Таинственный остров Кнайпхоф. Ч. 2. Гл. 6-10

В соавторстве с Виктором Хорошулиным


         Глава 6. Суетный день 25 августа 1944 года

         - Вы что-то хотели, Мартин? – фрау Литтих оторвалась от перевода старинной рукописи и вопросительно взглянула на работника Архива.
         - Знаете, госпожа Эмма… - замялся Мартин, - я не первый год работаю со старинными документами и считаю… чтобы они дышали и дольше жили, их следует время от времени перелистывать. Так я наткнулся на любопытную книгу. Уверен, что она вас заинтересует.
         - Что это за книга? – спросила сотрудница секретной лаборатории, принимая из рук Мартина толстый и увесистый фолиант в кожаной обложке с металлическими застёжками. – Что-то из библиотеки герцога Альбрехта (56)?
         - Нет, более древняя. Конец XV - начало XVI веков. Автор мало известен. Это - врач. Но немного и оккультист. Вот, взгляните…
         - «Лечение душевных и иных заболеваний при помощи восприятия музыки…» - прочитала фрау Литтих. – Занятно. Неужели в те времена уже применяли музыкальную терапию? А это что? «Места в Кёнигсберге, где искривляется пространство и время поворачивает вспять» … Уж ни колдун ли этот… как его?.. Якоб Шоль?
         - Нет, это средневековый лекарь. Бывший городской врач Кнайпхофа и Альтштадта. У него есть и другие труды. Про лекарственные травы, произрастающие в окрестностях Кёнигсберга. По этим книгам, говорят, и сейчас можно обучать студентов.
         - Очень любопытно, Мартин. Вы оставьте, пожалуйста, этот том, я его обязательно посмотрю. Просто, сейчас уйма работы, а времени – в обрез.
         - Могу ли я чем-нибудь помочь вам, фрау Эмма?
         - Увы, мой друг. Но я благодарна вам за участие.

         Эксперимент по телепортации вооружения и техники пока не дал положительных результатов. Экипаж боевых машин отправлялся в точку назначения, но техника оставалась на месте. С одной стороны, и отправка людей могла бы решить многие задачи, но было бы гораздо эффективнее, если бы на группу из десяти человек приходился один бронетранспортёр. И их сопровождал хотя бы один танк. «Во времена обретения Грааля и Копья такие задачи не решались, - утверждал Краузе. – Надо было телепортировать людей – пожалуйста. Даже на конях. Но тогда не было многотонных машин. Поэтому, для них не разработаны ни заклинания, ни другие приёмы, которые нужно использовать для доставки подобного груза. Вероятно, такая телепортация попросту невозможна!» «Вы забываете про строителей храмов и пирамид, - парировал Винтер. – Каким образом каменные блоки весом в десятки и сотни тонн перемещались на большие расстояния? Их попросту телепортировали! Искать надо, а не распускать сопли! Делать опыт за опытом! А если таких заклинаний нет в древних источниках, тогда необходимо придумать их самим! А вообще, надо не спеша, обстоятельно подумать. По-моему, мы кое-что упустили из виду. Я уверен, что решение где-то здесь, рядом. Просто мы не замечаем его…»

         - Мартин Шилл?
         - Да...
         - Вам придётся пройти с нами! - человек в форме фельджандармерии сделал приглашающий жест в машину. Служащий Архива узнал их по головным уборам - выпушкам красновато-оранжевого прикладного цвета, и орлам «полицейского» образца, нашитым в верхней части левого рукава. Последние уже были отменены, но далеко не все жандармы старались поскорее избавиться от них.
         Мартин машинально сунул руку в карман брюк, где у него находилась ампула с ядом, но сзади его схватили «железные» лапы других полицейских.
         - Спокойно, - посоветовал унтер-офицер. – Что там у вас? Пистолет? Михаэль, обыщи его!
         - Я без оружия, - сказал Мартин, ужаснувшись при мысли о том, что смертоносная ампула будет найдена. Её наличие у обычного служащего Рейха вызовет дополнительные вопросы. Но жандарм искал только оружие. Обшарив Шилла второпях, он объявил начальнику:
         - Чист.
         Его посадили на заднее сидение. Унтер-офицер сел вперёд, к водителю, двое его подручных уселись справа и слева от Мартина, крепко сжав его с боков.
         - Сидите и не рыпайтесь, - посоветовал старший жандарм. – Иначе на вас наденут наручники.
         - Я могу узнать, что случилось? – стараясь быть спокойным, спросил Мартин. – У меня – важная работа на благо Рейху!
         - Ничего пока не случилось, - ответил унтер-офицер. – Мы отвезём вас к нам на Зоннерштрассе. Вам лишь зададут несколько вопросов. От того, насколько окажутся правдивы ответы на них, будет зависеть и ваша судьба.
         - Меня в чём-то подозревают?
         Жандарм не счёл нужным отвечать.
         «Проклятие! – подумал Мартин. – Теперь всё пропало!»
         Из дверей кафе «Марта-кофе» выглянуло испуганное лицо официантки.
         Машина развернулась и поехала в сторону Зелёного моста. Как вдруг…  Несколько громких хлопков, на лобовом стекле, как раз напротив водителя и пассажира, образовались две аккуратные дырочки в сети мелких трещинок-морщин. Тут же раздался хлопок слева, тело сидящего рядом с Мартином жандарма дёрнулось. Другой полицейский полез за пистолетом, но в тесноте это было не очень удобно. Зато следующий выстрел через заднее стекло оборвал жизнь и последнего конвоира Мартина. Дверь справа распахнулась. Чьи-то сильные руки выволокли тело фельджандарма наружу.
         - Вылезай из машины! Да поживей! – услышал Шилл голос своего спасителя.
         Это был Мигель. В руке он держал армейский «вальтер МP». Освобождённый разведчик не успел даже поблагодарить своего коллегу по «выведыванию чужих секретов».
         - За мной, - бросил тот Мартину и метнулся к ближайшему дому. Работник Архива кёнигсбергской Альбертины последовал за ним.
         Ступени вели вниз. Беглецы попали в узкий коридор. Шедший впереди Мигель, видимо, был тут не впервые. Он вёл Мартина быстро и уверенно. Вскоре тоннель закончился. Поднявшись по ступенькам, разведчики вновь оказались перед запертой дверью. Мигель тотчас вставил в замок ключ и повернул его. Дверь распахнулась. Солнечный свет ударил в глаза. Они оказались в небольшом переулке посреди Кнайпхофа.
         - Поворачивай направо, – тяжело дыша, произнёс Мигель, - и поспеши на Лавочный мост. Постарайся смешаться с толпой. Следуй в Альтштадт, и спрячься там. Передай по своим каналам: Гитлер лично подписал приказ о телепортации войск в столицы враждебных государств. Акция назначена на 30 августа. Поторопись!
         - А ты, Мигель?
         - Я их задержу. Сейчас тут начнётся переполох. Услышишь выстрелы, не паникуй, иначе выдашь себя. Не вздумай бежать… Главное же: как только выберешься – передай то, что я тебе сказал!
         - Я понял: 30-е августа. Осталось всего пять дней…
         Мигель толкнул Мартина в правую сторону и тот быстрым шагом направился к мосту. Через пару минут послышался вой полицейской сирены, раздались пистолетные выстрелы и автоматные очереди. Ещё через минуту всё затихло.

         - Фридрих, - обратилась фрау Эмма к оберштурмфюреру СС Краузе. – Вы только взгляните на эту удивительную книгу!
         - Опять Мартин Шилл что-то откопал в своём архиве? Какое она имеет отношение к нашим исследованиям?
         - Наверное, в ней содержится подробная инструкция по работе с нашими реликвиями? -  насмешливо произнёс Вилли Штернгаут.
         - Как ни странно, но вы почти угадали, Вилли, - заметила фрау Литтих. – Хотя, книга совсем о другом. В ней рассказывается о лечении музыкой, о лекарственных травах и… кое-что о наших святынях. Дело в том, что автор книги, Якоб Шоль, описывает случай, как сюда, в Кнайпхоф привезли обе реликвии – Грааль и Копьё! И он лично участвовал в эксперименте со временем! Это было почти пятьсот лет назад!
         - И что же он описывает? – заинтересовался Краузе.
         - Ни много ни мало – путешествие в далёкое будущее! Представьте: скоро Кнайпхоф будет пуст! Из всех зданий сохранится только Кафедральный собор!
         - Ну, что ж, и это уже хорошо, - невозмутимо добавил Вилли. – Но куда денутся все эти дома? – Он обвёл рукой вокруг себя. – Не напутал ли что-то этот средневековый предсказатель?
         - Представьте, он видел на этом месте парк. Зелёный парк со скульптурами, которые не успел разглядеть… Но подробно описал самодвижущиеся экипажи и корабли без парусов.
         - Весьма богатая фантазия у этого Якоба Шоля, - заметил Штернгаут. – Но как эти раритеты оказались здесь? Ведь Грааль найден на Тибете!
         - Видимо, кто-то потом всё-таки доставил его туда. Автор утверждает, что обе святыни отыскали рыцари тамплиеры, точнее, их потомки, пытавшиеся возродить Орден после уничтожения его в 1307 году. Возможно, они же и приняли решение отправить их на Тибет, поскольку не доверяли своим современникам...
         - Зато сейчас святыни оказались как раз в тех руках, что надо, – мрачно пробормотал Вилли.
         - Хотите вы этого, или нет, но Грааль и Копьё Судьбы собираются здесь вместе уже во второй раз! – заметила Эмма. – Но главное – не это!
         - А что же тогда?
         - Якоб Шоль даёт нам подсказку для проведения наших экспериментов! Вот, взгляните на эту страницу! Впрочем, читай сам Вилли!
         - Охотно, фрау Эмма… Итак, читаю… «Чашу наполни кровью»… Это мы уже сделали… «Хочешь отправить в путь живое – отправляй»… Хм, и это мы уже совершали… «Хочешь отправить неживое – пометь его кровью из Чаши»… Чёрт возьми! Вот же оно, решение!
         - А я тебе что говорила, дружище Вилли?
         - Надо немедленно доложить Винтеру! – спохватился Краузе.
         - Вы хотите это сделать лично или предоставите сие право тому, кто нашёл… подсказку? – осведомилась Эмма Литтих.
         - Какая разница, - смутился оберштурмфюрер. – Доложите сами, раз вы такая… категоричная.
         - А давайте, доложим все вместе! – предложил жизнерадостный Вилли. –   Курт Винтер у себя в кабинете. Беседует с профессором Фолем. Наверное, ищут новое заклинание, хотя нужно всего-то мазнуть кровью из Грааля броню танка!
         - Чёрт возьми, и как мы раньше не догадались! – бросил в сердцах Фридрих Краузе.
         В кабинет протиснулся Иоганн Лозе. После случая с телепортацией он чувствовал себя героем. Штандартенфюрер СС Хоффман лично ходатайствовал о представлении его к награде.
         - Присоединяйся к нам, Иоганн, - предложил герою Вилли. – Мы идём к гауптштурмфюреру Винтеру докладывать о том, что найдено решение, как телепортировать технику!
         - Это великолепно! – воскликнул Лозе. – Значит, приказ фюрера будет выполнен в точности!
         - Фрау Эмма сделала открытие, – пояснил Краузе.
         - И в этом ей немножко помог… Мартин Шилл, - добавил Вилли Штернгаут.

