Саги про Рабиновича. Кальсоны на завязках

       

   Молодое поколение, которое в холода растет в термическом белье, знает про простые кальсоны не больше, чем про этикет конца шестидесятых, когда даме  каждый кавалер обязан был подать руку из трамвая, поднести авоську с кефиром до ее подъезда, и не лезть сильно под юбку на первом свидании!
    Рассказать про Леву Рабиновича отдельно от кальсон невозможно по двум причинам: во-первых, он давно не молодое поколение, а во-вторых, потому что он с первого октября и по конец марта надевает всегда под низ кальсоны.
     В детстве Лева никогда не рос маменькиным сынком. Зимой он лизал сосульки, и ловил снежинки на язык, а весной вместе с дворовой шантрапой перебегал по льдинам их речку-вонючку. Но официально его, конечно, растили маменькиным сынком, и когда выпадали осадки в виде дождя, ему категорически запрещали ходить по лужам, а если першило в горле, заставляли пить гоголь-моголь. Рыбий жил он тоже пил, целую столовую ложку. Он давился, но пил, потому что, если бы он не пил, его мама Рива Соломоновна просто наложила бы на себя руки, так как без рыбьего жира Лева мог стать рахитом!
   Ну и конечно, Лева, как любой еврейский мальчик, играл на скрипке. Эта дорога от дома и до музыкальной школы номер два  была самой трудной и противной в его жизни, потому что ноги сами вели его на пустырь, где дворовые пацаны, как сумасшедшие, гоняли резиновый мяч с дыркой, играли на деньги в шлеп, и бросали в костер взрывчатку.  Но Лева приказывал ногам плестись в школу, потому что его мама, которая любила его больше жизни, убила бы его на месте, если бы он туда не шел! Потому что она мечтала, что Лева будет, как Ойстрах и ему будет рукоплескать весь мир и даже антисемиты!
По дороге Лева считал ворон, плевал с моста в речку и гладил всех на свете дворняжек, а потом отдавал им свой бутерброд с маслом и с докторской колбасой. Если бы его бедная мама увидела эту благородную картину, у нее точно был бы разрыв сердца, потому что у этих дворняжек было блох, как у бедного еврея «цореса». 
  А про скрипку Рива Соломоновна говорила, что «если ты, Лева, не будешь на ней играть, то я умру от стыда перед нашими богатыми родственниками из Америки, которые нам шлют хорошие посылки, а не всякую дрянь, как Зарайским, что стыдно даже сказать людям! И вообще, лучше удавиться, чем знать, что еврейский мальчик, в которого уже столько вложено, что на эти деньги давно можно было купить в дом трюмо с резными ножками, не играет на скрипке»! Именно на скрипке, а не на рояле, потому что скрипку легко взять с собой, куда бы не забросило тебя еврейское счастье, а с роялем можно только нажить себе двухстороннюю грыжу и остаться с носом!  И тогда Лева, который был «та еще цаца» и делал все, лишь бы назло, говорил, что он скрипку когда-нибудь сожжет на пустыре, а сам станет танкистом!
На этих словах Рива Соломоновна шла на кухню за табуреткой, чтобы повеситься, потому что лучше лечь в гроб, чем увидеть своего сына танкистом.
     А кальсоны Лева носил, потому что, когда Рива Соломоновна уходила в лучший мир, она завещала ему с первого октября и по самый конец марта ходить в теплых кальсонах, чтобы не заработать себе хронический ревматизм! И Лева поклялся маме, что не подведет и исполнит ее завещание. Поэтому он не снимал кальсоны даже в оттепель!
   Потом с этими кальсонами ему было много мороки: то на них неожиданно развяжутся завязки, и тогда он всем на смех ходил, как шлимазл,  то он их у кого-нибудь забывал, потому что не ходить налево мама ему не завещала. И однажды, когда еще он млел по  Люсе из «Прачечной номер 5», случился жуткий скандал, потому что не все мужья любят в доме чужие кальсоны!
     А однажды кальсоны у Левы вообще украли. Это было в девабре девяносто втором, во время кризиса, и кальсоны тоже были на вес золота! И тогда родственники из Америки прислали ему кальсоны не на завязках, а на резинках и с тех пор Лева перестал выглядеть шлимазлом.
   К тому времени Лева уже таки стал скрипачом от Бога, вернее, от мамы, и у них в городе быть его учеником, это считалось за честь. И поэтому Лева в узком кругу говорил с юмором, что он настоящий носитель вечного, доброго и, особенно,  кальсон на резинках!..
   И всю жизнь потом Лева был маме сильно благодарен, что не нажил себе хронический ревматизм! И что в отличие от Валерки Петухова, который бросал в костер взрывчатку, у него на руках были все пальцы!  И что у него не было двусторонней грыжи, потому что скрипка как минимум в триста раз легче рояля!..

А.К.