве второго (запасного) табельного пистолета скрытого ношения. Теперь даже самому наивному читателю ясно, что красотку зовут Кондуктор и она - опытная преступница (см. рассказ Генерал-Полковник Атверстий). Вжик-вжик раздалось в ночной тишине щвейцарщины

Барабуллин вновь попытался пошутить:" Здесь нужен автоген, дорогая, а не эта пищалка! Я имею в виду пилу, не пистолет, радость моя!"

"С автогеном не пускали на фуникулёр, мой умненький птенчик!" - парировала горная красотка.

"Ой, не поверю! С автогеном нельзя, а с чугунным шаром из Женевской Тюрьмы можно!" - это, как Вы догадались, не унимался Ринат.

"Я легко спрятала кандалы в изгибах своего тела. И ещё электрочайник компании Электролюкс, что во время побега позаимствовала в каморке охранников тюрьмы. Пили быстрее, зайчик, накатим по большой кружке Енглиш Брекфаста с плюшками! Я так хорошо пеку плюшки, ты убедишься сам, мой козлик!"  - как мы видим, каторжанке не чужды простые человечески слабости.

"У меня как раз есть шоколадка к чаю. Сейчас покажу." - Ринат вынул из распахнутого дипломата (обыск был произведён и там) плитку Атверстий. Он подцепил ногтём бумажную оболочку, ловко, как бы невзначай, содрал её и показал преступнице ровное зеркало фольги. Несколько неназойливых ненавязчивых колыханий плитки шоколада в руках Барабуллина, отразившей яркий свет изнутри шале и пославшей его в ночную прохладу, превратились в сигналы азбуки Морзе. Лежавший всё это время (в позе пантографа) на крыше фуникулёра Шоколадкин засёк информативный блеск шоколадки. Завершающая стадия операции "Фуникулёр" началась.
   
   
***
 
Шоколадкин негромко, но отчётливо свистнул, подавая сигнал другим полицейским. Все его коллеги знают, как ловко сыщик свистит. Часто долгими швейцарскими зимними ночами Шоколадкин услаждает слух своих друзей то прелюдией к оратории Гайдна "Сотворение Мира", то хором из третьего акта оперы "Набукко". На этот раз следователь ограничился короткими, но чёткими свистками как бы убегающими в направлении от фуникулёра к шале. Из под занесённых снегом кустов, из развалин замка герцогов Савойских, из каждой балки и из-за каждой палки повыскакивали спецназовцы-полицейские. Все они были одеты в одинаковые комбинезоны из плюша в крупный горох, чтобы не выделяться и не перестрелять в суматохе своих.
 
Из полицейских как-то по-хорошему удачно выделялся высокий и стройный юноша. Все звали его Гжешлав и, похоже, полностью доверяли этому красавчику. Он держался незаметно, но в каждый момент операции было видно, что Гжешлав всё время прикрывает-опекает женщину-полицейского Наташу. В этом ему помогал и более опытный мужчина со сложной двойной фамилией. Коллеги-полицейские знали, что Гжешлав является выпускником Специализированного учебно-научного центра (факультета) — школы-интерната при Чашкинском Университете Гидравлики. Каникулы паренёк проводил в гостях у родителей в посёлке Киршвассер, что практически является частью Женевы. В школе-интернате же никто не знал ничего о маме и папе мальчика, полагая, что они таинственно пропали в самом раннем его детстве. В городе Чашки пацанёнка опекали друзья друга его отца, простые российские фуникулёрщики Ринат и Марат. Ранее мы полагали, что они, на самом деле, фюзеляжники, но читатели потребовали динамических перемен. Мы и пошли им навстречу.

Другие читатели считают, что имя Яков (героической женщины-полицейского Генерал-Полковника Атверстий, которая не действует (пока) в нашем рассказе) - не женское и слишком 17-м годом Российской истории отдаёт. Здесь мы возразим и не пойдём ни на какие уступки. Девочка-сирота Жаклин Атверстий по прибытии в детдом города Чашки была записана в документах как Яков (не знали там такого имени - Жаклин. А имя Яков хорошо известно в Свердловской области. И Якова Свердлова помнят.). Тогда Жаклин-Яков не говорила по-русски, да и шок от недавней потери близких был слишком велик.  Годы спустя юная швейцарка-уралочка попыталась исправить запись в личном деле, но такое у нас не практикуется. Пусть изнеженные европейцы страдают от своей бездуховности, не помнят родство и меняют свои имена три раза на дню. У нас же данное тебе имя незыблемо, как и наша вера в разумность таких принципов.

Среди бегущих к шале полицейских кроме Наташи была и другая женщина. Жаклин-Яков Атверсий решила сама проконтролировать арест своей псевдо-тёти.
 
   
  *** 
   
Ой, не знала, не ведала женщина-комиссар, что направляет своих подчинённых в заботливо расставленный для них капкан. Да и как могла она знать, что ветеран-фуникулёрщик дедушка Жак на самом деле является графом и родным дядей преступницы Кондуктор. А фамилия их общая Ле Кок де Мантаин. Легко запомнить, ведь именно так и называется шале. Допилит Ринат оковы, впрыгнет мадемуазель Ле Кок де Мантаин в вертолёт, который уже заботливо очистил от снега граф Жак Ле Кок де Мантаин. Вот и лопасти начали крутиться. Сначала медленно, будто бы задумываясь о дальнейших судьбах графа Ле Кок де Мантаин и его племянницы. А затем быстро и мощно, как и должны крутиться лопасти Сикорского  (Sikorsky S-434, также называемый иногда Schweizer S-333).

Пристрелят ли они Рината?