         Если бы Мартин внимательно прочёл книгу, то понял бы, какую подсказку подарил своим врагам. И тогда…  никто не знает, какое решение принял бы он в этом случае. Хотя, вряд ли разгадка заставила бы себя долго ждать – лаборатория вплотную приблизилась к решению данной проблемы, и через день-другой выход непременно бы нашла выход из тупиковой ситуации.
         Разведчик благополучно пересёк Лавочный мост, в ближайшем киоске Альтштадта приобрёл номер «Всеобщей газеты», чтобы выглядеть спокойным, деловым человеком, сел в трамвай и, соблюдая все меры предосторожности, отправился в район Кёниг Сек. Здесь, на Кёнигштрассе, дом 38, располагалась явочная квартира, которой можно было воспользоваться лишь в исключительных случаях.   Сейчас как раз был такой случай.
         Он позвонил. Дверь ему открыл пожилой человек в очках.
         - Вы к кому, господин?
         - Дядюшка Гейнц передал вам привет из Гамбурга, - назвал пароль Мартин Шилл.
         - Как здоровье у старого прохвоста? – услышал он отзыв.
         -  Вашими молитвами. Жив-здоров, чего и вам желает.
         - Проходите! – старик заглянул за спину Мартину, зорко осмотрел улицу и запер за вошедшим дверь.
         - Что случилось?
         - Меня начала проверять немецкая разведка. Моя легенда рассыпалась. Сегодня я был задержан фельджандармерией для установления личности. Из лап военной полиции меня вырвал наш союзник, тоже разведчик. От него у меня наиважнейшие сведения, которые как можно скорее нужно передать в Центр!
         Старик недоверчиво посмотрел на Мартина, затем снял очки, протёр их и произнёс:
         - Проходите в комнату. Садитесь за стол.
         Он подал разведчику лист бумаги.
         - Пишите ваше сообщение. Кстати, кто этот союзник, где он и что с ним?
         - Он остался прикрывать меня в Кнайпхофе. Скорее всего, погиб.
         - Плохо дело. Вам придётся остаться здесь. Через несколько дней мы выправим вам документы и отправим в Британию. Через Швецию. Вам здесь задерживаться нельзя, - Старик взглянул на лист, который подал ему Мартин и опешил: – Вы это серьёзно?..
         - Абсолютно. Это сообщение должно быть отправлено как можно скорее. Даже ценой нашей с вами жизни.
         - Не волнуйтесь. Сегодня же и отправим.

         - Господин штандартенфюрер! Просим доставить в Кнайпхоф бронетранспортёр и лёгкий танк для проведения эксперимента!
         - Вы готовы, Курт?
         - Да, мы нашли способ…
         - Отлично, Курт. Вы - молодчина! Я немедленно отдаю приказ: ждите прибытия техники. Я лично подъеду к вам. Без меня не начинайте!
         - Мы планировали приступить к своим опытам около полуночи, господин штандартенфюрер!
         - Тогда, до встречи! Я буду у вас в десять вечера!
         - Хайль Гитлер!

         Свежий августовский вечер принял в свои ласковые объятия уставший Кёнигсберг. Война ещё не коснулась стен прекрасного древнего города. Мирно засыпали в тиши добрые сказки старого Кёнигсберга. Лёгкий ветерок бродил по тёмным городским переулкам, неустанный Прегель безмолвно нёс свои воды к Остзее, в густой тьме немым вопросом застыла тревога: долго ли покою жить в этом благодатном месте?
         В густонаселённом районе Амарлиенау специалистами из Абверштелле «Кёнигсберг» была зарегистрирована работа вражеского передатчика. Сеанс связи длился всего несколько секунд, запеленговать место нахождения рации так и не удалось. А неприятель активизировался! Днём на острове Кнайпхоф была перестрелка. Убито несколько человек из военной полиции. Тяжело раненого шпиона доставили в военный госпиталь в Росгартене. Возможно, выживет и будет давать показания. А машины с радиопеленгаторами отныне будут ежедневно патрулировать район Амарлиенау. Следующий выход на связь вражеской агентуры станет для неё последним. С перехваченным сообщением пока разбираются дешифровщики.
         А в Лондоне было получено донесение следующего содержания:

         Томасу
По моим сведениям, операция по телепортации живой силы и техники в Лондон и столицы союзников будет осуществлена 30 августа сего года. Приказ подписан лично Гитлером.
         Аполлон.

         После полуночи в Берлин из Кёнигсберга отправилось сообщение:

         Совершенно секретно
Берлин,
рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру
штандартенфюреру СС Вольфраму Зиверсу
         Докладываю о готовности кёнигсбергского отделения Аненербе к проведению операции «Грааль».
         Операцию планируем осуществить из Кёнигсберга. Прошу направить силы и средства, предназначенные для «передислокации», на наш полигон к назначенному сроку.
         Штандартенфюрер СС Гельмут Хоффман.

         Город мирно спал. Это была последняя мирная ночь Кёнигсберга. Только об этом пока ещё никто не знал.


56. Первый герцог Пруссии Альбрехт Бранденбургский (1490-1568)


          Глава 7. Прелюдия к катастрофе

         В 9 часов утра 26 августа 1944 года в Лондоне, в своём бункере Уинстон Черчилль встретился с главой бомбардировочной авиации Королевских ВВС генералом Артуром Харрисом. Бомбардировщик Харрис, как прозвали его друзья, прибыл к премьер-министру в военном мундире, на котором сияли ряды наградных планок. Черчилль тоже был в военном френче и с неизменной сигарой в полных губах, пепел от которой уже успел упасть как на кресло, в котором сидел премьер-министр, так и на пол.
         После короткого приветствия, глава Британии приступил к делу.
         - Известно ли вам, господин генерал, что русские ещё три года назад, находясь в тяжелейшей ситуации, сумели организовать бомбардировку Берлина силами своих дальних бомбардировщиков, базируемых вблизи Ленинграда? И хоть урон для гуннов был невелик, но это был хороший психологический удар.
         - Конечно, сэр. Поэтому я и являюсь сторонником стратегических авиационных бомбардировок немецких городов.
         На широком лице премьер-министра расплылась довольная улыбка.
         - Я согласовал с Траффордом Ли-Мэллори (57) некоторые действия Королевских ВВС, в которых важнейшая роль отводится вам, генерал.
         - Назовите цель, господин премьер-министр, и мои орлы сотрут её с лица земли!
         - Именно это от вас и потребуется, генерал, - Черчилль сделал глубокую затяжку сигарой. – Я знаю вас как хорошего военного стратега, отменного специалиста по бомбардировкам, весьма уважаемого лётчика. Но лететь придётся далеко, почти как русским.
         - Наши самолёты способны держаться в воздухе по 10-12 часов! Практическая дальность полёта составляет около 3000 миль!
         - Это как раз то, что надо. Видите ли, дорогой генерал, сегодня ночью Стюарт Мензис, глава британской военной разведки, передал мне сообщение своего сотрудника, работающего в Кёнигсберге. Там затевается… нечто нехорошее. Знаете ли вы, что гунны приступили к созданию новых видов оружия, противопоставить которым… нам, к сожалению, пока нечего?
         - Я кое-что слышал об этих разработках, сэр. Но многое из них – ещё на стадии исследований, которые вряд ли когда будут завершены.
         - А вот тут вы не правы. На 30 августа немцами уже запланирована операция, грозящая нам… существенными потерями. Поэтому мы должны нанести упреждающий удар. По Кёнигсбергу! По тем местам, где разрабатывается это оружие! В свете последних событий, такая бомбардировка крайне необходима… И предпринять её мы должны в самое ближайшее время. В первую очередь, приказываю вам стереть с лица земли район Кёнигсберга под названием Кнайпхоф! Какие силы собираетесь задействовать?
         -  Я могу поднять в воздух до двух сотен бомбардировщиков, сэр.
         - Вот и устройте гуннам кровавую баню! Назовите эту акцию просто… «Операция «Кёнигсберг». И проведите её… ближайшей ночью.

