Дважды заслуженный орден

               Дважды з аслуженный орден
    Очнулся Салман от сильного пинка  в живот. В голове  гудело, а в ушах  не смолкал  пронзительный свист, который все же иногда слабел и нудно дырявил   перепонки, словно в ухо залетел кузнечик и играет на невидимой скрипке. Тело, отяжелевшее как литый свинец, ныло  и тянуло куда-то вниз, вглубь, в землю, словно ему хотелось закопаться в рыхлой земле, а голову, гудевшую и окровавленную, отделить от себя, оставить на поверхности, выставить напоказ.

    Салман  не сознавал, что с ним произошло, он еще не знал, жив ли или мертв, и, чтобы убедиться  ,  что он ещё не мёртв, поднял голову от земли. Сильный повторный  пинок  в живот перевернул его ничком. К нему вернулся слух, он слышал какой-то странный нечеловеческий смех. Это непонятный смех пригвоздил его к земле, чтобы скрыться от смеха ,похожего на собачий лай, он сросся с землей .Но пинки и смех не давали ему забыться.

    -Ауфштеен! Руссише  швайне!1- очередной пинок заставил Салмана открыть глаза, первый раз за эти сутки, впервые после смерти…

    -Шнел, шнел2!

    Сперва он увидел кованый сапог перед самым своим носом. С трудом он поднял лицо кверху и увидел квадратный подбородок и автомат, дуло которого смотрело на него угрожающе. Сбоку он заметил ещё автомат и зубы… Почему зубы? Причем тут зубы? Ах да, они смеются. А может они кусаются…

    -Тю-тю-тю-у…- припугнул его квадратный подбородок, вертя автоматом. -Ди дойче золдатен  тю-тю, ти  будет гут арбайтен3.

    -Неужели плен? – вскрикнул с болью Салман и теперь только осознал то положение, в котором он оказался.- Нет! Нет! Не-ет!,

    Он же дал клятву – живым не сдамся. Выходит, что теперь он – клятвопреступник. Вот какой он подлый человек, это Казиев Салман, член партии с 1936 года, лейтенант Красной Армии. Вот он – защитник родины, опора отца, надежда матери – сдался врагу.

    Сдался? Но нет…  Пятеро их осталось, в течение двух суток они прикрывали отход полка. Обросшие, грязные и усталые солдаты, они не отходили ни на шаг. Смерть их ждала и они достойно её встречали. Только на третьи сутки, после мощного артобстрела, немцы овладели высотой. Все защитники погибли на своих постах. А командир поднялся на пушку, подложив под  неё  связку гранат и … все рвануло в воздух.  Не стало ни пушки, ни командира.

    Всего ожидал Салман, но только не этого. Как же он смог ожить после смерти? Или взрыва вообще не было? Но откуда такой гул в голове, будто в старой сельской мельнице?..Бывало, что он во весь рост шел в атаки не раз, кругом свистят шальные пули , вот-вот и его заденут, но нет, словно боялись его эти пули.

    «Взводный в рубашке родился. Счастливый он, не возьмет его ни пуля, ни снаряд, а до Берлина он дойдет»,- говорили его солдаты , то ли завидуя его храбрости, то ли гордясь таким командиром.

  Вот же случилось же такое. Пушку разнесло вдребезги, а он цел и невредим, если не считать осколочную рану под левым виском. Он был оглушен и лежал на дне воронки без памяти с закрытыми глазами. Лежал целые сутки, пока на него не наткнулись немцы, которые обыскивали мертвых в надежде найти что-нибудь дорогостоящее. Они почувствовали теплоту тела …

    -Варум нет, нет? – зло спросил зубастый немец и с размаху ударил прикладом. - Ти будет гут арбайтен4. Будет!

    Салман попытался встать и ответить обидчику, но не в силах оторваться от земли, он снова распластался на дне воронки. Впервые в жизни его обидчик не получил сдачи. Никогда и никому не прощал он дерзости, даже в родном селе. От одного холма до другого, словно между двумя горбами верблюда, узкой полоской расположилось его село в горах.  Не было в селе парня, который состязался бы в силе с Салманом.

