Гл. 3 Без Москвича и без миллиона

          Фото на доске почёта -
        ст. техник горного отдела
            Р. И. Ридель, 1955г.




 Глава 3
БЕЗ  «МОСКВИЧА»  И  БЕЗ  МИЛЛИОНА

   Проектные работы  выполнялись тогда в две стадии. Первая - «проектное задание» (ПЗ), по нему определяли стоимость стройки, вторая - «рабочие чертежи» (РЧ), по ним уже строили. Когда в «рабочих чертежах» достигалась экономия затрат по сравнению с «проектным заданием», проектировщики получали премию.

  Экономия составляла, обычно, два-три, редко более процента, поэтому и суммы премий были небольшими. С этой экономией у меня случилась не совсем обычная история.

   В 1956 году мне поручили «рабочие чертежи» разрезной траншеи Карабасского каменного карьера. В «проектном задании» она была очень дорогой, так как проходила по крепким породам и имела длину около двух километров (вскрывала весь склон горы).

   Я задал себе вопрос:

- А почему весь склон?  На карьере используют автотранспорт, и достаточно врезаться на небольшом участке (лишь бы могли развернуться самосвалы).

   И я предложил стометровую траншею, и не вдоль, а поперёк склона горы.

   Идея не всем казалась очевидной. Шуточное ли дело – вместо солидной двухкилометровой  траншеи предлагается какой-то огрызок – траншейка,  которая короче в двадцать раз .

    Свою правоту пришлось доказывать во всех институтских инстанциях, и, наконец, меня вызвали к В. Н. Молотилову, главному инженеру института. Докладывая ему, я очень волновался, даже забыл какие-то цифры. Главный инженер института, солидный пожилой мужчина с копной седых волос, чем-то похожий на старого льва, покачал головой:

   - В таком возрасте и забывать...

    Но всё закончилось благополучно – он согласился с моим предложением.

   Я выполнил чертежи, по ним приступили к строительству.

   Но история на этом не закончилась. В конце месяца меня пригласила  Мая Николаевна, о которой я уже говорил,  в обязанности которой  входило и начисление премий:

- Ты сократил смету в десять раз, такого у нас ещё не было. Я подсчитала твою премию,  получилась сумма, на которую можно купить «Москвич». Но начислить такую сумму никто мне не позволит. Я тут кое-что подправила – премия получилась с твой трёмесячный оклад. Ты не возражаешь?

   Что я мог ответить? Я, конечно, согласился. Мой оклад был небольшим, соответственно, и премия была не очень крупной. Но я был рад и этому – я был уже семейным и жили мы трудновато.

                + + +

   Летом  1961 года моя вечерняя учёба в институте подходила к концу –  оставалась практика, потом  дипломный проект.  Практику я  решил проходить на железорудном карьере Каражал, расположенном где-то в степях Центрального Казахстана. Отправились мы туда вместе сокурсником, работавшим в геологической организации.  С его  помощью нас поселили  в глиняном бараке геологического общежития. Запомнилось, как по выходным буянили буровые рабочие, щеголявшие в живописных лагерных наколках. Пьяные страсти часто разгорались в коридоре, и, когда они в «докатывались» до двери нашей комнаты, я чувствовал себя не очень уютно, а товарищ–геолог был спокоен – для него всё это было привычно.

   Мой товарищ работал с геологическими материалами, а я  все дни проводил на карьере - спускался на нижние горизонты, занимался забоями, где добывают железомарганцевую руду, был на других участках карьера.

   Материала для дипломных проектов мы собрали достаточно – мой товарищ решил писать о геологической базе железорудного карьера, а я о его горном производстве.

   Во время практики я узнал , что открытым способом месторождение отрабатывается  до определённой глубины, ниже переходят на подземный способ. Подземный рудник уже строили, но строительство, как всегда, затягивалось, и были опасения, что оно не успеет к тому времени, когда отработается карьер.

   Я написал дипломный проект, в котором показал, что конечную глубину железорудного карьера можно увеличить метров на пятьдесят. Это продлит его работу на несколько лет, которых как раз не хватает до пуска подземного рудника. А  при обосновании новой глубины карьера я предложил учитывать,  наряду с  традиционно учитываемой разницей в себестоимости угля, добытого подземным и открытым способом, ещё и социальные факторы (трудоёмкость работ, травматизм), а также эффективность капиталовложений (на что тогда не обращали внимание – конкурентов не было, всем владело государство). Для учёта последней я разработал  формулу. Формула была не сложной, компактной, но она отменяла  стоявшую во всех учебниках горного дела.   
            
   С обоснованием формулы я обращался на кафедру экономики, к другим экономистам, но от меня прямо-таки шарахались: «Мы не специалисты в этом деле».  Показывал коллегам в институте, они со мной соглашались. А вдруг они ошибаются?

   Про формулу узнал корреспондент ТАСС по Центральному Казахстану. Он пришёл, сказал, что собирается дать информацию: «Студент предложил новый метод определения глубины открытых разработок». Я не согласился – я не был уверен в своей правоте. Тогда он сказал:

- Ну хорошо, эту информацию я дам на заграницу.

    Я замахал на него – это предложение меня совсем напугало.
    Защита дипломного проекта прошла успешно, государственная комиссия «присудила» мне диплом с отличием и рекомендовала к публикации мои материалы. Но я не решился – я наивно считал, что в печати выступают только с «правильными» материалами, проверенными маститыми специалистами. А у меня, получается, какая-то гипотеза...

   Года через два к нам пришёл какой-то производственник, сказал, что он с железорудного карьера Каражал, и спросил, не можем ли мы помочь обосновать увеличение глубины карьера – ленинградский институт «Гипроруда» (автор проекта) на это не соглашается. Я рассмеялся – возможность такой углубки я уже доказал, и рассказал о выводах дипломного проекта.

   В то время были популярны, так называемые, «рацпредложения», за которые иногда выплачивали очень крупные суммы, особенно на производстве. Об этом «госте» я рассказал в  Карагандинском совнархозе, и мне сказали, что на карьере, вероятно, готовят рацпредложение:

- Подключайтесь, и Вы будете миллионером!

   Но мой «гость» не появлялся – обошёлся, видно,  без меня - ему хватило моих разъяснений...

  О моей формуле, расширявшей область применения открытых горных работ, так никто и не узнал – сразу я её не опубликовал, а потом изменилось направление моих интересов. Лет через пять появились публикации, которые приближались к моим выводам.

    Формулу, подобную моей, так никто и не предложил. А она и сегодня  была бы актуальной – эффективность капиталовложений теперь важный фактор, не то, что раньше...

                * * *