         Тем временем, в Кёнигсберге началась подготовка к операции «Грааль».
         Отто Скорцени, оберштурмбанфюрер, начальник секретной службы СС в VI отделе Главного Управления Имперской Безопасности, главный специалист по разведывательно-диверсионной работе Рейха, получил от Гитлера особое задание – подготовить диверсионные группы для атаки на столицы враждебных Германии государств. Цель – уничтожить лидеров этих стран, верхушку командного состава Вооружённых Сил, посеять панику и смятение среди населения, деморализовать и обезглавить армию.
         - Я вижу, как загорелись у вас глаза, Отто, - с улыбкой проговорил фюрер. – Помните операцию «Длинный прыжок»? Тогда, в Тегеране вам не удалось разделаться с Черчиллем, Рузвельтом и Сталиным. Но, теперь всё изменилось! Каждый медведь будет задушен в собственной берлоге! Благодаря нашим учёным, у нас появилась возможность осуществить мгновенную переброску на любое расстояние необходимого количества войск! Подумайте, сколько вам понадобится сил и средств для выполнения этой задачи?
         У Скорцени не возникло даже капли сомнения в словах вождя, как будто речь шла о банальном десантировании с парашютами.
         - Мой фюрер, для уничтожения Сталина и Ставки Верховного Главнокомандования мне не потребуется армия или дивизия. Я обойдусь взводом автоматчиков, если это будут опытные и проверенные люди. Но, думаю, что данная акция будет только первым этапом. На последующих мы должны будем удержать свои позиции в Москве, а вот для этого понадобится подкрепление.
         - Мне нравятся ваши рассуждения, Отто. Вы получите необходимое подкрепление. Танки, бронемашины, артиллерия?..
         - Мой фюрер, об этом я сообщу позже.
         - Вы хотите лично принять участие в операции или предпочтёте руководить её ходом из Берлина? Я бы посоветовал вам второе. Акции в Лондоне, Вашингтоне и Москве должны проводиться примерно в одно и то же время, а вам не разорваться на три части. К тому же, отчаянных сорвиголов у нас хватает, а вот опытного и хладнокровного руководителя надо ещё найти! Есть ли у вас на примете трое бесстрашных головорезов, у которых всё в порядке с мозгами, и которые могут стать командирами этих диверсионных групп?
         - Такие люди найдутся, мой фюрер!
         - Вот и отлично! Группы должны быть сформированы и готовы к отправке не позднее вечера 29 августа! 30-е – начало операции «Грааль». Формирование диверсионных групп и телепортация будет осуществляться из Кёнигсберга. Держите связь с штандартенфюрером СС Хоффманом. Я ему лично позвонил, он окажет вам всяческое содействие!
         - Мой фюрер, мне понадобятся планы Вестминстерского дворца, Кремля и Белого дома…
         - Вы получите всё до мельчайших деталей. У вас на подготовку – три дня!
         - Я выполню приказ, мой фюрер!
         - И помните, Отто: в ваших руках - судьба Германии!

         Вечером 26 августа аэродром Зидлунг (58), что под Кёнигсбергом, принял несколько транспортных самолётов из Берлина. Прибыли три диверсионные группы во главе с «главным диверсантом Рейха». Попутно началось формирование трёх моторизованных подразделений, которым предстояло телепортироваться вслед за «штурмовыми отрядами».

         - Ваш спаситель, Мартин, находится в госпитале в Росгартене, – сообщил разведчику его гостеприимный хозяин. – Он в крайне тяжёлом состоянии. Наверное, будет лучше, если этот человек умрёт. Иначе – попадёт в руки гестапо и сто раз пожалеет о том, что ещё жив. Да, дружище, – с печалью в голосе покачал головой старик. – То, что вытворяет гестапо со своими «подопечными» для выведывания у них секретов… об этом лучше не говорить…
         - Есть ли возможность вырвать его из рук нацистов?
         - Гипотетическая, – с лёгкой усмешкой ответил старик. – И для этого мы вынуждены будем пожертвовать всем нашим восточно-прусским отделением… Успокойтесь, дружище. Я понимаю ваши чувства, но то, что вы задумали, - нереально.

         В ночь с 26 на 27 августа Кёнигсберг потрясли зрывы. Английская авиация в количестве 174-х самолётов совершила налёт на столицу Восточной Пруссии. Последствия нападения не оказались столь разрушительными, как надеялся Уинстон Черчилль. В основном, пострадал район Марауненхоф между Кранцерской Аллеей и Аллеей Герцога Альбрехта. Дома горели, озаряя небо, пламя отражалось в Обертайхе. Плакали дети, кричали взрослые, рушились кровли. На Кранцерской Аллее пострадали административные учреждения и казармы, в районе Ротенштайна были разрушены военные мастерские и склады. На юге бомбежка ограничилась кольцевым валом. Удар был нанесён, в основном, по окраинам, внутренняя часть города пострадала совсем незначительно – несколько случайных попаданий. Погибло около тысячи человек, около десяти тысяч остались без крова.

         - Генерал, я крайне недоволен результатами бомбардировки Кёнигсберга в ночь на 27 августа! – Уинстон Черчилль сбросил с лица маску доброжелательного спокойствия, и его желеобразный второй подбородок затрясся в такт резким словам. – Какой был смысл лететь армаде бомбардировщиков королевских ВВС за 2000 миль и находиться в полете 10 часов? Для того чтобы развалить пару десятков ветхих жилых строений? Союзники теперь над нами смеются! К тому же летчиками Люфтваффе было сбито четыре наших самолета. Как мне доложили, два из них упали в Дании, еще один в Швеции и последний на подлёте к самому городу…
Артур Харрис покраснел. Он прекрасно понимал, что эту бомбардировку иначе как провальной, не назовёшь.
         - Вы правы, сэр, данную экспедицию трудно назвать удачной. Однако наш штаб учёл все просчёты, и я прошу вас о реванше. К усовершенствованию алгоритмов бомбежек маршала авиации Хью Тренчарда (59) мы привлекли лучших наших учёных: баллистов и картографов, математиков и даже химиков…
         - Реванш? – тон премьер-министра смягчился. Он вновь достал сигару, помял её пальцами, вдохнул табачный аромат. – Но не позже тридцатого августа, генерал! У вас всего два дня на подготовку!
         - Отлично, сэр! В ночь на 30 августа мы поднимем в воздух 200 «Ланкастеров» 5-й Группы ВВС Великобритании и сбросим 500 тонн разрывных и зажигательных бомб на центр Кёнигсберга.
         - А нельзя ли увеличить число самолётов? Какое максимальное количество машин вы сможете поднять в воздух?
         - Если постараться, сэр, то число самолётов можно довести до двух с лишним сотен…
         - Вот и постарайтесь! – Огонёк сигары Черчилля действовал на Харриса, словно дуло пистолета. – Выдайте лётчикам карты Кёнигсберга. На картах выделите те объекты, которые нас особо интересуют! И это, запомните, генерал, не окраины, а - центр!
         Наконец, Артур Харрис мог позволить себе вздохнуть более спокойно.
         - Кстати, сэр, нам представляется прекрасная возможность опробовать и нашу «новинку» - фосфорные бомбы, специально созданные для уничтожения городов Германии.
         Пепел от сигары упал премьер-министру на брюки, но тот этого даже не заметил.
         - И чего нам следует ожидать от вашей новинки?
         - Кёнигсберг, - ответил Бомбардировщик Харрис, - как любой немецкий город, сам по себе является объектом с гигантским потенциалом самоуничтожения. Надо лишь привести данное оружие в действие, поднести фитиль к этой бочке с порохом. Поэтому предлагаю применить отработанную нами тактику создания «огненного шторма»!
         - Что вы подразумеваете под «огненным штормом»?
         - Я полагаю, всем ясно, что целями должны стать районы жилой застройки, а не верфи или заводы по производству самолётов и танков. Поскольку уничтожение немецких рабочих, членов их семей и жилья менее рискованно, но столь же эффективно, как и уничтожение промышленных предприятий, где были заняты эти труженики, потому что каждый рабочий является таким же участником боевых действий, как и солдат на фронте.
         - Вы правы, своими действиями мы должны преследовать единственную цель - приблизить конец войны и сохранить жизни наших солдат. Лично я считаю, что все города Германии не стоят жизни даже одного британского гренадера.
         - Мы будем безжалостны и продолжим ковровые бомбардировки, пока Германия не капитулирует. Это принцип пытки: жертву истязают до тех пор, пока она не сделает то, чего от нее требуют…
         - Хорошо, Харрис. Но запомните – основной удар необходимо нанести по острову Кнайпхоф и близлежащей территории! Превратите эту землю в ад!