    Раз, помнится ему, он с отцом вез пщеницу на мельницу. Когда переходили через мелкую горную речку, вдруг одно колесо арбы провалилось в яму. Остановились буйволы. Теперь нужно было перетаскать пятнадцать мешков на другой берег, чтобы облегчить арбу, но Салман спустился в речку, сам вошел в яму и, стоя по горло в студеной воде, плечом подпер ось, затем осторожно приподнял арбу и подтолкнул её вперед. После, рассказывая об этом случае на киме 5  старикам, отец бил себя по колену и удивленно мотая головой, приговаривал: «Валлах-биллах, все это правда».

    Но теперь Салман не мог даже и слова сказать своему обидчику. Он широко открыл глаза и посмотрел на немца, который требовал от него что-то на немецком языке, иногда сопровождая свою речь ругательствами и безжалостно бил сапогом по бокам и животу. Салман теперь не отворачивался от ударов , а с гневом  во взгляде смотрел на своего мучителя-истязателя. Он был подобен барсу, готовящемуся к прыжку. Немец отпрянул и посмотрел на другого.

    -Хотел бы я на вас поглядеть при равных условиях. Сволочи ,- выругался лейтенант и плюнул в сторону зубастого.

    Тот накинулся, словно голодный волк, готовый растерзать свою добычу, на Салмана и посыпались на него удары градам.

   -Что есть «сволочь»? – в бешенстве спрашивал немец, наводя автомат.Но его остановил напарник с квадратным подбородком. Они немного поговорили о чем-то, затем схватили за ноги и поволокли по земле обессиленного лейтенанта.

    Всю ночь пролежал Салман в подвале без памяти. Только к утру пришел он в себя. И первое, что он предпринял, была попытка найти щель или дыру, которую можно было бы  расширить и сбежать из неволи. Но стены подвала были каменные и единственное вентиляционное окошечко, в которое с трудом  он засунул свою руку, не поддалось его силе. Поцарапав холодные камни и отбив себе ногти , Казиев опустился на холодную промерзшую землю, которой, наверное, лет так сто не коснулись солнечные лучи.

    Потеряв всякие надежды на побег, он размышлял о том, что его ждет впереди. Судьба не улыбалась ему. Но, все же решил Казиев, выжить надо, теперь только выжить. И сбежать. При первой же возможности совершить побег.

    Что он коммунист немцы не узнают. Перед отходом полка, он собрал документы всех солдат и вместе со своими отдал комиссару полка Гришину. Офицерских  знаков различий на нем не было, в последний день он сменил порванную гимнастерку на новую, без погон и петлиц, а бушлат остался в окопе. Вдруг он вспомнил, что перед тем как сбросить старую гимнастерку, он снял с неё орден и прикрепил  к новой, но с изнанки, так что орден оказался под гимнастеркой на голом теле.

    Только сейчас почувствовал холод  металла и он с непонятным ему самому волнением положил руку на сердце. «Как же немцы его не заметили?»- удивился Салман. Он засунул руку под гимнастерку и крепко зажал в руке орден, точно как в тот день, когда он получил его из рук командира полка…
   
    Вдруг с шумом сверху открыли крышку и в подвал крикнули, чтобы он, Казиев  Салман, вышел. Правда , он немецкого языка не знал, но за два года войны он много слышал немецкую речь и кое-что понимал. Ему не дали опомниться, тут же посадили  в машину и отправили куда-то. На каждой остановке машину набивали  новыми пленными и так через три часа тряски Салман с группой пленных оказался за колючей проволокой.

    Это был лагерь смерти. О них Салман был наслышан, но никогда не думал, что ему суждено будет попасть туда .И вот он видит деревянные бараки, коптящее небо трубу крематория и колючую проволоку в три ряда. Холодок пробежал по телу, стало жутко, на какой то миг расслабся  и скис Казиев в ужасе от увиденного, но он совладел собой и снова принял мужественный вид.  Умереть, так умереть солдатом родины – решил он.

    Целый месяц вынашивал Салман план бегства, но осуществить ему это не удавалось. Своими планами он ни  с кем не делился. Вот однажды по случаю дня рождения  коменданта лагеря немцы устроили попойку, гуляли и солдаты. Поздно ночью вышел Салман, вооружившись заранее выкраденными кусачками и рукавицами. Он сам удивился такому удачному побегу, когда оказался довольно далеко от лагеря. И тут он вспомнил, что оставил в лагере орден Красной Звезды.

