На валах Старой Рязани. Глава 18 продолжение

- Кто еще чего добавить может? - спросил князь Юрий.
- Я скажу, - легонько стукнул по полу посохом епископ Фотий.
- Слушаем, отче, - кивнул Юрий.
- Монастыри Успенский и Богородицкий, что вблизи града, я велел оставить. Иконы и утварь вывезли сюда в столицу. Припасы то ж. Чернецов вооружил из владычных кладовых. Полторы сотни хорошо оружных воев вышло. Располагай ими по своему разумению, князь. С теми же, кто немощен, или увечен я молиться буду во спасения града стольного и обитателей его денно и нощно.
- Спаси бог, владыка.
Великий князь перекрестился. Глянул на присутствующих.
- Еще кто?
Никто ничего сказать больше не хотел. Видно, высказались еще до прихода Ратьши.
- А что нам воевода степной стражи расскажет? - обратился Юрий к Ратиславу.
Тот, поднявшись из-за стола, поведал о последних событиях.
- Значит задали им, все-таки, трепку, - посветлел лицом Великий князь, услышав о бое в лощине близ Рязани.
- То половцы были, - счел нужным уточнить Ратьша.
- Пусть и так, но все же задали. Значит, можно их бить и в поле, а уж из-за стен сам бог велел.
Ратислав не стал напоминать, что били половцев из-за укреплений. Пускай. Для людей в осажденном городе надежда и уверенность в силах много значит.
- В общем так, - Юрий Ингоревич поднялся из-за стола прошелся по комнате, вернулся к своему месту, но садиться не стал - встал за своим стольцом, оперся руками о спинку. - Начало над воями, боронящими Столичный град я беру на себя. В Среднем городе начальствовать назначаю Кира Пронского с сыновцами.
Князь Кир поднялся и степенно поклонился.
- Кром отдаю под начало Олега Муромского. Достанет ли сил тебе для того, князь Олег? Рана твоя не помешает?
Олег, уцелевший в битве племянник муромского князя, поднялся из-за стола, легонько поклонился. Поморщился: видно, болела еще спина, уклюнутая татарской стрелой. Сказал:
- Справлюсь, княже. Благодарю за честь.
- Вот и ладно, - кивнул Юрий Ингоревич. - Корней!
- Слушаю, княже, - тяжело поднял из-за стола тучное тело тиун.
- Занимаешься делами внутри града. Еда, раненые, убитые — все на тебе. Тушение пожаров то ж: сказывают, татары большие затейники по этому делу. Помощников бери сколько надо. Ну и разведка на тебе. Настроения людей, опять таки. Изменные замыслы. Хотя, кто же такому ворогу ворота решиться открыть?
- Всякое бывает, - княже, - покачал головой Корней. - Прослежу и за этим. Береженого Бог бережет.
- Ин, ладно, - еще раз кивнул князь Юрий. - Будимир!
- Я, княже, - поднялся на ноги тысяцкий.
- На тебе оружие и воины. Ополчение из смердов то ж.
- С оружием у них плохо, - сокрушенно качнул головой Будимир. - Я уж о том говорил. Ставить бездоспешных на стены — стрелами побьют без пользы.
- Того и не надо, - возразил Великий князь. - Будешь снимать доспех с раненых и убитых, надевать на ратников и только тогда уж — под стрелы.
- Понял, княже. Сделаю.
- Ратислав!
- Слушаю, княже, - вскочил из-за стола Ратьша.
- Тебе под начало оставляю всех людей, тобой приведенных, и чернецов епископских. Будешь в запасе на случай, если где на стене совсем плохо станет. Коль такое случится, по первому зову неситесь туда на помощь. Лошадей под рукой держите, что б скорей было. Важное дело тебе поручаю, но, чаю, справишься — делом доказал. Кстати, Гунчака себе возьми.
- Ты помиловал половецкого хана, княже?
- Уж больно жалостную историю он мне поведал, - криво усмехнулся Юрий Ингоревич. - Да и, говорит, не он приказывал смердов губить. Монгольский начальник, которого над ним поставили, в сем виноват. Так с тем ты, Гунчак сказывал, разобрался, как должно. Обратного пути к татарам ему уже нет. А драться с ними сам вызвался. Видно, много злобы на них накопилось.
- Это — да, - кивнул Ратьша. - И добавил. - Благодарю, княже, за честь.
- И еще, - князь помедлил, словно в нерешительности. - Еще... - он опустил голову и потер виски. Потом выпрямился и, решившись, продолжил. - Возьмешь к себе еще сына моего младшего, последнего. Андрея. Двенадцать лет отроку. Пора уж ему войны понюхать. Да и рвется в бой. Удержу нет. Ежели не приставить к делу, сам на стены сбежит. Еще хуже. А так под твоим присмотром будет. Ведь присмотришь?
Ратислав кивнул.
- Хорошо присмотришь? - в голосе князя слышалась тревога отца за любимого сына и угроза ему — Ратьше, в случае, если с наследником случится что-то плохое.
- Присмотрю, княже, - такой обузе Ратьша не обрадовался, но виду не показал.
- Тогда — все, - голос Юрия Ингоревича внезапно ослаб. Он обошел столец, как-то обессиленно уселся на него, махнул рукой. - Свободны все. Ступайте. Занимайтесь делами. И... Корней, - голос князя опять потвердел.