         По дороге в штаб Артур Харрис непроизвольно скривился: второй день его беспокоила застарелая язва желудка, а порошки остались в ящике рабочего стола. Плюс - эта неудачная бомбардировка и выговор от самого премьер-министра! Теперь придётся всю операцию повторить… А тут ещё в желудок словно кто-то навалил кучу горячих и острых камней…  Поэтому-то генерал всё сильнее давил на педаль газа.  Наконец, на одном из перекрёстков его остановил констебль. Однако, увидев за рулём грозного человека в генеральском мундире, служитель закона растерялся и… посоветовал тому соблюдать скоростной режим:
         - …А то ненароком можете кого-нибудь убить, - произнес он, смутившись.
Тяжёлые веки командующего поднялись, взгляд серых глаз упёрся в полицейского.
         - Молодой человек, я каждую ночь убиваю сотни и тысячи людей, - грустно ответил Харрис.

         Эксперименты с Граалем и Копьём Судьбы закончились. Окрылённые успехом, сотрудники лаборатории кёнигсбергского отделения Аненербе получили небольшую передышку, которую использовали для пополнения собственных знаний в различных областях науки. Профессор Фоль, кроме Грааля, привёз из Тибета массу других интересных вещей, требующих изучения. В основном, это древние таблички с письменами, расшифровать которые пока не удалось никому.
         Сильно подпортила настроение новость о том, что Мартин Шилл, служащий Архива, активно старавшийся помочь учёным в их изысканиях, на самом деле, оказался вражеским шпионом. Его хотели задержать для проверки некоторых фактов из биографии сотрудники военной полиции, но он был отбит у фельджандармерии неизвестными и сумел бежать. Один из нападавших всё же попал в руки тайной полиции, но… тяжело раненым. «Если придёт в себя и заговорит, - сказал по этому поводу штандартенфюрер СС Хоффман, - мы многое узнаем и о самом Мартине Шилле, и о других людях, которые крутятся здесь для того, чтобы выведать наши секреты! Ещё раз требую от всех сотрудников лаборатории повысить бдительность!» Впрочем, скоро некоторые секреты станут достоянием гласности. Фюрер решил нанести неожиданный удар по врагам Рейха, который неизбежно приведёт Германию к долгожданной победе. «Я верю, что война скоро закончится, - объявил Хоффман. – А завершится она триумфом германского оружия! И в этом – ваша заслуга, господа!»
         Словом, каждый ощущал свою причастность к скорой победе Рейха и был готов на новые подвиги.
         Грааль отмыли от крови, и он, чистый и сияющий, каждый день водружался на стол Курта Винтера. «Я ощущаю с ним какую-то духовную близость, - признался однажды гауптштурмфюрер. И добавил: - Впрочем, это должен чувствовать каждый истинный ариец». Он умолчал о том, что иногда мысленно беседует с реликвией. Порой, задаёт вопросы и получает на них ответы. Они как бы рождаются у него в голове. Сам Курт решил для себя, что Грааль именно «беседует» с ним – так получалось гораздо пафоснее и таинственнее. А все сотрудники, в этой лаборатории, уже давно были окутаны целой завесой тайн.
         Пожалуй, одна лишь Эмма Литтих по-настоящему переживала исчезновение Мартина Шилла. Она почти не улыбалась, выглядела какой-то немного нахохленной и отстранённой, подолгу сидела не поднимая глаз со впившимися друг в друга лодыжками, досадливо морщилась и невпопад отвечала коллегам…
 
         На окраине Кёнигсберга, в местечке Зингенфельд, неподалёку от овощной базы братьев Мюллеров, была оборудована площадка для подготовки диверсионных отрядов. Солдаты жили в палатках, изучали по планам входы и выходы, а также внутреннее убранство тех зданий и помещений, в которых им предстоит действовать, ежедневно проводили тренировки и упражнялись в стрельбе и приёмах ведения рукопашного боя. Сюда же были подогнаны три лёгких танка, две бронемашины, шесть мотоциклов. В отдельной палатке устроили склад вооружения, куда вошли даже огнемёты, миномёты, взрывчатка, снайперские винтовки и крупнокалиберные пулемёты. В семь утра 30 августа сюда должны прибыть сотрудники лаборатории со специальным оборудованием для организации процесса телепортации. Площадку осмотрел лично Отто Скорцени, проверил выучку солдат, провёл небольшое совещание с их командирами и улетел в Берлин, пообещав вернуться к началу операции.

         Вечером 28 августа, уходя домой, Курт Винтер наполнил Грааль водой. «Пусть превратит её в вино, - подумал он. – Так, как это у него получается. Я буду знать, что наша святыня по-прежнему благоволит к нам и гарантирует успех предстоящей передислокации войск». Курт был абсолютно серьёзен. Ещё совсем недавно он посмеялся бы над подобными мыслями и счёл бы, что кто-то начинает сходить с ума. Но, всё изменилось. С появлением священного Грааля, вокруг стали происходить настоящие чудеса.
         Дома он довольно сбивчиво и туманно пытался объяснить любимой жене и сынишке, что война вот-вот закончится. И он, их муж и отец, приложит к этому все свои силы и знания.
         - Как будет хорошо, когда всё это закончится, – вздохнула Эльза. – И наш папочка не станет убегать чуть свет на службу и приходить усталым и осунувшимся. Мы бы поехали на Курише Нерунг, а ещё лучше – отправились бы в плавание на большом корабле! Аксель, ты хотел бы покататься на корабле по морю?
         - А дельфины там будут? – заинтересовался сынишка.
         - И дельфины, и акулы, и летучие рыбы!
         - А господина Мышелова мы возьмём с собой? – спросил Аксель, взяв в руки полосатого котёнка.
         - Конечно, сынок! На судне иногда попадаются мышки, поэтому кот на корабле – всегда желанный гость!
         Курт долго не мог заснуть. Перед его глазами стояли Грааль и наконечник Копья, а мысли кружились вихрем: «скоро конец войне, впереди – счастье, богатство, слава!..» Но, стать великим – значит ли – быть счастливым? Не дорога ли это, ведущая в тупик, в никуда? Ведь стремление к успеху, славе и власти - это путь к одиночеству! Счастье не имеет ничего общего и с богатством. Обретая славу и деньги, люди лишь глупеют и мельчают! Для настоящего человеческого счастья этого крайне мало. Мне, например, необходимо понимание близких, любовь и уважение жены и сынишки… Ведь тёплым бывает не только чай или одеяло: греть душу могут слова, взгляды и воспоминания…

         Наутро, 29 августа открыв двери в лабораторию, Курт подошёл к сейфу, куда всегда запирался Грааль, и извлёк оттуда священный сосуд.
- Посмотрим, какое вино ты приготовил нам сегодня… - весело произнёс Винтер, беря в руки бокал.
         Взглянул внутрь Грааля и осёкся: тот был полон густой тёмной крови, от которой исходил ужасный запах смерти

57. Главный маршал авиации. С ноября 1942 года командовал истребительной авиацией британских ВВС, с2943 года — командующий союзными ВВС в Северо-Западной Европе, обеспечивавшими в 1944 году высадку и наступление союзных войск во Франции.
58. ныне мкр Чкаловск, место базирования частей морской авиации Балтийского флота, относящийся к центральному району Калининграда
59. доктрина бомбовой войны была разработана им ещё во время Первой мировой войны


         Глава 8. «Гибель Помпеи»

         День 29 августа 1944 года протекал обычно. Курт вылил кровь из Грааля и тщательно отмыл его. Затем проинструктировал персонал своей лаборатории перед предстоящим экспериментом. Завтра поутру все должны сесть в машины и в сопровождении подразделения СС убыть на полигон Зингенфельд, откуда будет производиться телепортация. Каждый сотрудник лаборатории прекрасно знал свои обязанности и подтвердил готовность к действиям. После обеда гауптштурмфюрер доложил Гельмуту Хоффману о готовности своих людей к проведению операции «Грааль».
         Отто Скорцени прибыл в район Зингенфельд и проинспектировал своих диверсантов перед отправкой в тыл врага. Он уточнил некоторые задачи, отдал необходимые распоряжения и сказал напутственное слово. Вечером оберштурмбанфюрер улетел в Берлин на доклад фюреру о состоянии дел в Кёнигсберге.
         В это время на нескольких аэродромах Великобритании две сотни тяжёлых бомбардировщиков «Ланкастер» ждали команды на взлёт. Из-за низкой облачности вылет пришлось откладывать. В очередной раз прогревались двигатели, вращались лопасти винтов, сжигалось драгоценное горючее. Бомболюки были наполнены смертоносным грузом.
         И вот, показался просвет в облаках. Стая безжалостных убийц наконец-то взлетела и взяла курс на восток.
         Первые бомбы упали на Кёнигсберг после полуночи...

