Начало

– Четырём Смертям не бывать! – и толстячок-путешественник хлопнул рукой по топографической карте, разложенной на столе. Этим эмоциональным выпадом он поставил яркую точку в конце долгого и местами нудного повествования об исследовании, на которое он, собственно, пытался добыть средства.
Толстячок озадаченно почесал нос. Он запоздало понял, что вместо «трём Смертям не бывать» сказал «четырём». И никак не мог уяснить причину глупой оговорки.
Председатель комиссии вяло кивнул. Трое его помощников сползли под стол ещё в середине рассказа: один пережёвывал то ли язык, то ли изложенную выступавшим м информацию; другой просто прикрыл глаза и дремал, а третий быстро делал записи в небольшой книжке. Но что-то подсказывало толстячку, что записи эти не имеют ни малейшего отношения к его исследовательскому путешествию.
Психологи наверняка бы уцепились за оговорку и развернули дискуссию со ссылкой на Фрейда. Мол, через данную речевую ошибку, мы можем пробраться в область бессознательного, что по средствам данной оговорки о себе заявило скрытое в глубинах пухлого тела либидо, и о глубинном значении преувеличения силы Смерти посредством множественной персонализации, благодаря которой снижается мощь устрашающего явления. А проще говоря, пухлый человек боится Смерти, поэтому делит её на четыре части, чем лишает сил. 
Но ни толстячок-путешественник, ни уважаемые психологи, ни представители почётной комиссии, не увидели бы как за спиной оговорившегося расхохотались четыре Смерти.
Одна из них, морщинистой рукой уже ласково поглаживала толстячка. Он-то ещё не знал, что решением отправиться в эту экспедицию, подписался на встречу с пожилой, пока не зримой для него дамой. С каждой секундой наш путник становился всё ближе к ней. И уже чувствовал странное волнение, как если в тёмной комнате ощущаешь присутствие ещё кого-то.
Вот только комнату, где заседала комиссия, ярко освещала энергосберегательная лампочка – общество каждой мелочью старалось подчеркнуть активную жизненную позицию и ответственность организации. Вот посмотрите-ка, какое хорошее общество – даже электричество то они экономят. Молодцы!
И сейчас комиссия этого экономного общества решала – выделить ли деньги на исследовательскую экспедицию учёного-толстячка. И четыре Смерти с интересом смотрели за театральной постановкой под названием жизнь. Как ни как от ответа комиссии зависело «обратится ли клиент в их фирму».
Председатель коротко посовещался с помощниками и огласил решение: финансирование выделить.
Толстячок обрадовался, но тут же сдулся. Странная тревога усилилась, что показалось ему неправильным – самый волнительный момент позади – ему выделяют деньги. Тяжесть влажным пузырем навалилась на толстячка. Он вдруг захотел бросить всё к чёртовой бабушке и выбыть из исследования, заболеть, отказаться, да что угодно. Он тяжело вздохнул. «Просто усталость,  – сказал он себе. – Вот она – обратная сторона успеха».
Решение принято окончательно и толстячку уже никуда не деться. И Смерти могли ненадолго его оставить. Но маленькая, белобрысая с детским личиком не сдержалась:
– Можно я?! Можно? Ну пожалуйста… – и она повисла на руке старухи.
Её лёгкие импульсивные движения отозвались холодком по коже толстячка, и он вновь засомневался.
– Тише, – Молодая Смерть погладила малышку по спине.  Статная и красивая, с точёным аристократическим лицом и нитью жемчуга под шею. Её персиковая кожа отлила мёдом в тусклом свете потустороннего мира.
Старая Смерть тяжело вздохнула и отвела глаза. Перед её взором предстали вонючие топи и непроходимые болота, Смертоносные насекомые, беспощадные непрекращающиеся дожди.
– Я бы забрала его легко! – выпалила малышка.
– Ты же знаешь… – укоризненно протянула Юная Смерть, свежая еще девчонка (о таких говорят: «только со школьной скамьи»).
– Если бы его можно было забрать легко, – подхватила мысль говорившей старуха. – Я бы отошла в сторону, и его забрала ты. Но его заберу я.