    В первый же день он спрятал его в стене барака под легко снимаемой доской. Он очень дорожил  этой наградой, и не потому, что любил пофорсить. Он своего лучшего друга потерял тогда.

    Было это в первый год войны. Наши отступали. Иногда воинские части теряли между собой связь, оказывались в окружении и ,теряя людей, с огромным трудом выходили из окружения. Полк, в котором служил Казиев, попал в кольцо .Куда ни сунься – везде немец проклятый.Выход был один – выйти из окружения с боем, для этого нужно прощупать слабое место во вражеском эшелоне и перейти к своим. Дважды были посланы солдаты в разведку. Но ни те, ни другие не вернулись .Комполка пригласил к себе лейтенанта Казиева. «Нужен язык» -сказал коротко командир полка. «Достанем!» - четко ответил Казиев и вышел. Он ещё не подумал , каким  образом достать  «языка»,но ответил ясно и обнадежил комполка. А слово у него никогда не расходилось с делом. За бесшабашную смелость и отвагу любили его бойцы.     Да  и  комполка уважал его  и верил ему.

    Взял двух солдат, Алексея, тамбовского рабочего, крепкого парня, и своего друга Мамеда Джафар-оглы, бывшего бакинского нефтяника. Шли молча. Впереди шел лейтенант, а за ними автоматчики. У всех за поясами висели гранаты. Кончился перелесок и вышли к шоссе. Салман задумал напасть на одинокого  мотоциклиста или на легковую машину. Подкрались к шоссе поближе.  Ждали долго. Наконец, появился  черный  мерседес. Сзади никого. Казиев дал очередь по колесам. Мерседес закачался из стороны в сторону и остановился. Короткая перестрелка закончилась так же внезапно, как и началась. На заднем сиденье дрожал толстый полковник. Разведчики быстро связали полковнику руки и хотели укрыться в лесу, как вдруг на шоссе показались мотоциклисты. Подпустили поближе к машине и открыли огонь.

    -Партизаны! – закричали немцы и повернули назад. Но успели гады все же дать очередь по машине, за которой скрывались автоматчики. Пуля навылет пробила грудь Мамеда. Он не успел и слова сказать, только глаза грустно посмотрели на Салмана,  словно прощаясь, и упал на дорогу.

    Салман быстро спрятал мертвого друга в кустах ,потом он и Алексей взяли полковника и скрылись в лесу. Немцы, как и предполагал Салман, вернулись, но в лес сунуться побоялись. С шоссе они обстреляли наугад и убрались восвояси.

    За этот «язык» Казиев был удостоен высокой награды. С помощью полковника полк вышел из окружения без потерь, а пленного отправили в штаб дивизии.

    И вот этот орден напоминал ему просьбу друга отомстить за него, которую он увидел в предсмертном взгляде Мамеда. Кроме того, Салман считал,  что орден по праву принадлежит и Мамеду.  Носит его один, а принадлежит двум. Неужели этот орден он оставит у фашистов? Неужели советский орден будет растоптан немецким грязным сапогом? А как же память о друге?

    Нет! Он, Казиев Салман, коммунист с 1936 года, лейтенант Красной Армии, вернется в лагерь и заберет орден Красной Звезды. Что бы ни случилось, он это сделает.

    И он вернулся. Вернулся, когда на плацу стояли все заключенные, а комендант расхаживал взад и вперед,  как бешенный пес, и спрашивал что-то, направляя при этом на строй заключенных пистолет. Когда увидели, что беглец самовольно вернулся, все были крайне изумлены, а больше всех комендант. Он трижды обошел вокруг Казиева, приговаривая при этом: «Гут,  гу..ут,  гу..ут»6 ,  словно хотел расколдовать заключенного под номером4315.

    -Карцер…собака,- вдруг резко крикнул комендант и неожиданным выстрелом отозвались слова в груди Салмана.

   Обычно не то  что за побег, а даже за попытку совершить его расстреливали. Расстреливали и тех, кто приближался близко к колючей проволоке. Но Казиева  посадили в карцер. Ну, били. Ну, выкручивали руки. Пытали зверски. Прижигали голое тело. Но оставили в живых.

    Почему? Никто не знает. Не знает и Салман. Может и сам лагерный комендант не знает…Но как бы там ни было  , а он жив. Жив,  значит есть надежда ещё на один побег. На этот раз он не забудет прихватить с собой орден.