         Курта, Эльзу и Акселя разбудил вой сирен. Одно из этих чудовищ с пронзительным голосом было установлено на крыше дома напротив. Семья Винтер, привыкшая прежде неспешно реагировать на сигналы воздушной тревоги, поскольку за годы войны слишком часто они оказывались ложными, в этот раз, помня налёт английских ВВС трёхдневной давности, собралась очень быстро. Натягивая на себя брюки, Курт слышал, как начали бить зенитки. Сегодня пальба была намного нервознее и чаще, чем в прошлый раз. Становилось ясно, что дело принимает серьёзный оборот. Перед тем, как спуститься в подвал, Курт выглянул из парадного на улицу. Ночное небо являло собою впечатляющее зрелище. По нему беспокойно метались белесые лучи прожекторов, словно начерченные светлой краской на чёрном фоне, между которыми вспыхивали разрывы зенитных снарядов.  Затем город озарили несколько ярких источников света, видимо, висящих в небе на парашютах и похожих на огромные рождественские ёлки с зажжёнными свечами.  Винтер знал, что так пилоты ведущих бомбардировщиков, обычно обозначают цели для своих ведомых...
         Курт сбежал в подвал и присел на скамью, застеленную солдатским одеялом. Рядом с ним испуганная Эльза прижимала к себе плачущего Акселя.
         - Не бойся, милая, - подбодрил он супругу, - это всего лишь очередной налёт… Наши зенитчики своё дело знают!
         Громкие разрывы послышались около часа ночи. Это первая волна бомбардировщиков сбросила на город так называемые «воздушные мины» - особый тип фугасов, несущих в себе по несколько тонн взрывчатки. Огромные цилиндры длиной более трёх метров сыпались на город и детонировали при соприкосновении с землей, срывая ударной волной черепицу с крыш, а также вышибая окна и двери в радиусе нескольких кварталов от места своего падения. «Взрыхлённый» таким образом город становился совершенно беззащитным перед градом зажигательных бомб…
         Между тем, укрывшимся в подвале стало казаться, что атакам и взрывам нет конца. Стены и пол здания вздрагивали и тряслись, а с потолка на головы людей сыпалась штукатурка. Несколько раз Курт даже подумал, что попали в их дом... К нему на колени, жалобно мяукая, запрыгнул котёнок сынишки. «Точно так, как мы молим Бога о помощи, бедные животные просят защиты у людей», - подумал Винтер… Наконец, канонада разрывов поутихла. Выждав ещё четверть часа, он решился выйти из подвала на улицу…
         - Милая, никуда отсюда не уходи… - сказал он, поцеловав на прощанье жену.
         - А как же ты?.. – дрожащим голосом спросила Эльза. Казалось, что она ладошками закрывает внутри себя лицо от нахлынувшего нестерпимого страха…
         - Я - офицер и должен выполнить свой долг… - подобно похоронному звону, прозвучал его хриплый голос.
         Первое, что увидел наверху Винтер, было зловещее зарево от десятка тысяч пожаров, полыхающих в городе. Картина напоминала гибель Помпеи…  Средневековая застройка Кёнигсберга, с её узкими улочками, помогала огню беспрепятственно перекидываться с одного дома на другой. Способствовали этому и камышовые прослойки в стенах, сухие балки и чердачные перекрытия, деревянные полы, двери и окна... До тошноты пахло гарью. Чёрные хлопья пепла, обугленные остатки бумаги и обрывки тлеющей материи, поднятые вверх вихрями горячего воздуха, дьявольскими снежинками опускались на его непокрытую голову. Не узнавая улиц своего родного города, Курт, словно завороженный, брёл в сторону Королевского Замка, по пути отмечая, что масштабы разрушений и плотность пожаров в этом направлении лишь возрастают. Навстречу ему, что-то крича и плача, в ужасе бежали полуодетые люди. Многие были в обгоревшей одежде и перемазаны сажей. В каком-то полусне Курт преодолел около полумили и оказался перед стеной огня… Далее двигаться было просто невозможно: стало трудно дышать, а от нестерпимого жара могла вспыхнуть его одежда. О том, чтобы попасть на Кнайпхоф в свою лабораторию не могло быть и речи…
         Он не мог видеть, как взлетела в небо крыша Кафедрального собора, как начали оседать стены этого величественного храма. Он не знал, что его лаборатории уже нет: ведь в здание Альбертины попала бомба, и древний университет Кёнигсберга буквально развалился на части. Кнайпхоф весь полыхал – на острове не осталось ни одного уцелевшего дома. Рухнула и ратуша, усыпав обломками кирпичей площадь пред собой. Обрушились Потроховый, Кузнечный и Зелёный мосты, в гигантскую горящую свечу превратилась Голубая башня.     Английские лётчики не оставили жителям Кёнигсберга никаких шансов на спасение.  Те, кто не был погребён в подвалах домов, сгорали сейчас в огненном смерче.
         Альтштадт представлял собой похожее зрелище. Он пылал, дымил и вопил тысячами голосов, гудками и сиренами. Взрывами разнесло средневековую городскую ратушу и церковь святого Николая, рухнула клиника «Святого духа», в дымящиеся обломки превратилось кафе «Усы сома», медленно «испускал дух» горящий Королевский замок. Он, как старый, благородный рыцарь, не пожелавший приклонить свои колена, умирал стоя.
         Курт вышел из оцепенения от громких криков о помощи. Это обезумевшие люди сгорали в своих домах и задыхались в подвалах. Раскаленный воздух сжигал им лёгкие. Курт увидел молодую женщину, которая несла в руках небольшой свёрток. Судя по всему - завернутого в одеяльце ребенка. Она пробегала мимо ярко пылающих развалин, как вдруг, споткнувшись, упала, в тот же миг её саму и младенца охватило пламя…
         Одновременное возгорание сотен домов создавало на площади в несколько квадратных километров тягу небывалой силы, настоящий огненный шквал! Казалось, весь город превратился в адскую печь невиданных размеров, засасывающую в себя кислород из окрестностей. Поднялся ужасный по силе ветер, направленный в сторону эпицентра пожара, который безжалостно высасывал кислород из всех близлежащих убежищ, обрекая на смерть даже тех, кого пощадили бомбы. Так уцелевшие от разрушений и огня подземные помещения превращались в братские могилы… Треск и грохот оглушали. О борьбе с пламенем даже силами профессиональных пожарных нечего было и думать…

