Школа. Хлебные крошки

Ребенок как воск, что хочешь, то и лепи. Хорошо это или плохо, однозначного ответа нет. С рождения нас воспитывают, воспитывают и воспитывают. Сначала родители, потом воспитатели, потом учителя. Всегда ли они правильно это делают? Тоже однозначного ответа на данный вопрос нет.
Мне часто вспоминается моя первая учительница. Она много проводила с нами воспитательных бесед, кажется, тогда это называлось классный час. Признаюсь, мне было очень интересно ее слушать. При этом я начинала верить ей безоговорочно. И вот однажды Мария Федоровна завела с нами разговор о хлебе.
Сначала она поставила пластинку, с которой раскатистый голос Людмилы Зыкиной пел о том, что хлеб – всему голова. Я так прониклась этой песней, что чуть не прослезилась. Потом учительница стала рассказывать о голоде в войну, о том, что люди в те тяжелые времена ели только хлеб и то, всего малюсенький кусочек в день,  а иногда вообще ничего не ели.
Мария Федоровна рассказывала очень красочно, а может это только у меня возникали яркие картинки. К примеру, рядом сидящий мальчик явно скучал и время от времени давился зевотой, девочка впереди меня вздыхала и смотрела в окно, где резвились дети, уже отучившиеся на сегодня.

В конце классного часа, посвященного хлебу, Мария Федоровна сказала:

- Ну вот дети, теперь вы знаете, что хлеб надо беречь! Но я наблюдаю за вами в столовой и вижу, как вы относитесь к этому продукту. Нельзя оставлять куски хлеба! А хлеб – это не только хлеб, но и батон, булочки, пирожки, печенье. В основе всего этого мука, которую готовят из пшеницы. А еще я хочу вам рассказать про Леонида Ильича Брежнева. Он написал очень интересную книгу, в которой рассказал, как в его семье уважали и ценили хлеб. Так вот после каждого обеда наш Леонид Ильич, а тогда он был мальчишкой, собирал со стола крошки в ладонь и съедал их. Эта замечательная привычка сохранилась за ним и по сей день! Даже сейчас, руководя нашей страной, он никогда не позволит выкинуть ни одной крошки хлеба. Он собирает их в ладонь после каждой еды и направляет их в рот. А теперь скажите, что делаете вы с хлебными крошками?

С разных парт послышались одинаковые ответы. Всё дети говорили только о том, что крошки выкидываются. Да, так было и в моем доме. Мама просто собирала  со стола хлебные крошки и прочий мелкий мусор в тряпочку, вытрясала ее в помойное ведро, потом промывала под краном и вновь протирала стол после обеда, завтрака или ужина. Приблизительно так же пыталась делать и я, когда мама была на работе.

- Дети, то, как поступают ваши родители, очень плохо. Вы должны подать им пример и научить, как беречь хлеб! Во-первых, ни в коем случае нельзя выкидывать оставшиеся кусочки хлеба! Если они остались, то сделайте из них сухарики! Пусть мама порежет на кусочки и подсушит в духовке. Нельзя выкидывать куски хлеба на помойку! Нельзя скармливать их свиньям, как это иногда делают нехорошие люди. И ни в коем случае не выкидывайте крошки! Помните, как в детстве делал Леонид Ильич? Ну-ка, скажем хором, что он собирал крошки со стола в ладонь и съедал их!

При этом Мария Федоровна смахнула несуществующие крошки со своего стола в ладонь, потом запрокинула голову, открыла рот и сделала вид, что сыпет в него что-то.

- Он собирал крошки со стола в ладонь и съедал их! – громко и отчетливо сказали все дети в классе.

- Правильно! Молодцы! Теперь вы тоже будете так делать! И если ваша мама вдруг захочет выкинуть хлебные крошки, то вы скажите, что нет, нельзя так поступать! И покажите маме, папе и всем своим родственникам, что их надо собрать со стола и в рот! Так делает даже Леонид Ильич! И помните, что хлеб - всему голова, и его надо беречь.

Тут одна девочка подняла руку для вопроса. Мария Федоровна утвердительно кивнула ей.

- А в школьной столовой тоже так делать? – спросила умная девочка.

Мария Федоровна смутилась, замешкалась, но потом быстро взяла себя в руки и сказала:

- Да, то есть нет! не надо. Делайте это только дома. А теперь по домам! До свидания!

Дети выскочили из класса и побежали домой. На сегодня все уроки были отсижены. Пошла домой и я. В голове моей без конца звучали слова учительницы. Я так пронялась этим классным часом, что шла домой с очень серьезным видом и размышляла только о хлебе. Теперь я собиралась беречь этот ценный продукт питания как зеницу ока.