    И не забыл. Когда ему приказали явиться на продовольственный склад загружать грузовик картофелем, он снял доску, взял завернутый в тряпку орден и спрятал за пазуху. Салман узнал, что за картофелем  приехали из города. И вот он решил испытать ещё раз свое счастье. Грузчиков было четверо. Офицер, приехавший из города , торопил заключенных.

    Уже оставалось  немного и машина наполнялась картофелем. Офицер прикрикнул на них ещё раз и вышел покурить. Салман мигом очутился в кузове, быстро разгреб руками и ногами картофель и по пояс скрылся. Товарищи только теперь поняли, что к чему, и помогли Салману зарыться в картофеле.

    Через несколько минут задыхающийся Салман почувствовал, что грузовик тронулся. Дорогу эту он знал и поэтому ждал, когда, по его расчетам, грузовик сравняется с лесом. Тогда он поднимется и спрыгнет в кювет, а там и свобода. Потом остается только перейти линию фронта. Но сперва нужно достать одежду, не пойдешь  же в полосатой робе заключенного через весь тыл немцев. Хоть земля-то и наша, но немец сейчас хозяйничает на ней.

    Так думал Салман, жадно глотая пыльный воздух, который с трудом доставался ему. А высунуться боялся, вдруг в кабине обнаружат его, им ничего не стоит убить безоружного заключенного.Он собирался потихоньку расшевелиться, как вдруг затормозили.

    Салман притих, прислушался,но слов не разобрать. Конечно, фрицы не знают, что спрятался в картофеле, но черт их знает, вдруг  бес их попутает, заглянут в кузов, прощупают .И как бы в подтверждение этим мыслям Салмана, после долгой возни на земле, кто-то сильно раскачал машину за борт и залез в кузов. Потом ещё один, даже сапогом наступал на голову Салмана,но он вытерпел и это. И вдруг он слышит на чистом русском языке: «Вася, а Вася,    да ты глянь сюда-то,               
полным-полно кузов.»

    - Чем? - спросили  с земли

    -А картошкой. Вот обрадуются партизаны, а больше всех дед Савелий.

    - А у тебя слюни не потекли? Говорят, на аппетит и ты не жалуешься, Федот.

    -Да что я-то ,-обиженно произнес Федот рядом. -Я как все. Лишнего не хватаю.

    -Да ты не обижайся, чудак. Я же это в шутку. А, если серьезно, то неплохо было бы сейчас попробовать печеной, а?

   -Картошки? -переспросил Федот.- В самый раз. Машина рванулась с места и разговор прекратился .На душе Салмана стало легко и он высунул голову, свободно вдохнул чистый воздух.

   -Это что за черт? Андрей, Андрюша, да ты посмотри, что за чертовщина?-вскрикнул  Федот, вскакивая и хватаясь за автомат, когда увидел высунувшегося Салмана. -Что это? Картошка ожила. Может это леший? А?

    -Не дрейфуй,  старина, - успокоил его Андрей. - Какого хрена тебе леший, человек ведь.

    -Братцы! - радостно вскрикнул Салман. А про себя подумал: «Я выжил .Я спасся. Спасся, значит  есть надежда на то, что снова с оружием в руках буду мстить врагу. За все , за все, что видел, за все , что узнал ,за все, что выстрадал»…

    В маленькой землянке его слушали командир партизанского отряда и командиры отделений. Салман  рассказал все и , закончив рассказ, уставился на орден, который лежал на столе. Наступила тишина. Присутствующие тоже смотрели на орден и думали о том, что пришлось пережить рассказчику и чего стоило этот орден.

    -Выходит, что ты этот орден заслужил дважды,- проговорил, наконец, командир отряда.- Дважды заслуженный орден!- Он взял орден  и , положив на ладонь, долго смотрел на него, как будто он впервые в жизни видел орден Красной Звезды. Потом вручил его Салману, словно награждал  его этим орденом впервые.

Перевод с  немецкого:
1.-Встать! Русская свинья!
2.- Быстро, быстро!
3.- Немецкие солдаты тю-тю, ты будешь хорошо работать.
4.- Почему нет,  нет? Ты будешь хорошо работать.
6. Хорошо.
5. Ким – место сходки мужчин в лезгинских  селах.