         Мартин Шилл выглянул в окно. Район Росгартен был в огне. Одна атака бомбардировщиков следовала за другой… «Когда уже кончатся эти налёты», - подумал разведчик. Но ведь это именно он послал донесение о начале немецкой смертоносной операции 30 августа. Теперь стало ясно: послание получено, и весь этот кошмар - ответная реакция на него. Дом буквально шатало, всё трещало по швам.
         - Мартин! – раздался голос хозяина. – Немедленно спускайтесь в подвал!
         «А что с госпиталем в Росгартене? – мелькнула следующая мысль. – Он тоже горит?» Новый взрыв потряс здание. Казалось, сейчас оно рухнет и погребёт под собой всех жильцов. Один за другим последовали три взрыва необычайной мощи. «Похоже, Кнайпхоф решили сравнять с землёй!»
         Он бросился вниз и наткнулся на мёртвое тело хозяина явочной квартиры. Голова его была пробита крупным осколком. «Нелепая и ненужная смерть… – подумал Мартин. – Прощай, старик, ты до конца исполнил свой долг!»
         Ноги сами понесли разведчика в Росгартен. Зачем, он ещё не понимал, но подчинился своей интуиции. На улице творилось нечто неописуемое. Толпы обезумевших людей куда-то бежали, сталкивались и падали, кричали и плакали. Из окон домов со зловещим гудением вырывались наружу клубы огня и дыма, слезились глаза, а от раскалённого воздуха перехватывало дыхание. В свете пламени Мартин заметил, как у деревьев от жара засохли и осыпались листья. Собаки и кошки в страхе метались по улицам в поисках безопасного местечка взамен потерянного жилья, но нигде его не находили.
         Прежде Мартину казалось, что он давно ко всему привык, что нет такого зрелища, которое он не в силах вынести. Но, с тем, что предстало перед его взором, сознание отказывалось мириться. Вот из объятого огнём подъезда выскочило два живых факела. Они упали на мостовую и, корчась, догорали тут же, под ногами спасающихся от пожара людей, которые сами чудом избежали подобной участи. С четвёртого этажа ближайшего дома кто-то с душераздирающим криком выбросился вниз, спасаясь от огня. Человек ударился о бордюр тротуара и затих. Его одежда дымилась.
         Происходящее было совершенно не похоже на боевую операцию. Всё смахивало на тотальное уничтожение мирного населения. «Но это же преступление! – пронеслось в мозгу Мартина. – Настоящее военное преступление!»
         Из чёрного дымящегося зева, в кои превратились остатки чей-то квартиры, доносился жалобный вой, непонятно чей – звериный или человечий. Этажом выше, из разлома в стене развивались на огненном ветру занавески, торчали остатки разбитого шкафа, в котором висела цветастая женская одежда. Из соседней трещины наполовину высунулось пианино: малейший толчок – и оно рухнет вниз. Из подвального окошка слышался детский плач.
         Вдруг, словно тело огромного чёрного дракона, рыча четырьмя моторами, пронеслось у Мартина над головой, ударило по его барабанным перепонкам и оглушило мощной взрывной волной. Под ногами дёрнулась земля. Стоящий неподалёку отель «Вильгельм I» словно подбросило вверх. На брусчатую мостовую швырнуло гигантскую горсть кирпичей.
         Ошеломлённый Мартин несколько минут пытался прийти в себя. Ему это удалось, и он продолжил путь. Впереди горели трамваи и автомобили, тут и там валялись мёртвые и умирающие люди. Кое-кто глухо стонал, иные корчились от нестерпимой боли.
         Дальше ему пришлось карабкаться по дымящимся кирпичам – огромная гора обломков осталась от некогда жилого дома. Он обратил внимание на перемешанные с щебнем домашнюю мебель, спинки кроватей, ночные горшки, постельное бельё. Вот из-под фрагмента стены торчат чьи-то голые ноги... «Господи, - подумал Мартин, - я понимаю: идёт война… Но зачем, во имя чего всё это?..»
         Росгартен тоже сильно пострадал. Разрушенные, объятые пламенем здания, обезумевшие от горя люди. «Здесь – то же самое. Пожалуй, уничтожен весь центр города», - решил Мартин, поворачивая к полицейскому госпиталю. Госпиталь тоже горел. Глазницы окон озарялись языками пламени, чёрный дым как бы нехотя поднимался вверх. Но, по крайней мере, тут слаженно работали люди. Полицейские чины и медицинский персонал в белых халатах пытались эвакуировать пациентов госпиталя. Больных и раненых складывали на тротуаре, на постеленные одеяла.  Рядом стояли две машины с красными крестами.
         - Всё, больше никого вытащить не удастся, - услышал он чей-то обречённый голос.
         - Грузите тех, кого удалось спасти, - последовал приказ.
         - Куда их везти, если весь город в огне? – этот вопрос остался без ответа.
         Мартин подошёл ближе. Где-то здесь, среди лежащих, должен находиться Мигель. Если, конечно, он не горит в здании…
         - Вы кто? – обратился к нему высокий унтер-офицер в знакомой форме фельджандармерии.
         - Я – врач, - торопливо ответил Мартин. – Я могу подсказать, кого нужно грузить в первую очередь, а кто ещё может подождать!
         - Ну, хоть один врач появился! – обрадовано воскликнул жандарм. – Помогите нам. Среди раненых есть крайне «тяжёлые»…
         - Документацию удалось спасти? – спросил Шилл, наклоняясь над первым пострадавшим. – Чтобы потом не возникло неразберихи, и проблем с опознанием тел…
         - Большую часть картотеки эвакуировали, - ответил военный полицейский. – Она как раз на первом этаже располагалась. Вот с больными повезло меньше. Те, что на верхних этажах – сгорели заживо или погибли под обломками.
         - Этот может подождать, - объявил Мартин, - а этого – немедленно грузите!
         - Гюнтер, Ганс! На носилки – и в машину! – приказал унтер-офицер.
         - В районе Юдиттен, - подсказал Мартин, – есть хорошая клиника... Моники Зельтц. Попробуйте отвезти туда. Надеюсь, она цела…
         - Мы знаем, где это. Спасибо, доктор. Сам бог послал вас нам!
         - Этому уже ничто не поможет, – констатировал, между тем, новоявленный «доктор» смерть очередного пациента. – А этого – немедленно в машину…
         А вот и Мигель! Лицо обожжено, светлые волосы опалены, но это, несомненно, он. Глаза у него открыты, и он внимательно следит за происходящим.
         - Этот ещё подождёт, – кивнул на разведчика Мартин. – Парень крепкий… А этих, - он указал на лежащую женщину и пожилого человека – надо грузить! Посмотрите, много ли в машине места!
         Унтер-офицер отошёл к автомобилю. Дождавшись, когда его фигура исчезнет в темноте, Мартин наклонился к Мигелю.
         - Ты жив? Выдержишь, если я тебя немного потрясу по дороге?
         - Д-да, - еле слышно произнёс тот.
         - Держись, – сказал ему Мартин и, убедившись, что его никто не видит в царящей всеобщей суматохе, поднял тяжёлое тело разведчика, взвалил его себе на плечи и быстрым шагом направился прочь от госпиталя.
         Мартин держал путь обратно, к пока ещё целому дому на Кёнигштрассе. Пусть хозяин квартиры погиб, но он не один действовал в городе. Скоро с ним свяжутся его коллеги из МИ-6, они помогут и ему, и его боевому товарищу!
Мигель, похоже, потерял сознание. Мартин, тяжело дыша, ковылял с его телом по грудам кирпича. Горячий воздух, попадая в лёгкие, не приносил облегчения. И всё же, на душе у разведчика стало намного спокойней: ведь он выполнил задание центра, к тому же вырвал из лап гестапо человека, который спас его самого!  «Держись, друг!» - то и дело повторял он, хотя понимал, что тот его вряд ли слышит.
         На Кёнигштрассе ещё можно было терпеть жар. Чуть дальше, ближе к Альтштадту и Кнайпхофу, он становился уже невыносимым. «Боже мой, сколько людей погибло, - думал Мартин. – Сколько сгорело заживо!»
         Битый кирпич, осколки стекла, куски арматуры, человеческие тела… А самолёты, кажется, уже улетели… Не слышно зловещего гула моторов, прекратилась пальба зениток. Но тише не стало. Бешеный рёв огня, кажется, заглушал все остальные звуки. Ненасытное пламя пожирало всё живое всего в каких-нибудь пятистах метрах от Кёнигштрассе.
         Мартин из последних сил втащил тело Мигеля на второй этаж своего пристанища и уложил его на диван. «Теперь всё будет хорошо» - произнёс он, успокаивая, скорее, себя самого.

         На рассвете Курту открылся неописуемо бедственный вид города. Тысячи лишившихся крова людей устраивались в парках и скверах, катили повозки и тележки, детские коляски и тачки - всё, что имело колёса... Многие оплакивали погибших или пропавших близких. По Прегелю плыли трупы.
         Земля Кёнигсберга блестела от ленточек фольги, с помощью которых английские лётчики «сбивали с толку» радары. Этот зловещий блеск выглядел памятным венком на могиле погибшего от ран города. Около трёх суток в центр города было невозможно войти... Земля и камень оставались раскалёнными и остывали медленно. Чёрные руины с пустыми оконными проёмами походили на черепа с зияющими глазницами... Ещё долгие недели после бомбежки по заваленным обломками улицам города тянулись колонны грузовиков и телег, вывозивших обгоревшие трупы, пересыпанные извёсткой. В братских могилах хоронили погибших от бомб и пожаров, а также тех, кого задавила толпа в сражениях не на жизнь, а на смерть у входов в убежища, способные вместить всего лишь 10% населения...

         В отличие от первого налета, объектом нападения на Кёнигсберг в ночь на 30 августа явился исключительно центр города. Позднее, историки назвали это действие чисто террористическим налётом на густонаселенные жилые кварталы. Со всей кровожадностью англичане, по их мнению, «успешно», испытали на людях новые напалмовые бомбы, вызвавшие чудовищные пожары. Число погибших составило не менее пяти тысяч человек, осталось без крова более 200 000. При этом надо отметить, что военные объекты оказались практически не тронуты, например, газовый завод и электростанция, мост Имперской железной дороги, заводы Посейдон и Имперуголь, завод Штайнфурт. Не пострадали Королевский мельзавод и зернохранилище. Целлюлозные заводы Коссе и Закхайма, верфь Шихау продолжали работать. Порт с его складами и хранилищами, Главный вокзал – все выполняли свои функции. От бомбёжки пострадали только жилые дома, а из общественных и административных зданий — те, что располагались в этих домах или по соседству с ними.
         Это была акция возмездия и устрашения – поэтому и бомбили жилые массивы – так считают многие исследователи. Но истинная цель операции «Кёнигсберг» была иной. Уинстон Черчилль, отдавая приказ на уничтожение древнего города, прежде всего спасал собственную жизнь. Он панически боялся кёнигсбергской лаборатории Аненербе и её удачных опытов.


         Глава 9. «Кнайпхофский зомби»

