Гл. 4 Усилия резания

              У  С  И  Л  И  Я     З  А    Р  У  Б  Л  Ь

                Глава 4
                УСИЛИЯ РЕЗАНИЯ

    В конце пятидесятых добыча угля открытым способом стала интенсивно развиваться. В нашем институте создали отдел по проектированию открытых горных работ (ООГР), куда включили специалистов самого разного профиля – горняков, железнодорожников, электромехаников, экономистов и т. д. Мы, «открытчики», оказались как институт в институте, что давало нам самостоятельность – мы сами принимали решения, но и отвечать за них приходилось тоже самим.

     Первые годы отдел работал под руководством инженеров, ставших впоследствии крупными руководителями. Николай Алексеевич Крылов стал начальником главка Минуглепрома СССР, сменивший его Павел Захарович Боровский – заместителем директора железорудного комбината.

 У Боровского была трудная судьба – после института он воевал на фронте, оказался в плену, прошёл сталинские лагеря. Когда вышел из лагеря, его однокурсники занимали приличные должности, а ему пришлось начинать с нуля. Специалист он был высокого класса, но характер у него был жёсткий, к тому же сказывалась обида за загубленные годы.  Он мог резко разговаривать с вышестоящими по должности, да и с нами он не очень церемонился.

   Его часто не было в отделе – он выполнял ещё какие-то обязанности. С вопросами в его отсутствие обращались ко мне, рядовому работнику. Приходилось решать. Узнав о каком-то моём решении, он накричал на меня:

- Ты, что, уже начальником стал? Не своим делом занимаешься?

 Я, конечно, обиделся, перестал отвечать на вопросы. Работа над проектом заcтопорилась. Тогда он подошёл ко мне:

- Назначаю тебя ответственным исполнителем проекта,  ты не против?

   Такой должности в институте не было, но я не стал возражать, и работа над проектом продолжилась.

   Иногда он высказывал совсем «крамольные» для того времени  идеи. Например, он говорил:

- Дали был возможность, я бы разогнал пол-института и за те же деньги сделал бы в два раза больше , чем сейчас.

    Потом во главе отдела стал Лев Семёнович Винницкий, мой сверстник (он был инженер, а я ещё учился). С ним мы работали тандемом многие годы.

      В начале шестидесятых учёные из Москвы предложили использовать в Экибастузе роторные экскаваторы, что в несколько раз увеличит мощность угольных разрезов. В союзном Комитете по топливу (его  называли  «Компот») за идею ухватились, и нам поручили проект сверхмощного разреза с использованием роторных экскаваторов (потом его назвали разрез «Богатырь»).

   Главным инженером этого проекта (ГИПом) стал Лев Семёнович Винницкий, а меня назначили его заместителем по горной части. При этом мы продолжали работать в ООГРе - он начальником, а я главным специалистом.

   Роторные экскаваторы используют в мире достаточно широко, особенно в Германии, но там их применяют на отработке бурых углей и мягких пород, а в Экибастузе угли каменные и породы твёрдые. Рекомендовавшие их москвичи основывались на испытаниях, проведенных на Бородинском  разрезе (в Сибири). Но там тоже бурые угли!

   Просмотрев материалы испытаний, я, как говорится, схватился за голову –  в  Экибастузе нужны в три раза большие усилия резания. А за счёт увеличения мощности двигателей достигнуть таких усилий невозможно.

   Представилась картина – тысячетонные экскаваторы привезут в Экибастуз, а они не работают. Для меня, отвечавшего в проекте за горную технологию, это была явная тюрьма по тем временам. Надо докапываться – будут ли работать экскаваторы?

   Разрез «Богатырь» уникален не только по своей мощности (50 млн. тонн угля в год – это больше, чем добывали все шахты Карагандинского бассейна), но и по многим другим вопросам, и для их решения мы отправились в поездку по научным институтам Союза. Были в Москве, в Ленинграде, в Киеве, но дело было настолько новым, что на многие наши вопросы ответов мы не получили. Но для нас это был тоже результат – мы получали свободу в решениях.

    Я допекал учёных вопросами о роторных экскаваторах, спрашивал и про усилия резания. Мне отвечали что-то невразумительное (вроде – «надо ещё поэкспериментировать»), а некоторые стали меня просто избегать. И только в конце поездки один из конструкторов сказал, что показатель «усилия резания», понимаемый как «нагрузка на сантиметр режущей кромки зубьев ковша», применяют в Германии, и оттуда его привёз маститый академик.

  - Там этот метод имеет смысл – угли там мягкие и зубья широкие, - сказал он, - А на каменных углях такие зубья не применишь, нужны  более узкие. И методика нужна другая, но надо выступать против академика...

  Для меня после этого многое прояснилось,  главное – ширину зубьев надо уменьшать. Уменьшится периметр «режущих кромок» и при той же мощности двигателя нагрузка на один сантиметр возрастёт. А уменьшать ширину зубьев можно почти до нуля (как острие иглы), тогда усилия резания могут возрасти, как говорится, до бесконечности. А уж довести до нужных в Экибастузе величин вполне реально.

    Возникавшие перед нами проблемы можно было назвать как «впервые в мире». И мы их решали, потому что уверены были в главном – роторные экскаваторы (основное добычное оборудование) работать в Экибастузе будут. Экскаваторов с «острыми» зубьями тогда ещё не было, даже на бумаге, но мы были молодые и не боялись рисковать.   
               
   Время показало, что «осмысленный» наш (а скорее мой) риск оправдался – по нашему проекту разрез был построен, и роторные экскаваторы с «острыми» зубьями успешно работали – сначала приспособленные немецкие, а позднее отечественные, специально сконструированные для крепких углей и пород.

   Не пойди мы на этот риск и приступив к проекту, как положено, только после создания нужного оборудования (специальных роторных экскаваторов), строительство сверхмощного разреза «Богатырь» отодвинулось бы  лет на пять-шесть, а то и больше...

                * * *


Рецензии