Аня

Аня-Анечка, на твой век хватит ещё побед и битв, мальчишеских бритв. Все эти мальчики будут грозиться вскрыть себе вены, если ты им не выдашь таблеточки своей любви по рецепту, как настоящий фармацевт.
Любовь это сильный анальгетик  в твои-то шестнадцать лет.
Жизнь это тебе кредит от Бога под проценты, так что не забывай вести благочестивый образ жизни и проценты в срок отдавай каждый день – молись милому Отче. И кто знает, может, тебе будет грозить рай. В твоей детской горсти сжат одуванчик. Распрями ладонь. И вот ветер подхватит его лепестки.
Есть огонь, и он вещи сжигает дотла.
Есть вода, и она города на своём пути сметает.
Есть время, и оно всё залечивает.
Есть память, и она со временем  плохое (да и хорошее) забывает.
Вот они твои истины. Такие наивные и честные.
Побудь со своим мальчиком матерью Терезой. И он воздаст тебе сполна. Дай ему ещё один шанс свои ошибки исправить. Это ты его сила, его берег, его душа. Не кричи, не бросайся вещами и словами. Иначе сломаешь его на раз-два.
Будь с ним рядом, даже если спишь с другим мужчиной. Будь с ним рядом, даже если врёшь в лицо. Будь с ним рядом, даже если завела любовником.
Эта юность твоя как чёртово колесо, тебя крутит и тебя тошнит, и вид внизу очаровывает. Так что от счастья ты разве что не блюёшь. Это жизнь твоя такая ранняя, ты уже многое пропустила через себя как старый вагон трамвая. И в душе твоей побывало столько людей и всякой живности, что впору покаяться, и дефрагментировать жизнь свою.
Вот ты ему и каешься, говоришь без умолку, с кем ты спала и кто спал с тобой; сколько ты грамм кокаина за раз вдыхала; сколько раз предавала родных людей; сколько раз ты убегала в другие страны, чтобы не решать насущных проблем; сколько раз ты парней меняла; сколько платьев носила; сколько себя корила; сколько раз в чужих домах спала. И количество всего этого набирается космическое. А о хорошем ни слова, будто, и не было вовсе его.
И, вот, он слушает, такой обалдевший, и слова сказать не смеет, пошевелиться боится. И ты смотришь на него Анечка, и думаешь, может, это всё зря, эти истории которые не имеют никакого отношения к нему. Но ты уже не мучаешься от угрызения совести и так легко тебе. Пусть что хочет, делает с этими историями. Они больше не тревожат душу, и тело её не сушат. Ну что трудно быть смиренной, и находится рядом с человеком, что знает тебя от сих до сих? Тяжело решать насущие дела и помогать слабым? Быть рядом с тем, кто столько косяков натворил и бед? А ты только попробуй, хоть раз, остаться, брать трубку, решать по мере поступления насущие дела.
Вот так Анечка видимо и взрослеют девочки. Так и ты однажды поймёшь, что те, кто тебя любит, их, гораздо меньше, чем тех, кого любишь ты.
Так что давай не плачь и не юродствуй. Ты, всего лишь, на цветочном поле стоишь. И маки эти красные, как гвозди остриём верх заточенные. И земля, как горячие угольки. Вот, ты снимаешь сандалии, как старый йог на острове Бали. Идёшь по этому горящему полю – то гвозди торчат там, то угли горят тут. Не чувствуешь страха в душе. Не чувствуешь в пяточках боли. Закат такой багровый на тебя смотрит вдали. Дрожат твои беленькие рученьки, что держат синие сандалики. Глаза слезятся от всей этой красоты. И тебе пришла сейчас мысль, за ум взяться, пока не поздно, пока ты не подхватила СПИД. Привязаться к мальчику, тут один бегает за тобой, такой смышлёный, рослый, плечистый.
Не дури.
Поле пройдено.
Вечер наступил.
За этот день ты другой стала. Сбросила старую кожу свою. А новая ещё не отросла. И так тебе больно в постели ворочаться, кожа ещё не окрепла твоя. И хочется, снова, куда-то ехать и зачем-то бежать. Только ты уже знаешь, Анечка, что это всё временные меры, и, так молодости не хватит всей, раскидывать свои силы, растущие на малознакомых людей, и красивые архитектурные строения, что едва радуют глаз.
Зажмурься, Анечка, на этом ярком солнышке.
Выпей колу до донышка всю.
Зачерпни в руки волну. Вылей волну из своих ладоней. Обратно в море, там ей будет спокойней.
Слушай песни своих кумиров, они поют о твоей мечте.
Поцелуй рядом с собой мальчика. И обними его поскорей.
Вот оно счастье, Анечка, так-то. А ты и предполагать не могла, насколько оно с тобою рядом, что и дотянется можно до него рукой, оно как тень, преследовало тебя по пятам. А если наступает вечер и все тени куда-то там пропадают, рядом есть мальчик.
Ты молодец. Ты себя сама сделала. Перевоспитала. Перепрошила. Теперь ты новая версия самой себя.
Со временем всё отладится. Вот так-то, Анечка, ничего сложного. Жизнь всё решила за тебя. Так всё просто и глупо. До невозможного смешно. Будто Бог это сборщик мебели. А ты есть эта самая мебель и тебя собрали ровно по чертежу.
Жутко звучит, я знаю.
А любовь твоя – звёздная блёстка, восточная арабеска, белизна прозрачного шёлка, высота небоскрёба в Дели. Вот такое чувство обнаружилось внутри тебя и извне тебя вначале недели – в понедельник.
Но на то оно и детство, чтобы себя испытать и не оробеть. Выйти в юность победительницей. Повзрослеть до семнадцати лет. И ночью научиться ложиться не в два часа ночи, а в десять вечера.
Вот и всё и нужно Анечка, тебе бы уже заканчивать писать эту второсортную прозу, театральный памфлет. Но что-то не получается. Тебя засосали эти слова, как в воронку втягивает листья, веточки, еловые шишки.
Вот ты и семнадцатилетняя, как ветеран войны, обвешанная вся значками отличия, как орденами. И война эта – твоё детство, такой огромный мир (то есть отсутствие войны). Мир (то есть земля) наполненный чудовищами и бесплотными призраками в соседнем лесу.

***

Набирает сообщение ему в смартфоне: «Наши с тобою жизни стали меньше и обездвиженнее. Они помещаются в лэптопы и смартфоны. Фоном движется город за окном. Это радиоактивный кобальт заставляет стучать сердце. Оно гонит кровь по венам, как по рельсам вдоль. Тело твоё скоро прибудет в депо. Томик Эдгара Аллана По по страничке тобою изучен, как малоизвестный эффект по».

***

Он набирает ей в ответ на своём девайсе: «Влюблённые взялись за руки. И идут вброд по Арагве, под хоругви, на круги алтарей, на тропы лесных зверей. В их сердцах молчание каменных крепостей, сила корней вековых вязов, сталь тюремных цепей, прочность вязанных корабельных канатов. Влюблённые – славные ребята».