         Прошёл год после страшной бомбёжки города в августе 1944-го. Война закончилась, Кёнигсберг находился под юрисдикцией советских войск. В городе работала военная комендатура, её сотрудники занимались восстановлением разрушенного хозяйства. Немцы, почувствовав к себе доброе отношение со стороны русских, активно принялись наводить порядок: разбирать завалы, расчищать улицы, чинить трамвайные пути, восстанавливать электро- и водоснабжение, строить хлебопекарни… Собрали урожай посаженных немцами ещё в 1944-м году озимых культур.
         В городе насчитывалось 130 тысяч человек немецкого населения. И это количество росло за счёт прибытия беженцев из Польши, где к немцам относились менее дружелюбно. Бюргеры работали совместно с русскими, никаких проблем при этом не возникало. Кто трудился, тому выдавались карточки, по которым можно было получить хлеб, сахар, соль, жиры, консервы. В городе работали магазины – отдельно для русских и для немцев. Военная администрация сохраняла мир и покой в Кёнигсберге, никаких особых актов противостояния или неповиновения не наблюдалось.
         Город, остывший от страшных пожаров, медленно, но неуклонно возвращался к жизни, и залечивал ужасные раны.
         Работники комендатуры, занимающиеся фильтрацией немецкого населения, не замечали, а, может, просто не обращали внимание на то, что в городе стали появляться загадочные люди, которые постепенно заселяли пустующие развалины и оставались в них жить, словно находились здесь всегда. Иногда, правда, капитан Кириллов подходил к такому человеку и требовал предъявить документы. Как правило, у большинства их не было, да и прежнего места жительства они не помнили и имён своих назвать не могли. Цепкий и опытный взгляд капитана не всегда мог определить в них затаившегося врага – по городу бродило много людей, потерявших память и рассудок. После таких страшных потрясений это было вполне объяснимо. Кириллов отпускал их, вздыхая: «Что с вас, бедолаг, возьмёшь?» Ничего съестного в развалинах, по его мнению, быть не могло, и чем жили эти люди, он не знал и не интересовался. Да и на его родине, в разрушенном немцами Воронеже, можно было наблюдать подобную картину.
         И всё-таки капитан старался присмотреться к этим странным людям. Какой-то интерес они у него определённо вызывали. Он заметил, что чаще всего обитателей развалин можно было встретить в центре города - на острове Кнайпхоф и возле Королевского замка. «И что их туда тянет?» – задавал он себе вопрос.
         - Дались тебе эти убогие, - как-то заметил его интерес к странным людям комендант района №2 военной комендатуры города-крепости Кёнигсберг майор Кузьмин. – Несчастные, безобидные существа, человеческие тени. Пусть себе живут, раз никому не мешают.
         Комендатура находилась в здании гранд-отеля, построенного в 1929 году. Оно располагалось на берегу Королевского пруда и было единственным уцелевшим зданием района Трагхайм. Отсюда был хорошо виден и сам замок, точнее, то, что от него осталось.
         - Почему они облюбовали эти развалины? – недоумевал Кириллов. – Съестного, по нашим сведениям, там нет, уцелевших домов тоже. Что им там делать? Может, пытаются раскопать какой-нибудь антиквариат, найти немецкие архивы или другие ценности?
         - В подвалах, возможно, сохранились какие-то консервы и сухари. Немцы, они - запасливые, да и магазины там, наверняка, прежде были, - рассуждал майор. – А вот по поводу архивов и ценностей… Всё может быть. Но, ты же видел этих «искателей». Кто-нибудь из них похож на человека, выполняющего спецзадание?
         - Нет, не похож. А вдруг это такая маскировка? А как ещё можно под носом у нас устроить масштабные поиски, не вызывая подозрений? Только, прикинувшись больными и ненормальными!
         - Ладно, Сергей. Понаблюдай за ними. Только аккуратно. Один по развалинам не ходи. Обязательно бери с собой пару автоматчиков из комендантского взвода.
         И капитан следил. Уходил в район Королевского замка, перебирался на Кнайпхоф, садился на обломок дома и наблюдал за «загадочными людьми», иногда даже в бинокль. Вскоре он понял: в их действиях прослеживается какая-то логика. Бесцельными и хаотичными их поступки никак нельзя было назвать. Они что-то явно уничтожали, стирали какие-то следы, убирали с глаз долой какую-то странную символику. Иногда эти люди собирались вместе и что-то обсуждали. Кириллов понял: здесь у них имеется свой руководитель.
         В городе активно работали похоронные команды, и многие кварталы уже были расчищены от завалов. «Странные люди», казалось, стали действовать более активно.
         Вскоре капитан пришёл к выводу: эти необычные, казалось, потерявшие рассудок люди, вовсе не сумасшедшие или контуженные, как их считали, а на самом деле – организованные, тщательно скрывающие свою деятельность, команды.
         Для того чтобы определить, чем они занимаются, капитан решил поинтересоваться, что находилось в этих исторических местах, какие тайны с ними связаны, какие события происходили здесь в прошлом. Для этого он решил поговорить со старожилами этих мест, благо, немецкое население перестало бояться советских военных и общалось с ними вполне дружелюбно. В собеседники он выбрал самых, на его взгляд, толковых людей: инженеров, педагогов и даже одного учёного-историка. Вот, что ему удалось выяснить.
         Кёнигсберг с древности считается центром оккультизма и мистики. И это неспроста. Система подземных тоннелей, проложенных под городом, является одной из самых разветвлённых в Европе. Появились они ещё во времена средневековья, постепенно расширялись, образовывая новые галереи, залы и тайники. И в «нижнем» Кёнигсберге, и наверху облюбовали себе схроны, убежища, логова, создали школы и даже лаборатории разного рода маги и чернокнижники. Сам Королевский замок – место, издавна привлекавшее к себе разные мистические силы. В Замке собирались тайные общества масонов, их дома были расположены по обе стороны Замкового пруда. Гитлер, придя к власти, конечно, разогнал масонов. Но вместо них появились другие организации, не менее таинственные. На Кнайпхофе с давних времён тоже жили всевозможные колдуны. При этом местные власти не обращали на них внимания и те чувствовали себя довольно вольготно. Здесь же стояло четыре двухэтажных дома, образуя улицу под названием «Кёнигсберг-13». Полвека назад тут образовалась одноимённая лаборатория, занимавшаяся оккультными исследованиями. Во времена Гитлера многие мистические и оккультные школы прекратили существование «сами по себе». Все они переместились «под крыло» фюрера и продолжили свои исследования, только уже «во благо Рейха». Позже здесь возникло кёнигсбергское отделение Аненербе, занимающееся целым рядом проблем, выходящими за рамки нашего понимания. Особую роль в данном учреждении играла лаборатория, расположенная в старом здании кёнигсбергского университета.
         - Здесь есть символы, - рассказывал учёный историк, - указывающие на точки энергетической силы и тайники, где спрятаны первоисточники колдовских знаний. На дома была нанесена целая знаковая система, висели ритуальные пластины и тайные карты инженерных коммуникаций города! Это как бы алфавит, с помощью которого можно изучать тайные знания мира.
         - На некоторых дверях домов Кнайпхофа, - сообщал инженер, - особенно, кованых, были начертаны древние руны. И это не простые письмена. Там – мощнейшие заклинания для работы с потусторонними силами. Кое-где были вырезаны фигурки животных, имелись отпечатки волчьих лап и это тоже своего рода знаки! Кстати, в оккультных лабораториях приносили в жертву животных и вытворяли разные колдовские обряды!
         - По-моему, эти люди прячут следы деятельности лаборатории «Кёнигсберг-13», - утверждала женщина-педагог, некогда преподававшая в Альбертине. – Чтобы никто не мог воспользоваться их знаниями, которые маги буквально «разбросали» по городу и оставили у всех на виду. Они как бы хоронят их вслед за похороненными домами…
         - Ну, что, доволен? – усмехнулся майор Кузьмин, когда Кириллов поделился с ним своими открытиями. – Эти люди, Сергей, больны на всю голову! Колдовские ритуалы! Ха-ха! Да пусть ковыряются, пусть закапывают свои тайны! Ты знаешь, осенью 43-го на Тегеранской конференции было принято решение о передаче Кёнигсберга Советскому Союзу. А нужны ли советскому городу колдовские секреты немцев? Здесь будет наша земля, здесь будем жить мы, коммунисты и воинствующие атеисты, а нам ни к чему оккультные происки бесноватого Гитлера!
         На этом можно было бы и успокоиться. Если бы не одно обстоятельство.

         На берегу Прегеля, в районе Альтштадта мальчишки расстреливали старую эсесовскую каску. Стреляли из рогаток с расстояния семи шагов. Причём, целились они не в саму каску, в неё-то попасть – это как двумя пальцами об стол, а в руны – две молнии, намалёванные на каске. Вот в них угодить оказалось гораздо труднее.
         Рядом русский танкист орудовал кувалдой – ремонтировал гусеницу боевой машины. Он не понимал, о чём спорят пацаны, но догадывался: в руны пока ещё никто не попал, хотя расстояние до каски постепенно уменьшалось. Стреляли уже почти в упор, но всё – мимо.
         - А ну, голытьба, разойдись! – Танкисту надоели крики и споры на немецком языке. За войну - во, как наслушался. Он поднял кувалду повыше.
         - Смотри, как надо! – И от всей русской души ухнул инструментом по каске. Та – всмятку!
         А из развалин дома со стороны Кнайпхофа грянул выстрел. Танкист упал.
         Вскоре прибыл комендантский взвод, и дом был оцеплен русскими солдатами. Из подвала выволокли мужчину, лет тридцати пяти. В руке у него был пистолет. Армейский «вальтер».
         - Ты что, не навоевался? – капитан Кириллов еле сдерживался, чтобы не расстрелять врага на месте. К счастью, наш танкист был только ранен.
         Взгляд у стрелявшего был абсолютно отсутствующим. Он словно находился во сне и, похоже, не понимал, что происходило вокруг. Хотя, было ясно, что он наблюдал и за мальчишками, и за танкистом.
         - Куда его, товарищ капитан? Может, здесь и грохнуть?
         - Нет, ведите в комендатуру. Будем разбираться.
         Задержанный вовсе не был похож на нищего или попрошайку. Был он чисто выбрит, носил почти новую обувь, а его одежда не имела следов грязи. На нём расстегнули рубашку…
         - Бог ты мой! – воскликнул командир комендантского взвода. – Вот это натюрморт!
         На теле задержанного были вытатуированы рунические знаки и тибетские (как выяснилось позже) рисунки.
         - Ваше имя! – немца допрашивал лично Кузьмин у себя в кабинете. Кириллов стоял рядом, задумчиво теребя в руках фуражку. Он был почти уверен, что пленный будет молчать.
         - Фридрих Краузе, – неожиданно внятно ответил тот.
         - Кто вы? Почему стреляли в нашего солдата? Вы что, не в курсе, что война закончилась?
         - Прошу простить. Я иногда чувствую себя солдатом Рейха и не могу сдержаться, когда оскорбляют честь офицера.
         - Вы – бывший эсэсовец?
         Задержанный кивнул головой.
         - Где служили?
         - Здесь. В лаборатории отделения Аненербе.
         - Издевались над пленными? Проводили опыты над людьми?
         - Нет, наша работа носила чисто научный характер. Мы изучали древние руны и пытались найти решение многих проблем посредством тибетских реликвий.
         - И как, нашли?
         - Мы создали оружие, против которого никто бы не смог устоять. Здесь, в лаборатории Аненербе в 1944-м году находились две самые могущественные христианские святыни – священный Грааль и Копьё Судьбы. Надеюсь, вы знаете, о чём речь?
         - Какое оружие вы создали? – майор не скрывал своего недоверия.
         - Мы научились телепортировать людей и военную технику, - руки немца заметно дрожали, - на любое расстояние, практически мгновенно, мы могли перебросить целое подразделение, и даже полк или дивизию.
         - Вы это серьёзно? – удивился Кириллов.
         - Абсолютно. Наша неосуществлённая операция носила название «Грааль». В ходе её предстояло забросить в Москву, Вашингтон и Лондон боевые группы, которым была поставлена задача уничтожения лидеров трёх государств, с которыми Германия ведёт войну, а также высшего командного состава вооружённых сил.
         В кабинете возникло молчание. Кириллов достал трофейные сигареты, одну протянул майору, другую сунул себе в рот. Чиркнул спичкой.
         - И что дальше? – продолжил допрос Кузьмин.
         - Всё шло по плану. Но, у нас работал английский шпион, который успел доложить о наших планах в Лондон. Видимо, Черчилль серьёзно испугался за свою шкуру и приказал уничтожить нашу лабораторию. Вы видите, что произошло в результате налёта английских бомбардировщиков.
         - Куда подевались Грааль и Копьё? – задал вопрос капитан.
         - После бомбёжки были произведены их поиски. Перерыли всё вокруг. Их так и не нашли. Но это – по одной версии. А есть ещё и другая, которой я склонен более доверять. Кто-то из наших сотрудников, скорее всего, гауптштурмфюрер Курт Винтер, нашёл их и перепрятал. А позже – увёз в неизвестном направлении…
         Кириллов и Кузьмин переглянулись.
         - А документация?
         - Всю сохранившуюся документацию уничтожил лично я. Причём, совсем недавно.
         Кириллов хмуро взглянул на бывшего эсэсовца.
         - Товарищ майор, нашим ребятам не терпится расстрелять этого молодчика…
         - Нет, - мотнул головой Кузьмин. – Теперь им должны заняться другие ребята. – Он задумчиво покрутил пальцами карандаш. – Из особого отдела.
         - Вы уверены, что он говорит правду?
         Майор пожал плечами.
         - Правда это или нет, пусть разбираются компетентные органы. Этот немец, возможно, - находка для нашей науки… Выпьешь спирту, фриц?