- Слушаю, княже, - повернулся, уже успевший добраться до двери, тиун.
- О татарах мне каждый час докладывай. Где они, что делают. А ежели приступ готовить станут, посылай за мной сразу в любое время.
- Понял, княже, - склонился в поклоне Корней.
Ратьша вышел из приемной одним из последних и тут же у двери наткнулся на приплясывающего от нетерпения княжича Андрея. Княжич был облачен в дорогую двойного плетения кольчугу, подогнанную ему по росту. На голове надет глубокий остроконечный шлем с кольчужной бармицей, на предплечьях — наручи, на поясе короткий меч в узорчатых ножнах. Увидев Ратислава, Андрей, подошел к нему и, стараясь чтобы ломающийся голос звучал солидно, произнес:
- Князь отдал меня под твое начало, воевода. Приказывай.
На последнем слове голос парнишки дал петуха и Ратше пришлось приложить не малое усилие, чтобы не улыбнуться.
- При мне будешь, - серьезно сказал он. - На посылках.
Губы княжича задрожали от обиды. Но он взял себя в руки и хриплым от обиды голосом спросил:
- А драться с татарами? Я хочу драться с ними! Мстить за брата!
- Успеешь еще, - строго ответил Ратислав. - Меня и людей моих князь в запас поставил. В бой вступим, ежели татарам удастся на стены взойти. Вот тогда и повоююем. А пока, отрок, привыкай делать то, что начальник приказывает. Без того воем тебе никогда не стать. Забудь, что ты княжий сын. Иначе обратно к отцу отправлю. Будешь вместе с матерью и сестрами в храме Богу молиться за спасение града от напасти.
Лицо княжича запунцовело. Он нахмурился, гордо вздернул подбородок, собираясь, видно, поставить на место зарвавшегося воеводу. Но в последний момент сдержался, опустил глаза, катнул желваками на скулах, произнес сдерживая рвущийся наружу гонор:
- Слушаю, воевода. Приказывай.
- Вот и ладно, - кивнул Ратьша.
Потом окинул взглядом Андрея. Уже не как княжьего сына, а как воина. Парнишкой княжич был рослым, для своих не полных тринадцати. Крепким: сказывались упражнения по владению оружием, которыми с ним начали заниматься еще с шести лет. Круглое мягкое лицо, светлые — в мать — мягкие волосы. Но нравом, похоже, пошел в отца. И сдерживать себя уже сейчас может. Хорошая черта для будущего князя. Вот только будет ли у него  будущее? Мысль эта, видно, отразилась на лице Ратислава. Княжич пытливо глянул на него, спросил тревожно:
- Что-то не так, воевода?
- Все хорошо, Андрей, - вздохнул Ратьша. - Все хорошо.
На лице княжича появилась улыбка. Он обернулся, махнул рукой кому-то в дальнем затененном углу. Обернулся к воеводе.
- Со мной еще мои меченоши. Примешь?
Из угла на свет вышли еще двое отроков, тоже в кольчугах и шлемах. При мечах в ножнах. Ратьша знал обоих. Первый годами тремя постарше Андрея, ростом вымахал уже со взрослого мужа, крепкий, с твердым смелым взглядом. Звали его Воеславом и был он сыном боярина Силы, служившего еще отцу нынешнего Великого князя. Сила участвовал в злосчастном приграничном сражении. Среди уцелевших Ратислав его не видел... Как звать второго меченошу Ратьша не помнил. Видеть — видел. Знал, что отец его дослужился до сотника в великокняжеской дружине, в одном из сражений потерял правую руку и теперь жил в Среднем городе на своем дворе, получая вспомоществование от князя, как увечный на княжьей службе и, вроде бы, зарабатывая каким-то ремеслом. Был второй меченоша почти ровесником княжича. Если и постарше, то совсем чуть. Ростом малость повыше, но и сложением пожиже. Лицо доброе, мягкое. Нелегко с таким лицом стать воином. А вот в Воеславе Ратьша увидел себя в отрочестве. Улыбнулся немного грустно, сказал:
- Приму, конечно. Не выстоять ведь Рязани без таких защитников.
Меченоша, имени которого Ратислав не помнил, только улыбнулся на эти слова. Вроде, извиняясь. А вот Воеслав нахмурился, уголок его рта обиженно дернулся.
- Ну, ладно, ладно, - примиряюще похлопал его по плечу Ратьша. - Не щетинься. Будете при княжиче. А княжич при мне.
Воеславу, как и Андрею, такое решение воеводы не понравилось, но он смолчал. Второй же меченоша, похоже, был тому даже рад. М-да, не воин, подумалось Ратиславу.
- Ладно, идите за мной.
Ратьша повернулся и зашагал к лестнице, ведущей в низ княжеского терема. Спускаясь по лестнице, он обернулся к княжичу, спросил:
- Как мать, как Евпраксия?
На последнем имени голос его чуть дрогнул, но Андрей, вроде бы того не заметил.
- Плачут, молятся, - отозвался он. - Что им еще делать?
- Иван, племянник твой, здоров ли?
- Вроде — да, - пожал плечами княжич.
Ну и слава богам, подумал про себя Ратислав.