Надо сказать, что в доме к хлебу у нас относились обычно: каждый день покупали булку хлеба и ели с блюдами. Почти всегда оставались куски, но они не выкидывались, а складывались в большую тарелку, что стояла на холодильнике близ хлебницы. Там эти куски подсушивались, а потом направлялись в небольшой мешок. Иногда получалось очень много мешков. Их забирал один наш родственник, который держал свиней. Таким образом, совесть моих родителей перед государством и Леонидом Ильичом была чиста. Хлеб, по сути, не выкидывался на помойку, он шел на прокорм свиньям, а  потом этих свиней ели люди. Получалось неплохое безотходное производство. Хлеб делал свиней толще и мясистее, а мясо питало людей, ведь единым хлебом сыт не будешь.  Главное, что он не выбрасывался в помойку.
Однако, Мария Федоровна внесла в мою душу большое беспокойство по поводу нашего неправильного отношения к хлебу. Я пришла домой и с деловым видом поспешила посмотреть, как обстоят дела с этим продуктом. В хлебнице лежала начатая булка и целый батон. Они уже потеряли свою хрусткость и были для меня мало интересны. Рядом с хлебницей стояла большая тарелка с сухарями. Всё, как обычно, но душа моя волновалась.
Я поставила греть борщ, сходила в ванну помыть руки, потом переоделась и пошла обедать. Конечно, я отрезала себе кусок хлеба. При этом на столе образовалось очень много крошек. После поглощения пищи я задумалась. Голос Марии Федоровны звучал у меня в голове, призывал к действиям, будил совесть, в конце концов. Я прошла к раковине  и взяла тряпку, но потом раздумала и положила ее обратно. Вновь вернулась к столу.
Хлебные крошки на столе были вперемешку с небольшим количеством сахарного песка, имелись в них рыбьи косточки и колбасные шкурки, ведь обедала я не только борщом. Подавляя в себе отвращение, я собрала крошки в ладонь, как учила Мария Федоровна, затем попыталась вытащить из них рыбьи косточки и колбасные шкурки, потом подула, чтобы выдуть сахарный песок, но получилось плохо. Часть крошек улетела на пол, а вот сахарные песчинки, как назло, остались в ладони. После этого я открыла рот, запрокинула голову и отважно высыпала крошки. Пожевала. Появилось сильное желание выплюнуть все это жеваное месиво в помойное ведро и прополоскать рот, но строгий учительский голос  в голове не дал этого сделать. Кое-как, делая судорожные глотательные движения, я протолкнула месиво в свой пищевод, а оттуда в желудок, который почему-то содрогнулся. Во рту остался стойкий вкус клеенки, ведь крошки лежали на ней и, видимо, они успели впитать в себя ее клеевой запах.

Послевкусие от обеда было основательно испорчено. Желудок мой заныл. Я запила свое отвращение горячим чаем и стала думать про Леонида Ильича, который с мальчишеского возраста и по сей день закидывал себе крошки в рот после еды. Почему у него получалось, а у меня нет? В голове стали зарождаться мысли о моем нездоровье и даже о какой-то неполноценности. Потом желудок перестать ныть и я забыла о хлебных крошках.
Однако, вечером на ужине я вспомнила о них снова. Мы ужинали с мамой, чем именно – не помню, но крошек хлебных опять было очень много. И я, следуя наставлениям своей учительницы, сказала:

- Мам, а ты куда будешь крошки девать после еды?
- Ну как куда?? Вытру тряпкой со стола. А что?
- Мария Федоровна сказала, что Леонид Ильич Брежнев хлебные крошки не выкидывает, а собирает их в ладонь и высыпает себе в рот!
- Что??? Алиса, прошу не выдумывай и не пугай меня своими фантазиями, - не поверила мне мама.
- Нет, честное октябрятское! Сегодня она рассказывала о хлебе. Сказала, что его нельзя выбрасывать, надо сухари делать из него, а крошки после еды собирать и в рот!
- Она ненормальная что ли? чему она вас там учит? Не вздумай этого делать. Пусть она собирает крошки со стола вместе с Леонидом Ильичом и ест их!
- Но она сказала, что хлеб – всему голова. Сказала, чтобы мы своим родителям сказали про крошки. Их нельзя выкидывать, их надо съедать! – продолжала настаивать я.
- Уж не ела ли ты их на обед? – ужаснулась мама.
- Ела. Собрала со стола и съела, - призналась я.
- И как?
- Противно. Желудок ныл.
- Слава Богу! Может хоть отвращение  научит тебя не заниматься глупостями! Сейчас не война, у нас на дворе, так сказать, развитой социализм, а учительница вас учит черт знает чему! Уж если ей так жаль хлебные крошки, то лучше бы посоветовала птиц ими подкармливать! А она что? собирать крошки со стола и в рот?? ей давно уже на пенсию пора, а она всё детей продолжает учить!

Действительно, когда прошли годы, я стала понимать, что Мария Федоровна была очень странным человеком. Она учила нас не только собирать крошки со стола после еды и засыпать  их  в себя, но также пыталась развить у нас патологическую чистоплотность, пугая нас полчищами бактерий, микробов и вирусов, которые кишат в нашей одежде, портфелях, обуви и везде, где только можно, но только не в хлебных крошках, оказавшихся после еды на столе.

Инцидент с хлебными крошками вскоре был благополучно забыт. Правда, некоторое время я думала о них и о Марии Федоровне. Мама, конечно, убедила меня в ее неправоте, но для меня это было очень странно. Я долго не могла смириться, что словам учительницы нельзя доверять. Ведь нас как учили в нашем счастливом социалистическом детстве? Ребенок должен слушать взрослых: отца и мать, воспитательницу и нянечку в детсаду, учителей в школе. А тут получалось, что учительница  учит нас чему-то нехорошему. И это было действительно так.
Возможно, эта привычка была хороша в годы войны, когда люди голодали, и хлеб и хлебные крошки были для них единственной едой. Тут уж не будешь соблюдать никакие приличия и соберешь крошки не только со стола, но и с пола. Только вот зачем Мария Федоровна учила нас собирать и съедать хлебные крошки в мирные и вполне сытые годы правления Леонида Ильича Брежнева, мне по сей день остается неизвестным.
Что тут говорить, была она какая-то странная. Однажды я вновь попалась на ее удочку и чуть не выработала в себе патологическую склонность к стерильной чистоте. Благо на помощь мне опять поспешила мама, которая вновь убедила меня, что наша Мария Федоровна уже давно сошла с ума и учит нас не тому, чему надо.

Продолжение здесь

http://www.proza.ru/2016/02/08/1496