         Глава 10. Послесловие ко второй части

         После ужасного авианалёта из всего научного состава лаборатории Аненербе, размещённой в Архиве кёнигсбергской Альбертины, в живых остались только Курт Винтер, Фридрих Краузе и Вилли Штернгаут. Эмма Литтих погибла в огне со всей семьёй – бомба с напалмом полностью выжгла все внутренности родительского дома. Она гордилась тем, что жила в Кнайпхофе, это её и погубило. Иоганн Лозе погиб, спасая своих соседей. Он вытаскивал их детей из развалин, но рухнувшая кровля погребла его под собой. Винтера и Штернгаута спасло то, что жили они в других районах Кёнигсберга, которые пострадали не так сильно.  Погибло почти всё руководство отделением Аненербе в Кёнигсберге. Своей участи не избежал и Гельмут Хоффман – его дом превратился в руины. Тело несчастного штандартенфюрера извлекли из-под обломков лишь две недели спустя. Профессор Фоль бесследно исчез. Скорее всего, он тоже погиб при бомбёжке, но тела его так и не удалось отыскать.
         Не дожидаясь приказов свыше, Курт Винтер принял решение: во что бы то ни стало отыскать священные реликвии. Он распорядился, чтобы была выставлена охрана на развалинах лаборатории и начались работы по расчистке завалов.  Подвальные помещения были в относительной целостности, хотя всё было выжжено дотла. Покорёженный сейф удалось отыскать, обнаружили даже оплавленный наконечник Копья Судьбы. Но Грааля нигде не было. Так и доложили в Берлин: Священная Чаша погибла в огне. Оттуда последовал приказ для Винтера: забрать наконечник, собрать всю оставшуюся рабочую документацию и немедленно перебираться в Берлин. Поисками Грааля занялись другие люди, ими руководил Фридрих Краузе.
         Курт Винтер, своими глазами видевший все ужасы войны, и убедившийся в том, что крах Третьего рейха не только неизбежен, но и очень скор, решил не дожидаться позорного конца гитлеровской Германии, и воспользовался имеющимся у него «окном», чтобы вырваться из неё.  Свою семью он отправил в Норвегию, куда чуть позже вылетел сам, якобы для сбора материалов по древним рунам. В Скандинавии ему удалось сесть на коммерческий транспорт по подложным документам убыть в Аргентину.
         - Вот видишь, - сказала во время плавания жена Курта, Эльза, своему малышу, - мы плывём на корабле! Для нас, сынок, война закончилась.
         Аксель счастливо жмурился, глядя на бескрайние просторы моря, а Курт молча гладил котёнка и шептал ему на ушко что-то успокаивающее.
         В багаже семьи Винтер, в большущем чемодане, обёрнутая женскими платьями, находилась странная серебряная чаша древней работы – единственная семейная ценность.
         В Южной Америке находились немецкие поселения, целые городки. Бывший гауптштурмфюрер занялся мирной деятельностью. Через некоторое время, занявшись врачебной практикой и поправив своё финансовое положение, он вернулся к научной работе, в которую ушёл с головой. Известно, что его сын Аксель пошёл по стопам отца и длительное время изучал культуру южноамериканских индейцев, особенно в части освоения ими древнейших знаний мира. Они вместе со старшим Винтером много поездили по землям Южной Америки, и побывали далеко за её пределами.
         Рассказывают, что Курт Винтер пытался вернуть священный Грааль на Тибет, но чем завершились эти попытки, доподлинно не известно.
         Мартин Шилл, он же Питер Стоун, сумел связаться с агентами МИ-6. Те переправили его в Британию, где он и продолжил службу в аналитическом отделе.  Корона высоко оценила заслуги разведчика. Черчилль лично имел с ним продолжительную беседу, после чего Питера произвели в рыцари, присвоив ему титул «сэр». Он получил небольшое поместье неподалёку от родного Ливерпуля, где и доживал последние годы, выйдя на пенсию. Неоднократно он пытался наладить связь с таинственным Мигелем, с которым его связала судьба в Кёнигсберге. Но он понимал, что разведчики двух государств никогда не смогут стать друзьями, пока они служат своим «королям». И всё-таки… однажды Питер опубликовал в британском научно-фантастическом журнале «Новые миры» сюрреалистическую статью о телепортации с помощью священного Грааля и Копья Судьбы. Указал он город Кёнигсберг, упомянул и Аненербе. Включил в статью эпизод с неким Мигелем, который передал английскому шпиону важную информацию, благодаря чему была предотвращена трагедия вселенских масштабов. Для обывателя это был просто занимательный сюжет и более ничего, но знающему человеку становилось понятно: человек раскрывает сведения о своей жизни, он всё помнит и был бы рад встретиться с кое-кем, принимавшим участие в этих событиях. Прошло несколько лет. И вот, Питеру Стоуну пришло письмо со следующим содержанием:

         «Привет, дружище! Чертовски рад, что ты помнишь то время. Молодец, что ни разу не уронил меня, пока тащил на Кёнигштрассе в ту страшную ночь.
         Помнящий добро мексиканец Мигель»

         Ниже был указан адрес в Советском Союзе и приписка: «Буду рад встрече».
Встретились они или нет, этими сведениями мы не располагаем. Но твёрдо знаем, что переписка между ними продолжалась и в нынешнем, 21-м веке.
         Фридрих Краузе, попав в советскую разведку, выложил подлинную историю лаборатории Аненербе в Кёнигсберге, ничего не утаил про операцию «Грааль» и внёс ясность в вопрос, почему Черчилль отдал преступный приказ на уничтожение города бомбами со взрывчаткой и напалмом. После длительной и плодотворной работы с Краузе, его собирались отпустить на родину. Задали только вопрос: «Что собираетесь делать в новой Германии?», на который тот ответил: «Продолжу службу Рейху». За что и схлопотал «десятку» лагерей, из которых вышел через семь лет, постаревшим и помудревшим.
         Капитан Кириллов служил сначала в Кёнигсберге, потом в Калининграде, да так и остался тут жить. Он приложил немало усилий для того, чтобы столица Янтарного края хорошела и процветала. Сначала он радовался, когда был взорван Королевский замок, потом прослезился от нахлынувших чувств, когда восстановили Кафедральный собор. Много времени он посвятил изучению тайн Кёнигсберга, его улиц, фортов, крепостей, старинных особняков и подземелий. Написал немало трудов по истории Кёнигсберга, познакомился с бывшими жителями этого города, уехавшими в Германию после депортации. Он всей душой полюбил этот край. Как ветеран войны, Кириллов часто выступал перед школьниками, неся им слово гражданина, патриота и мудрость много повидавшего на своём веку человека.
         «Любите наш край, - говорил он молодому поколению, - цените его красоту, берегите и защищайте его. Это – наша земля, это – наша Родина!»


                КОНЕЦ II ЧАСТИ